Цитаты из книги «Обнимая пустоту»

Отвратительная гнойная рана, которая медленно, но верно увеличивала свои территории, не желая покидать его. Она разрасталась и душила изнутри всё доброе, чистое и искреннее.

Тайное желание «Я ее вижу. Она меня – нет»

Я учился в выпускном классе старшей школы, – начал он, – Наш преподаватель английского заболел, и на замену поставили молоденькую девушку, только что закончившую университет. Все парни влюбились, естественно. Как раз созрели для этого, кровь бурлит. Я не стал исключением. Меня жутко злило, когда кто-то начинал обсуждать ее. Особенно тело, фигуру, грудь. Из-за этого я даже подрался. Меня потом прозвали бешеным. Просто я не смог слушать, как один придурок стал описывать свои фантазии на ее счет. Ох, а тогда я был крепкий малый, не то, что сейчас. И удар был что надо. Я пять лет занимался боксом, даже выигрывал какие-то соревнования. Отделал я его здорово. И кто нас разнял, как ты думаешь? Да, именно она. Должно быть, подумала, что я зверь какой-то. Оставила меня после занятий. Хотела прочитать мне лекцию, а сама волнуется, молодая. Ну, и меня понесло. Я привык говорить все прямо, такой уж я человек. Признался ей в чувствах, сказал, что защищал ее честь, в общем, выдал все так быстро, что она сидела и не могла подобрать нужные слова, чтобы ответить. Мне стало не по себе от давящего молчания, и я вышел из класса, оставив ее наедине со своими мыслями и моим признанием. На следующий день она делала вид, что ничего не было, и даже не смотрела в мою сторону. Но отступать я не собирался. Хоть и был еще сопляком, но точно осознавал, что нельзя опускать руки. Стоит хоть раз сдаться, как этот мир сожрет тебя, запомни это.

Хотелось бежать не оглядываясь. Не смотреть назад, не думать, не чувствовать, не ощущать. Заморозить всё живое внутри и перестать, наконец-то, бояться себя.  Больше нет ни слов, ни мыслей, ни сил. Абсолютная безжизненная пустыня заразила все живительные родники. Не будет теперь ни улыбок, ни теплых разговоров с привкусом горького, такого нелюбимого им, крепкого кофе, ни горячих искренних слез. Растворяться в безумии так легко и приятно, выходить из него чертовски тяжело

Генри открыл пачку, извлек и зажег сигарету. Дым пронзил грудную клетку. Пепел, подхватываемый ветром, растворился в воздухе. Генри стоял на мосту, облокотившись на перила, и вглядывался в темные воды Преста. Во рту медленно тлела никотиновая палочка, отдавая все смолы хозяину. Эта река была похожа на него – холодная и одинокая, и так же, как и он, хранила внутри себя слишком много темноты.

Он добирался до своего дома, включал музыку, закрывал глаза и улетал на Марс. Когда приходило время возвращаться на Землю, он с трудом поднимал ресницы и видел все ту же холодную комнату и себя в самом центре. Возле него на полу стояла пустая бутылка дешевого портвейна, рядом с ней – коробки китайской лапши. Тогда он думал, а как бы увеличить время пребывания на Марсе? Ведь даже в той далекой темноте космоса он ощущал себя более живым, чем был на самом деле. И каждый раз, улетая на Марс, Генри рисковал уже не вернуться, ведь там он чувствовал себя чертовски здорово.

Он ощущал, как внутри копится слизкий, мерзкий и отвратительный комок, который все больше довлел над ним. Неконтролируемая злоба, ненависть ко всему и всем и ощущение собственной неполноценности порой сменялось чистым разумом, который был пока еще жив, но это все так нечасто и мимолетно, что ему не хватало сил выдавить из себя эту пакость. Отвратительная гнойная рана, которая медленно, но верно увеличивала свои территории, не желая покидать его. Она разрасталась и душила изнутри всё доброе, чистое и искреннее.  Что происходит? Как с этим бороться? Он не знал. Ему было очень паршиво. Одновременно страшно от того, к чему это могло привести, и мерзко от своей ничтожности.

Молодой детектив остановил автомобиль у обочины и, заглушив мотор, вышел наружу. Одет он был стильно, как и всегда. Узкие брюки темно-серого цвета, почти черные, темные ботинки, не громко цокающие при ходьбе. Сверху было надето такое же черное пальто, последняя пуговица которого была расстёгнута. Под ним виднелись белый стоячий воротничок рубашки и завязанный галстук. Парень выдохнул, и серый пар на мгновение разбавил мрачный вечер. Он посмотрел на Джона и уже по привычке провел рукой по аккуратно уложенной прическе. Джон открыл заднюю дверь, чтобы достать свой плащ. Он накинул его на плечи и двинулся к дому. Напарник последовал за ним. В доме было девять этажей.

Из этого подвала Генри вышел другим человеком. Возможно, он оставил там что-то важное. В кармане толстовки он прятал небольшой пистолет, такой обычно называют дамским. Генри огляделся по сторонам и пошел прочь.

Бэнси нелегально продавал некоторые виды оружия и был известен в городе: когда-то байки про него звучали в каждом дворе, мальчишки перешептывались и пугали друг друга знакомством с этим уличным авторитетом. В двери открылось небольшое окошко.