На обложке использована фотография Е. В. Бацуновой

© Р. Т. Августова, 2015

© ООО «Издательство «Этерна». 2015

Обращение к родителям

В мае 2002 года в московском издательстве «Олимп» вышла моя книга «Говори! Ты это можешь». Речь в ней шла о детях с синдромом Дауна – тех, которые по разработанной мной методике начали заниматься в возрасте трех – трех с половиной лет. В их лексиконе к этому времени имелось не более трех-четырех слов – что-нибудь вроде «мама», «папа», «дай». Некоторые не говорили вовсе. Детей я не отбирала, никаких тестов не проводила, никого не отсеивала.

Все они научились говорить. Те, кого я учила читать, в пять-шесть лет могли читать, а кое-кто годам к семи еще и вполне прилично писал – разумеется, речь идет о тех ребятах, которые занимались регулярно, без значительных перерывов.

Если ребенок, в трехлетнем возрасте произносивший не более трех слов, в восемь лет в состоянии прочесть, понять и пересказать чеховскую «Каштанку», если к этому возрасту он надиктовал две-три общие тетради своих впечатлений от увиденного в музее или по телевизору, если он бойко сочиняет свои собственные маленькие рассказы, то назвать его необучаемым никак нельзя. Результаты, о которых я говорю, зафиксированы мною в авторском фильме «Я приду к вам», в 2006 году на Всероссийском конкурсе документальных фильмов «Встреча» получившем специальную премию жюри.

Мне очень хотелось проследить за интеллектуальным развитием героев книги «Говори! Ты это можешь». Они начали заниматься у меня в дошкольном возрасте, затем пошли в школу, но, к большому сожалению, большинство из них продолжить занятия не смогло: этому помешала их загруженность в школе, расписание школьных уроков и в особенности транспортные проблемы Москвы. А главное – далеко не каждый ребенок способен совместить школьное обучение с какой-либо еще системой и методикой: в школе ученик должен идти совершенно определенным курсом, никакой разнобой планов, сроков, подходов для многих детей уже немыслим. Разумеется, занятия с детьми старшего возраста – это другой уровень достижений и проблем. Надеюсь, серьезный разговор об этом нам еще предстоит.

Некоторое время тому назад я начала заниматься с малышами полутора лет: они и ходить-то не умели, и на урок их не привели, а принесли. Особый контингент составили дети с другими диагнозами, обусловливающими нарушения в развитии речи. Занятия оказались и возможными, и содержательными, и интересными, и результативными, они позволили сделать ряд полезных наблюдений и подтвердили всем известную истину: начинать обучение нужно как можно раньше.

Занятия по моей методике – это именно обучение речи.

Безусловно, разговор идет не о том, чтобы ребенок с синдромом Дауна заговорил в полтора-два года. Полуторагодовалый ребенок с синдромом Дауна не сможет сознательно повторять за педагогом ни отдельные слоги, ни тем более слова. Однако сориентировать его на систему, по которой он будет заниматься через полтора-два года, вполне возможно уже в этом возрасте. Мои занятия с таким малышом – это прежде всего основательная подготовка к возможно более раннему началу речевого процесса с одновременным приобретением конкретных знаний, последовательным формированием уже на этом – раннем – этапе четких представлений об окружающем.

Главная моя цель – дальнейшая разработка методики в применении к совсем маленьким детям, а также новые наработки в обучении ребят, занятия с которыми проводятся в более позднем возрасте, – наработки, которыми обязательно обогащается методика с приходом каждого нового ученика.

Как среди обычных детей, так и среди детей с синдромом Дауна есть более способные и те, что обучаются медленнее, есть трудолюбивые, есть и ленивые. Однако если умственное отставание ребенка не выходит за пределы, являющиеся нормой для данной патологии, то при соблюдении определенных условий – постоянстве в работе, четкой рациональной системе обучения – таких детей можно научить многому. В процессе занятий у ребенка с синдромом Дауна обнаруживаются восприимчивость, интерес к урокам, прекрасная память, формируется привычка к труду, любознательность, усидчивость, потребность познания, отличающие мыслящее существо.

