Глава 7

Фраза Киро выбила у меня почву из-под ног. Как умерла? А кто же мне показал прошлое?

Я вытаращилась на друга в ужасе и не могла сказать ни слова. В памяти начали всплывать события, и каждый волосок на моем теле встал дыбом. Еще этот могильный холод, окутывающий со всех сторон, из-за которого я до сих пор не могла согреться. Меня, видимо, начало мелко потряхивать, так как Киро придвинулся ближе и обнял за плечи. Сейчас он опять выглядел как человек. Светлые волосы были стянуты кожаным шнурком в короткий хвост. На нем были лишь светлые штаны. Ни обуви, ни рубахи не наблюдалось – как обычно. Я уже начала к этому привыкать. Его вид перестал смущать меня и вызывать прилив крови к щекам. Положив голову ему на плечо, я попыталась успокоиться. Чувствуя теплое дыхание и жар от его груди, меня окутывало спокойствие. Спустя время, когда фавн удостоверился, что я перестала дрожать, он озвучил свою догадку:

– Не бойся, я думаю, если ведьма решила тебе показаться, значит, ей и вправду нужно было сказать тебе что-то важное. Надеюсь, ты все запомнила? – Внимательный взгляд друга остановился на моих глазах.

Я начала прокручивать ее слова в голове. Эмоции от первой части пророчества полностью завладели мной, и я упустила из виду вторую часть. Что же она говорила? Я напрягла память и начала медленно проговаривать, выуживая крупицы воспоминаний откуда-то из глубины сознания:

– Она сказала, что за мной по пятам ходит смерть, сказала, чтобы я не доверяла своим глазам. Ведь тот, кто кажется хорошим, внутри настоящее чудовище…

Фавн застыл, и я почувствовала, как напряглись его руки, обнимающие меня.

– И ты кого-то подозреваешь? – Тоном Киро можно было замораживать или резать камень.

Я задумалась. На примете никого не было. Ведь кто со мной когда-либо был добрым, кроме разве что…

Я встретилась глазами с другом. В них плескалась настороженность.

– Говори же, Амедеа! – тихо прорычал он.

Я вскочила и начала медленно отходить от Киро, стараясь не поворачиваться спиной.

– Я не… Мне некого подозревать. Верни меня в мои сны, я устала, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Устала? – непонимающе уточнил Киро.

Но тут я увидела, как в глазах фавна блеснула догадка.

– Ты подозреваешь меня? – С этими словами он будто бы обессилел, а взгляд его наполнился грустью. Киро не пытался подойти или убедить меня в обратном. Лишь боль. Это все, что я смогла увидеть в его глазах.

Мне почему-то самой стало ужасно неприятно. В сердце словно пустили раскаленную стрелу. Я поняла, что обидела его. Но почему же у меня такое ощущение, будто я предала саму себя?

Мы смотрели в глаза друг другу, и момент накалился до предела. В конце концов я выдохнула:

– Нет, Киро, я не верю, что ты хочешь мне зла. Иначе давно бы уже сделал это. Вместо этого ты мне помогаешь. Лишь ты один поддерживаешь меня и выручаешь.

Я подошла к другу и обняла его широкие плечи. Еще пару мгновений он сидел неподвижно, а потом сдался и обнял меня в ответ. Киро усадил меня к себе на колени, а я, смутившись, пыталась высвободиться, попутно поправляя рубашку. Парень лишь шикнул на меня и сжал крепче. Что ж, в его руках и правда было тепло и уютно. Если бы не правила приличия, я бы даже не пыталась вырываться, но ведь я была лишь в одной тонкой рубахе, крепко прижата к полуголому парню. Ну и ладно, все равно это лишь сон. Расслабившись, я прижалась к нему щекой и пролепетала:

– Прости меня за тот миг раздумий. Ты не заслужил такого от меня.

Киро ничего не ответил. Он молча зарылся носом в мои волосы и начал покачивать меня на руках, будто ребенка. Под спокойный стук сердца я не заметила, как закрыла глаза и заснула, убаюканная в его руках. Мне приснился странный сон, как будто я совсем маленькая, а Киро держит меня на руках, покачивает и поет песню. Кажется, я смеялась: сон во сне, до чего же странно.

С той ночи Киро приходил ко мне во снах постоянно. Мы часами разговаривали, гуляли по лесу, дурачились. Он научил меня играть на скрипке. Правда вряд ли я смогу повторить то же самое в реальной жизни. Я привыкла к нему настолько, что считала минуты до захода солнца, чтобы снова увидеть фавна. У меня наконец-то появился друг. И пусть он не совсем человек, но ближе него у меня никого нет. Шли дни, и я все больше растворялась в этих странных отношениях. К чему это приведет, я и думать не хотела.

В то утро я вышла на рынок, чтобы продать яиц. Встав до восхода солнца, я управилась с домашними делами. Поймала Нерзу, которая стала почему-то намного сговорчивее и не пыталась развернуть копытом ведро при каждом удобном случае. Поменяв передник на более чистый, я переплела косу и посмотрелась в зеркало. Из него на меня смотрела девушка с горящими, живыми глазами. Я сама не заметила, как преобразилась. Ушло унылое выражение лица, да и тени под глазами не подчеркивали затравленный взгляд. Теперь на меня смотрела уверенная в себе девушка, у которой красота проглядывалась в каждом движении. Я полюбила себя. И не важно, что именно стало тому причиной – знание того, что меня не выбросили, как ненужную вещь, или же то, что у меня появился настоящий друг.

Светло-пшеничные волосы немного вились у самого лба, и это, вкупе с большими голубыми глазами, придавало мне немного наивный и детский вид. Но я не расстраивалась. Пусть я не выгляжу жгучей брюнеткой с пышными формами, зато сейчас я видела в себе любовь. А она украсит любого.

