В небольшом, тусклом помещении лежали обрезки труб и толстые гофрированные шланги. В углу была еще одна дверь: тяжелая, железная, с внутренним старинным замком. Я подергал ее – заперто, только что-то громко треснуло в механизме старого замка. Я решил дернуть еще раз, посильнее – и вдруг она неожиданно поддалась, приоткрылась, скрепя на массивных старых петлях. С трудом приоткрыв дверь, зашел внутрь, и подложил кирпич, чтобы она не захлопнулась.

Посветил фонариком: вниз вела крутая бетонная лестница. Стараясь шагать неслышно, я осторожно спустился, обнаружив небольшую нишу, а дальше вели две толстые трубы. Я пригнулся и полез по одной из труб, в другой мне показался какой-то странный шорох. Неужели крысы? Или бродячие собаки? На мгновение я застыл, в животе дико скрутило, и я прислушался: нет, вроде никаких звуков. И тут услышал, как железная дверь наверху захлопнулась. Черт! Неужели Тимофеевич делал обход и заметил следы проникновения? У меня даже ногу свело от страха. Ничего, если что, Витька поможет выбраться…

Вскоре я вылез в бетонный колодец. Наверх вела металлическая лестница. Поднявшись, обнаружил помещение с кучей старого тряпья: матрасов, фуфаек, и обрывков старых газет. Внимательно, освещая каждый сантиметр фонариком, я обследовал подвал – абсолютно ничего полезного здесь не было. Приподняв голову, я увидел сверху дыру, будто кто-то пробил ее недавно, еще даже летела деревянная труха. Присел на кучу тряпья и задумался. Еще когда лез по трубе, я догадался, что когда мы кидали жребий, кому лезть – обе спички в Витькиной ладошке были короткими. Он схитрил, подлец. Витя с детства боялся темноты и крыс.

В подвале оказалось очень холодно. Я уже решил лезть обратно, но вдруг услышал сверху голоса, и яркий луч мощного фонаря ударил прямо сверху…

Глава 2

Сергей Павлович 24 сентября 1989 год

Облегченно вздохнув, я вышел на улицу. Странно, но уже смеркалось. Неужели я так долго просидел в подземелье? Оглядевшись, я заметил, что вылез из другого крыла здания. С этой стороны дом еще был абсолютно целым и неразрушенным. Стены из красного кирпича казались довольно крепкими и монолитными, а высокая крыша напоминала в полутьме старинный замок из Средневековья. Медленно обойдя здание, я с удивлением обнаружил, что и фронтальная часть дома оказалась абсолютно целая. Над подъездом висела выцветшая вывеска: «Городской водоканал».

Что за хрень тут творится?!

И только тут я заметил, что высокий забор из оцинкованного профнастила исчез. Особняк окружал старый деревянный частокол. Бордюры во дворе аккуратно побелены, а прямо возле главного входа разбито несколько клумб с красными и белыми розами.

– Хэнде хох! – мне в спину уперлось что-то острое.

Я медленно обернулся и увидел улыбающегося белобрысого мальчишку, лет двенадцати. Смеясь, он откинул на землю деревянную штакетину.

– Серый, давай за мной, пока сторож не проснулся!

Резко повернувшись, мальчик шмыгнул в проем забора и исчез в зарослях кустов тутовника.

«Серый?» – недоуменно подумал я. И тут меня поразила одна деталь: мальчишка был как две капли воды похож на моего друга детства, Витьку Сафонова. Но не это главное – паренек оказался о д н о г о роста со мной. Я остановился и внимательно посмотрел на свои руки. Они были небольшие, детские. Встряхнув головой, я ущипнул себя за щеку.

– Ну, ты что там встал как истукан! – послышался из-за кустов недовольный голос. – Дуй сюда!

Ничего не понимая, я пролез через забор и осторожно прокрался через заросли кустов.

Мальчишка деловито сидел на широкой доске, положенной на два кирпича.

– Задолбался я на «шухере» стоять. Хорошо, что Тимофеевич сегодня крепко наклюкался. Ну, рассказывай Серый, есть там чего?

– Где?

– В подвале, дурик. Нашел что-нибудь?

– Ты… Витя?

– Серега, ты что там, головой ударился?

Я осмотрел свою одежду: черные брюки, кроссовки, свитер с оленями. Именно так я и ходил, когда учился в шестом классе. Наверное, я действительно ударился головой в подвале. А все происходящее – просто сон.

