Вызывает тревогу и тот факт, что в некоторых ситуациях медицинского характера пожилые люди с меньшей вероятностью получат такое же лечение, что и молодые, всего лишь из-за возраста.
Это наглядно продемонстрировала ситуация с пандемией коронавируса. Люди ждали койки и аппараты для вентиляции легких, но некоторые страны стали придерживаться политики, при которой пациенты определенного возраста (чаще всего от 70 лет) не получали интенсивной терапии. В других странах с более разумным подходом решение о помощи основывалось на вероятности того, что пациент выживет, и «биологическом здоровье».
В Великобритании подход был неоднозначным. Согласно Закону о равенстве, противозаконно отказывать пожилому человеку в медицинской помощи на основании возраста. Однако Национальная служба здравоохранения проводила тесты на «слабость», чтобы понять, кому стоит предложить более интенсивное лечение. Возраст составлял 50 % показателя, так что оценивание было не в пользу пожилого населения. Дэйв Арчард, почетный профессор Королевского университета в Белфасте, утверждал: «Перегруженность НСЗ не служит оправданием для дискриминации, которая приведет к уменьшению количества пожилых людей. Ущемлять людей и оказывать им помощь в зависимости от возраста – значит транслировать мысль об отсутствии ценности этих людей. Подобная дискриминирующая политика сообщает нам, что пожилой человек менее важен и ценен, чем молодой. В результате у пожилых людей закрепляется мысль о том, что они являются вторым сортом».
С его словами согласилась Кэтрин Фут, директор отдела доказательной базы в Центре качественного старения: «Хронологический возраст никогда не должен быть основным показателем, который определяет право человека на медицинскую помощь. С медицинской точки зрения основным фактором должна быть способность организма ответить на интенсивную терапию и выздороветь».
То, как мы думаем, говорим и пишем о старении, напрямую влияет на наше здоровье. Задайте себе вопрос, не эйджист ли вы? Какой-то из стереотипов, которые мы обсудили выше, откликнулся в вас? Мы все стареем, и если негативное отношение к старости пронести через всю жизни, оно окажет видимые пагубные последствия на то, как мы стареем. Если нам хочется жить в равноправном обществе сейчас и в будущем, то задача каждого из нас убедиться в том, что мы не несем в себе негативные установки относительно собственного старения и старения других людей.
Все слои общества должны понимать опасность негативного отношения к старости. СМИ стоит избегать языковых конструкций, выражающих предвзятое отношение к возрасту. Врачам нужно и самим задаться вопросами предвзятости к возрасту в вопросах лечения пациентов. Исследователям и представителям руководящих должностей лучше работать сообща, чтобы внедрить новые способы укрепить позитивное отношение к старению.
Хорошая новость в том, что изменения грядут, потому что все больше людей достигают «того самого возраста» и вскоре потребуют к себе равного отношения от общества. Посмотрите на беби-бумеров, чье отношение к старению отличается от их предшественников.
«Беби-бумер» – термин для описания тех, кто родился между 1946 и 1964 годами. Это поколение составляет значительную часть населения, особенно в развитых странах. По окончании Второй мировой войны уровень рождаемости по всему миру резко повысился, произошел «взрыв», больше известный как беби-бум. В одной только Америке за это время родилось почти 77 миллионов детей. Первые беби-бумеры в среднем жили до 63 лет, тогда как родившиеся чуть позже доживали до 79 лет.
Таким образом, высокие цифры в сочетании с естественным увеличением продолжительности жизни означают, что беби-бумеры представляют собой влиятельную когорту людей, входящих в преклонный возраст. Большой процент этого поколения проживет на 25 лет дольше своих родителей. Те, кто выйдет на пенсию в 65 лет, проживут еще около 25 лет после ухода с работы.
Это поколение Вудстока, хиппи, доступного образования, либерального движения и новых музыкальных жанров. Их голоса будут услышаны. У беби-бумеров высокие запросы. У них больше денег, крепче здоровье, они энергичнее, и сейчас, когда их собственные дети уже выросли, они, скорее всего, захотят провести время на пенсии, путешествуя и исполняя собственные мечты. По достижении пенсионного возраста бумеры с большей вероятностью будут достаточно здоровы, чтобы пробегать марафоны, строить дома и даже начать новый бизнес.
Для изучения того, как разные страны и культуры относятся к старению, обратимся к Дании. Как обществу, нам важно осознавать, что эйджистские взгляды проникают в нашу биологию, а детство влияет на здоровье и благополучие взрослых, таким образом, оказывая на нас длительное воздействие. Поэтому для того, чтобы прийти к равноправному обществу, мы должны сделать и детство, и старость своими приоритетами, а Дания как раз выступает примером такого общества.
