Цитаты из книги «Элита элит»

этот тип был помешан на том, чтобы принести людям очередной бесценный дар. На этот раз свободу. И даже не догадывался, что подобными вещами невозможно одарить человека извне, ибо настоящая свобода – внутри нас. А то, что снаружи, – в лучшем случае ее иллюзия. А в худшем – просто результат искусного манипулирования. То есть лишь видимость свободы, к тому же ограниченная множеством искусственных рамок – законами, традициями, гражданскими правами и правилами приличия, экономической целесообразностью и здравым смыслом.

настоящая свобода – внутри нас.

чем бы ты ни был вооружен и где бы ты ни находился – в лесу с ножом или в ДОТе[2] с пулеметом, – у твоего оружия и твоего положения всегда будут не только преимущества, но и недостатки. И твоя главная задача – не упиваться своим преимуществом, что, – я вздохнул, – к сожалению, очень часто и происходит, а не позволить противнику воспользоваться твоими недостатками. Ибо если это произойдет, никакие преимущества тебе не помогут.

если вождь идет легким путем, например объявив единого для всех врага и обнародовав ключевое отличие, по которому этот враг легко и свободно определяется (другой цвет кожи, форма носа, наличие богатства или то, с какой стороны враг предпочитает разбивать яйцо…), с помощью чего задается некий всеобщий полюс зла и, соответственно, сближаются индивидуальные картины мира множества людей, то простые люди радостно устремляются за ним, не замечая, что создают страшное чудовище, пожирающее само себя. Ведь привычка к наличию единого полюса зла очень заразительна. И когда кончаются или становятся неактуальными одни враги, достаточно просто объявить следующее отличие. Так появляются вожди разрушения.

Человек вообще устроен очень незамысловато, во всяком случае простой человек. То есть я здесь, конечно, имею в виду не простоту в общении, которой и сам стараюсь придерживаться насколько возможно, а простоту картины мира вследствие сосредоточенности на простых жизненных реалиях и отсутствия благодаря этому всякого побуждения к развитию и склонности к рефлексии. Основное развитие подобных людей может остановиться уже годам к пятнадцати – двадцати, когда люди, способные стать сложными, только лишь приступают к главному этапу своего развития. Так вот такой простой человек всегда и во всем ищет правду и справедливость. Но не высшую, предельную, уже коррелирующую с истиной, каковая для человека достижима только чудом, потому что является категорией Бога, а свою. То есть ту правду и ту справедливость, которые кажутся таковыми именно ему. Причем почему кажутся, он не задумывается. Более того, он совершенно не подозревает, что могут существовать иные, отличные от его, правда и справедливость. Ему кажется, то, что он считает правдой и справедливостью, есть единственно возможная правда и единственно доступная справедливость, других быть не может. А если присовокупить к этому, что практически любой человек всегда переоценивает и свою значимость, и свое положение в социуме, да еще часто выдает желаемое за действительное, то для простого человека индивидуальные поиски правды и справедливости почти всегда безуспешны. Если рядом нет человека, который сумеет согласовать различные картины правды и справедливости и сделать из них одну более-менее приемлемую для всех. Так появляются великие вожди.

для простого человека индивидуальные поиски правды и справедливости почти всегда безуспешны. Если рядом нет человека, который сумеет согласовать различные картины правды и справедливости и сделать из них одну более-менее приемлемую для всех.

практически любой человек всегда переоценивает и свою значимость, и свое положение в социуме, да еще часто выдает желаемое за действительное

Основное развитие подобных людей может остановиться уже годам к пятнадцати – двадцати, когда люди, способные стать сложными, только лишь приступают к главному этапу своего развития.

Человек вообще устроен очень незамысловато, во всяком случае простой человек. То есть я здесь, конечно, имею в виду не простоту в общении, которой и сам стараюсь придерживаться насколько возможно, а простоту картины мира вследствие сосредоточенности на простых жизненных реалиях и отсутствия благодаря этому всякого побуждения к развитию и склонности к рефлексии.

элитные животные как минимум производят здоровое потомство, а увлеченное подобным образом жизни человеческое стадо, наоборот, от детей шарахается как черт от ладана.