Мне придется не один раз возвращаться к уже сказанному: во-первых, потому что книгу «Говори! Ты это можешь» читали не все, во-вторых, для лучшего усвоения ее основополагающих моментов.

И для начала мне хотелось бы снова и снова поговорить о родителях и с родителями, поскольку без их активной, разумной, последовательной и постоянной помощи в обучении ребенка с синдромом Дауна невозможен по-настоящему значительный результат, которого все мы так желаем.

Со времени выхода книги «Говори! Ты это можешь» прошло несколько лет. Родители, прочитавшие ее и обратившиеся ко мне, подразделяются на две категории. Одни, приступив к занятиям, просят совета, хотели бы что-то уточнить, лучше понять. Это те, которые горят желанием немедленно и самостоятельно, времени даром не теряя, прийти на помощь своему ребенку, личности творческие, преисполненные энтузиазма. Однако довольно часто звучит обращение другого рода: «С интересом прочитала вашу книгу! Возьмите моего ребенка в свою группу!» Эти родители не пробовали и вряд ли попробуют сделать что-то сами, либо, столкнувшись с трудностями – а это неизбежно, – отступят с первых же шагов.

Книгу надо читать внимательно. То, что изложено в ней в нескольких строках небольшого абзаца, иной раз заключает в себе содержание занятий, проводимых на протяжении нескольких месяцев. Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Бегло прочитав такой абзац и не попытавшись по-настоящему в него вникнуть, наскоро совершив две-три попытки усадить ребенка за занятия и наспех попросив его повторить за ней какой-нибудь слог либо слово, нетерпеливая мама звонит мне и сообщает: «Я пробовала делать так, как вы советуете, но что-то ничего не получается». – «А сколько раз вы пробовали?» – «Ну, недели полторы».

На эту тему существует английский анекдот. Иностранец восхищается красотой и ухоженностью английских газонов. «Как вы этого добиваетесь?» – спрашивает он. «Очень просто, – отвечает англичанин. – Стрижем и поливаем, стрижем и поливаем. И так лет триста подряд».

Точно зная, что иду по правильному, не единожды испробованному мной пути, я «пробую» иной раз отнюдь не несколько дней. Все мы знаем – Великая Китайская стена строилась не месяц и не год. Однако же ее построили.

Есть еще одно, часто встречающееся заявление. «Мы занимаемся, но он меня не слушается». Тут я помочь не берусь: научить ребенка слушаться маму и папу я не могу, тем более на расстоянии.

На вопросы родителей я решила отвечать по Интернету. Однако когда мне принялись их задавать, то в большинстве случаев я убеждалась в том, что по поводу очередного такого вопроса уже достаточно подробно высказалась в своей книге – к чему повторять то же самое? В школе дети занимаются по одним и тем же учебникам – одни учатся вполне успешно, другие – плохо, одни стараются докопаться до сути, другие хорошо если наспех перелистают учебник перед уроком. Одному все понятно, другой ничего не понимает, да и не стремится что-нибудь понять. Вынуждена констатировать: встречаются родители, которые в этом смысле мало отличаются от своих детей. Книгу бегло прочитали, ничего в ней не поняли, обвинили в этом не себя, а автора, на том все и закончилось.

И наконец, наиболее распространенная категория. Это те родители, которым хотелось бы получить точную инструкцию, в которой действия педагога были бы четко пронумерованы, с тем чтобы, не сводя глаз с указателей «направо», «налево», «а теперь прямо», можно было бы повести ребенка по хорошо утрамбованной дороге прогресса, опираясь, как на костыли, на чей-то опыт.

