Глава шесть: Не все так гладко

Секундное замешательство со стороны дяди Клима, на лице которого за это короткое время успела отобразиться целая гамма чувств. Потом короткий взгляд по сторонам – похоже, он решал что-то для себя, с задержкой в полсекунды на местном графе, который оказался ни черта не титулованным, а лишенным всех регалий еще при жизни. Пара быстрых шагов ко мне и, присев на корточки, он убрал в сторону небольшой арбалет, который сжимал все это время, и быстро заговорил:

– Что я тебе подарил на день рождения в шесть лет?

– Эм… – замялся я, не ожидая такого вопроса.

– Отвечай быстро! – с нажимом сказал он.

– Ничего! – выпалил я, не понимая, что происходит. – Ты тогда в какой-то командировке был и приехал только через три месяца после дня рождения.

– Значит, это действительно ты… – несмотря на первичную радость, сейчас он был, наоборот, чем-то расстроен. – Малой, как же так, а? Куда, блин, Леший смотрел?

На дядю Клима было страшно смотреть – он буквально за пару секунд осунулся, плечи обвисли и даже вечно смеющиеся глаза как-то потускнели. А я все не мог взять в толк, что происходит. Такое чувство, что он был совсем не рад меня видеть, пускай даже и в такой ситуации. Но пара мгновений, и он встряхнулся – видно, вспомнив, что вокруг происходит – и подняв взгляд куда-то поверх меня – похоже, на бойца, который меня удерживал, приказал:

– Отпусти! И пылинки с него сдувать! – еще раз осмотрев комнату и выпрямляя ноги, снова повернулся ко мне, уже когда меня аккуратно ставили на ноги. – Эти с тобой? Насколько доверяешь?

– Хомяку – как себе! Рыцарю чуть поменьше, но тоже доверяю. Они… – но последнюю мою фразу дядя Клим оборвал.

– Потом! – и, спохватившись, решил добавить: – Наедине. Бойцы, отпустить задержанных!

Бойцы, которые все как один были одеты в темно-зеленые костюмы, такого же цвета маски с прорезью для глаз и вооружены небольшими арбалетами и короткими клинками, сейчас висящими на поясе, без единого вопроса отпустили Картана и ван Дюрена, сразу же рассредоточившись по комнате. Но вот один разумный, который с этим был не согласен, все же в комнате нашелся.

– Что ты себе позволяешь?! Они на меня напали. Немедленно их в пыточную! – чуть ли не брызгал слюной львиномордый.

– Граф, я думаю, тут произошло какое-то недоразумение, – поморщившись, дядя Клим попытался успокоить разошедшегося командующего крепости.

– Какое, к драным шакалам, недоразумение?! ОНИ НАПАЛИ НА МЕНЯ! – теперь я в живую увидел, что означает выражение «глаза пылали злостью». То, как на нас смотрел этот «граф», по-другому было не назвать.

– Я могу поручиться за них… – сделал еще одну попытку дядя Клим, но львиномордый его уже не слушал.

– СТРАЖА! – это был даже не крик, а рев, и в комнату снова ворвались ранее выгнанные бойцы. – В камеру этих троих!

Дядя Клим дернулся было перегородить собой дорогу ко мне, но в последний момент сдержался, только стиснул челюсти так, что аж желваки заиграли. Его взгляд метался между мной, львиномордым, бойцами стражи, окном и собственными бойцами. Видно, просчитывал разные варианты, но в итоге тяжело, сквозь стиснутые зубы, выпустил воздух и негромко меня попросил:

– Иди с ними. Только без глупостей. Это ненадолго. Я разберусь.

Из всех событий, что здесь произошли за последнюю минуту, я ни черта не понял. Почему дядя Клим так расстроился, увидев меня? Почему он слушает это ничтожество, называющее себя графом? Но я с детства привык доверять этому человеку, так что, поколебавшись буквально одно мгновение, кивнул, тем самым не только соглашаясь с дядей Климом, но и давая сигнал Картану и рыцарю не делать глупостей. Хоть и не уверен, что ван Дюрен меня понял.

Слава Системе, рыцарь или понял мой кивок правильно, или сам не горел желанием влезать в конфликт, но все прошло без эксцессов. Мы втроем дали связать себе руки за спиной и вывести нас из комнаты. Вот только почти у самого выхода я успел заметить, как две пары бойцов, ворвавшихся ранее вместе с дядей Климом, незаметно для остальных сдвигались вместе с нами и начали перегораживать выход. Но то ли я что-то не так понял, то ли они приказа так и не получили – дернувшись в последний раз возле дверей, так и не перегородили его.

– Граф, мне нужно с вами очень серьезно поговорить… – успел я услышать кусок фразы дяди Клима, прежде чем нас отвели достаточно далеко, чтобы я перестал разбирать слова, доносящиеся из комнаты.

Тюрьма оказалась в подвале этого же здания, так что далеко идти не пришлось. Да и тюрьмой ее сложно было назвать. Нет, тут, конечно, присутствовали все необходимые атрибуты: ну, там, деревянные нары, маленькие комнатушки, толстые деревянные же двери, обитые металлическим листом со стороны заключенного, с маленьким зарешеченным окошком и массивным, опять же деревянным засовом со стороны коридора. Но как-то не тянут восемь маленьких комнатушек на гордое звание тюрьмы.

Может быть, есть еще камеры вон за той дверью, перегораживающей коридор, но учитывая то, что я успел услышать, готов поставить все свои энергоны, что там, скорее всего, не камеры, а пыточная. Хотя, может, я слишком предвзят, привыкнув, что у нас в Миорске тюрьма – это три отдельно стоящих здания, огороженных несколькими стенами метров под пять высотой, с колючей проволокой и вышками, где дежурят вооруженные бойцы.

