– Нет, мне было приказано сегодня раздобыть какие-нибудь доказательства, письмо, например, но у меня ничего не получилось, зато я увидел, как один человек заходит в дверь, ведущую сюда. И я решил, что здесь можно найти что-нибудь полезное для меня, но к моему удивлению я обнаружил подземные ходы, о которых не знал.

– Всё ясно, тебе ничего не удалось найти, ты только запутал меня своим поведением.

Он виновато посмотрел на меня.

– Надо найти выход отсюда, и поскорее, пока нас никто не заметил, – сказал я, пряча обратно кинжал.

– Уже поздно, меня здесь видели.

– Кто видел?

– Я взял один из двух факелов, висящих на стене, и пошёл по коридору. Я шёл, постоянно оглядываясь и прислушиваясь, готовясь потушить свой факел, как только услышу малейший шорох. Но вдруг из бокового коридора вывернул человек и окликнул меня, он появился внезапно! От неожиданности я ударил его своим факелом по голове и побежал непонятно куда в полной темноте. Потом я наткнулся на тебя и, решив, что ты один из них, принялся убегать.

– А ты и вправду глуп, раз так всё получилось, – сказал я, – зачем тебе надо было бить непонятно кого? Можно было сказать, что ты случайно забрёл сюда, или придумать ещё какую-нибудь глупость. А теперь они знают, что здесь находится чужой, и будут искать тебя. И меня найдут заодно. Ты хочешь, чтобы нас порезала на кусочки эта банда заговорщиков?

Человек в плаще, понимая, что сделал глупость, опустил голову, обхватив её руками. Меньше всего мне хотелось, чтобы он теперь запаниковал, поэтому пришлось изменить тон разговора на более дружелюбный.

– Давай, вставай, пора искать выход отсюда, – сказал я, дотронувшись до его плеча.

Мой факел уже начинал тухнуть, надо было торопиться, и мы пошли быстрым шагом по коридору. Где-то далеко за нашими спинами послышались голоса. Это означало, что нас уже преследуют, и нам следует поторопиться. Потушив факел, мы свернули в один из боковых коридоров и побежали, пытаясь создавать как можно меньше шума. Через какое-то время голоса стихли, и мы сбавили шаг, пытаясь отдышаться. Наше положение было почти безнадёжным, мы были посреди огромного подземелья, которое тянется, наверное, подо всем городом. По нему можно было очень долго блуждать в поисках выхода и так его и не найти, или попросту нарваться на огнепоклонников, разъярённых последними событиями. Шансов благополучно выбраться было очень мало, и человек в плаще понимал это не хуже меня, поэтому я решил что-либо предпринять, пока он окончательно не запаниковал и не усугубил наше положение ещё сильнее.

– Нам надо идти прямо по коридору, в конце каждого коридора должен быть выход наружу, – сказал я, сомневаясь в собственных словах.

Не было никаких оснований предполагать, что есть ещё один выход, помимо того, который был в доме. Но мои слова произвели нужный результат, и мой неудачливый попутчик зашагал рядом со мной. Мы шли довольно-таки долго, прежде чем увидели вдали едва заметный свет. Это меня одновременно обрадовало и насторожило. Свет говорил о том, что впереди мог быть выход наружу, но также это означало, что там мог находиться кто-то из людей. Однако пути назад у нас обоих не было, и мы зашагали в сторону света.

Подойдя поближе мы увидели, что коридор заканчивается комнатой средних размеров, в которой кроме стола и пары скамеек ничего не было, если не считать полотнище с изображённым на нём пламенем и маленький светильник, едва освещавший всё пространство в комнате. Но главное, что меня больше всего обрадовало – это была лестница, ведущая к потолку, в котором виднелась небольшая деревянная дверца без ручки.

Я поднялся наверх и толкнул дверь, она немного приоткрылась, но света я не увидел, потому что поверх двери лежало что-то большое. Убрав эту преграду, оказавшуюся большим ковром, мы выбрались наружу, очутившись в полуподвальном помещении, заставленном разным барахлом. Было понятно, что мы находимся в чьём-то доме и надо побыстрей оттуда убираться. Со второго этажа доносились чьи-то голоса, через дверь выходить было очень опасно. Рядом с нами поскрипывало ставнями открытое окно, в которое мы решили вылезти, но это оказалось не так-то просто, потому что оно было узким. Кое-как протиснувшись в него, мы выпрыгнули наружу, оказавшись на заднем дворе. Свежий ветер обдул нас, охлаждая вспотевшие от волнения тела, вся усталость, которая копилась и не чувствовалась от нервного напряжения, вдруг обрушилась, от которой ноги стали подкашиваться. Мы обошли дом и оказались перед его входом. Вид у него был богатый. «В нём должен жить кто-то очень знатный», – подумал я, оглядывая его. Выйдя на одну из улиц города, мы пошли спокойным шагом подальше от того дома, из окна которого только что вылезли.

