– Принято. Минутку…

– И если что-то менялось, сразу собери всю информацию. Договорились?

– Уточнение принято. Минутку…

Помню, тогда я грязно выругался, что Первая Клиника не обучила ассистентов разговаривать по-человечески. Мне казалось, что от этого моя врачебная подработка стала бы куда более веселой и разнообразной.

Само собой, за «минутку» ассистент не справился. Он только вероятности хорошо оценивал, а с планированием дела обстояли куда хуже.

– Передаю информацию, – ассистент ожил минут через пять. – Двадцать три дня назад в коконе проведена модернизация системы кондиционирования. Произошли изменения в составе подаваемой воздушной массы. Добавлен активный компонент…

Название того самого компонента я, признаться, не запомнил – слишком изощренное, длинное. Однако считалось, что, несмотря на это, он позволит укрепить иммунную систему сохраняющихся в коконе людей. Вроде бы в среднем на десять с половиной процентов.

В итоге я определил пациентке аллергию, назначил лекарство и посоветовал запросить об индивидуализации подаваемого воздуха.

В этом вызове с аллергией я тоже пытался найти аналогию, какое-нибудь решение для себя. Надо было поменять что-то привычное, прочно устоявшееся, чтобы все радикально изменилось.

Конечно же, мне нужен был новый щит. Тяжелый, большой, прочный. Он сделает меня неуклюжим, но ведь это неважно. Только вот одного щита было недостаточно. Это явно не изменение привычного… замордышей этим не отпугнуть…

Надо было искать более смелое решение. Один за другим я перебрал возможные варианты, пока не решил, что мне стоит сменить кольчугу. Да, это была лучшая моя вещь – реликтовый «Жилет Беспокойства». Однако именно его надо было заменить… Много брони, уйма регенерации, заклинания отпугивания и с десяток разных магических слоев – вот что мне было нужно.

Самое главное, что был известен и подходящий вариант – «Родейский Свиреп», конечно же, реликтовый. Пару дней назад я находил его на весдемонийской бирже и сегодня как раз приближался срок окончания заявки. Цена на «Свиреп» обещала выйти за пределы здравого смысла, но, несмотря на это, я рассчитывал, что моих сбережений все же может хватить. Скорее не рассчитывал, надеялся. Жаль было лишь, что плату за свой «Жилет Беспокойства» я смогу получить не раньше, чем через три дня… Так бы мои шансы оказались еще выше.

Мне хотелось забросить свое врачевание и тут же уйти на биржу Весдемонии, проверить, не истек ли еще срок торгов, и оценить, каких высот уже достигла текущая ставка.

Бросить все было бы глупо. Оставался последний вызов, который даст мне двадцать восемь Ев, или почти пятьдесят тысяч рублей. От этих тысяч никак нельзя было отказываться!

Вызов оказался экстренным: пациент требовал срочной помощи, оценивая свое состояние как критическое. Такие вызовы мне еще не доставались. Вообще, мне казалось, что экстренные случаи передают только врачам пятой категории, а здесь почему-то направили ко мне.

Сканирование сайдекса выдавало противоречивые результаты: судороги, озноб, повышенная возбудимость, головная боль, раздражение, высокий пульс – чего там только не было. Ассистент хладнокровно выдавал свои вероятности, которые нисколько не проясняли картину.

Самое интересное, что этот балбес сначала сделал экстренный вызов, а потом упорно, раз за разом отказывался встречаться в приемной.

– Давай унироба к его квартире! – скомандовал я ассистенту после нескольких безуспешных попыток. – Посмотрим, чем он там занимается!

– Принято, минутку… – привычно отозвался ассистент.

– Заодно проверим, вдруг у него сайдекс глючит… – пробурчал я.

– Вероятность менее одной тысячной процента.

Минут через пятнадцать унироб уже ждал нас у двери пациента. Приняв управление, я постучал. Никто не ответил. Пришлось постучать сильнее, так умерив силу, чтобы совсем не выломать дверь. Результат оказался тем же.

Тогда ассистент уведомил, что у меня есть врачебные полномочия на вход без разрешения. Рука унироба была поднесена к замку, дверь приоткрылась.

