Я встала спиной к разрушенной стене, прищурилась. Сложно представить себя любовницей… А узником, вышедшим из камеры? О, это легче. Правда, мои три месяца в подземелье – не десять лет… Но все же, могу попробовать. Положим, вот я справилась со стеной. Темному Идо плевать на меня. Но десяти лет хватило, чтобы ногтями проскрести швы между камней… Стирала ногти до мяса, ждала, пока вырастут вновь… Времени было вдосталь. Наконец, я вырвалась в коридор. Попался охранник, и я тут же убила его. Мои пальцы стали жесткими, как когти коршуна… Взяла лампаду у мертвеца. Обожгла зрачки светом, огляделась. Попыталась понять: куда бежать, где выход? Увидела главный коридор – но он ведет к караулке с часовыми. Что еще?..

Дверь. Поразительно! Как я раньше ее не заметила! Настоящая железная дверь! Быть может, единственная на всем нижнем круге!

– Куда она ведет?

– Да никуда, – мастер Сайрус пожал плечами. – Она сейчас открыта, а когда закрывается, перегораживает главный проход. Вот и все ее назначение. Смотрите, барышня.

Он закрыл дверь, а потом открыл вновь. И правда, будучи запертой, дверь блокировала коридор, а в открытом положении прилегала к стене. Очень странно. Спустя десять шагов, коридор кончался тупичком – тем, где Сайрус нашел труп второго охранника. Стало быть, дверь отделяла от остального подземелья слепой отросток, тупик, в котором ничего не было, кроме разрушенной камеры. Зачем?

Я сама взялась за ручку и затворила дверь. Сайрус остался снаружи, а я – внутри, в тупичке. И увидела еще более странное: с моей стороны двери имелся засов! Вырвавшись из камеры в коридор, узник мог отгородиться дверью ото всей остальной темницы! Зачем так сделано?! Что за чушь?!

Не уважаю людей, которые сперва делают, а потом думают. Так что я не гордилась собой, когда взяла и задвинула засов, запершись в тупике.

– Решили почувствовать себя на месте безличности?.. – глухо спросил Сайрус сквозь железо. – Лучше не надо, барышня. С Темным Идо шутки плохи…

Я бросилась в конец коридора, к глухой стене. Здесь узник убил второго тюремщика. Зачем?.. В смысле, зачем он вообще пошел сюда? От камеры видно: здесь – тупик. За десять лет глаза привыкли ко мраку; лампадка – что Звезда! Однако узник пошел сюда, и тюремщик пошел. Что ни оба забыли в тупике? И зачем дверь отделяет пустой коридор?!

Стены коридора – каменная кладка, вымазанная глиной. На нижнем кругу мало камней, но здесь есть. Укрепляли стены против идовых слуг… Хм. Или против обвалов. Или…

Я пошла медленно, поползла вдоль стены, держа лампаду впритирку к камням. Огонек торчал вверх в неподвижном воздухе.

– Барышня, я не шучу… Лучше вам не задерживаться в таком месте!.. – бормотал через дверь похоронщик.

Я шла шаг за шагом… Признаться, это было сложно. Черт возьми, очень трудно двигаться медленно в жутком месте. Хочется или бежать во весь опор, или замереть, как покойник. Но я плелась вдоль стены и еле дышала, и не отводила глаз от огонька.

Он дрогнул.

Около щели меж камней, как я и ждала. И с другого края того же камня дрогнул снова.

Осталось найти механизм. Верхний край?.. Нижний?.. Боковой?.. Рычажок?.. Веревка?.. Педаль?.. Где он, тьма бы его?!

– Мастер Сайрус, не беспокойтесь, со мной все хорошо. Но я сейчас умолкну на десять минут – хочу ощутить тишину!

– Барышня, не нужно этого!..

Я ударила плечом в камень, навалилась всем телом. Кажется, он пошевелился. Я отшатнулась – и врезалась в стену, сколько было сил. Кусок кладки сдвинулся и пополз вглубь, открывая щель тайного хода.