Теперь было ясно, что дела обстоят серьёзно, и требуются какие-то действия со стороны городской стражи. И хоть у нас обоих не было никаких доказательств готовящегося заговора, промедление могло иметь плачевные последствия.

– Тебе надо сообщить обо всём, что сегодня произошло, я сделаю то же самое, – сказал я ему.

– Я доложу сейчас же, – ответил он и повернул на другую улицу, быстро затерявшись в толпе.

Я оказался далеко от знакомых мне мест, наверное, потому что под землёй шёл почти всегда прямо по главному коридору. Спросив у прохожего дорогу до храма, я добрался до того самого дома. Двери и ставни были всё так же закрыты, внутрь зайти я не решился, да и не было в этом больше никакой необходимости. Ничего нового я бы уже не узнал, необходимо было как можно быстрей доложить Авдону о том, что я узнал сегодня, от этого могло многое зависеть. Раз заговорщики уже всё подготовили, значит, планируют осуществить свои замыслы в ближайшее время, и мне надо спешить. Путь до здания городской стражи не занял много времени, и очень скоро я поднимался на второй этаж и стучал в дверь Авдона, который как всегда открыл её сам.

– Почему сегодня ты пришёл так рано? – спросил он.

– Неожиданный поворот событий, всё оказалось намного серьёзней, чем мы думали.

– Что такое? – лицо Авдона стало ещё серьёзнее.

– Они действительно готовят заговор, я сегодня сам участвовал в разгрузке привезённого оружия. Две телеги полностью были загружены большими ящиками.

– Ты уверен, что там было оружие? Ты видел его?

– Я в ящики не заглядывал, но у меня теперь не осталось сомнений. Сегодня вместо обычных рассказов про силу священного огня я услышал какие-то странные призывы, как я потом понял, это были призывы к вооружённой борьбе. Но не это меня убедило больше всего. Сегодня я узнал, что этим культом интересуется даже правитель Маралла.

– Откуда ты это мог узнать? – перебил меня Авдон.

– Сегодня я столкнулся с его человеком, которому было поручено следить за деятельностью огнепоклонников. Им оказался тот самый человек в плаще, за которым я следил.

– Значит, он занимался тем же, что и ты?

– Да, он занялся этим делом задолго до моего появления и сначала тоже решил, что культ абсолютно безопасен, но потом ему удалось случайно подслушать один разговор, из которого он узнал о том, что готовится что-то серьёзное. Тогда он пробрался в одну из комнат и прочёл оставленное кем-то на столе письмо, в нём было написано о сегодняшнем прибытии оружия. Сегодня он решил найти какие-нибудь доказательства того, что готовится заговор, и спустился в подвал, в который незадолго до этого вошёл кто-то из людей. Я, увидев его, пошёл за ним, однако вместо подвала нашёл там подземные коридоры, которые, по-видимому, тянутся через весь город. Там мы и столкнулись, после чего он мне всё выложил. В то время, когда я его искал в темноте, он успел наткнуться на кого-то из членов культа и ударить его, после чего бросился бежать куда глаза глядят. И тогда он наткнулся на меня, так я узнал всё от него.

– Мне надо об этом немедленно доложить начальнику городской стражи. Что было потом? Вы просто вышли из подземелья?

– Мы пошли по одному из коридоров, пока не добрались до подземной комнаты, в которой была лестница, ведущая в чей-то дом. По-видимому, в нём живёт кто-то, кто связан с культом огня. Внизу в подземной комнате висело полотно с изображённым на нём пламенем, такое же пламя я видел на проповеднике, выступающем перед прихожанами.

– Ты запомнил этот дом, и где он расположен?

– Думаю, да. Он выделялся среди прочих домов, потому что был сделан из белого камня и состоял из трёх этажей. Я его долго не разглядывал, но заметил около входа две небольшие статуи в человеческий рост, держащие копья.

– Ты уверен, что видел трёхэтажный дом из белого камня с двумя копейщиками около входа? – медленно произнося слова, спросил Авдон, заглянув мне в глаза.

– Да, но если надо, я могу показать его, кажется, я запомнил к нему дорогу.

– Об этом поговорим потом, а сейчас я пойду докладывать принесённые тобой вести. Оставайся пока здесь, может понадобиться твоё участие.