Витя привстал и потряс меня за плечо:

– Ну хоть что-то там было? Внизу?

– Кроме старых матрасов – ничего…

Друг удрученно вздохнул:

– Странно. Князь Володарский до революции был самым богатым в нашей губернии. Не мог же он все золото в Париж увезти…

– Охереть можно… что же происходит…– пробормотал я, понимая, что это совсем не сон.

– Лады, погнали тогда домой, уже седьмой час.

Витя резко развернулся и направился прямо через заброшенный сад, где мы частенько в детстве набирали сочные красные яблоки.

Ничего не понятно… Ведь на этом месте – давно магазин «Магнит»…

– Пойдем быстрее, не знаю как тебе, а мне точно попадет. Я бате обещал к шести дома быть! – Витя прибавил шаг. – Срежем через дворы!

Мы перешли через дорогу. Машин на улице почти не было. Медленно проехали пару старых «Жигулей» и «Волга». Где мы вообще находимся? Дома оказались старые, двухэтажные. Ни супермаркетов, ни рекламных вывесок и афиш… Мимо неторопливо прошли две пожилые женщины, с небольшими сумками-авоськами.

На улице почти совсем стемнело. Я шагал за Витей и крутил головой во все стороны, начиная понимать, где я раньше видел эти старые дома и дворы… в конце восьмидесятых! Неужели?.. нет, этого просто не может быть… Такое просто никак не укладывалось в моей голове.

В одном из двориков, из деревянной беседки, увитой диким виноградом слышались гитарные звонкие переливы и девичий смех.

– Да не беги ты как угорелый, Витек!– окликнул я приятеля.

Друг открыл рот, собираясь что-то сказать, как вдруг сзади послышался хриплый бас:

– Стоять, щеглы!

Мы замерли на месте.

– Это Леня Баркас. Попали мы, Серый… – полушепотом выдохнул Витя.

Из беседки вразвалочку вышел коренастый чернявый крепыш в джинсовой куртке. Леня Баркас собственной персоной.

Баркасов Леонид… Это тот самый парнишка, из соседней школы, который жестоко избил меня после дискотеки, в седьмом классе, перед самым Новым годом. Мое лицо наутро напоминало замороженную брюкву, а нос распух и превратился в огромную картофелину. Через месяц, когда от побоев не осталось и следа, отец отвез меня на секцию бокса. Вскоре я втянулся в тренировки, частенько ездил на соревнования, а Леня Баркас уже через два года обходил меня стороной. К восемнадцати годам я был кандидатом в мастера спорта по боксу. Продолжал заниматься и после службы в армии, изредка, но все же посещая секцию. И сейчас в моей комнате до сих пор висел боксерский мешок, который я иногда колотил. Особенно, снимая стресс после трений с начальством на работе…

Подходящий вразвалочку Баркас сейчас не внушал мне абсолютно никого страха. Скорее он напоминал щенка, который по глупости решил бросится на тигра.

Леня подошел и грозно осмотрел нас, слегка прищурившись:

– Я что-то не понял, бакланы, мимо моего двора ходим – а дань не платим?

Витя побледнел.

– По полтиннику с рыла – и дуйте дальше! – усмехнулся Баркас.– Я сегодня добрый…

– У меня только двадцать копеек, – пробормотал Витя и извлек монетку из кармана куртки.

– А ты что молчишь, бивень? – Леня слегка толкнул меня в плечо.

От него жарко пахнуло перегаром.

– А может, тебе еще ключ от квартиры дать, где деньги лежат? –улыбнулся я.

– Баркас, бей в табло! – хохотнули из беседки.

Леня крепкой рукой схватил меня за грудки и потянул к себе. Затем резко ударил с левой боковым, я успел увернуться, но удар прошел вскользь, по скуле, разбив губу. Резким движением я освободился от захвата, и четко отработал троечкой – два удара по корпусу и хук с левой в челюсть. Моя коронка. Баркас резко мотанул головой, и побледнев, медленно присел на землю.

Из беседки вышел рослый патлатый парнишка, в тельняшке под серой ветровкой. На вид лет шестнадцати. Он быстро подошел к охающему Лене и помог приподняться.

– Пойдем-пойдем, – быстро взял меня за руку Витек и поволок дальше через двор, к каменной арке.

Пройдя метров пятьдесят я все же оглянулся: нас никто не преследовал.

– Серый, ты где так махаться научился?

– Я же КМС по боксу.

