Глава 2

К немалому удивлению Талии, рассвет в день её свадьбы был прекрасным и лучезарным, на золотисто-розоватом небе – ни единого облачка. Утро обещало быть прекрасным. Талия ожидала увидеть мрачные серые тучи, которые гораздо больше соответствовали бы её угнетённому состоянию духа.

И что совсем уж невероятно, Талия казалась почти красивой в шёлковом платье цвета слоновой кости с чехлом из серебристого газа и россыпью бриллиантов, украшающей низкий корсаж и подол, из-под которого чуть виднелись атласные туфельки того же оттенка. Тёмные кудри были тщательно уложены в высокую сложную причёску, увенчанную массивной бриллиантовой диадемой. На шее красовалось такое же тяжёлое ожерелье, а уши оттягивали серьги из того же комплекта.

От отца ничего другого ожидать не приходилось.

Сайлас мечтал, чтобы о свадьбе Талии ходили легенды. Тщетно она пыталась объяснить, что такие пышные торжества отдают дурновкусием, особенно учитывая тот факт, что брак заключается по расчёту.

Однако Сайлас считал, что скромные свадьбы – для тех, у кого не хватает денег на пышные празднества.

Смирившись с тем, что земля, увы, не разверзнется и не поглотит её, Талия молча села в лакированную чёрную карету и позволила отвезти себя в маленькую церковь, где должна была состояться закрытая церемония, после чего надлежало вернуться на Слоан-сквер, где всё уже было готово для торжественного приёма на двести персон.

Талия предвидела, что в этот день произойдёт катастрофа, но, только стоя у алтаря, узнала, что ситуация ещё хуже, чем она думала.

Круглолицый священник в нарядных одеждах был торжественно-серьёзен. Отец, облачённый в лучший чёрный костюм и серебристый жилет, держал Талию под руку. С другой стороны стояла единственная подруга Талии, Ханна Ленсинг, дочь баронета и такая же серая мышка.

Не хватало только одного человека, зато какого!

Шло время, но мистер Гарри Ричардсон всё не появлялся.

Жениха прождали почти два часа, атмосфера в церкви царила угрюмая. Так же мрачно было и на сердце у Талии.

Казалось, она наблюдала за происходящим со стороны, будто униженная, брошенная у алтаря невеста – вовсе не она, а другая девушка.

Даже когда отец выбежал из церкви, ругаясь на чём свет стоит и клянясь, что проклятый ублюдок ещё поплатится – никто не смеет делать дурака из Сайласа Добсона, – Талии продолжало казаться, что всё это происходит не с ней. И потом, когда Талия вернулась домой и двум сотням сгорающих от любопытства гостей объявили, что бракосочетание, увы, откладывается, она так и не вышла из оцепенения.

В этом же состоянии Талия сидела в собственной гостиной, декорированной в умиротворяющих тонах лавандового и слоновой кости.

Сидя на диванчике у окна и глядя, как в розовом саду толпятся гости, с восторгом смакующие главный скандал сезона, Талия удивлялась, почему ничего не чувствует.

Ни гнева, ни унижения, ни боли…

Только отстранённое спокойствие.

Талия рассеянно наблюдала, как Ханна меряет шагами персидский ковёр. Шорох её розового атласного платья был единственным звуком, нарушавшим тишину. Бедняжка явно не знала, как вести себя в подобной ситуации.

– Наверное, у него что-то случилось, – в конце концов пробормотала Ханна. Круглое лицо раскраснелось, пышные каштановые кудри выбились из серебряных гребней.

Талия пожала плечами – откровенно говоря, ей было глубоко безразлично, почему Гарри не явился на собственную свадьбу.

– Думаешь? – вяло произнесла она.

– Ну конечно. – В карих глазах Ханны читалось неприкрытое сочувствие. – Должно быть, по дороге в церковь у мистера Ричардсона перевернулась карета, и пострадала вся семья.

– Вполне возможно.

– Ах, что я говорю! – Ханна прижала ладонь к пышной груди. – Не подумай, будто я желаю им зла…

– Конечно нет.

