Цитаты из книг автора «Ронен Бергман»

отчаяния, они решились на совсем уж одиозный план[306]. В мае 1968 года харизматичный психолог Биньямин Шалит, родившийся в Швеции, каким-то образом узнал о секретной «комиссии трех» и предложил идею, основанную на сюжете фильма «Маньчжурский кандидат», в котором китайский психолог, связанный со спецслужбами, обрабатывает сознание американского военнопленного

харизматичный и опасный лидер. «Подлинная природа Арафата стала для меня понятной после этих франкфуртских встреч палестинских деятелей, – говорил он позднее. – Студенты рассказали Арафату и Абу Джихаду, что уже существовало не менее пятнадцати различных палестинских организаций, что было важно обеспечить их согласованные действия под единым командованием. Арафат заявил, что в этом нет необходимости и даже хорошо, если каждая организация будет иметь своих боевиков и свой бюджет. Так, по словам Арафата, будет гарантировано, что мы продолжим борьбу против сионизма до тех пор, пока не сбросим всех евреев в море»[282].

Процесс воспитания и образования завершился успешно. Мальчик стал солдатом, а потом – талантливым молодым офицером, культурно развитым и способным действовать под прикрытием иностранца. Однако в целом проект провалился. «Мне стало ясно, что он может сработать в тоталитарной стране, как Россия, но не в Израиле. Израильские евреи не обладают таким запасом прочности. Очень скоро ему захотелось иметь девушку, гражданскую работу и хорошую зарплату. Судя по всему, у него появились потребности, которые сильно отличались от того, что мог дать ему мир разведки. У нас не было другого выбора, кроме как отпустить

минусы: «Они постоянно проваливались на этапе отхода после операции. Я приказал им при планировании акций уделять одинаковое внимание и достижению поставленной цели, и отходу. Если во время операции не может быть обеспечен отход, не следует ее осуществлять».

С учетом возросших ставок, в 1982 году в «Моссаде» был подготовлен совершенно секретный внутренний документ, в котором анализировался вопрос: возможно ли было решить «ракетное» дело с использованием «мягких» методов – без «таинственного исчезновения Круга, без бомбы, изуродовавшей Ханнелоре Венде, без других писем-бомб и акций устрашения». В докладе делается вывод, что тогда это не было возможно: «Моссад» был уверен в том, что без угрозы насилия, направленной на немецких ученых, они никогда не согласились бы покинуть этот проект даже в обмен на деньги.

Штраус посмотрел на документы и согласился вмешаться в это дело. Он вызвал Людвига Бёлькова, влиятельную фигуру в немецкой аэрокосмической отрасли и владельца компании Bölkow, и попросил его о помощи. Бёльков послал своих представителей предложить инженерам и техникам компании Hellig работу на хороших условиях у себя на предприятиях, с условием, что они не будут помогать Египту. И план сработал. Большинство бывших сотрудников Hellig не поехали в Египет, где работы над ракетным проектом срочно требовали их помощи – особенно в части плохо поддающейся разработке системы управления. Такое развитие событий критически

Глаза у немца загорелись. Хотя прошлое повышение теперь было чисто символическим, для Валлентина оно имело большое значение. Он встал, выкинул руку в гитлеровском приветствии и высказал Скорцени глубокую благодарность. Скорцени сказал Валлентину, что готов выдать ему письменный документ о его повышении. Валлентин был также благодарен новому знакомому из британской разведки за информацию и согласился помочь ему в его просьбах.

Валлентин насторожился. «Вы уверены, что здесь не замешаны израильтяне?» «Встань по стойке смирно, когда к тебе обращаются, и извинись! – рявкнул Скорцени. – Как ты смеешь говорить такое своему командиру?» Валлентин дисциплинированно извинился, но слова Скорцени его не убедили. И на самом деле он был абсолютно прав. «Друг» Скорцени был не британцем, а родившимся в Австралии оперативником «Моссада» по имени Гарри Барак.

Вчера рано утром убили Роя. Тишина весеннего утра ослепила его, и он не увидел людей, залегших в канаве. Давайте сегодня не будем проклинать убийц. Кто мы такие, чтобы оспаривать их ненависть к нам? В течение восьми лет они сидели в лагерях беженцев в Газе, и на их глазах мы превращали их землю и деревни, в которых жили их предки, в наше достояние… Мы являемся поколением поселенцев, и без стальных касок и жерл пушек мы не сможем посадить ни единого дерева, построить ни единого дома. Наши дети не смогут остаться в живых, если мы не будем рыть убежища, а без ограждений с колючей проволокой и пулеметов мы не сможем покрывать асфальтом дороги или бурить водяные скважины. Миллионы евреев, уничтоженных потому, что они не имели собственной страны, неотрывно смотрят на нас сквозь пыль веков и требуют, чтобы мы обосновались на этой земле и воскресили ее для нашего народа. …Мы не должны отступать перед той ненавистью, которая переполняет сердца тысяч арабов, живущих вокруг нас и ждущих момента, когда они станут достаточно сильными, чтобы высосать нашу кровь. И мы не отведем свой взгляд перед этой ненавистью, чтобы не ослабли наши руки. Это судьба нашего поколения[141]. Если говорить простым языком, Даян имел в виду, что евреи, живущие в государстве Израиль, приехали сюда в качестве поселенцев, возвращающихся на свою историческую родину, однако, с точки зрения арабов, они прибыли как захватчики. Поэтому

В середине 1950-х годов Хафез был победителем[138]. Подготавливаемые им террористы совершали все более жестокие атаки на израильскую территорию: собирали разведывательную информацию, осуществляли акты саботажа на объектах инфраструктуры, грабили и убивали израильтян. Израиль, который не обладал соответствующими ресурсами: точной разведкой, опытом, ноу-хау и крупными, хорошо подготовленными и снаряженными силами, – мог отвечать только все более хаотичными акциями возмездия и мощными бомбардировками сектора Газа. Имя Хафеза все чаще появлялось в сообщениях, которые отряд 504 получал на юге. Тем не менее это была неясная фигура, прятавшаяся в тени[139]. «У нас даже его фотографии не было, – говорил Яаков Нимроди, командовавший южной базой отряда. – Но мы знали, что это молодой человек примерно тридцати лет, с привлекательной внешностью и очень харизматичный. И наши пленники, и наши агенты говорили о нем с восхищением и благоговением».