Индекс социального прогресса оценивает способность общества удовлетворять основные потребности своих граждан. Он основан на оценке социального и экологического показателей, которые определяют качество жизни во всей стране. Проще говоря, индекс показывает общее благосостояние народа. Он включает в себя данные из 128 стран по 50 показателям, и Дания удивительным образом вот уже 40 лет стабильно занимает лидирующие места по уровню счастья собственного населения. В датском обществе легче вести интересную, полную жизнь: возраст там уважают.
В Дании тратят больше денег на душу населения, чем в любой другой стране. Молодые люди получают отличное образование и медицинскую помощь. Имея сильное гуманитарное образование, датчане становятся более продуктивными работниками. Взрослые меньше беспокоятся о пенсии и фокусируются на том, чтобы следовать за работой мечты, они наслаждаются годами на рабочих местах, потому что знают, что все необходимые расходы после будут покрыты. Круг благополучия.
Датчане придерживаются принципа «старения на месте». Почти 30 лет назад они стали закрывать дома престарелых и перераспределять ресурсы таким образом, чтобы люди с ограниченными возможностями могли оставаться в собственных домах и получать необходимую помощь, если она потребуется.
Количество домов престарелых составляет меньше десятой части таких же заведений в Ирландии, хотя население Дании составляет 5,3 миллиона против 4,4 миллиона ирландцев. Для небольшого числа людей, находящихся в домах престарелых, уход оказывается в домах с четырьмя или пятью «квартирами» и общим пространством для всех проживающих. Пары могут жить вместе, и, если один из них умрет, его партнер может остаться в квартире дома престарелых, потому что это его «дом».
Залог счастья можно увидеть в целеустремленной жизни датчан. Как и все формы счастья, она предполагает закрытие базовых потребностей, чтобы люди могли заниматься любимым делом и отдыхать вне зависимости от возраста. Ученые называют это эвдемоническим счастьем, термин произошел от древнегреческого слова «счастливый».
Всемирная социологическая компания Gallup, опрашивая респондентов, уточняла, «узнали ли они или сделали что-то интересное вчера». Эта концепция стала популярной благодаря Аристотелю, который считал, что истинное счастье приходит только при достижении осмысленной жизни, когда человек делает то, что стоит его усилий.
Зимы в Дании длинные и темные, солнце уходит уже к 4:45 ноябрьскими вечерами. Чтобы компенсировать это, датчане придумали уютную обстановку со свечами, теплом камина и встречами с друзьями разных возрастов. Эйджизм не присущ Дании, как и дискриминация.
Датчане – живой пример того, как можно сформировать более равноправное общество с помощью эвдемонического стремления к счастью на каждом этапе жизненного пути. Как следствие, продолжительность жизни в этой стране одна из самых высоких в мире и продолжает расти на 0,18 % в год. Сейчас она составляет 81,11 года.
Равноправный подход также близок жителям голубых зон, где поколения уважают друг друга, а дружба не имеет возраста или социального статуса и базируется на удовольствии. Дружба и счастье важны для каждого из нас, независимо от прожитых лет.
Язык имеет большое значение, потому что через него и терминологию проявляется эйджизм. Такие слова, как «дряхлый», «умалишенный» и «старый» неуместны, но, к счастью, уходят из речи. И все же в ней сохраняется такое слово, как «пожилой», и ему бы тоже стоило исчезнуть.
Некоторые слова могут быть удобными, но при этом продвигать стереотипное мышление через обобщения или отсутствие конкретики. Так, используя термин «пожилой» в адрес крепкого и независимого человека или человека слабого и зависящего от чужой помощи, мы мало что узнаем о личности, так как это описание сбивает с толку.
Вспомните, как часто вы слышали упоминание о «пожилых» людях во время недавнего коронавирусного кризиса. Термин эйджистский. Эйджизм, как и расизм или сексизм, – это предубеждение, которое формирует восприятие. Эйджистские слова умаляют достоинства взрослых людей, и тем не менее эйджизм свирепствует даже в сфере здравоохранения, представляя таких людей больными, слабыми и физически зависимыми. В результате мы видим меньше заботы, меньше медицинской помощи и негативные последствия.
Взрослым людям не нравится, когда термин «пожилой» применяется в их отношении, даже если до этого они могли описывать кого-то, применяя это же слово, как было с моей 85-летней пациенткой, которая так говорила о своей 74-летней соседке! В одном европейском исследовании взрослые люди отдавали предпочтение определенным словам, например older и senior («зрелый» и «старший»), и категорически отвергали другие (aged, old, elderly, то есть «возрастной», «старый» и «пожилой»).