– Просто это объяснило бы…

– Почему меня бросили у алтаря?

Ханна состроила смущённую гримасу:

– Д-да…

В гостиной повисло неловкое молчание, и Талия попыталась придумать повод избавиться от подруги. На ум ничего не шло.

Талия, разумеется, была благодарна Ханне за поддержку, но сейчас ей больше всего хотелось побыть одной.

Кашлянув, Талия оглянулась на дверь:

– Отец ещё не вернулся?

– Хочешь, пойду узнаю?

– Если тебе нетрудно.

Ханна была только рада – наконец-то понятно, что делать!

– Ну что ты. Заодно велю подать тебе чаю.

При одной мысли о еде Талию передёрнуло.

– Я не голодна.

– Ты такая бледная. – В добрых глазах Ханны светилась искренняя тревога. – Надо хоть немного перекусить.

– Хорошо, уговорила. – Талия выдавила улыбку. – Спасибо.

– Не за что. Я же твоя подруга.

Ханна вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Талия облегчённо вздохнула. Позже она сможет по достоинству оценить преданность Ханны. Ведь подруга могла использовать скандал в личных интересах и повысить собственный статус среди светских сплетниц.

Но Ханна не отходила от Талии ни на шаг, готовая поддержать и утешить.

Не её вина, что Талии не хочется ни рыдать, ни заламывать руки, как подобает публично отвергнутой невесте.

Нахмурившись, Талия открыла окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Отчего-то ей было душно. Слишком поздно Талия заметила двух гостий – те отошли от банкетных столов и стояли прямо под её окнами.

– Боже, Люсиль, что тебя так взволновало? – ахнула одна из леди.

– Разве ты не слышала последние новости?! – воскликнула вторая.

Талия хотела опустить раму, но потом замерла в нерешительности.

Глупо! Какое ей дело до слухов? Никакие пересуды не могут оказаться унизительнее того, что она сегодня пережила.

И всё же Талия не могла сдержать извращённого любопытства.

– Расскажи, – выдохнула первая леди. Её голос показался Талии смутно знакомым.

– Говорят, вчера вечером лорд Эддингс видел пропавшего жениха в каком-то низкопробном игорном заведении.

– Что ж тут удивительного? Любовь к картам его и погубила, иначе Гарри в голову бы не пришло делать предложение этой неуклюжей гусыне.

Руки Талии сжались в кулаки. Гусыня. Этим прозвищем её наградили ещё в первый сезон.

– Так вот, вчера Гарри несколько перебрал с алкоголем и признался, что не намерен брать в жёны тупоумную простолюдинку.

– Прелестно! – послышалось злорадное хихиканье. – Но зачем тогда Гарри просил её руки? Неужели с самого начала хотел выставить её всем на посмешище?

– Эдцингс говорит, что хитрый мальчишка выпросил у будущего тестя часть приданого на покупку особняка в Мейфере, который он якобы подыскал. – Рассказчица выдержала драматичную паузу. – А сам намерен исчезнуть вместе с деньгами.

Другая леди потрясённо ахнула:

– Святые угодники!

– Вот именно.

Талия понимала, что тоже должна возмущаться.

Несмотря на то что со дня помолвки Гарри ей двух слов не сказал, он, казалось, смирился с необходимостью брака. Талия и предположить не могла, что Гарри обманет её отца и бежит из Лондона, присвоив часть приданого.

Бросит её.

– Затея смелая, но теперь Сайлас Добсон его из-под земли достанет, – произнесла первая леди. При упоминании этого имени голос её дрогнул от отвращения. – Пустит по следу целую шайку головорезов, чего ещё ждать от такого дикаря?

– Согласна.

– И потом, скандал… Граф Эшкомбский будет рвать и метать!

В этом Талия очень сомневалась.

По слухам, когда Гарри сообщил брату о своём намерении жениться на дочери Сайласа Добсона, тот объявил, что умывает руки.

– Если Гарри сбежит на континент, там его никто не найдёт, – продолжала та, которую звали Люсиль.