Граф Виттор Шейланд – второй человек, питающий ко мне опасный интерес. Мой сюзерен. Если вдуматься, это скверно: сюзерену привычно считать жизнь вассала своим имуществом. Успешный банкир. Что тоже плохо: расчетливый, умелый делец, всему и всем знает цену. Осторожен, предусмотрителен. Вот он точно не сунулся бы в незнакомый подземный ход. Хотя кто-кто, а граф наверняка знает все тайные ходы Уэймарского замка. В особенности те из них, что ведут в его собственные покои!

Ступени были узкими и крутыми. Какими же еще, если лестница устроена в толще стены!.. Когда они кончились, путь преградила деревянная панель. Я попробовала нажать, дернуть, сдвинуть. Наконец, панель вышла из крепления и съехала вбок, открыв взгляду комнату.

То оказался кабинет. Громадный рабочий стол на медных ногах, карта расстелена на зеленом сукне, белеет фарфоровая чернильница, лохматятся перья. За столом – кресло, перед столом – еще одно, поскромнее. Камин. Секретер – муравейник из ящичков. Резной потолок, стены в дубовых панелях, тяжелые золоченые гардины на окне с прекрасными большими стеклами. Темные цвета, громоздкая мебель – видимо, кабинет мужчины. Роскошь, богатство – кабинет вельможи. Сир кастелян, правда, тоже не бедный человек… На стене против стола два портрета. Один изображает старого графа, на втором – снежное личико леди Ионы. И это не оставляет сомнений: я в кабинете Виттора Шейланда.

Подбежала к столу, глянула на карту: северо-восток Империи, наступление мятежника отмечено стрелками. Подергала ящики. Верхний, самый большой, открыт. В нем книги с числами – кажется, учетные. Что еще?..

Я кричала себе: какого черта ты делаешь? Убирайся отсюда немедленно! Ты узнала главное: есть ход из темницы в покои графа! Возвращайся!

И продолжала рыться, дергать ящички стола и секретера. Большинство были заперты, но некоторые поддавались. Письма, гербовые печати… почта Фаунтерры… Алеридан… Клык Медведя… снова Фаунтерра… незнакомый герб, еще один незнакомый…

Минерва, остановись! Что ты надеешься найти, кроме неприятностей?!

Новый ящик – сперва не поддался, но вдруг вылетел на всю длину, посыпались бумаги. Я поползла на четвереньках, собирая их. Векселя, чеки… «Швейная мастерская Тома Тейлора»… «Бакалея Зеленого Холма»… фрахтовка судна… покупка судна… морская шхуна «Канитель»… получены средства от купца Хармона…

Минерва, ты тщеславная ханжа-девственница, а еще – мерзкая плутовка! Уходи отсюда, или никогда больше не сможешь себя уважать. Вообще никогда!

Я принялась запихивать бумаги в ящик… вспомнила овчину, криво брошенную на скамьи… стала складывать аккуратно, вексель к векселю, попутно просматривая их.

Давай, Минерва, давай, найди среди чеков непогашенный! Унеси с собой! Стань еще и воровкой для полного комплекта!

Сунула ящик на место, схватила со стола пресс-папье. К нему лепился лист промокательной бумаги с пятнами чернил. Я сорвала его и лишь тогда вылетела из кабинета.

Когда отперла железную дверь, по ту ее сторону грудились мастер Сайрус и оба часовых. В свете лампадок сложно сказать наверняка, но мне показалось, что все трое дрожат от страха.

– Ваше высочество!.. Вы живы?.. – три огонька разом взлетели к моему лицу. – Здоровы?.. Целы?..

Ваше высочество?.. Значит, часовые уже просветили Сайруса на счет личности «барышни».

– Я же говорила: не беспокойтесь, я в порядке.

– В порядке она!.. – сердито буркнул смотритель. – Здесь бродил приспешник Темного Идо, а она, видите ли, в порядке!.. Вашему высочеству в моем подземелье нельзя ни пропадать, ни умирать. Никак нельзя, запрещаю!

– Отчего так? Не умеете хоронить наследниц трона? Недоработан ваш порядочек, досадное упущение!..

