Глава 2

Полина

– Нарушение цикла может быть вызвано многими причинами, – объясняет мне молодая врач в женской консультации.

– Я примерно полгода назад переболела пневмонией – это могло повлиять? – интересуюсь робко.

– Конечно, – кивает она. – Пневмонию лечат серьёзными препаратами, которые нередко дают кучу побочек.

– Я очень хочу малыша, – признаюсь врачу, – да только ничего у нас с мужем пока не получается.

– Ни в коем случае нельзя отчаиваться! – наставляет она меня, делая записи в карте. – Вы молодая, сильная, всё ещё будет. Сейчас я вам выпишу назначения, пройдёте курс лечения, а потом снова ко мне на приём.

– Спасибо, – киваю я, принимая из её рук листок. – Всего доброго, Наталья Андреевна!

Выхожу из кабинета, рассматривая назначения. Ничего особенного вроде нет, витамины и гормоны, восстанавливающие цикл.

Приём у этого нового врача мне понравился, я впервые была у неё, она совсем недавно переехала к нам в город, а о ней сразу стали появляться в сети хорошие отзывы. Вообще, мне давно надо было заняться женским здоровьем, да всё времени не было, с моим графиком работы не получалось отпроситься даже на час. Ну а теперь есть возможность, и я решаю её не упускать.

Я очень хочу, чтобы у нас с Димой родился малыш. Хочу, чтобы у нас была большая и крепкая семья. И пусть у мужа пока какие-то неприятности на работе, из-за которых он практически ночует в офисе, но ведь рано или поздно они закончатся. Почти у всех наших знакомых семейных пар есть дети, и я понимаю, что тоже готова стать мамой.

Несколько лет назад мы с Димой хотели пожить для себя, добиться высот в карьере и не особо об этом задумывались, но сейчас уже время пришло, я это чувствую. И я знаю, что муж любит детей, видела, как он общается с малышами наших знакомых.

Я захожу в аптеку, покупаю всё по списку, переданному мне врачом, и иду в кафе, в котором мы договорились встретиться с Юлей.

– Ну как ты? – с улыбкой приветствует меня подруга. – Я уже второе пирожное себе заказала, они тут невероятно вкусные.

– Привет, – здороваюсь с ней, усаживаюсь напротив неё за столик и делаю заказ. – Врач сказала, что ничего катастрофического у меня нет, каждая женщина сталкивается со сбоем цикла. Восстановим сейчас, и можно будет серьёзно планировать беременность.

– Я рада, – искренне произносит подруга. – Вообще, несправедливо, конечно, устроила людей природа. Вечно женщинам приходится за всё отдуваться: и критические дни у них, и беременность целых девять месяцев, потом ещё адские муки во время родов. Столько мучений ради счастья стать мамой! Мужикам проще, они вообще не парятся. Сделали своё дело, получили удовольствие, и гуляют себе, в ус не дуют.

– Да уж, – усмехаюсь я. – Но я готова потерпеть все неудобства.

– Это понятно, – кивает Юля. – Мы, женщины, вообще на многое ради материнства готовы, даже собой пожертвовать. А Дима твой что на это говорит? – неожиданно спрашивает меня.

– В смысле? – удивляюсь я. – Мы же семья. А семья – это родители и дети. Если бы Дима не хотел детей, то не женился бы на мне.

– То есть ты с мужем это не обсуждала? – уточняет подруга.

Я задумываюсь и не припоминаю таких разговоров.

– Нет, – пожимаю плечами. – Но разве это нужно? По-моему, и так всё понятно. К тому же Дима никогда не высказывался против детей.

– Я-асно, – тянет Юля, отпивая кофе. – Ну что ж, желаю тебе удачи в достижении своей цели. Пусть у тебя всё получится!

Мы шутливо чокаемся чашечками с кофе, и я улыбаюсь, веря, что всё задуманное мной действительно исполнится.

