Глава 6

Кратер.

У меня теплилась робкая надежда что именно там, в хорошо укрепленном форпосте, где находился гарнизон из сотни Инкарнаторов, мог кто-то выжить. Фронт ужасающего Прорыва, от которого сбежали Одержимые, должен был захлестнуть Кратер самым краешком, у них оставалось побольше времени, чтобы подготовиться. Да, прошло очень много лет, но…

Кратер с высоты походил на цветок. Пять лепестков – купола модулей, покрытых серебристой чешуей высшей защиты. Они находились в центре идеально круглой впадины лунного цирка, защищенные со всех сторон кольцом отвесных скал. Естественная преграда, в которой Техноманты пробурили полуподземный тоннель, выходящий к узловой станции Пути. Если закрыть внешние гермоврата, Кратер – неприступная цитадель, чем-то похожая на форт Энджело, только гораздо масштабнее – диаметр цирка составлял более десяти миль. Очень удобное место для обороны, вот только удачное расположение не спасло Инков Первого Легиона.

Кратер был выпотрошен. Врата снесены, купола проломлены, везде царил полный разгром. На внешних рубежах и во внутренних помещениях нашлись жуткие останки, говорящие о том, что цитадель пережила несколько страшных штурмов. Когда противник все-таки прорвался – там творилось настоящее мясо. Наши разведчики нашли только покрытые черной пылью шрамы безнадежной битвы, космический вакуум и никаких следов выживших. Как и врагов – бой здесь закончился много-много лет назад.

Это было печально, но ожидаемо. Интересным оказалось другое.

«Экстерменацио». Звездный корабль нашелся. Со стороны он казался почти невредимым, но самое главное – разрушитель был закрыт, а данные сканирования говорили, что внутри каким-то образом функционируют некоторые системы, в том числе L-поле. Войти не удалось: Стрелок, Ехидна и их звезда не смогли открыть шлюзы, явно заблокированные изнутри. На стук и вокс-сигналы никакой реакции не последовало, а вскрывать бронированный люк наши разведчики не стали без особого распоряжения. И правильно сделали – звездолет мог нам еще пригодиться.

После получения донесения мы устроили короткий совет. Выбор был простым – между Кратером и Многоугольником. Второй – наш основной пункт назначения, но до него более трехсот миль по опаснейшей Черной Луне. До Кратера – всего сто двадцать, и там можно было переждать лунную ночь – период, когда Черная Луна оказывалась противоположной стороной к солнцу и погружалась во мрак. Двадцать два часа ночи через сорок два часа дня – такой странный календарь, связанный с особенностями вращения. Ночь считалась самым опасным временем – Одержимые утверждали, что из скрытых нор появляются хищники, гораздо более жуткие по сравнению с представителями «дневной» фауны. Это казалось странным, но причин не доверять их опыту не было, а он четко говорил, что оставаться без укрытия во время «темной фазы» – смертельно опасно.

До Кратера мы успевали добраться до наступления сумерек, если выступить прямо сейчас. Но разрушенный форпост лежал в стороне, от него до Многоугольника более четырехсот миль, и фактически мы совершали огромный крюк.

Решающим аргументом послужила не загадка «Экстерменацио» или вероятная ночевка на лунной равнине, а почти невредимая, по словам Ехидны, станция Пути у внешних ворот Кратера. Все форпосты Первого Легиона были связаны, и даже если какие-то секции Пути разрушены, гораздо безопаснее двигаться по нему, используя для временного укрытия узловые станции. А если удастся запустить транспортные механизмы, то мы вообще очень быстро преодолеем расстояние от Кратера до Многоугольника.

Такой план пришелся по духу всем, и Первый Легион выдвинулся.

Главная сложность перемещений по Черной Луне – это ее рельеф. Изломанная торосами, уходящими вверх на сотни ярдов, рассеченная многочисленными каньонами и рваными трещинами поверхность аномального планетоида представляет очень сложную, почти непроходимую местность. С высоты она напоминает разбитую тарелку, трещины между кусками которой горят пламенем А-энергии. Это черная, чуждая человеку каменная пустыня, и выжить здесь без Доспеха, А-оборудования и плеча товарища – невозможно.

Ее можно сравнить с бесплодным скалистым плоскогорьем, если представить, что скалы растут под совершенно дикими углами, принимают причудливые формы или левитируют в разных плоскостях. Если представить скрученные А-энергией утесы и гудящие черные кубы, покрытые причудливой азур-вязью. Если представить архипелаги Осколков, неспешно кочующие в черном небе, и азур-нимб невидимых Тварей, роящихся вокруг них…

Из-за обилия летающих обломков летунам здесь тоже не совсем уютно, им приходится подниматься на приличную высоту, где другая опасность – азур-выбросы Завесы и нападения призрачных хищников. Полеты флаингов же невозможны априори – у первопроходцев они вышли из строя в первые недели, не выдержав А-излучения, разъедающей пыли и постоянных столкновений с осколками.