Однако никакая самая разработанная и результативная методика не может дать исчерпывающего ответа на постоянно возникающие все новые и новые вопросы. Методика – не инструкция к электрическому прибору: в методике важна идея, рациональное зерно, основополагающий принцип. Нет и не может быть методик, благодаря которым легко и быстро приходишь к желанному результату. Основные, кардинальные положения методики, которой следуешь, должны выполняться безоговорочно, но к ним следует приложить собственную интуицию, чутье и изобретательность. Каждый новый день и каждый новый ученик ставят перед педагогом очередную проблему, и ее нужно решить способом, о котором, возможно, не сказано ни в одной из ранее прочитанных книг. И если чутье, интуиция, умение, те, которыми обладают пчела или муравей, не даны человеку Господом Богом, они приходят к нему в качестве награды за труд, приобретаются настойчивостью и упорством.

«Но ведь я не специалист» – это заявление пап и мам мне приходилось слышать неоднократно. Окончив музыкально-педагогический институт имени Гнесиных и обучая детей игре на фортепьяно, я мало того что не была специалистом – я вообще, даже смутно, не представляла себе, что такое синдром Дауна, и за всю свою жизнь до этого не встречала людей с этим синдромом. И тем не менее, когда пятилетняя девочка с синдромом Дауна дала мне свою ручку, я поняла, что руку эту я уже не выпущу…

Если бы, начиная свою практику, я стала «подгонять» свои уроки под какую-нибудь из существующих теорий, я неминуемо пошла бы чужим путем, так или иначе внутренне ориентируясь на имеющиеся установки. Ничего хорошего из этого не вышло бы, собственную методику я вряд ли смогла бы создать. А если бы еще и прочитала все то, что пишут иной раз о детях с синдромом Дауна, то, наверное, не приблизилась бы к ним на пушечный выстрел. Но, слава Богу, ничего этого я не знала, а потому смело приступила к делу.

Вникнуть в суть любой теории можно только в том случае, если занимаешься ею на практике. Учиться приходится в первую очередь у самих себя, делая выводы из собственных ошибок и достижений. Любитель-садовод, который из года в год занимается выращиванием цветов у себя на даче, в печатных руководствах по этому делу не особенно нуждается. Он может поделиться с вами множеством полезных наблюдений, которые вычитал вовсе не в книге – собственный опыт обогатил его необходимыми сведениями, нужными знаниями и особым чутьем.

Любое механическое заимствование, безоглядное следование инструкциям уводят с пути собственных творческих открытий. Слепо полагаясь на чей-то авторитет, мы оказываемся в плену у чужого опыта. Плох тот спектакль, в котором певцы не сводят глаз с дирижера. Усвоив опорные, базовые моменты методик, которым доверяешь, надо, тем не менее, чувствовать себя свободным: без этого творчество невозможно.

В своей книге я написала о том, в чем убедилась на собственном опыте, что проверено и испытано мною неоднократно. Прежде всего, дорогие родители, я хотела бы, чтобы моя книга стала побуждением к действию, творчеству, поиску самостоятельного пути. Это не роман, не детектив, который можно просто прочитать и отложить в сторону, с тем чтобы заняться более насущными делами. По ней надо работать, и, работая, вы откроете в себе способности, о которых не подозревали. Своего ребенка вы, родители, знаете лучше кого бы то ни было. И помочь ему должны прежде всего вы сами.

Родители детей с синдромом Дауна или другими особенностями развития – это обычные люди с их достоинствами и недостатками: есть трудолюбивые, есть и ленивые, есть аккуратные и не очень, кто-то приходит на урок минута в минуту, кто-то опаздывает на полчаса. Тем не менее со своими жизненными задачами большинство из них вполне справляется, и до рождения особого ребенка все шло как у всех: жили, работали и, не слишком задумываясь о каких-либо методах и системах, растили детей. Но вот появился новый, очень непростой член семьи, которого воспитывать надо по-особому. Как? Поскольку нам, родителям, это неизвестно, необходимо найти тех, кто в состоянии этим заняться. Отдадим ребенка в специальный детский сад, затем в школу, там его научат читать, писать, справятся с его отнюдь не безупречным поведением и, приблизив насколько возможно к нормальному уровню, осуществят то, чего мы хотели бы больше всего на свете. Они, учителя, этому обучены, пусть они и занимаются.