– Вот фантазер! Смотри, Баркас сегодня пьяный, а завтра он мстить начнет. А того, в тельняшке видел? Это – Бес. Он вообще на всю голову отмороженный. Даже на малолетке был. Может, лучше пока пару дней дома посидишь? Они могут тебя возле школы поймать…

– Не очкуй, Витек, прорвемся…

Мы уже подошли к дому. Витя жил в соседнем, втором подъезде. Он остановился и крепко пожал мне руку.

– Ну давай, Серый, до завтра!

– Пока, Витек!

Я медленно поплелся на третий этаж.

Эх, Витек… В школе ведь как дружили! После службы в армии он останется на сверхсрочную во Владикавказе, выучится на прапорщика, женится, и осядет в одной из воинских частей в Северной Осетии. Всего-то три раза мы виделись после школы, когда Виктор приезжал на встречу выпускников…

Дверь в квартиру номер двадцать четыре была старенькая, обитая светло-коричневым дерматином. Кнопка звонка все так же болталась на одном шурупе.

Я вытер рукавом кровь с распухшей губы и задумался – что происходит?

Нет, это явно не сон: Витек, драка во дворе, улицы со старыми автомобилями. Еще раз до боли ущипнул себя за руку. Больно! Я спустился в пролет между этажей, и встал на носочки, чтобы увидеть свое отражение в темном стекле: на меня смотрел кудрявый русоволосый мальчик, с заостренным лицом и слегка оттопыренными ушами.

Неужели я сейчас позвоню в дверь, и мне откроет моя молодая мама? Нет, этого не может быть. От этого всего свихнуться можно, мне ведь сорок два, как я мог очутиться в теле себя самого, в подростковом возрасте?

Раньше, очень давно, я увлекался книгами о «попаданцах», находя некоторые сюжеты довольно забавными. Пока не доходило до того места, когда очередной «попаданец» начинал собирать компьютер, автомат или самолет в лохматом тринадцатом или восемнадцатом веке, причем из подручных средств. Чушь собачья. Я работаю инженером-строителем, а что нового могу предложить человечеству в середине восьмидесятых? Собрать мобильный телефон или «айфон»? Или смонтировать новые очистительные установки? Да ни хрена я не смогу без проектов, нужных деталей и толковых помощников…

Еще одна категория «попаданцев», неожиданно попав в СССР в конце тридцатых годов, всеми способами прорывались к Сталину, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе в сорок первом году.

Что же мне теперь, ехать к Михаилу Горбачеву, и растолковывать, что перестройка не стоит и ломанного гроша? Что америкосы объегорят его как лоха с договором об уничтожении ракет средней и малой дальности, через несколько лет распадется СССР и Россия вступит в смутную эпоху лихих девяностых, впрочем верховодить там будет уже другой деятель…

Я покачал головой. Нет, конечно я никуда не поеду. И не стану никому ничего говорить. Дело это мутное. Увезут потом меня мрачные люди в погонах далеко на север, где белые медведи летом в валенках ходят или посадят в заведение с окнами на решетках… Ладно, поживем-увидим. Я решительно поднялся к квартире и нажал кнопку звонка.

Дверь с небольшим тягучим скрипом открылась. На пороге стояла моя молодая мама в зеленом фланелевом халате.

– Сережа, что не заходишь? Я же в окно видела, ты давно в подъезд вошел. Что, опять ключ посеял?

Совершенно опешивший, я медленно шагнул в коридор. Мама… я совсем позабыл, как она выглядела в тридцать четыре…Стройная, кареглазая, с внимательным и чуть тревожным взглядом, для мамы мы всегда дети – хоть нам пять, пятнадцать или даже пятьдесят…

Я внимательно смотрелся в прихожей. Все совершенно так, как тридцать лет назад. Светлые розовые обои с цветочками, небольшой шкафчик и железная обувная полка. Я разулся и заглянул в гостиную: на диване лежал молодой отец в спортивном трико и белой майке. Он внимательно читал газету, а младшая сестренка Маришка старательно выводила акварелью каракули в альбоме.

– Сережа, мы уже поужинали, мой руки – и за стол. Пюре еще горячее. – мама быстро прошла на кухню.

Я помыл в ванной руки, и выйдя из прихожей, задержал взгляд на маленькой сестре. Сейчас у нее дочь Настя примерно такого же возраста, и похожи они просто невероятно… А старший сын Васька уже в седьмой класс перешел.