День сегодня тёплый и солнечный, и после кафе мы с Юлей решаем прогуляться по городскому парку. А в нём много мамочек с детьми разных возрастов, и я внимательно за всеми наблюдаю, одновременно слушая, как Юля мне рассказывает о том, что творится на её работе в её отсутствие.

– Представляешь, этот козёл протащил к нам в отдел свою любовницу, посадил её на тёплое местечко, она сидит, ни хрена не делает, только зарплату получает, пока другие сотрудники должны выполнять её обязанности! – возмущается подруга, ласково называя своего босса «козлом». – В общем, я серьёзно подумываю о том, чтобы по твоему примеру уволиться. Посижу немного дома, в порядок себя приведу и подыщу себе другое место, где сотрудников ценят и уважают.

– Почему бы и нет? – пожимаю плечами я. – У тебя опыт в своей сфере большой, тебя в любом месте возьмут. А твой босс будет потом от досады локти кусать.

– Да, наверное, так и сделаем, – кивает Юля, и мы направляемся к выходу из парка, а я провожаю взглядом молодую мамочку, ведущую за руку симпатичную малышку лет двух. Девочка одета в красивое розовое платьице, на ногах белые туфельки, светлые непослушные кудряшки собраны двумя блестящими заколочками – ну просто маленькая принцесса! – Не завидуй, будет и на твоей улице праздник, – усмехается подруга, увидев, что так привлекло моё внимание.

– Я надеюсь, – смущенно улыбаюсь ей.

– Ладно, Полечка, побегу я. В кои-то веки записалась на маникюр и педикюр, не хочу опаздывать: к этому мастеру очень сложно попасть, она нарасхват. А ты не забывай принимать свои витаминчики, ну и почаще с Димой этим самым делом занимайтесь, всё же без участия мужчины забеременеть тебе не помогут никакие чудо-средства.

– Удачи тебе! – желаю подруге, мы прощаемся и расходимся в разные стороны: она в салон красоты, а я домой – готовить ужин.

***

Дома, пока готовлю, раздумываю о том, что сказала Юля. Она собирается менять работу, надо бы и мне озаботиться поисками новой. Если я собираюсь в декретный отпуск, полагающиеся мне выплаты по уходу за ребенком не помешают, а для этого я должна быть трудоустроена. Да, Дима меня сейчас не ограничивает в финансах, но если государством положены всяческие поощрения, неразумно от них отказываться. К тому же сидеть дома мне уже откровенно скучно.

Дима всё так же задерживается на работе, и я уже не мучаю его расспросами, терпеливо ожидая, когда же эта тяжёлая полоса в жизни закончится и мы снова, как и прежде, будем проводить тихие вечера вдвоём. Я вижу, что муж устал, его тоже уже всё раздражает, и, как могу, стараюсь сглаживать возникающие иногда на ровном месте конфликты. Это сложно, да, но в жизни вообще никогда не бывает всё гладко. Моя задача сейчас – поддержать Диму и дать понять, что наш дом – это та тихая гавань, в которой никто его не будет грузить и выедать мозг, здесь он может отдохнуть и расслабиться после тяжёлого рабочего дня.

Пока чищу и нарезаю картофель, краем глаза смотрю какой-то женский сериал. Раньше никогда не включала телевизор на кухне, а в последнее время он работает у меня постоянно. Видимо, таким образом я пытаюсь восполнить недостаток общения, ведь я почти всегда одна. А так вроде бы есть какой-то фон, я слышу чужие разговоры и не ощущаю такого опустошения и одиночества.

Наверное, как раз из-за работающего телевизора я не слышала, как открывалась входная дверь, потому что появление на кухне Димы становится для меня полной неожиданностью.

– Привет! – раздается его голос за моей спиной, и я от испуга едва не роняю из рук лопатку, которой перемешивала жарящийся в сковороде картофель. А потом резко разворачиваюсь и радостно кидаюсь к мужу, обнимая за шею.