Расправив складки юбки, я улыбнулась отражению в зеркале. Настроение было прекрасным. Ловко подхватив корзинку, я вприпрыжку выбежала на улицу.

Солнце только расправляло свои жаркие лучи по небосклону, но воздух уже был нагрет достаточно. Мне пришлось сбавить темп, когда я почувствовала, как спина покрывается испариной. Сдув растрепавшуюся прядь волос, падающую на глаза, я остановилась перевести дыхание. Мимо пробежала детвора. С утра пораньше прихватив удочки, они понеслись на речку. Люди уже начали встречать наступающий день. Многие крестьяне, такие как мы, вынуждены были работать с утра до самой ночи, чтобы прокормить себя и своих домочадцев. Только пару семей могли позволить себе сон до обеда. И наша была не в их числе. Но я была счастлива жить той жизнью, что есть у меня. Не представляю, как можно не хотеть увидеть рассвет. Не почувствовать на лице свежий отголосок ночи, что приносил ветер с гор. Не пройтись босиком по траве, стряхивая прохладную росу. В этом было особенное очарование. И я не готова была этого лишаться ради лишней пары часов сна.

Я вышла на каменную мостовую, что вела к рынку, все больше окунаясь в атмосферу торговли. Вокруг стоял шум. Кто-то здоровался, громко обсуждал последние новости, кто-то смеялся или ругался. Жизнь кипела. У каждого были свои проблемы и радости. Встав около прилавка, я оперлась на локти и стала разглядывать народ. Солнце поднималось выше, и я сильнее надвинула шляпу на глаза.

Вдруг около входа на площадь рынка образовалась какая-то толкучка. Я попыталась высмотреть, что там происходит, но палящее солнце затрудняло обзор, ослепляя меня напрочь. Лишь когда голоса стали громче, я услышала смех Джорджа. Ох, Боги, опять его принесло. До ужаса не хотелось повторения прошлой ситуации. Но собраться и уйти тоже не было возможности. Его друзья полностью перекрыли выход, и пройти мимо них незамеченной не получится. Они остановились возле стайки девушек и что-то живо обсуждали. Девушки флиртовали, а среди парней слышались возгласы одобрения и раскаты смеха. Да уж, мне нет места на этом празднике жизни. Хоть бы не заметили. Но вспоминая, что еще ни разу такого не было, я выдохнула надежду скрыться под шляпой. Подхватив под руку парней, девушки двинулись вслед за ними, чтобы прогуляться по рынку. Вот уж кому нечем заняться. Я все же натянула соломенную шляпу на глаза и опустила голову, усердно рассматривая что-то на прилавке. Голоса приблизились, и я вся внутренне напряглась. Они остановились напротив и замолчали. Ну все, сейчас начнется, подумалось мне. Я посмотрела по сторонам и обнаружила, что все с интересом уставились на нас, ожидая развития представления. Народ требовал хлеба и зрелищ. И вот я приготовилась быть девочкой для битья, как будто оказалась на одной арене с разъяренным быком. Хотя каким быком? Максимум теленком-переростком. Внутри уже закипал котелок злости, подогретый на костре несправедливости. Джордж сверлил меня серьезным взглядом так, что аж мурашки побежали по коже. Но так и не проронил ни слова. Вместо него откликнулась девушка, что вцепилась ему в предплечье.

– Эй, жилда, что там у тебя? Опять пришла своим козьим хвостом трясти?

Компания засмеялась, а девушка подошла поближе и потянулась к моей корзине. Я схватила ручку и прижала лукошко к себе. Но та не унималась. Окрыленная тем, что Джордж сегодня уделил ей внимание, она хотела выслужиться перед ним, оскорбив меня.

– Подбери свои юбки и иди отсюда – прогремела я, грозно уставившись на местную нахалку.

Та зашипела и схватилась за край корзины, сильно потянув ее на себя. Но тут случилось невообразимое.

Джордж схватил за руку девушку и тихо произнес:

– Оставь ее в покое, Калвина!

Его голос вселял ужас. Не думала, что этот остолоп так умеет. Девушка побледнела и кивнула. Как и я, не понимая, что происходит, она отошла от меня, напоследок прошептав какие-то ругательства, и взяв подруг под локти, надменно произнесла:

– Марсела, Рачель, пойдем отсюда. Кажется, здесь запахло козами. – Скривившись, она попыталась как-то восстановить задетую гордость, но мне было все равно. Бросив взгляд на Джорджа, я увидела, как тот лишь поджал губы, будто бы в укор девушке. Но нет, не может быть. Скорее всего мне показалось.

Вся братия двинулась дальше. Парни мигом забыли о странном поведении их предводителя и пытались развеселить девушек. Те рассерженно молчали, но все же шли с ними. Я же осталась стоять, молча хлопая глазами. Народ вокруг вернулся к своим делам, разочарованный отсутствием ожидаемого представления.

Озадаченная таким поворотом, я пыталась разгадать замысел Джорджа. Он никогда не стал бы защищать меня. Значит, дело в другом. Может, он задумал более изощренную пытку? Или испугался видений, насланных фавном? В любом случае нужно быть начеку. Мало ли что взбредет в голову этому всеобщему любимчику. За ним не станет.

Продав три дюжины яиц, я возвратилась домой. С головы не выходил все тот же случай. Я не могла разгадать замысел Джорджа, а оттого чувствовала себя в опасности. Уж лучше он бы дал Калвине сделать то, что она хотела. Тогда бы я хоть была уверена, что все худшее уже случилось. Но это ожидание неизвестно чего меня нервировало. Я громко пинала все камни, попадавшиеся мне на пыльной дороге, и шумно фыркала, отвергая одну догадку за другой.