В 1995 году Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам людей старшего поколения отклонил термин «пожилые люди», отдав предпочтение термину «люди старшего поколения». К тому же руководство для СМИ, выпущенное Международным центром долголетия, рекомендовало именно этот термин вместо «старый» и «пожилой».
В отчете говорилось: «В конце концов, мы ведь не обращаемся к людям моложе 50 лет “юные граждане”. Пришла пора нашему языку повзрослеть и использовать точные, уместные, безоценочные термины, в которых люди старшего поколения увидят здравый смысл».
Я бы хотела закончить тем же, чем начала: наукой положительного отношения к жизни и успешного старения. Отличной иллюстрацией того, как отношение к жизни и себе приносит плоды в перспективе, выступает исследование среди монахинь.
Можете себе представить, что вас приглашают принять участие в исследовании, где просят не только сдавать тесты через определенные промежутки времени, но также пожертвовать свой мозг для вскрытия после того, как вас не станет? Именно об этом попросили 678 сестер из Сестринской школы Нотр-Дама в США. Те согласились принять участие в исследовании Дэвида Сноудона 1991 года о продолжительности жизни. Монахини проходили многочисленные психологические тесты и тесты на здоровье вплоть до смерти. Все они согласились сдать свой мозг на посмертное изучение. На этот раз влияние состояния здоровья в течение жизни и опыт можно было отследить на головном мозге.
Данное исследование было максимально приближено к долгосрочному эксперименту над человеком. При проведении такого эксперимента важно контролировать как можно больше факторов, чтобы лучше исследовать интересующий вас элемент: в данном случае здоровье мозга и деменцию.
В этом отношении монахини подходили идеально: семейное положение у них было одинаковым, ни у одной не было детей и почти все работали учителями всю жизнь. У них был схожий доход и социально-экономический статус, они питались определенным образом, жили вместе в едином окружении, не курили, не пили, и все имели одинаковый доступ к профилактическим, сестринским и прочим медицинским услугам. Они вставали и ложились в одно и то же время. Другими словами, физическое состояние и условия, которые обычно путают и усложняют исследования, контролировались настолько, насколько это возможно.
Теми неожиданными факторами, которые повлияли на развитие деменции, оказались отношение к жизни в юные годы и темперамент. Интересными особенностями стали письма, написанные монахинями в 20 лет, прямо перед принятием заключительных обетов. Они позволили взглянуть на их отношение к жизни и понять, как оно влияло на их жизни все последующие 60 лет.
Темперамент определяет способность человека справляться со стрессом и жизненными трудностями. Как показывает Данидинское исследование, такие механизмы, как положительное отношение и хороший темперамент, помогают лучше справляться со стрессом. Позитивные установки обеспечивают своего рода прививку от патологий головного мозга. Вот два примера различных подходов, найденных в письмах монахинь.
Первая сестра (низкие позитивные эмоции): Я родилась 26 сентября 1909 года и была старшей в семье из семи детей, пяти девочек и двух мальчиков. Свой год выпуска я провела в Материнском доме, обучая химии и латыни студентов второго курса института Нотр-Дам. С Божьей милостью я намерена сделать все возможное для нашего монашеского ордена, распространения религии и своего личного приближения к Богу.
Вторая сестра (высокие позитивные эмоции): Бог начал мою жизнь, даровав беспрецедентную милость. Прошедший год, последний в колледже Нотр-Дам, было счастливым. Теперь я с радостью и нетерпением ожидаю обряда Пресвятой Богородицы и жизни в союзе с Божественной любовью.
Проще говоря, монахини, которые выражали больше положительных эмоций, жили в среднем на десять лет дольше, чем их менее оптимистичные сверстницы, и имели меньше шансов заболеть деменцией. К 80 годам умерло 60 % наименее счастливых монахинь. Шансы прожить дольше оказались выше у более благоприятно смотрящих на жизнь.
То, как мы воспринимаем себя, влияет на биологическое старение организма. Восприятие может меняться под воздействием эйджизма, отношения социума и того опыта, который мы получаем в жизни. Чем больше мы довольны жизнью и собой, тем больше вероятность прожить долгую, здоровую и счастливую жизнь. Это объясняется изменениями в биологическом старении, об этом говорит процесс метилирования клеток ДНК. Я надеюсь, что это осознание даст людям возможность стареть легче и сделает последние десятилетия самыми прекрасными годами жизни.
О проекте
О подписке