Авдон вышел и закрыл за собой дверь, оставив меня наедине со своими мыслями. Сегодня было так много важных событий, что я не до конца осознавал всю их важность и все последствия, которые они могут за собой повлечь. «Сейчас Авдон докладывает Дормидонту о готовящемся заговоре, и, наверное, Дормидонт придёт в ярость, узнав, что у него под носом творится такое, о чём он должен знать первым и принимать все необходимые меры. Не зря я пошёл в подвал, иначе бы я узнал обо всём самым последним и не успел вовремя сообщить о готовящемся заговоре», – думал я, ожидая возвращения Авдона. За дверью послышались торопливые шаги, дверь открылась, Авдон позвал меня жестом за собой. Мы вошли к Дормидонту, после чего Авдон удалился.

– Ну что, доволен своей работой? – проревел Дормидонт усмехаясь.

Я лишь кивнул ему в ответ.

– Я тоже доволен. Это же надо такую кашу заварить прямо у меня под носом! На что только могла надеяться эта кучка заговорщиков? Во всём городе их не больше тысячи, и они хотели своими силами что-то сделать! – с каждым словом его глаза всё больше наливались кровью.

– Целая тысяча? – спросил я удивленно.

– По-твоему это много для такого города как Маралл? Капля в море! У нас одних только стражников около пяти тысяч по всему городу, не считая регулярных войск. Эта шайка огнепоклонников не успела бы и конуры собачьей захватить, прежде чем мы их разбили. Махать направо и налево мечом – не значит воевать.

– Значит, их всех теперь убьют? Они даже не знали, к чему их готовят.

– Если у них и вправду капля мозгов в голове, и они станут сопротивляться, то тогда им точно конец. В противном случае разгонят их, а зачинщиков будут судить. А ты молодец. Успел вовремя сообщить, иначе за такой промах наш правитель меня бы не похвалил. Ты шустрый малый, такие мне нужны. Я тебе увеличиваю жалованье, заслужил.

– Благодарю.

– Благодарят за подарки, а это твоя работа. Можешь идти.

День, без сомнений, был удачным, все обстоятельства сложились замечательно, и теперь я ждал результатов своих усилий. Теперь культ огня запретят не только в Маралле, но и в Квинтие, откуда пришла тревожная весть. Дормидонт, наверное, умелый воин и хороший начальник стражи, но он точно не обладает чутьём, раз не увидел рядом с собой того, что заметил начальник городской стражи Квинтия, хотя там огнепоклонников меньше. Но в одном Дормидонт был прав, кучка людей не умеющих воевать, не смогла бы совершить что-то серьёзное, значит, за ними должен был стоять кто-то сильный и могущественный, кто хотел осуществить переворот.

До конца дня ещё оставалось время, и я решил пройтись по улицам города. Можно было пойти в любом направлении, но я направился в сторону дома, в котором сегодня людей призывали к борьбе со злом, которое хочет их всех уничтожить. Было интересно, что там происходит теперь, когда об их планах стало известно городской страже и правителю Маралла. «Наверное, стражники уже подбираются к дому, готовясь в него ворваться, и то же самое происходит рядом со всеми домами города, где собирались поклонники культа», – представлял я. Я представил, как стражники стучатся в закрытые двери, на стук им никто не открывает, и они взламывают двери, врываясь внутрь.

Когда я подошёл к дому, двери были настежь открыты, туда-сюда сновали стражники, выводившие людей со связанными руками, выносили какие-то вещи, ящики с оружием, некоторые из которых вскрыли прямо на месте. Внутри лежали мечи вперемешку с соломой, луки, стрелы, кинжалы и прочее оружие. Видимо, никто сопротивляться не стал, и все сдались добровольно. Тем было лучше для них всех, обошлись без лишних жертв. Наверное, умирать просто так никому не хочется, даже во имя священного огня. Всё-таки, если убеждения человеку навязываются кем-то посторонним, то человек будет их придерживаться только тогда, когда ему это выгодно. Но ничем жертвовать ради них никто не станет, можно бороться за свои интересы, даже жертвовать чем-то ради них, но ни в коем случае не ради чужих. Так же было и с огнепоклонниками. Все бездельники, которые не хотели утруждать себя каким-либо делом, собирались вместе, чтобы послушать проповеди о священном огне, почувствовать значимость своего занятия и самих себя. Но как только пришлось встать на защиту своего культа, все сразу опустили руки и покорно склонили головы перед теми, кто сильней них.