Отец оторвался от газеты и серьезно посмотрел на меня:

– Серега, давай ужинай. А после у нас будет серьезный разговор…

Я прошел на кухню и набросился на еду.

– Мам, какое все вкусное…

– Ага. А с мясом было бы еще вкуснее. Отец обещал в субботу достать на рынке, через знакомого.

– Тоже мне, дефицит…

– Сергей, ты как будто с луны свалился… а ну-ка, посмотри на меня, – мама подошла ближе и осторожно провела пальцем по моей распухшей губе. – Отец, иди посмотри на красавца!

Взъерошенный отец, с газетой в руке, подошел и задумчиво взглянул на меня, удивленно покачав головой.

– В подъезде о перила ударился. – пробубнил я.

Папа ухмыльнулся:

– Серега, давай тебя на бокс запишем. Может тогда эти «перила» будут тебя стороной обходить, – он похлопал меня по плечу. – Давай, доедай, скоро «Семнадцать мгновений» начнутся.

Поужинав, я помыл тарелку под раковиной, чем невероятно удивил маму и уселся на старом кресле в зале. Мама с Маринкой ушли в соседнюю комнату, читать сказки.

– Что, опять в усадьбе Володарского шарились? – спросил отец, не отрывая глаз от экрана.

– А откуда ты знаешь?

– С работы ехал, видел вас с Витькой возле «Городского водоканала». Зря вы у особняка околачиваетесь, там еще в тридцатые годы, когда интернат был, все подвалы почистили.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…» – произнес на экране телевизора Мюллер свою знаменитую фразу.

Отец задумался.

– Мне еще дед рассказывал, князь Володарский был богатейший и влиятельный человек в нашем крае. Представляешь, на день рождения жены он даже заказывал оперных певцов из самой Москвы. Говорят, к нему даже Шаляпин приезжал…

– Все течет – все повторяется. И сейчас, есть лишний миллион – может и «звезда» на именинах спеть и сплясать…

– Ты это о чем?

– О наших миллионерах и миллиардерах… – и тут я вдруг понял, что ляпнул лишнее.

– Сережа, я иногда ваш молодежный сленг просто не понимаю. Какие еще миллионеры в социалистическом государстве?!

– Пап, да я так, помечтал просто…

– Ты бы лучше помечтал, как тройку в четверти по математике исправить, – недовольно пробурчал отец.

« Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу…» – произнес диктор в фильме ровным голосом.

Неловкую паузу неожиданно разрядила Маришка.

– Селешка, почини мне Мишку, – она протянула олимпийского медведя, у которого постоянно садились батарейки

Я вздохнул, взял игрушку, и направился к себе в комнату…

Ночью я ворочался на кровати и долго не мог уснуть. Потом включил напольную лампу-абажур, вошел в зал, тихо взял с журнального столика газету «Правда» и принес в свою комнату. Посмотрел на дату: двадцать четвертое сентября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Охренеть!

Я подошел к старому шкафу-секретеру и откинул столешницу. Вот транзистор, который я пытался собрать по схемам из журнала «Юный техник», деревянные теннисные ракетки, вырезанные из фанеры. В этом месте, в самом углу, я прожег полировку, когда положил еще не остывший паяльник, а потом, чтобы не заметила мама, пытался замазать место раствором йода. Вверху, на полках мои любимые детские книги о морских приключениях, пиратах и индейцах…

Мысли в голове перемешались. В окружающем сейчас отсутствовала всякая логика. Почему такое произошло со мной? И как это вообще могло произойти? Однако, теперь пришла пора перейти от информации к фактам. А факты – вещь довольно упрямая. За окном засыпал город, окутанный легкой дождливой изморосью. Как там, наверное, уже ищут меня, в далеком две тысяча девятнадцатом?

А ведь завтра круглая дата. Ровно пятнадцать лет, как я познакомился с женой Юлей.

После архитектурно-строительного института я долго не мог найти работу в своем городе. Строили тогда очень мало, а попасть в нормальную фирму без опыта работы – оказалось нереально, проще слетать на луну. Тогда я был молод и легок на подъем. Однажды нашел объявление в газете о строительстве крупного строительного объекта и наборе специалистов в другом конце страны, во Владивостоке, и через три дня уже летел в самолете над зеленой необъятной тайгой. Фирма заключала контракт на два года, предоставляя жилье и питание бесплатно. А оставшаяся он трудовых накоплений круглая сумма ждала меня на счету, после окончания контракта. Но через двадцать два месяца генеральный директор и главный бухгалтер фирмы бесследно исчезли с многомиллионными счетами. Я чудом сумел выбить только пятую часть заработанного, вернулся в родной Южногорск и устроился мастером в строительную фирму «Альянс». А через три месяца встретил Юлю…

Да, как раз тогда, в две тысяча четвертом я купил у знакомого свою первую иномарку, старенькую «Ауди»-бочку. Невольно я погрузился в далекие воспоминания.