Небольшое помещение, чем-то похожее на мое. Кровать, душевая стойка, маленький стол для питания и кресло сайдекса около окна. В уютном ковше мы обнаружили и нашего пациента. Его руки и ноги были настолько тонкими, что он напоминал скорее не человека, а какую-нибудь весдемонийскую тварь. Сильно выпирали ребра, живот, казалось, прилип к позвоночнику, кожа имела какой-то серовато-желтый оттенок. Пациент судорожно и часто дышал.

– Слышь, это вообще человек? – спросил я ассистента на полном серьезе.

– Вероятность сто процентов. Уточняю возможный диагноз, – новый список вылетел у меня перед глазами. – Истощение, девяносто девять и пять десятых про…

– Дальше не надо, спасибо, – перебил я ассистента и осторожно снял маску с головы пациента. – Привет, чудак! Ты доктора вызывал?

Тот испуганно вытаращил на меня свои глубоко впавшие глаза, зашевелил губами, что-то невнятно захрипел и безуспешно попытался поднять руку. Разобрать его хрип было невозможно. Пришлось просить ассистента дать по губам расшифровку того, что он нам мямлил. С вероятностью девяносто три процента он просил воды.

Я подошел к водопроводу, попытался налить воды, но без результата. Кнопка нажималась, вода не текла. Она появилась, только когда я ввел свои права доступа.

Самостоятельно взять стакан пациент оказался не в силах. Пришлось поить его с рук. Сделав несколько глотков, он издал облегченный вздох и закрыл глаза.

– Эй, – я затормошил его за плечо, – ты, вообще, чего с телом своим сделал?

Глаза пациента снова открылись, он удивленно и испуганно оглядел меня, как будто увидел только сейчас, и опять зашевелил губами. Ассистент перевел дословно:

– Я устал, я очень устал…

После этого он снова закрыл свои жуткие навыкат глаза и отключился от происходящего.

– Асс, скажи, – в общении с ассистентом я иногда позволял себе подобные вольности, – такая стадия истощения вообще излечима?

– Вероятность излечения семьдесят три процента.

– А что, не так уж плохо для мешка с костями! И как это лечить?

– Требуется помещение тела в кокон, специальное питание внутривенно, постоянное наблюдение, обширная лекарственная терапия, заказ производства двадцати четырех препаратов…

– Чего? Заказ производства? – удивился я. – Зачем?

– Данные препараты не имеются в наличии. Потребуется их индивидуальное производство, – отчитался ассистент.

– Лады, назначай лечение, а я пока растолкаю этого скелета. Надо ж ему как-то втолковать, что к чему.

– Назначение невозможно, – отрезал ассистент, когда я уже протягивал руку для нового тормошения.

– То есть? – не понял я своего помощника. – Поясни-ка!

– Лечение будет стоить не менее пяти тысяч Ев без учета оплаты перемещения тела в кокон. На счете пациента недостаточно средств.

– Пять тысяч! – я быстро перевел на рубли, в итоге получив цифру, не многим меньшую моего рублевого счета. – Круто! …Может, дети или друзья? Насколько я помню, для лечения в Реалме это разрешено.

– Список поручителей пуст. Назначение невозможно.

– И много ему не хватает? – поинтересовался я. – Если он продаст все свое барахло, может, хватит?

Такой информацией ассистент не обладал. Пришлось опять тормошить пациента, а чтобы он снова не отключился, натянуть на него маску и активировать тревожные импульсы. Естественно, дошел я до этого не с первой попытки и не без помощи ассистента.

– Я пошлю тебе вызов в приемную, и ты его примешь, понял? – сказал я ошеломленному скелету, который снова не понимал, кто я и зачем здесь. – Иначе ты умрешь, конец тебе, проигрыш, понимаешь?

Живой труп заморгал глазами и через минуту уже был у меня в приемной. И снова короткостриженый брюнет в униформе.

– Ну как, говорить можешь? Скажи-ка что-нибудь!

– Страшно… Мне страшно, – зашептал он, скривив лицо.

– Еще бы тебе не было страшно! – воскликнул я.

Как можно более кратко и доходчиво я попытался объяснить ему, что, если он хочет еще жить, ему нужно не меньше пяти тысяч Ев. Посоветовал ему прямо сейчас выставить все свое барахло на биржу. Под предварительную оценку выставленных на биржу ценностей можно уже будет назначить лечение.