– Коли вы преставитесь в подотчетной мне темнице, граф с меня голову снимет. Такой порядочек! – Он утер со лба холодный пот и крепко взял меня под локоть. – Мы сейчас пойдем наверх, а там пряменько к ее милости. Пускай ее милость своими глазами увидит, что ваше высочество вышли из темницы живехоньки.

* * *

О моей экспедиции в подземелье следующим днем узнал весь замок. Надо полагать, часовые поделились с сослуживцами волнующей историей о том, как ее высочество чуть не сцапал Темный Идо. И вдруг я обнаружила, что приобрела известность. Ловила на себе взгляды, слышала шепотки. Кажется, всякий имел что сказать обо мне.

Начнем с Инжи Прайса. Графский наемник, лукавый бандит со странным прозвищем Парочка. Надзор за мною поручен ему и Эфу. Солдатам гарнизона просто не велено выпускать меня за ворота, Инжи с Эфом имеют задачу поинтереснее: оповещать графа о том, что я делаю, о чем думаю, с кем говорю, кому пишу. В отличие от Эфа, который не переносит меня на дух и держит дистанцию, Парочка наслаждается работой. Он не делает из слежки никакой тайны, использует всякий повод, чтобы потереться около и поболтать со мною. Однажды сказал напрямик:

– Ты же сама понимаешь, кроха: граф велел мне за тобой присматривать. От этого никуда не денешься. Вот и давай общаться как добрые друзья. Тебе будет приятно и мне тоже.

Он делает мне приятно тем, что постоянно фамильярничает, называет крохой, малюткой и деточкой. Это как раз и есть показатель доброй дружбы. Парочка обожает давать советы на все случаи жизни: чем лечить простуженное горло, как говорить с мужчинами, когда остановиться при игре в карты на деньги, сколько вина можно выпить за вечер, как приготовить кролика. Все это обязательно пригодится мне, я еще вспомню добрым словом старину Инжи. Любые мои поступки он неизменно снабжает своей оценкой: правильно поступила деточка или дала маху? Где же мне самой разобраться…

Утром после косухи Парочка сказал:

– Вот недаром я тебя люблю, как родную! Потому что умница же, хоть и дворянка. Сколько тебя узнаю, все больше понимаю: ты нигде не пропадешь. Обычная благородная девица что делает, когда тоска? Вздыхает вот это в платочек, прижимает ладошки к груди, блестит овечьими глазками и блеет: «Ах, сударь, пустое… Не стоит беспокойства…». Еще может слезливые стишки почитать – словом, ерунда сплошная. А что сделала ты? Взяла и накатила чарку без лишних соплей! Так и надо. Если сама себя не порадуешь, то кто же еще!

Также он вручил мне чашку жидкости и потребовал:

– Выпей сейчас же. Полегчает.

Жидкость смердела подвалом и кислыми огурцами, но я была слишком плоха, чтобы оказать сопротивление. Выпила. На диво, действительно полегчало.

– Парочка ерунды не посоветует. Вот я до своих лет дожил – и ты доживешь здоровая да счастливая. Главное, слушай мои советы и запоминай.

Забавно слышать такое от наемного убийцы, который однажды уже царапал мне шею кинжалом…

А вот утром после подземелья я заметила его шепчущимся с Эфом и лордом Мартином – братом графа. Все трое поглядывали на меня, только Инжи делал это незаметно, Эф – отрывисто и зло, а Мартин – тяжело и пристально. Глаза Мартина – большие, навыкате – таковы, что всякий взгляд кажется тяжелым и пристальным. Неприятно, когда он смотрит. Аж мороз по коже.

Потом Инжи поймал меня и пожурил:

– Люди говорят, ты вчера наведывалась в нижний круг темницы. Так я тебе вот что скажу, кроха: лучше брось это дело. Держись подальше от подземелья. Жуткое место. Что там делать хорошей девочке?

– Меня не пугают жуткие места.

– Это я знаю, – кивнул Инжи. – Ты – девица храбрая, давно заметил. Вот и тем более: спустилась разок в идово лежбище, доказала свою смелость – и хватит. Зачем еще? И так уже все впечатлились, только о тебе и говорят.