Тогда тоже шел дождь, я поздно возвращался с работы, и увидел одинокую фигуру девушки на остановке, она робко пряталась под крышей. Я развернулся через сплошную полосу, и подъехал к остановке:

– Девушка, вас подвезти? Маршрутки уже не ходят…

Она посмотрела испуганными глазами, потом все же решилась и села в машину. Когда девушка откинула капюшон, у меня даже перехватило дыхание: большие глаза, девичьи сочные губы, и небольшой вздернутый носик, волосы заплетены в толстую русую косу.

– А вам по пути? – тихо спросила девушка.

Я кивнул и понял, что если не спрошу номер телефона у прекрасной попутчицы, то буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

– Меня, Сергей зовут.

– Очень приятно, а меня Юлия. Сергей, я живу в общежитии консервного завода.

– Хорошо…

Некоторое время мы ехали молча.

– Юля, вы не боитесь одна в такое позднее время по городу ходить?

– Да я только недавно приехала из деревни, к подруге в гости ходила, а оказалось, маршрутки после семи уже не ездят. И потом, у меня вот… – она расстегнула сумочку, и показала дешевый газовый баллончик.

Я улыбнулся:

– Ну, этим разве что комаров напугаете…

Юля заметила татуировку у меня на запястье и слегка нахмурилась.

– Армейская, – пояснил я, – а вот, кстати, и ваша общага.

Я припарковался возле пятиэтажного кирпичного общежития. На бетонном крыльце, под козырьком, сидели несколько парней и девушек. На ступеньках стояли початые бутылки с пивом.

« И мне остается колоть и курить…» – фальшивил под гитару бритый паренек в джинсовом костюме.

– Юля, мне тут один фильм хороший порекомендовали посмотреть. У вас вообще какие планы на пятницу?

Девушка покраснела.

– А как же ваша жена?

– Да не женат я, и никогда не был женат.

Юля улыбнулась:

– А можно мне подумать?

– Оставите тогда номерок сотового?

– Да нет у меня телефона, не приобрела еще. Вы, Сергей, на вахту звоните, меня вызовут. Я живу в триста шестой комнате.

Компания на крыльце не на шутку разошлась. Бритый отставил гитару, и что-то громко доказывал патлатому верзиле в кожаной куртке. Девицы курили и с интересом посматривали в сторону моей машины. С крыльца скатилась пустая бутылка, со звоном разбившись о железную чистилку для ног.

– Юля, а давайте я вас повожу. Хотя бы до фойе.

Девушка вышла из машины и неожиданно взяла меня под руку. Когда мы входили, одна девица тонко взвизгнула:

– Вот она, новенькая, уже жениха в городе нашла…

Я проводил Юлю до ступенек в фойе, а когда спускался с крыльца, за мной увязался патлатый верзила в кожаной куртке.

– Слышь, мужик, перетереть надо! – он бесцеремонно схватил меня за плечо. Я одернул его руку и мы спустились со ступенек. Парень оказался рослый, гораздо выше меня:

– Мужик, не ходи к Юле Семеновой, понимаешь…

– Знаешь, что? А не пошел бы ты…

Он вдруг неожиданно, но совсем не сильно ударил меня в живот.

Я сразу ответил коронным хуком слева в челюсть, и паренек тут же неловко завалился возле железной урны с дымящимися окурками. Я оглянулся на кампанию: никто даже не пошевелился и не произнес ни звука.

– Будьте здоровы, ребята! – я посмотрел на шевелящегося на земле верзилу и сел в машину.

Через три недели Юля переехала ко мне, а через год мы поженились.

Я прилег на кровать и молча уставился на падающие по стеклу капли. Вскоре на веки навалилась тяжесть, и я провалился в сон, надеясь, что утром все будет как прежде…

Сережа 24 сентября 2019 год

Я услышал наверху шорох и поднял голову. Из дыры на потолке появилась веревочная лестница. По ней быстро спускался человек в странной синей спецодежде, с ярким фонарем на лбу. Мужчина спрыгнул и подошел ко мне, внимательно оглядывая: