Глава 2

Суррей, Англия

На первый взгляд два джентльмена, прогуливавшиеся по традиционному английскому парку, казались поразительно схожими между собой.

У обоих – иссиня-черные волосы, с очаровательной небрежностью падавшие на лоб. У обоих – резкие, угловатые черты, доставшиеся от матери, урожденной русской. У обоих – восхитительные синие глаза, лишившие рассудка не одну женщину. И наконец, под одеждой у обоих крепкие, подтянутые тела.

При ближайшем, однако, рассмотрении выяснялось, что кожа у старшего, нынешнего герцога Хантли, заметно темнее, а плечи чуточку шире, чем у его брата, Эдмонда, лорда Саммервиля. Объяснялось это необходимостью присматривать за обширным поместьем и, как следствие, регулярным пребыванием на открытом воздухе. Черты Стефана отличались тонкостью и указывали скорее на элегантность, а не на силу.

Физические различия, однако, не шли ни в какое сравнение с различиями в характерах.

Эдмонд всегда – или, по крайней мере, до недавнего времени, когда женился на Брианне Куинн, – был человеком беспокойным, мятущимся, тогда как Стефан всецело посвятил себя поместью и людям, от него зависевшим. Эдмонд был обаятелен, пугающе смел и легко выходил из себя. В свое время, будучи советником Александра Павловича, он не раз – причем добровольно – рисковал собственной шеей. Стефан же отличался немногословностью, держался в тени и старался не привлекать к себе внимания. Цветистой лести он предпочитал неприкрашенную правду, вследствие чего чувствовал себя уютнее в обществе своих арендаторов, а не соседей-аристократов.

Объединяли братьев острый ум и верность как друг другу, так и всем тем, кто от них зависел.

Забота о брате и привела Стефана в Хиллсайд в то весеннее утро.

Шагая по саду, приведенному в достойный вид после пятнадцати лет небрежения, он то и дело поглядывал исподтишка на молчаливого, как обычно, Стефана.

– Значит, гостья прибыла? – осведомился старший брат.

Предвидя неизбежную лекцию, Эдмонд сдержал улыбку.

– Прибыла.

Отбросив претензию на обходительность, Стефан перешел прямо к делу.

– Не понимаю, почему ты позволяешь Александру Павловичу распоряжаться твоим временем, – рыкнул он, обходя кучку обрезанных веток. – Ты же больше не состоишь у него на службе.

– Советником короля Георга я не был вообще, но это не мешает ему прибегать к моим услугам, – напомнил Эдмонд. – И не только к моим, но и к твоим тоже.

Замечание брата Стефан пропустил мимо ушей, хотя король Георг и впрямь донимал его бесконечными требованиями. Внимание его привлекли две женщины, вошедшие в сад со стороны пребывающего не в лучшем состоянии домика, построенного в стиле итальянского архитектора Палладио.

Узнать Брианну было нетрудно – ее выдавали ярко-рыжие волосы и легкая, торопливая, совсем не подобающая леди походка. Во многих отношениях – и прежде всего импульсивностью и беспечностью – Брианна походила на Эдмонда.

Задержав взгляд на супруге – сердце омыла знакомая теплая волна нежности, – он не сразу обратил внимание на вторую женщину, изо всех сил пытавшуюся не отстать от леди Саммервиль.

– Это она? – спросил Стефан.

– Да. Мисс Софья. В этот момент вторая женщина повернула голову, и Стефан замер, захваченный врасплох.

Дело было не в какой-то особенной красоте.

По крайней мере, не только в ней.

Она была прелестна. Золотые, как солнце на рассвете, волосы, алебастровая кожа, изящная фигура, достоинства которой подчеркивало зеленое платье со скромным вырезом и короткими рукавами.

Но более всего его поразила четкая, выразительная линия профиля и соблазнительный изгиб губ. Он мог бы поклясться, что глаза у нее цвета летнего неба.

– Боже. Эдмонд усмехнулся:

– Мила, да?