– На континент? В разгар войны?

Люсиль рассмеялась.

– Видимо, лучше получить пулю от наполеоновского солдата, чем гусыню Добсон в жёны.

– Гарри понять можно, – с лёгкостью согласилась собеседница. – Но не собирается же он вечно оставаться в изгнании!

– Разумеется. Через год-другой страсти утихнут, и Гарри вернётся победителем.

– По-твоему, граф с радостью примет блудного сына… то есть брата? – щёлкнул веер. – Лично я бы сказала, он не из тех, кто прощает и забывает. Если честно, иногда я его побаиваюсь.

– Да, он грозен, зато до чего красив! – прозвучал восхищённый вздох. Так вздыхали многие светские дамы. – Какая досада, что граф редко бывает в обществе!

– По крайней мере, в хорошем обществе.

– Ради него я бы поступилась любыми приличиями.

Обе дружно захихикали.

– Что ты такое говоришь, душка!

– Смотри, Кэтрин идёт. Надо ей рассказать!

Зашуршали шелка – обе дамы отправились прочь, голоса их звучали всё тише, но слова разобрать было можно.

– Знаешь, а мне даже жаль бедняжку.

Талия поморщилась. Это был тот случай, когда тон говорил сам за себя. Никакой жалости, одно злорадство.

– Мне тоже, – промурлыкала вторая. – Теперь она из дому выйти не посмеет.

– И поделом. Ей с самого начала следовало помнить своё место, – раздалось презрительное, высокомерное фырканье. – Так случается со всеми выскочками.

Несмотря на жару, Талия задрожала.

Конечно, оцепенение так и не прошло, однако Талия была неглупа. Она понимала, что скоро защитный панцирь треснет и тогда её ждёт жизнь полная позора.

Не приходилось надеяться, что отец позволит ей оставить свет, пока шумиха не уляжется.

Нет, для Сайласа Добсона любое отступление равносильно поражению. Чтобы сохранить гордость, он с лёгкостью переступит через боль и стыд дочери.

Так Талия размышляла о своём беспросветном будущем, но тут дверь распахнулась, и вошла Ханна с большим серебряным подносом в руках.

– А вот и чай. – Ханна говорила преувеличенно бодро, будто с больной. – Ещё принесла чуть-чуть форели в сливочном соусе, свежую спаржу и немножко клубники.

– Спасибо, – тихо перебила Талия. От одного запаха рыбы к горлу подступила тошнота.

Почувствовав состояние Талии, Ханна приблизилась к белому мраморному камину, возле которого стоял низкий столик вишнёвого дерева.

– Я всё оставлю здесь, хорошо?

Талия изобразила слабую улыбку.

– Ну что, видела отца?

– Нет. Он… – Ханна запнулась и начала кусать нижнюю губу.

– В чём дело?

– Говорят, с тех пор, как мистер Добсон выбежал из церкви, его никто не видел.

Талия пожала плечами. Отцу хватит упрямства хоть всю жизнь разыскивать обидчика.

– Ах вот как.

Ханна прокашлялась.

– Наверное, он скоро вернётся.

– Не сомневаюсь, – произнёс из-за двери протяжный голос, от которого словно веяло пороком. – Подобные люди – как тараканы. Если появляются, от них уже не избавишься.

Талия оцепенела от испуга. Она сразу узнала этот голос, да и как не узнать? Талии было стыдно в этом признаться, но из своего уголка она всегда следила за графом Эшкомбским, точно влюблённая школьница.

Всё в нём завораживало Талию – и благородная красота, и грация хищника перед прыжком. Граф напоминал ей ягуара, которого она видела на картинке в книге. Такой же изящный и при этом смертельно опасный.

К тому же явное пренебрежение, с каким граф относился к обществу, было для Талии как бальзам на душу. Выходит, не ей одной эти люди кажутся легкомысленными и пустыми.

Однако на этот раз, глядя на потрясающе красивое лицо и холодные серебристые глаза, Талия ощущала отнюдь не упоительный восторг.

По спине пробежал холодок дурного предчувствия.