Нехитрая поклажа из пары связок рогов, склянок, наполненных кровью, потрохов, да половины десятка шкур, скопившаяся за минувшие дни, не слишком тяготила двух крепких мужчин. Так что, было принято решение искать дальше. И будто в награду за терпение к исходу третьего дня поисков мы, наконец-то, наткнулись на зверя. Животное вело себя подозрительно спокойно. Аккуратно приблизившись на расстояние десяти шагов, Тамиор приступил к исполнению своей роли. О-о-о! Если бы светлые боги обратили тогда свои благословенные очи под ноги, их ждало бы настоящее представление. Да что там говорить? Не будь клыкари такой редкостью, мы могли бы заработать целое состояние на показе этого поистине интригующего и опасного зрелища.

Задача моего бородатого товарища заключалось в одном простом действии: разозлить и спровоцировать монстра. А потому Тамиор истошно орал, прыгал на месте, гремел доспехами, размахивая руками, и изо всех сил бряцал копьём по щиту. В довесок он каждый раз придумывал всё более изощрённые ругательства, предназначенные зверю. Когда клыкарь приходил в бешенство от подобного незаслуженного отношения и, готовый атаковать, срывался с места, белобородый весом всего тела вгонял нижнюю часть своего огромного каплевидного щита в землю, наваливался на него плечом с внутренней стороны, а копьё опирал о буше – вырез, исполненный у края верхней кромки импровизированной баррикады. Морда и шея животного обладала массивной защитно-атакующей конструкцией из совокупности рогов и непробиваемой шкуры. Зверь вполне знал себе цену и обычно не принимал копьё за угрозу. С внушительной скоростью он просто пёр напролом, желая одним махом смести с пути противника и разом решить исход схватки, не понимая, что именно такой реакции ждал от него охотник. В тот самый момент, когда разъяренный монстр оказывался на расстоянии полушага от щита, острие копья с лязгом проходило мимо головы и попадало прямиком в вогнутую полость костяного кожуха на его шее, намертво застревая в природной выщерблине одного из многочисленных изгибов панциря. Таким образом, пика превращалось в жердь, навроде тех, что используют для преодоления глубоких ручьев или небольших разломов на горных тропах. Воину оставалось только удержать оружие в руке и на манер рычага направить его кверху. В итоге клыкарь не успевал ни сообразить, что происходит, ни замедлиться, и продолжал неистово перебирать задними лапами, в то время как вся его передняя часть резко отрывалась от земли и поднималась до тех пор, пока зверь не переворачивал сам себя навзничь. Далее следовал мой выход. Не мешкая и не дожидаясь, пока противник опомнится, я оказывался рядом и с размаха поражал животное в уязвимое место под брюхом своими парными клинками. Как правило, вся процедура занимала меньше минуты. Однако на этот раз нас ожидал скверный сюрприз. И не будь решительность доброй сестрой везения, внезапный гость наверняка расправился бы с нами куда быстрее упомянутого срока.

***

Глухой, свистящий хрип поверженного клыкаря ознаменовал окончание очередного боя. Тамиор возился с тушей монстра, отделяя необходимые части и сцеживая густую кровь в алхимические склянки. Работа спорилась. Воин хорошо знал толк в разделке разнообразного зверья, а потому ловко орудовал ножом, попутно заботясь о предстоящем завтраке и примечая наиболее нежные куски мяса для готовки. Я же стоял у края крутого обрыва и завороженно всматривался в дали необъятных красот, простирающихся за северной границей плато. Густые и невероятно белые облака старательно укрывали лесные массивы у подножья. Вдалеке, войной на пылающий солнечный диск, медленно, но уверенно, двигалась армада грозовых туч. Где-то совсем рядом слышался задумчивый крик пустельги. И Небо! Бескрайнее голубое ясное небо будто обволакивало меня, позволяло дышать собой, и в то же время оставалось таким загадочным, недосягаемым. Этот мир умел удивлять. Каждый раз, встречая подобное, я не мог оторвать глаз, становясь на время, частью простой, но столь безграничной гармонии, к которой вряд ли когда-нибудь смогу относиться как к должному. Ведь в мире, где я жил раньше, мире из стекла и бетона небосклон всё чаще затягивал дым и серая неприглядная пелена. Здесь же…

Вдруг тишину разорвал встревоженный крик Тамиора:

– Варанта! Берегись, сзади!