Поэтому путь труден, и любой его отрезок может превратиться в долгие поиски обхода какого-нибудь непреодолимого излома местности. Мы, конечно, готовились к этому: вся подвижная техника Первого Легиона была левитирующей, защищенной микрогенераторами L-поля, ключевые узлы заменили бериллиевым сплавом, а часть важнейших модифицировали «живой материей», чтобы в случае повреждения быстро восстановить. С нами были мобильные боевые боты: «Захватчики», «Защитники», навьюченные ценным грузом «Мулы» и масса специальных приспособлений, разработанных по чертежам Одержимых как раз для таких переходов, – но все равно оказалось, что к подобному испытанию мало кто готов. Караван с транспортом растянулся на несколько миль, следуя за подвижным авангардом. В центре находился саркофаг с Ядром, а фланги и тыл охраняли отдельные боевые группы, в каждой из которых был кто-то из ветеранов.

Маршрут же наш напоминал бешено извивающуюся змею. Я шел в одном строю с Инками, стараясь подбодрить их своим присутствием, но удавалось это не в пример тяжелее, чем на Земле, пси-поле в насыщенной Азур среде работало хуже, вынужденное будто пробиваться сквозь плотную вату. Одновременно привыкал к гравитационным компенсаторам, благодаря работе которых все мы избегали флуктуаций притяжения, – и к остальным условиям Черной Луны.

Самым противным была пыль. Антрацитово-черная, абразивная, острая, как крупинки стекла, она была тут повсюду, назойливая и невероятно прилипчивая. Уже через пару часов она покрывала наши кидо, хрустела под ногами и скрипела в сочленениях. Как объяснила Мико, пыль образовалась от непрерывных столкновений левитирующих обломков, ударов метеоритов и распада оболочки Черной Луны. На Земле такая пыль стоила дороже золота, а здесь мы, чертыхаясь, стряхивали ее с Доспехов.

Расщелины, постоянно преграждавшие путь, дышали призрачным азур-туманом, а в глубине сияла концентрированная энергия. Упавший туда вряд ли смог бы выбраться, будь он хоть трижды Инкарнатором. Из них выныривали стайки войдов, которых приходилось ликвидировать Заклинателям, а в особо глубоких провалах могли встретиться твари и похуже.

Я строго-настрого запретил туда лезть и вступать в схватки. Внутренность Черной Луны, скрытая под разбитой оболочкой, представляла собой совокупность экстрамерных пространств, и каверны в каньонах и трещинах иногда служили переходами в совершенно неожиданные места. Много Инкарнаторов Первого Легиона сгинуло, пытаясь исследовать и составить трехмерную карту этого лабиринта, и работа так и не была доведена до конца. На картах Одержимых в этом квадрате не имелось отметок опасных нор (или они были запечатаны и зачищены), но тектонические сдвиги продолжались, рисунок трещин на поверхности менялся, и кто мог гарантировать, что не возникло новых каверн?

Непроходимые каньоны мы преодолевали с помощью тяжелых мостоукладчиков на базе «Микадо», способных навести пролеты через широкие пропасти, или обходясь «Телекинетикой» там, где это было возможно. Сами Инки могли бы двигаться быстрее, если бы мы шли налегке, но техника и платформы с грузом здорово снижали скорость каравана. И в особенности – тяжеленные мегакрипторы, формой похожие на титановые трейлеры с начинкой из экстрамерности Черной Луны. Внутри находились жилмодули и мастерские, запасы пищи и сухого кислорода, разобранная техника и оборудование, экипировка и оружие, клон-тела и масса прочих полезностей, рассчитанных на полгода снабжения тысячи Инков. Ценнейший груз, ради которого мы подчистую выгребли хранилища Арсенала, Стеллара и Звезды.

Вскоре пришли вести от команды Энди Старка, достигшей Многоугольника. Связь осуществлялась через «Телекоммуникационный Мост» Знамени, другие способы здесь почти не работали. Старк доложил, что форпост внешне выглядит относительно целыми, однако периметр, часть зданий и брошенные корабли облюбовали А-Твари разного калибра – в связи с чем детальная разведка невозможна без серьезной зачистки.

Силами его звезды такая операция выглядела рискованной, поэтому, посовещавшись с Кастором, я приказал Старку разделиться на несколько групп. Одна должна вернуться к нам строго вдоль ниточки Пути, заодно проверив его фактическую сохранность, и встретиться с Первым Легионом в Кратере, а остальные команды – продолжать воздушную разведку, как можно дальше продвигаясь к Разлому и Дозорной Башне. Именно там планировалось встретиться с Бина Ши и Софией. Сам район считался опасным даже во времена Осады, поэтому разведчики Старка должны были соблюдать крайнюю осторожность.

Требовалось решить еще одну проблему. Все Инкарнаторы сейчас находились в автономном режиме, отрезанные от системы Стеллара. Фактически мы сломали ее на Земле, опустошив огромные склады в древних хранилищах и «отсоединив» Ядро от системы терминалов. Но подключать ее напрямую на Черной Луне представлялось крайне рискованной затеей – слишком высоки шансы аномальной реакции. Я откровенно опасался как всплеска Ядра, так и обнаружения его активности врагами. Но на другой чаше весов лежали потенциальные изменения Тревог, наградные баллы и звания для Первого Легиона – та самая геймифицированная система «кнута и пряника», прекрасно работающая на развитие и мотивацию. А мотивация нам сейчас была нужна как ничто другое…

Внутри экранированного бериллиевым саркофагом и защищенного L-полем Осколка с Ядром находился единственный Инкарнатор в Первом Легионе, способный входить и выходить оттуда безо всяких проблем.