– Да я больше туда и не собиралась…

– Вот и умница!

– Однако любопытно: отчего вы так меня отговариваете? Какая опасность в этом подземелье? Неужто верите в идовых слуг и колдовские двери?

– Деточка, поживешь с мое – поймешь: иной раз не грех и поверить ради перестраховки. От лишней веры тебя не убудет, а вот если не поверишь да не остережешься – выйдет беда.

Я поблагодарила за совет, но не удовлетворила Инжи. Он добавил:

– К тому же, Идо не Идо, а двое тюремщиков-то на Звезду отправились, и явно не самым приятным способом. Могу поспорить: не имели они в планах помереть так паскудно, да еще и в такой заднице. Об этом подумай, кроха.

– Подумаю, сударь, – пообещала я. – А что вам говорил лорд Мартин, если не секрет?

– Да об охоте. Он, видишь ли, знатный охотник. Собирается с парнями в леса на недельку: на кабанов да лис. Вот и рассказывал, что и как.

– На охоту?.. Мне думалось, он вчера уехал вместе с братом.

– Ну… они поехали было, но в дороге поговорили и решили, чтобы Мартин вернулся в замок. Знаешь, как оно у лордов: тут одно решили, а через день – другое…

Остался, значит. Не сказать, что очень рада его видеть. Но хорошо, что скоро уедет охотиться.

– Лорд Мартин что-то говорил обо мне.

– О тебе, кроха, он говорил то же, что и все: ты, мол, умница и красавица. Жалко будет, если с тобой беда случится. Потому передай, Инжи, своей крохе, пусть она больше в темницу не ходит. Нельзя, чтобы такая чудная девушка померла молодой.

Я подумала: быть может, Мартин знал о тайном ходе? А может, к тому же, знал и о связи Линдси с графом Виттором? Вот и послал Инжи запугать меня, чтобы не совала нос. Если так, то он сделал ошибку: лучше бы напугал сам. Вышло бы куда эффективнее.

За обедом Мартин Шейланд снова буравил меня взглядом. Я пыталась не смотреть в его сторону, но не могла. Мартин всегда одет кричаще, как южная птица: то в алое, то в лимонное, сегодня – в черный костюм с громадными серебряными звездами и белую шляпу с длиннющим пером. Попробуй не взгляни на такое! А взглянешь – наткнешься на выпученные темные неподвижные глаза. Он даже на еду не смотрел, только на меня.

Неожиданно на помощь пришла Иона. Отследила мою с Мартином переглядку и сказала строго, как непослушному ребенку:

– Мартин, прекратите смущать гостью.

Он стушевался.

– Иона, я это, я не…

– Леди Иона, – поправила Северная Принцесса. – Желаете есть за нашим столом – соблюдайте приличия.

Он уткнулся в тарелку и больше не докучал мне. Я понимала, что Иона поступила неэтично: делать замечание брату графа в его собственном доме!.. Однако было приятно. Я улыбнулась ей:

– Благодарю вас.

– Пустое, – она подмигнула мне. – Очень жду вас вечером!

Это было искренне. Странно…

До вечера случился еще один разговор. И снова – о темнице. Эф, мой второй надзиратель, поймал меня в коридоре и сказал:

– Нужно поговорить наедине.

Наверное, впору поверить в силу близкой Луны. Сегодня все ведут себя чудно: Мартин пучит глаза сильней обычного, Иона добреет, Эф жаждет общения. Я уже писала: Эф терпеть меня не может, и имеет на то целых две причины. Первая: он в принципе не любит никого, кроме себя и графа. Вторая: как-то я угостила его искровым ударом в ягодицу. С тех пор Эф сводит контакты со мною к презрительным взглядам и неохотным кивкам. Однако теперь он отвел меня в пустой охотничий зал, запер дверь и холодно спросил:

– Что вы разнюхали?

– Простите?.. – я скривилась.

– Не притворяйтесь. Вы только и делаете, что разнюхиваете, выискиваете, суете нос в каждую щель!