– Мила. И… кого она мне напоминает?

– Отца. Тут не ошибешься, – согласился Эдмонд. – Как жаль, что он успел жениться до знакомства с ее матерью. Мария стала бы настоящей царицей и, возможно, дала бы Александру Павловичу необходимую силу, чтобы противостоять дворянству и проводить реформы, которых он так желал во времена молодости.

– Бабушка никогда не позволила бы ему жениться на провинциалке, у которой нет ничего, кроме красоты и хитрости.

Эдмонд покачал головой:

– Нельзя недооценивать решительную женщину. Она способна на многое.

– Вот почему я предпочитаю женщин стеснительных и скромных, – спокойно возразил Стефан. – Жизнь с ними намного спокойнее.

Эдмонд состроил гримасу:

– Скучно. Стефан снова повернулся к женщинам.

– Мисс Софья к нам надолго?

– Своих планов она не раскрыла. Он на это и не рассчитывал.

– Если император хотел ввести внебрачную дочь в английское общество, посылать ее в такую глушь не имело никакого смысла.

– Лондонский сезон заканчивается, – хитро усмехнулся Эдмонд. – Да и зачем подавать прелестную Софью вместе с другими прелестными дамами, если можно устроить так, чтобы она стала единственной достойной женщиной под боком у неженатого герцога?

– Ты думаешь… – Стефан покачал головой – предложенное братом объяснение представлялось слишком уж очевидной хитростью. – Нет. Даже Александр Павлович не настолько безыскусен, чтобы так откровенно ловить меня на свою дочь.

– Возможно, но у нее есть мать, которая именно так и могла поступить.

– Нет. Эдмонд вскинул бровь.

– Откуда такая уверенность?

– Я не затворник, и кое-какие лондонские сплетни до меня все же доходят. Насколько можно судить, княгиня хотела бы выдать дочь не иначе как за принца.

Эдмонд пожал плечами:

– Богатый английский герцог – козырь постарше, чем разорившийся правитель какого-нибудь захолустного княжества, которое всего лишь пятнышко на карте.

– А если княжество может поставить императору верных трону солдат? – возразил Стефан. – При всех моих достоинствах у меня нет армии, предложить которую я мог бы для поддержки императорского трона.

– Армии у тебя нет – верно, но ты имеешь влияние на английского короля. А это самый могущественный союзник.

– Наш король неоднократно выражал русскому царю свое неодобрение.

Эдмонд усмехнулся, весьма довольный собой. Он лучше многих понимал и знал, как пугает брата одна лишь мысль о том, что кто-то выйдет за него ради титула.

– Может быть, это жест примирения со стороны Александра Павловича.

– Тогда ему следовало отправить ее в Лондон, – проворчал Стефан. – Нисколько не сомневаюсь, что она легко обвела бы короля вокруг пальца.

Эдмонд прищурился:

– Откуда у тебя такие подозрения в отношении бедняжки?

– Я не забыл твою последнюю попытку вмешаться в российские дела. – Стефан нахмурился. – Вы с Брианной едва не погибли.

– Ну, в том не Александра Павловича вина.

Спорить Стефан не стал. Заговорщики намеревались свергнуть царя, и Эдмонд, как обычно, оказался в самой гуще событий.

– Возможно, ты и прав, но он все же рисковал не своей головой, а твоей. Я не хочу, чтобы ты снова ввязался в какой-то переплет.

Эдмонд обнял брата за плечи:

– Не беспокойся. Насколько я смог понять – и это немало меня удивило, – Софья начисто лишена честолюбивых амбиций своей матери и не склонна увлекаться авантюрными комбинациями в духе отца.

– Хмм. – Стефан не отличался легковерностью, убедить его в чем-то всегда стоило немалых усилий, но сейчас он видел, что Эдмонд не настроен прислушиваться к его предупреждениям. – Она хотя бы сознает, что вторглась в чужую жизнь?

В глазах Эдмонда вспыхнули озорные огоньки.

