Часть первая

Глава 1

Длинная стремительная тень метнулась сверху неожиданно и бесшумно. Словно от лохмотьев слабо покачивающегося на ветру кронового мха вдруг оторвался и упал вниз большой тяжелый клок.

Только никакой это был не мох. Зверь это был. Столь же ценный, сколь и опасный. Зверь, ведущий охоту на людей не менее успешно, чем люди охотились на него.

– Соболяк! – отчаянно крикнул кто-то из обозников.

Виктор оглянулся на крик.

Да, это был он! Соболяк. Гость из Котла. Жуткая помесь соболя и лисицы. Пушистый и безжалостный хищник-мутант, прыгающий по веткам с ловкостью белки и использующий в охоте тактику рыси.

Пропустив обоз, соболяк напал на Кирку – замыкающего всадника из верховой охраны. Зверь увернулся от поднятого копейного наконечника, сдернул человека с быконя и уже тащил трепыхающуюся добычу за обочину – в густые непролазные заросли.

Виктор схватился за пистоль, прекрасно понимая, что ничем не сможет помочь несчастному. Короткий самопал был снаряжен не пулей, а картечью. Он был хорош против прущих толпой противников, но сделать из пистоля точный выстрел не получится. Картечь изрешетит обоих – и соболяка, и наемника-охранника.

В воздухе просвистели два арбалетных болта. Увы, оба цели не достигли. Первый вошел в землю, едва не пригвоздив бедолагу Кирку, второй лишь скользнул по плотному меху твари.

Однако утянуть добычу с тракта зверь все-таки не успел. В тишине леса грянул одиночный автоматный выстрел. А-Ка, ехавший в голове колонны, пальнул из своего старенького «калаша» прямо с седла.

Стрелец редко промахивался. Не промазал и в этот раз.

Голова соболяка взорвалась, словно пороховая бомба, забрызгав Кирку кровью, мозговым веществом и ошметками черепа. Но челюсти, вцепившиеся в плечо человека, так и не разжались.

* * *

К пострадавшему наемнику спешили трое. Виктор выскочил из автоповозки и рванулся к Кирке еще до того, как стихло эхо выстрела. А-Ка погнал своего быконя вдоль обочины, не забывая, впрочем, поглядывать на опасный подлесок и кроны деревьев, с которых запросто могла сверзиться еще одна тварь. От головной повозки вперевалку, по-медвежьи, бежал и матерился Костоправ. На поясе лекаря, словно хвост с кисточкой, болталась шипастая гирька кистеня.

Из-за высоких бортов повозок полезли было остальные обозники.

– Не высовываться! – на бегу крикнул Виктор. – Всем оставаться на местах!

– За лесом следите! – присовокупил А-Ка, спрыгивая с седла: до раненого он добрался первым.

Свой «калаш» Стрелец из рук не выпускал. Хотя напавший на обоз хищник был убит, это не гарантировало безопасности. Во-первых, соболяки пусть нечастно, но все же охотились парами и даже небольшими группами. А во-вторых, выстрел, прогремевший в лесу, мог привлечь других котловых тварей. И не только тварей, кстати.

А-Ка поставил быконя так, чтобы животное прикрыло Кирку от леса. Умная скотина как в землю вросла. А толстая быконская шкура с костяными наростами и защитная попона из кожи вепря-рогача, свисающая почти до земли – не самое плохое укрытие.

Хотя и не самое хорошее, конечно.

Стрелец положил автоматное цевье на седло, как на упор. Замер, готовый в любой момент открыть огонь по «зеленке», вплотную подступавшей к тракту.

– Зря ты вылез, Золотой, – попенял он Виктору, когда тот тоже подбежал к раненому.

Зря, конечно. Тут Стрелец прав на все сто. Проку от купца здесь немного, а обозные повозки с укрепленными бортами все-таки защитят от враждебного прикотлового леса лучше, чем быконский бок. Но просто так сидеть и ждать в своей автоповозке Виктор тоже не мог. За людей он беспокоился больше, чем за товар. В конце концов, без верных людей и торговли не будет. Да и вообще…

– Прикрывай, – буркнул Виктор в ответ. Будучи начальником обозной охраны, А-Ка может приказывать любому обознику, но купцу-нанимателю Стрелец – не указ.