Прогуливаясь по улицам Маралла, я про себя отметил, что Маралл – очень красивый город. Все улицы были ровными и широкими, выложенными из серого булыжника одинакового размера, дома были каменные и высокие, в основном двухэтажные с красивой крышей и ступенями перед входом. Окна на первых этажах были зарешёченными, на вторых – более широкие и со ставнями. Иногда встречались богатые дома с балконами, с которых свисали красивые плетущиеся растения с красными и фиолетовыми цветками, двери и ставни были украшены металлическими узорами, то же самое касалось и решёток на окнах. На улицах всегда было очень чисто, чувствовался порядок, что было странно для такого большого города. Когда я впервые увидел жителей Маралла, они мне показались похожими на муравьёв, постоянно бегающих и суетящихся, но теперь я уже мог видеть смысл во всех их перемещениях. Здесь люди делали самые обыкновенные дела, только намного быстрей, чем я привык это видеть. Это была не бесполезная суета, а всего лишь необходимая спешка. Каждый делал своё дело, благодаря чему такой огромный город мог жить как единый организм. Даже скитающиеся по улицам города нищие играли свою роль, распространяя последние сплетни и свежие новости.

Во всём окружающем меня чувствовалось величие, казалось, что эти дома и улицы могут стоять здесь вечно. Камень сам по себе кажется вечным, способным пролежать неизменным тысячу лет и даже больше, а строения из камня кажутся величественными и благородными. Поэтому для меня, всю жизнь видевшего только деревянные домики, городские постройки казались такими великолепными. Чего уж тогда говорить о храмах и статуях, которых я не видел даже в своих фантазиях? Я никогда и подумать не мог, что из мрамора можно сделать что-либо подобное. Возле храма стояли несколько статуй, одна из них была девушкой в свободных одеждах, держащая виноградную гроздь больших размеров, другая статуя была высоким мускулистым мужчиной, держащим опрокинутый кувшин. Вокруг них стояли на коленях много мраморных детей, тянущих к ним свои руки. Прямо около входа стояли два великана, как будто раздвигающие створки дверей своими мускулистыми руками, а в глубине храма был виден желтоватый свет, исходящий, наверное, от горящего внутри огня. Высокие колонны уносились ввысь, подпирая спереди край крыши, украшенный изображениями каких-то людей или богов. От храма до городской улицы вела короткая, но широкая дорожка, выложенная тем же белым камнем, из которого был построен сам храм. По краям дорожки стояли широкие каменные скамьи, за которыми росли невысокие красиво обрезанные деревья.

Разглядывая храм, я ещё раз задумался о существовании богов. Существуют ли они на самом деле? Никогда мне не приходилось видеть человека, который мог бы ответить на этот вопрос. Все люди, поклоняющиеся богам, делали это только потому, что так делали их родители и родители их родителей. Никто из моих знакомых никогда не видел какого-нибудь проявления божественной силы или чего-нибудь похожего, что смогло бы убедить любого человека в существовании богов. Но оскорблять богов всё равно никто не решался, потому что не был точно уверен, что их нет. В глубине души, где-то глубоко-глубоко у каждого человека живёт вера в богов, которую он не чувствует обычно, но которая проявляется в некоторых ситуациях. Когда человеку хорошо, он чувствует себя уверенно, считает себя хозяином своей жизни, иногда не только своей. Когда же человеку становится плохо, когда он бывает бессилен предотвратить что-либо плохое, из самых глубин человеческой души вылезает вера в того, кто может помочь и взять под своё крыло. Всегда мне казалось, что только бессилие заставляет людей верить в богов, но кто может сказать наверняка, так ли это? Смотря на храмы, которые люди построили во славу богов, трудно поверить, что это делается просто так, и до сих пор никому не принесло пользы. Но может ведь оказаться, что делается всё это от отчаянного желания иметь надежду на помощь в безвыходном положении, когда все земные средства бесполезны, и остаётся надеяться только на божественную силу.

Прогуливаясь по городу, я зашёл очень далеко, и надо было поворачивать обратно, чтобы успеть к ужину. Сегодняшний день был очень сильно насыщен разными событиями, поэтому сон мне был очень необходим, чтобы восстановить свои силы и привести мысли в порядок. Дорога обратно была короткой, на входе в здание городской стражи я столкнулся с Авдоном, который куда-то спешил.

– Поднимись к начальнику стражи, он тебя искал, – сказал он, не сбавляя шаг.

Постучав в дверь Дормидонта, я услышал в ответ: «Войдите», произнесённое громовым голосом. Дормидонт сидел за столом в своей любимой позе, широко расставив ноги.

– Вот и ты. Пока тебя не было, до нас дошло сообщение от нашего правителя. Он доволен результатом и благодарен городской страже за помощь его человеку.

– Всё уже закончилось? Культа огня больше нет?