– Привет! – Целую его в колючую щёку и прижимаюсь к крепкой груди. – Как хорошо, что ты сегодня пришёл пораньше! Я и не надеялась, если честно… Но у меня уже почти всё готово, – начинаю тараторить, – ты переодевайся, мой руки, будем ужинать.

– Подожди, Полина, – останавливает меня Дима, хмурясь. – Сначала я должен тебе кое-что сказать. Точнее, показать.

Он разворачивается и выходит из кухни, а я пугаюсь его последних фраз. Что такое случилось?

Картошка уже готова, я накрываю сковороду крышкой, выключаю конфорку и медленно иду за мужем в прихожую.

– Вот, Полина, познакомься. – Муж отходит чуть в сторону, и я вижу стоящего около двери маленького мальчика. Ему, наверное, годик или чуть больше. – Это Миша.

Я, замерев, пытаюсь переварить услышанное. Мальчик тоже стоит как вкопанный и смотрит на меня своими испуганными глазками, не произнося ни слова.

– Здравствуй, Мишенька, – ласково произношу я, боясь напугать ребёнка ещё больше, а потом поворачиваюсь к мужу. – Это сын кого-то из твоих друзей? Тебя попросили за ним присмотреть? Во сколько его заберут?

– Нет, – отрицательно качает головой муж. – Мишу никто не заберёт, он теперь будет у нас жить.

– Как это? – теряюсь я. – Что это за ребёнок? Откуда он взялся? – шёпотом спрашиваю, а по спине проходит холодок, кожа покрывается мурашками от нехорошего предчувствия.

Муж снимает с малыша лёгкую курточку, ботиночки и отводит его в гостиную. Потом берёт меня за руку и практически на буксире тащит на кухню, потому что ноги отказываются мне повиноваться.

– У Миши умерла мама, – вздохнув, начинает говорить Дима, старательно пряча от меня взгляд. – Поэтому мальчик будет жить у нас.

– Но почему именно у нас? У него что, нет других родственников? – продолжаю допытываться я.

– Есть, – неожиданно резко отвечает муж и наконец-то поднимает на меня глаза. – Я его отец.

Его признание выбивает почву у меня из-под ног, в голове вихрем проносятся разные мысли, и я, осознав последние слова мужа, взрываюсь и не могу сдержать нахлынувшие враз эмоции.

– Да как ты мог, сволочь! – ору, толкая Диму в грудь. – И тебе не стыдно приводить в наш общий дом нагулянного на стороне ребёнка! Ты просто приходишь и так легко мне об этом говоришь!

Слёзы текут по щекам от обиды и раздирающей душу боли, я продолжаю молотить мужа по плечам, груди, даже даю пару пощёчин.

Понимаю, что у меня самая настоящая истерика, но не могу остановиться. Я просто не могу поверить, что мой Дима, мой любимый муж, мог так со мной поступить.

– Прости, – это единственное, что я от него слышу, а после он отодвигает бушующую меня в сторону и уходит из кухни, направляясь в сторону гостиной, в которой всё так же тихо сидит мальчик.

Я же бегу в ванную и включаю холодную воду, умываюсь, пытаясь успокоиться, но получается плохо. Пол словно уплывает из-под ног, руки дрожат, колени трясутся.

Не знаю, сколько времени провожу за этим занятием. Наконец удается остановить поток слёз и привести себя в относительный порядок.

Выйдя из ванной, вижу закрытую дверь в гостиную, оттуда не доносится ни звука.

Бездумно иду в нашу с мужем спальню, достаю джинсы, футболку и переодеваюсь. Не могу сейчас находиться дома! Я просто медленно умираю здесь от душевной боли. Мне словно перекрыли кислород, и я потихоньку задыхаюсь.

Надеваю кроссовки и выхожу из квартиры, тихо закрыв за собой дверь.