Сибил Нортвуд в подобном случае рассмеялась бы. Но я не умею притворно хохотать. Подумала: что, если уступить для начала и посмотреть, как много он понял?

– Сир Френсис, ваши подозрения пусты, я и не думаю о побеге.

– Конечно! Это у вас не выйдет! Вторично вы нас не обманете. Но я и не говорил, что вы ищете пути к бегству. Вас интересует что-то другое. Что?

– Ах, полноте…

– Что, я вас спрашиваю?! Отвечайте!

Он был зол, глаза сверкали. Казалось, готов схватить меня за горло. Я сдала еще одну позицию:

– Да ничего, сир Френсис!.. Просто ищу свою служанку, Линдси. Это и не тайна – я обращалась к самому графу, но он не смог помочь…

– И что вы узнали о Линдси?.. – прошипел Эф.

– Она уехала к себе в деревню, так все говорят… Ничего более…

– Зачем вы ходили в темницу? О чем говорили с часовыми? Что они сказали вам?!

– О боги, Френсис, вы пугаете меня! Не будьте так сердиты!

– Я прикажу – и вас больше никогда не выпустят из комнаты! Никогда, вы это понимаете?! Отвечайте честно!

Я закричала:

– Да ничего я не знаю! Святая Праматерь! Что на вас нашло!..

– Поклянитесь, что не знаете!

– Клянусь родом Янмэй.

Какая-то черточка расслабилась в его лице. Кажется, он поверил… Самое время для удара.

– Клянусь родом Янмэй, что не знаю ни о чем, кроме второй караулки. Там Линдси встречалась со своим кавалером. Она была неграмотна, так что он назначал ей встречи с помощью рисунков: присылал записки с часами, Линдси умела читать время по стрелкам.

Френсис вздрогнул, брови полезли на лоб. Я продолжала:

– Слуги и солдаты боятся того человека, что встречался с нею. А он, в свою очередь, тоже боится кого-то – иначе вызывал бы Линдси не в темницу, а прямо к себе в спальню. И я думала: граф Виттор достаточно опасен, чтобы внушить страх часовым. Граф Виттор имеет причины таить связь с горничной: леди Иона и ее сорок северных волков – довольно причин. Я думала: Линдси расстроила графа тем, что помогла мне – его пленнице, и он избавился от нее. Все логично, только одна деталь смущала: зачем графу ходить в подземелье через главную дверь, на глазах у стражников, если есть второй, скрытый путь?..

Лицо Эфа пошло красно-белыми пятнами. Я не дала ему времени опомниться.

– И тут явились вы с вашим праведным гневом. Когда люди так сильно стараются напугать, обычно это значит, что они сами боятся. Я вспомнила: Линдси злилась на вас, Френсис. Довольно смеялась, когда говорила о вашей ране; копировала мою прическу, зная, что вы меня ненавидите. А позже Бернадет говорила: Линдси была в ссоре со своим кавалером. Одно с другим сочетается, правда? Затем. На деле, это вам Линдси задала мороки, когда помогла мне с книгой. Это вам, не графу, пришлось просидеть ночь, ломая голову над моей шифровкой. Прибавим еще одно: бедняга часовой не назвал ваше имя, но опустил глаза и промолчал, когда я его назвала. Бесхитростный парень. Умнее было бы соврать и спихнуть на какого-нибудь кайра… И последнее. Почему вас так взволновал мой визит в темницу? Вы с Мартином Шейландом сегодня глаз с меня не сводите. Но для Мартина это обычное дело, а вот вы…

– Это гнусные выдумки! – выдавил Эф. – Не смейте подозревать такое!..

– Неужели?

– Я ничего не знаю о Линдси!

– Сир Френсис, вы повторяете мой маневр, и это глупо. Я же не попадусь в ту яму, в которую только что грохнулись вы. Где Линдси? Если она жива, хочу ее увидеть. Если вы убили ее, желаю знать за что и как. Не успокоюсь, пока не выясню.

Он замотал головой:

– Нет! Это полная чушь! Дурная выдумка!..