Цитаты из книги «Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций»

Обнаружение сирийского реактора стало еще одним триумфом Дагана, особенно с учетом того, что ни одна разведка в мире, включая американскую, не смогла его отыскать. Но прежде всего это открытие стало причиной серьезного беспокойства .

Сулейман не жалел сил для сохранения полной секретности этого объекта. Отман был одним из немногих людей, которым Сулейман доверял. Отман знал о реакторе и держал документы, касающиеся этого объекта, в своем кейсе. Теперь о реакторе знали и израильтяне.

Главный секрет Сулеймана хранился в засушливом районе Дейр-эз-Зор на северо-востоке Сирии, в глубоком каньоне в нескольких километрах от берегов Евфрата. С 2001 года Сулейман руководил строительством сооружений, в которых должен был разместиться ядерный реактор, приобретенный Сирией у Северной Кореи на иранские деньги . Реактор должен был дать сирийцам возможность производить оружейный плутоний для атомной бомбы, которая, как думал Асад, создаст для Сирии стратегический паритет с Израилем.

Для Израиля не было ничего хуже. С севера и юга он был окружен странами и движениями, обладающими военной силой и огромными финансовыми ресурсами и контролируемыми Радикальным фронтом, тогда как сам Израиль был ослаблен и нерешителен после похищения его солдат и поражения в войне 2006 года. Через месяц после захвата Газы руководство Радикального фронта собралось на секретное совещание в Дамаске для обсуждения будущих совместных действий против врага.Атмосфера царила праздничная. Фронту удалось возобновить кампанию подрывов террористов-смертников на территории Израиля; арсеналы из десятков тысяч ракет и снарядов, накопленных в Ливане и секторе Газа, могли покрыть весь Израиль; летом «Хезболла» пресекла попытки Израиля уничтожить ее; ХАМАС выиграл выборы в Палестинской национальной автономии и создал свое государство в секторе Газа; Иран и Сирия независимо друг от друга значительно продвинулись на пути производства атомного оружия. Все согласились, что положение было наилучшим из тех, на которые «ось сопротивления» вообще могла рассчитывать[1454]. Израильские чиновники наблюдали за этой встречей со стороны и строили планы. Даган знал, что эта война должна вестись в тени, быть полна риска и ничем не ограничиваться.

После того как было подписано соглашение о прекращении огня, Насралла стал самым популярным лидером в арабском мире. За многие годы он оказался единственным, кто противостоял Израилю в прямой военной конфронтации и одержал победу.

Вся эта кампания (называемая в Израиле Второй Ливанской войной), которая практически не достигла ни одной из своих целей, обернулась унизительным поражением. Самая сильная на Ближнем Востоке военная машина потерпела на протяжении шести лет два поражения от одной и той же армии боевиков. «Это было похоже на развитие событий во Вьетнамской войне после “Новогоднего наступления” северовьетнамских войск в 1968 году, – говорил Даган. – Хотя тогда вьетконговцам были нанесены тяжелые удары и их наступление потерпело неудачу, в конце концов они выиграли войну» .

Удары по боевикам и активистам подразделения 1800 «Хезболлы», «Палестинского исламского джихада» и ХАМАС нанесли значительный урон этим организациям, однако общей картины не изменили. Радикальный фронт продолжал представлять собой серьезную угрозу и по-прежнему координировал свои действия против Израиля. Израильское общество всегда было чрезвычайно чувствительным к похищениям военнослужащих Армии обороны Израиля. Насралла, который прекрасно осознавал это, приказал своим людям осуществлять как можно больше похищений и рекомендовал своим партнерам поступать таким же образом. Некоторые попытки таких акций срывались. Те же, что проходили успешно для террористов, наносили огромный ущерб моральному духу граждан Израиля.

Даган въехал в новый кабинет в главном здании «Моссада» и повесил на стену фотографию своего деда, стоящего на коленях и с ужасом смотрящего на немецких солдат вокруг. Через несколько минут он будет убит. «Посмотрите на эту фотографию, – говорил Даган оперативным работникам, посылая на задания. – Я здесь, и все мы – сотрудники и сотрудницы “Моссада” – здесь для того, чтобы это никогда больше не повторилось».

Даган принял «Моссад» в сентябре 2002 года. Вскоре Шарон сделал его ответственным за все тайные операции, имевшие целью сорвать иранскую ядерную программу. С начала 1990-х годов Иран расходовал огромные средства для получения атомного оружия в кратчайшие сроки, приобретая оборудование и технологии везде, где только возможно. И Шарон, и Даган рассматривали ядерный потенциал Ирана как угрозу существованию Израиля Дагану было сказано, что он получит все – деньги, человеческие ресурсы и неисчерпаемые возможности, пока будет заниматься тем, чтобы остановить аятолл на их пути к созданию атомной бомбы. Даган все понял и приступил к работе.

Цельной и устойчивой стратегии против Радикального фронта у Израиля не было, и израильтяне оставались до опасного уровня не осведомленными о многих планах и действиях врага. На фоне успехов Шин Бет и АМАН на оккупированных территориях «Моссад» считался слабым звеном в сообществе израильских спецслужб.