– Да прикрываю я, прикрываю, – поморщился А-Ка.

Виктор склонился над раненым.

– Как он? – Стрелец бросил быстрый взгляд в их сторону.

Крови было много, однако мертвым Кирка не выглядел. Пока, во всяком случае. Боец стонал, что-то мычал сквозь стиснутые зубы и шумно дышал длинным крюкообразным носом, давшем ему необычное прозвище.

– Живой, – ответил Виктор.

Он вставил ствол пистоля между зубами соболяка. Не без труда разжал челюсти мертвого хищника. На железе остались глубокие отметины.

Мертвую тварь с развороченной головой Виктор отпихнул в сторону. Самое главное сделано. Зубы у соболяка нехорошие. Яда в них нет, но всякой дряни, нахватанной в Котле – полно. Если сразу не вытащить соболячий зуб из раны – жди воспаления. А так рана у Кирки, вроде бы, не смертельная. Когти лишь раскромсали доспех. Два длинных клыка прошли между металлических пластин. Проткнули бы шею – труп. Но до шеи хищник не дотянулся – видимо, помешало копье Кирки. Зверь только прокусил плечо. Правда, рана обильно кровоточила. А когда Виктор извлек клыки – закровило еще сильнее. Купец придавил пальцем прокушенную жилу. Вроде бы, крови стало меньше.

* * *

Подоспел Костоправ. Бухнулся на землю перед раненым. Оттолкнул Виктора: мол, не мешай, раз врачевать не умеешь. Открыл лекарскую сумку. Что-то тихонько звякнуло. Булькнуло содержимое какой-то склянки.

Теперь Кирка был в надежных руках. Если Костоправ не поможет раненому, то этого уже не сделает никто.

Лекарь с недовольным видом, будто не он сам только что бежал сюда со всех ног, а его отвлекли по пустякам от какого-то по-настоящему важного дела, принялся колдовать над раной.

Кирка вскрикнул от боли.

– Не скули! – раздраженно шикнул Костоправ. – Дай рану промыть.

Еще один вскрик.

– Да не дергайся ты, мля! Считай, что тебе повезло, паря. Нос твой раскрутой не откусили, горло не перегрызли. В общем, рожа цела и жить будешь, а плечо зарастет. Тебе там только слегонца шкуру пожевали. Спокойно лежи, я сказал, а то по шее схлопочешь! Мне перевязку затянуть нужно, мать твою! Вот та-а-ак…

– М-м-м! – простонал Кирка.

– Теперь вставай, симулянт долбанный! Пшел к повозке!

Костоправ бесцеремонно сграбастал раненого и рывком вздернул Кирку – уже отошедшего от первого шока, но вновь зашуганного лекарем – на ноги. Повел к повозкам, поддерживая по пути. Со стороны, правда, казалось, что сам Кирка опасается лишний раз опереться на сварливого медика.

Насчет «слегонца пожеванной шкуры» Костоправ, конечно, загнул. Иные от такого «слегонца» сознание теряют. И все же в этот раз обошлось, вроде… За время похода Виктор уже успел изучить повадки обозного лекаря. Костоправ эскулап, конечно, тот еще, и методы обращения с больными у него своеобразные, но раз говорит: будешь жить – значит, будешь. Заставит, даже если сам того не захочешь. И если лекарь сказал, что плечо зарастет, значит у него, у плеча этого, просто нет другой альтернативы.

Успокоившись немного, Виктор встал возле А-Ка – прикрывать эвакуацию раненого. Положил ствол пистоля на быконский круп. Животное по-прежнему не шевелилось, только вздымалась ороговевшая кожа на боках и шее. Защитная попона то поднималась, то опадала в такт дыханию.

– Эй, кто там! – раздался сзади раздраженный голос Костоправа. – Хреном вас об оглоблю пять раз!

Виктор улыбнулся. «Хрен», вообще было любимым словечком лекаря…

– И по две оглобли каждому в зад, мать вашу!

…наряду с прочей экспрессивной лексикой.

– Быконягу страдальца нашего гребанного к телеге привяжите, дармоеды! И его самого помогите поднять! А то двигается еле-еле, будто в штаны наложил! Больным себя, мля, воображает!