– Ты хорошо меня знаешь и должен понимать, что, когда я хочу побыть с женой наедине, мне никто и ничто не помешает.

– Верно, – с неохотой признал Стефан. – Сам не раз и не два оказывался в ситуации, когда в Хиллсайде мне указывали на дверь, не позволив даже допить портвейн.

– Когда-нибудь, дорогой мой брат, ты и сам окажешься на моем месте и все поймешь.

– Извини, но роду Хантли вполне достаточно и того, что уже один из них ослеплен страстью. – За шутливым тоном чуть слышно прозвучала глухая нота одиночества. Эту тайну Стефан старался держать в себе. – Подумай о нашей репутации.

– Чью именно репутацию ты имеешь в виду? Мою, легкомысленного вертопраха, или твою, скучного землевладельца, интересующегося больше коровами, чем женским обществом? – поддел брата Эдмонд.

– Скучного? Ну уж нет, – запротестовал Стефан. – Я всегда считал, что Бог даровал мне толику остроумия.

– Не прибедняйся, остроумием ты не обделен, вот только, к сожалению, демонстрируешь его редко. Тебе нужно почаще выбираться из Мидоуленда. А иначе, боюсь, заплесневеешь, как и твои книги.

Стефан отстранился от брата – разговор принял нежелательный оборот. Он скорее вонзил бы кинжал в сердце, чем дал Эдмонду почувствовать, как завидует обретенному тем счастью.

Впрочем, если уж кто и заслужил счастье, так это Эдмонд.

– Мои книги вовсе не заплесневели. И я тоже.

Ощутив перемену в настроении брата, Эдмонд пристально посмотрел на него.

– Думаю, тебе не помешало бы освежить навыки светского общения.

– Ага, теперь я начинаю понимать твой хитроумный замысел. – Стефан попытался отвести разговор от себя. – Хочешь, чтобы я занимал нашу русскую гостью, пока ты будешь развлекаться с молодой супругой.

– Я забочусь исключительно о тебе.

Произнесено это было столь благочестивым тоном, что Стефан невольно рассмеялся и вдруг обнаружил, что они больше не одни. По спине пробежала дрожь, но уже в следующее мгновение он взял себя в руки и, улыбнувшись в удивленные зеленые глаза Брианны, с усилием перевел взгляд на стоявшую рядом с ней женщину.

Грудь как будто перехватило обручем – чистые, изумительно ясные голубые глаза смотрели на него с простодушной невинностью.

Боже. Прислав эту женщину, Александр Павлович как будто ответил на его невысказанную мольбу. Софья воплощала в себе все, о чем только мог мечтать мужчина. Незамутненная чистота сочеталась в ней с сияющей красотой, пробуждающей примитивное желание: подхватить на руки, утащить и… Кто бы не поддался этим чарам?

Увы, не устоял перед ними даже Стефан.

И лишь когда Брианна осторожно откашлялась, герцог поймал себя на том, что таращится на русскую гостью, как какой-нибудь деревенский дурачок. Мысленно обругав себя за непростительную слабость перед обольстительной сиреной, он решительно перевел взгляд на леди Саммервиль.

– Доброе утро, Стефан, – с лукавой улыбкой сказала она.

– Милая Брианна. – Он взял ее руку и поднес к губам – пусть братец поревнует. – Как всегда, ваша красота освещает мой день.

Эдмонд отреагировал предсказуемо и тут же хозяйским жестом обнял супругу и привлек к себе. Оба знали, что Стефан относится к Брианне как к младшей сестре, но в каждом мужчине живет собственник, и не все реакции можно контролировать.

Возможно, именно этим и объяснялся тот странный факт, что, даже не глядя на Софью, он ощущал на себе невинный взгляд синих глаз и волнующий аромат жасмина.

Что поделаешь – инстинкт.

К счастью, нехарактерное для брата замешательство осталось без внимания со стороны Эдмонда.

– Стефан, позволь представить мисс Софью. Это мой брат, герцог Хантли.