– Все пустое… Не выйдет… Ничего не осталось… Все перешло Красному Барону… Гнусный кермух… гнусный… Засада с фланга… Подлый трюк… Предательство… Проклятые могольеры!

– Погодь-погодь! – остановил я его полубред. – Давай-ка мы вот как сделаем: ты дашь мне ограниченный доступ, я гляну, что там у тебя и как, а там уж будет видно, выйдет чего или нет? – я взял его за руку. – Сейчас сделаю запрос, ты должен согласиться, понял? Вопрос жизни и смерти!

Молча пациент дал свое согласие, и вскоре я уже изучал его историю и счета.

Что касается истории, последние семнадцать лет Безжалостный Марси, так его звали, обитал в каком-то Империоне. Причем исключительно в нем – даже его вири была частью того мира. Записи указывали на то, что практически все это время его состояние в Империоне стремительно росло. Однако дней двадцать назад после какого-то сражения он потерял все свои империонские доллары и активы.

Ева-счет оказался отрицательным, причем стал он таким только сегодня – после вызова медицинской помощи. Это объяснило, почему вода упорно не хотела течь из крана.

Безжалостный Марси был обречен на безжалостную смерть. Мне даже немного стало его жаль.

– Не могу сказать тебе ничего утешительного, Марси, – произнес я по возвращении в приемную. – У тебя не то что на лечение, даже на питание денег не осталось.

В ответ он лишь закачал головой, изобразив на лице брюнета понимающую улыбку.

– В общем, Марси, как врач я тебе помочь не могу, – я сел прямо перед ним и уставился в глаза, чтобы как-то удержать его внимание. – Можно оставить все как есть, тогда будешь умирать долго и, скорее всего, мучительно. Помощь вызвать уже не сможешь – счет у тебя в минусе… Да и толку от этого не будет…

Марси все так же обреченно кивал, но уже не улыбался.

– Можно и по-другому. Выбираешь королевство, где предусмотрен режим нирваны… Ту же Весдемонию. Ну, дальше, думаю, не надо пояснять.

Пациент перестал кивать, я даже начал сомневаться, слушал он меня или нет.

– Как ты… сказал? – вдруг заговорил он. – Вес-ди…?

– Весдемония. Да просто попроси любой мир с режимом нирваны, тебя направят, – мне захотелось побыстрее закончить прием, как-то неспокойно и тягостно стало его продолжение.

– Спасибо тебе… – он схватил меня за руку. – Ах, если бы не трусливые могольеры! – с этими словами он снова заулыбался.

Я уже встал, чтобы уйти, но вместо того, чтобы попрощаться, спросил:

– Вот чего я не пойму, Марси… Еще двадцать дней назад ты был так богат, что мог бы купить небольшое королевство. Верно? Зачем было ставить все, что накопил за семнадцать лет, на одно сражение? К чему было рисковать всем, а?

Марси судорожно захихикал.

– Иначе не станешь великим… – он улыбнулся мне безумной улыбкой, на которую, как мне казалось, стандартный брюнет был не способен.

После окончания приема я пребывал в сомнении – одном из самых скверных состояний из всех возможных. Этот «мешок с костями» как будто был мне предупреждением, самым что ни на есть убедительным образом демонстрируя, чем может закончиться мой завтрашний поход.

«Сегодня все свои рубли спущу на “Родейский Свиреп”, а завтра, вместе с прочими доспехами и оружием, оставлю его на болотах… – рассуждал я сам с собой. – Какова вероятность?» – я усмехнулся; чтобы оценить ее близость к ста процентам, ассистент был не нужен.

Мне ужасно не хотелось оказаться на месте Марси. Не хотелось после двадцати лет в Весдемонии остаться ни с чем, начать все заново – с Бедных Земель и симурашным камнем в руке. Год за годом я поднимался все выше и выше, становился сильнее и крепче, пока не оказался всего лишь в одном шаге от последнего рубежа – Верхних Земель. И после этого остаться с одними навыками?

«Что за сибцовые правила такие в Весдемонии? – сетовал я на положение, обязывающее исполнить дуэльный уговор, несмотря ни на какие условия. – Хотя без него было бы еще хуже… Хумирах! И для чего я поднял этот палец?!»

Извергая ругательства, я пообещал себе больше никогда не щипать чужие задницы и зашел на весдемонийскую биржу…