Нас, всех троих, обыскав, впихнули в одну камеру. Я уже хотел было скептически хмыкнуть по поводу безалаберности представителей местных правоохранительных органов. Ну что может дать их обыск в мире, где в инвентаре можно перенести намного больше, чем на себе? Ведь к нему никто не получит доступ! Да и жетоны остались на мне. Однако только эта мысль у меня промелькнула, как перед глазами выскочило сообщение Системы.

Вы арестованы и помещены в тюремную камеру крепости «Безбожник». На вас наложен ряд ограничений:

Заблокирован доступ к чатам.

Заблокирован доступ к почтовой переписке.

Заблокирован доступ к инвентарю.

Заблокирован доступ к умениям.

Заблокированы бонусы от навыков.

Заблокированы бонусы от вещей.

Заблокировано отображение вашего местоположения для членов группы.

Заблокированы одноразовые предметы и свитки.

Разблокированы умения и навыки, рассчитанные на тюремное заключение (при наличии таковых).

Внимание! Тюрьмы отличаются возможностями и уровнем блокировки. Старайтесь не попадать под арест представителями местных властей или в плен к другим лицам.

Вот тут я чуть не подавился почти сорвавшимся у меня «хмыком». М-да… А это, черт его побери, абсолютно меняет дело! Я даже не подозревал, что тюрьмы могут иметь подобные свойства. Хотя, если задуматься, то я как бы никогда и не интересовался ничем подобным. Зато теперь стало очень интересно: если есть такие тюрьмы, то, может быть, и существуют предметы, ограничивающие возможности? Ну, к примеру, наручники, которыми пользуется наша полиция.

Не, ну а что? Логично было бы: поймал преступника, нацепил наручники и вместо опасного злодея получаешь заблокированного по всем пунктам человека, вмиг сделавшегося не опасней ребенка, у которого еще не активировался интерфейс. Надо будет сделать себе зарубку в памяти, что не стоит в будущем давать надевать на себя неизвестные предметы.

Оглядев камеру, скривился. Миниатюрная комнатушка, где справа и слева стояли двухъярусные койки, оставляя между собой всего метр пространства, и занимая все расстояние от дальней стены до той, в которой были двери. Да еще и возле дальней стены, где наверху было миниатюрное окошко, в полу зияла небольшая дыра, из которой несло характерным запахом отхожего места.

– Ну что, братва, обсудим дела наши скорбные? – Картан уже успел заскочить на одну из коек и усесться там, скрестив ноги «по-турецки» и оперев верхние лапы о колени. – Думаю, чалиться нам тут долго – зуб даю, что красноперые так просто с нас не слезут. Надо было этих фраеров сразу на перо сажать, а не бакланить с ними. Предлагаю для начала выбрать пахана этой хаты, чтобы все по понятиям было! Ну что, кто сколько чалился? Где крестили? Кто из воров мазу может поддержать, что жил по понятиям?

– Картан, прекрати, – снова скривился я. – Сейчас твои приколы не в тему.

– Ну а что, мне теперь сидеть и плакать? – выпрямившись и сев нормально, свесив ноги с койки, развел лапами Картан. – Ты лучше объясни: это что, был тот самый Клим, который погиб тогда вместе с твоим отцом и матерью?

– Да… – и у меня перехватило дыхание. – Значит, недалеко могут быть и папа с мамой. Я уверен, что он бы их не оставил одних – они очень крепко дружили.

Пока мы разговаривали, рыцарь успел пройтись по камере и подергать небольшую решетку в окошке, заглянуть в туалетную дырку и ощупать камни за койками. В итоге он сел напротив Картана и пока не вмешивался в наш разговор. А после моей фразы вообще тактично отвел глаза, делая вид, что его тут нет.

– Эм… Север… – Картан начал подбирать слова, используя мой позывной, а не имя. – Понимаешь… тут такое дело… В общем, хоть небольшие группы умерших и забрасывает сюда частенько вместе, но не редки и случаи, когда их раскидывает поодиночке на многие тысячи километров друг от друга.

– Но… – я хотел ему возразить, но не нашелся, что сказать, понимая, что в этих вопросах он осведомлен намного лучше меня. – Все равно можно попробовать их найти. Теперь у меня хоть есть шанс снова их увидеть.

Горло перехватило спазмом, и я еле сдерживался, чтобы не заплакать. Ведь раньше я считал, что больше никогда не смогу увидеть родителей, даже как-то не подумал о такой возможности, когда попал на этот план. Но встретив дядю Клима… Я обязательно их найду! Хотя бы для того, чтобы сказать, что у нас с Катей все хорошо.

Не выдержав, я плюхнулся на доски нар, особо не заботясь, что на этой койке уже сидит Картан, и, обхватив себя руками, отвернулся к стене, буркнув, что мне нужно отдохнуть. Судя по скрипу досок на противоположной стороне, Картан перескочил туда, разместившись возле рыцаря, чтобы меня не беспокоить.

Ничего, дядя Клим найдет способ нас отсюда вытянуть – в крайнем случае, я сам этот способ найду, верну себе Шингон, который у меня отобрали еще наверху, и отправлюсь искать родителей. У меня впереди есть еще несколько недель. В крайнем случае, вернувшись в мир живых, найду способ попасть сюда снова. Картан, помнится, говорил, что у них кто-то сюда ходил то ли через порталы, то ли еще как. Вот и я, если что, найду способ.