Кроме бухтения Костоправа и суеты обозников, принимавших раненого, ничего слышно не было. Лес хранил тишину. Никто на обоз больше не нападал. Судя по всему, подстреленный соболяк все же оказался одиночкой.

* * *

Виктор еще раз глянул на мертвого зверя. Крупный экземпляр…

Гибкое и сильное тело. Когти – как загнутые кинжалы. Клыки с палец. Широкий пушистый хвост – парус и руль одновременно: прекрасное подсполье в прыжках и полете. Мех – мягкий, густой, с отчетливой прозеленью и легким сероватым оттенком. Сейчас, когда хищник валялся неподвижной бесформенной кучей, он был особенно похож на оторвавшийся кусок кронового мха. Неудивительно, что никто не заметил мутанта. Обнаружить соболяка, затаившегося в листве и замшелых ветвях, не просто. Его пушистую шкуру и вблизи-то не отличишь от толстой моховой губки.

Мех-мох, мох-мех… Похожи, заразы.

Кроновые мхи – порождение Котлов, распространившиеся далеко за их пределы. Ветер разносит легкие моховые споры на многие километры. Споры быстро прорастают. Мох из Котла приживается всюду, где есть леса, и образует новые колонии.

Собственно, от самого мха вреда нет. Скорее, польза: из мягкой, прочной и непромокаемой мшистой массы получаются хорошие, хотя и недолговечные подстилки и кровли домов. Мох питается соками деревьев, но, как и подобает предусмотрительному паразиту, – в разумных пределах, не иссушая и не убивая дерево-носитель. Беда тут в другом: вслед за кроновыми мхами рано или поздно приходят соболяки, идеально приспособившиеся к охоте в замшелых лесах. Используя котловой мох как естественное укрытие, хищники часто нападают на людей и скотину.

Впрочем, и от них тоже имеется своя польза. Лютой сибирской зимой нет ничего лучше, чем одежда из соболячьего меха. Такая пушнина – теплая и практически вечная – ценится очень высоко. Вот только добыть соболяка трудно. Промысловики-охотники сами гибнут чаще, чем возвращаются домой с добычей. Потому и платят за шкуру хищника-мутанта хорошую цену. Хотя есть товар, на который и соболяков не напасешься…

– Арбалетчики сплоховали. – посетовал А-Ка, все еще державший лес под прицелом. – Патрон пришлось потратить!

Виктор понимающе кивнул. Патроны сейчас – дело такое. Они ценятся не меньше, чем золото или соболяки. А в некоторых случаях – гораздо выше. Вот в их ситуации, например, полный магазин к «калашу» – это не просто богатство, а шанс на выживания. Да только где ж его взять, полный магазин-то?

У обозного Стрельца – только один рожок, и тот початый. Если в Приуральске удастся выгодно сбыть товар ордынским купцам, можно будет прикупить еще немного патронов. Но до Приуральска сначала добраться надо. Причем, ехать нужно вдоль Хребтового тракта. По-над границей с Большим Котлом.

– Ладно, А-Ка, не расстраивайся, – сказал Виктор. – То на то и вышло. Соболяк в Приуральске аккурат патрон стоит. А повезет – так и два выторговать можно. А ты, вон, шкуру, считай, не попортил. Специально, небось, в голову целил?

А-Ка не ответил.

– Снимешь шкуру-то? Твоя законная добыча.

– Сниму, конечно, – не стал скромничать Стрелец. – Только не здесь.

Нагнувшись, он поднял мертвого соболяка и перекинул мохнатую тушку через седло.

– По пути где-нибудь освежую. Здесь задерживаться нельзя: пошумели сильно. На всю округу о себе объявили.

Тоже верно…

Виктор обернулся. Кирка уже лежал в повозке лекаря. Костоправ, что-то бормоча, склонился над раненым. Оставшийся без седока быконь был привязан к замыкающей телеге.

– Уходим, А-Ка, – кивнул купец и с пистолем наизготовку попятился к обозу. Поворачиваться спиной к лесу не хотелось.

Стрелец вскочил в седло. Одной рукой он удерживал повод и прижимал к седельной луке соболяка. В другой – держал «калаш», положив автомат на сгиб руки.

– Трогай! – крикнул А-Ка.

Заскрипели колеса. Небольшая колонна, прикрываемая всадниками с флангов и с тыла, двинулась дальше по тракту.