Но если ребенок привык бездельничать и ничему не научен, если в домашней обстановке он чувствует себя безнаказанным, что бы ни вытворял, все приобретенные им школьные знания никак не смогут повлиять на образ его жизни и уж тем более ничего не смогут коренным образом изменить. Урок даже с наилучшим педагогом, если он ничем не подкреплен, останется всего лишь эпизодом. Один эпизод, как правило, ничего не решает, все дело в системе хорошо скоординированных совместных действий педагогов и родителей. Если эти действия не выработаны, если образование и воспитание ребенка с синдромом Дауна родители целиком перекладывают на плечи учителей либо вообще пускают на самотек, то как детей, так и их родителей ожидает довольно печальное будущее. Тем более что рано или поздно придется остаться с ребенком один на один, безо всяких педагогов, а ведь учить его нужно всю жизнь. Куда бы вы ни пошли с ним, чем бы ни занимались, во всем и всегда будет присутствовать момент обучения. Вся окружающая жизнь для такого ребенка – одна большая книга. И если эта книга разорвана, если в ней перемешаны или вырваны страницы – что же он сможет из нее извлечь?

Когда мы имеем дело с обычным ребенком, необходимость совместных усилий педагогов и родителей никем не оспаривается. Обычный ребенок способен развиваться самостоятельно, и часто приходится сожалеть скорее о чрезмерности всевозможных педагогических ухищрений со стороны тех, кто имеет отношение к его образованию, чем о недостатке внимания. Помочь такому ребенку справиться с домашним заданием берется иной раз все семейство – от бабушки до тети, хотя чаще всего этого вовсе не требуется, ибо главное, чему мы должны были бы обучить наше чадо, – это как раз самостоятельности. И самый запущенный обычный ребенок, если взяться за него как следует, оказывается в состоянии догнать, а иной раз и перегнать своих сверстников.

Ребенок с синдромом Дауна пропущенного не наверстает. Работа с ним должна вестись основательно, методично, не спеша, никакие авралы здесь невозможны.

Ни один из педагогов не зависит от трудолюбия и добросовестности родителей так, как зависит от этого педагог, обучающий ребенка с патологией. Педагогу нелегко, нелегко вдвойне, поскольку обучать помимо ребенка нужно еще и его родителей – и не только методике.

В каком-то смысле с ребенком проще. Учителю не приходится преодолевать его сомнения, выслушивать разглагольствования по поводу теорий, существующих в мировой практике, обсуждать туманные перспективы, не имеющие отношения к данному моменту. Пусть с трудом, но ребенок идет за вами. Взрослый человек уже так или иначе «подкован» теорией, начитался книг, которые полностью вытеснили из его головы его собственные соображения. Родители пробуют то одно, то другое, им кажется, что ребенок топчется на месте, они впадают в панику от того, что вчера малыш как будто бы сделал шаг вперед, а сегодня отступил на два шага назад. Глаголы в разговоре они употребляют только с отрицательной частицей, фиксируя внимание исключительно на том, что у ребенка не получается: не смотрит в книгу, не выговаривает звуки, не понимает, не думает, не слушает. Родителей чрезвычайно трудно отучить от подобного рода констатаций, ибо крошечных сдвигов, тех, которые обусловят прогресс, послужат ключом к дальнейшему продвижению, они либо не замечают, либо не придают им значения. Хватит ли у родителей терпения, не бросят ли они начатое, разрушив то, что скрупулезно, по мельчайшим частицам, создавал педагог?

Мне не хотелось бы обобщать. Среди родителей, безусловно, есть волевые, целеустремленные, одаренные люди и уж во всяком случае нет тех, которые не желали бы своему ребенку добра и не любили бы его всей душой. Но быть при этом педагогом, разумным воспитателем непросто. Очень и очень непросто.

В большинстве случаев, приступив к делу, родители никак не могут добиться от малыша того, чтобы он послушно выполнял их требования. Мама всегда была только мамой, она кормила малыша, поила, дарила игрушки, читала книжки и при этом не ставила никаких условий. Что делать с малышом, который выражает свой протест криком и слезами либо, наоборот, ко всему безучастен и ни на какие уговоры, просьбы и увещевания не поддается?