Я резко развернулся на месте и застыл. С юго-восточной тропы, уходившей вперёд за перевал, опустив голову, тяжело дыша и постепенно набирая скорость, на меня надвигался клыкарь поистине исполинских размеров. Он был раза в полтора крупнее всех особей, виденных нами прежде. Его бронированные бока раздувались, словно кузнечные меха, а из пасти доносился глухой угрожающий рокот. Он учуял кровь, кровь своей самки, и пришёл на помощь. Теперь же, увидев бездыханное и выпотрошенное тело избранницы, зверь прибывал в неописуемой ярости. Мгновение. Песок под его ногами взорвался облаками пыли, и монстр рванул вперёд. В ту же секунду по правую руку от меня заголосило, загремело и загрохотало, заревело на разные голоса и зазвякало. Тамиор пытался отвлечь внимание твари на себя. Зверь тут же заметил шумную и более опасную цель. Повернул голову и, не сбавляя ходу, начал сворачивать в сторону человека. В два огромных прыжка он оказался на расстоянии шага от оторопевшего воина. Тамиор торопливо отпрянул, чтобы разорвать дистанцию и попытаться провернуть свой заученный фокус, но лишь успел закрыть щитом туловище и неловко выставить копьё перед собой. Клыкарь мотнул головой вбок, отбрасывая древко в сторону, коротко присел и сокрушительным толчком врезался в преградившую путь баррикаду. Оглушительно лязгнуло. Пролетев несколько метров по воздуху, щитоносец с силой рухнул на землю. Покатившись кубарем и с хрустом упершись грудью о крупный одинокий валун, он закряхтел и съёжился вокруг камня. Белобородый не был юнцом и уж точно не слыл легкомысленным воякой. Он знал, что будет дальше.

Превозмогая боль, Тамиор быстро откинулся на спину, вытянул правую руку в сторону, ухватился за край лежащего рядом щита, подтянул его ближе и накрылся эгидой, будто одеялом. Крепко ухватившись руками, воин сгруппировался под стальной преградой и, согнув ноги в коленях, упёрся стопами в нижнюю часть эгиды. В это же время клыкарь, уже медленнее, но тем ещё более грозно и неотвратимо, надвигался на поверженного врага. Животное встало на дыбы и обрушилось на противника передними лапами, пытаясь продавить заслон всей своей массой. Мышцы бородача вздулись от напряжения. Он натужно закряхтел, ослабил ноги и мгновенно выбросил их вверх. Сильнейший удар сведенной конусом кромкой щита пришёлся зверю чуть ниже брюха, монстр взвыл, обмяк и потерял равновесие. Не упуская момента, заревев подобно своему дикому сопернику, Тамиор вжал шею в плечи, насколько это было возможно, вновь опёрся ступнями и, собрав последние силы, оттолкнул от себя сбитого с толку и замешкавшегося клыкаря, перебросив его через голову вместе со щитом.

– Варанта! Скорее, добей его! – тяжело дыша и теряя контроль над собственным телом, прохрипел он. Закашлялся и, опустив голову на землю, безвольно уронил руки.

Четыре удара и всё было кончено. Склонившись над измождённым другом, я осмотрел его. Кроме глубоких царапин на лице и руках, никаких ран заметно не было.

– Живой, – завершив беглый осмотр, удовлетворенно констатировал я.

– Не будь я человеком, давно бы уже распивал могильный эль с предками, – хватаясь за меня и пытаясь усесться ровнее, хмыкнул воин.

– Не будь у тебя крепкого щита и верного приятеля, – усмехнулся я в ответ, – ты бы начал эту пирушку ещё на прошлой охоте.

– Но-но, – запротестовал белобородый, – не заставляй меня вспоминать все случаи, когда я спасал твою шкуру, мой драконолобый друг. К тому же, я все равно прав. Нет более живучей твари, чем человек.

– П-ф-ф, – красноречиво отмахнувшись от рассуждений товарища, я закинул его тяжелую руку себе на плечо, и мы направились разбивать лагерь, ковыляя, прихрамывая и продолжая наш шутливый и извечный спор.

– Ты просто не в себе, – примиряюще заверял я, – всем известно, что мы – броктары – гораздо выносливее любой из разумных рас.

– А ещё гораздо медленнее и туго соображаете, – парировал Тамиор, выговаривая нарочито медленно и по слогам каждое слово.

– Возражаю, – гудел я.

– Не принимается, – куксился бородач.

– Мы больше, а значит лучше!

– Довольно сомнительный аргумент, – состроил недоверчивую мину белобородый воин. – Вот мы – люди – живем меньше и в свой срок стараемся достичь всего, что только возможно. Самая дерзкая и быстроразвивающаяся раса. Ну, во всяком случае, так говорят летописцы.

– Живем меньше, – повторил я с сарказмом. – Ещё более сомнительное достоинство, не считаешь?

– Не считаю! Мы лучше и точка, – отрезал Тамиор.

– Нет, мы.

– Нет, мы.

– Нет…

Так наше путешествие постепенно превратилось из опасного мероприятия в долгожданную дорогу домой. И теперь мы сидели возле костра, примерно в двух днях пути от города, где нас ожидал отдых, уют, нетерпеливый заказчик и три увесистых кошеля золота за проделанную работу. Допивали остатки эля и наперебой, с детским задором, выдумывали названия смене лет, словно сами торопились поменять любимое наёмническое ремесло на непыльную службу столичных астрологов.