Мора, из Хранителя Куба переквалифицировавшаяся в Хранительницу Ядра. Более надежного кандидата на эту роль подыскать было сложно. С помощью ее нейросети мы и устроили некий временный мостик по принципу «Стеллар – когитор Моры – мой когитор – когиторы остальных Инков». Это позволило закрыть активные директивы и получить за них награды. Благодаря объединению во фракцию все награды, подобно групповым поощрениям, зачислялись на «общий счет», с которого я уже мог распределять их среди остальных Инков. Сложный интерфейс управления Первым Легионом, вызывавший сначала только недоумение, теперь наконец-то раскрылся. Я все больше и больше понимал задумку Прометея – интерфейс Первого Легиона был заточен на управление массой Инкарнаторов без помощи системы Стеллара. Отсюда и дублирование функций, и казавшийся нелепым ручной режим выдачи наград/распределения званий. Фактически он сделал эрзац системы Стеллара для условий, когда саму систему использовать будет невозможно. И это, по рассказам Арахны, вполне себе работало, пока они массово не перешли на Умбру.

Сеанс связи с Ядром через Мору прошел вполне штатно. Основная Красная Тревога ожидаемо обновилась, исчез пункт о доставке на Черную Луну, но никаких бонусов за него не отсыпали. Синяя Тревога, объявленная при появлении Голема, принесла три Синих Звезды, дежурные боевые приказы – много Белых Звезд и массу поощрений. Все директивы, что автономно создали когиторы уже после высадки, – успешно синхронизировались, но новых Стеллар не сформировал, что даже немного разочаровало. Нейросеть с апломбом утверждала, что система, изначально настроенная на защиту Земли, не рассматривает Черную Луну как «свою» территорию и поэтому будет реагировать только на непосредственные угрозы. Скорее всего, она была права.

С помощью Мико я обновил директивы и раздал награды. Звезды и Геномы из общего котла ушли отличившимся Инкам. Добытые геномные модификации помогала распределять Арахна, дополняя Фенотипы наших Заклинателей необходимыми А-способностями, а часть дублей откладывая про запас – на случай замены носителя. Я не лез в этот сложный процесс, предпочитая делегировать полномочия более компетентным специалистам.

Вообще, судя по доступной информации, львиная доля наших бойцов сейчас находилась между второй и третьей эволюцией. Третью пока прошли не больше трети – в основном ветераны или уникумы из числа новичков. ДНК-слоты у большинства имели одно-два пустых гнезда – их планировалось занять наиболее важными для выживания матрицами местных Тварей. Такими, например, как Печать Низшего, обеспечивающая анаэробное дыхание замкнутого цикла. Пока такая модификация, недоступная на Земле, досталась только мне (наследство команды Оскала) да парочке «стариков», если не считать Одержимых.

Любопытным был Геном, вернее, Матрица Голема. Как и все ДНК-слепки искаженных существ Черной Луны, он имел всего один аффикс. Но чрезвычайно мощный и ранее не отмеченный ксено-генетическими архивами Арахны.

Матрица Голема-Сверхгиганта

«Азур-магнетизм» – энергетическая способность, позволяющая притягивать, контролировать и манипулировать частями измененной материи, создавая из нее различные конструкции или разрушая их. Радиус, сила и чувствительность воздействия зависят от мощи Источника.

Активная способность. Требует: Источник (30), Разветвление Источника (15), Меридианы (15), Нейроматрица.

Внимание: расход А-энергии зависит от количества используемой материи.

Способность с первого взгляда казалась одной из разновидностей «Теле-» или «Психокинетики», которые тоже позволяли дистанционно манипулировать предметами. Но запредельные требования поражали – к примеру, Разветвление и Меридианы пятнадцатого ранга, как я понимал, становились доступны только на четвертой-пятой эволюции Духа, это серьезнейшее усложнение азурического контура. А это говорило, что не все так просто и потенциально «Азур-Магнетизм» гораздо интереснее всех имеющихся у наших Заклинателей А-способностей.

Сейчас никто из нас, даже я с аномальным Источником, не мог использовать эту Матрицу. Не хватало апгрейдов. Мы, непобедимые на Земле Инкарнаторы, одной ногой вступили в новый мир, где снова были аутсайдерами. Мое собственное развитие только что перешагнуло отметку 242000 Азур (в общей сложности двести двадцать пройденных ступеней), в запасе своего часа ждали десять Нейросфер, а из свободных модификаций неиспользованными оставались Геномы Прайма и Владыки Льда. Потенциал для развития существовал. Вероятно, здесь, в высшей лиге, заповеди Прометея стоило пересмотреть – рамки третьей эволюции становились тесны. Это следовало обсудить со специалистами, но пока нашей главной заботой был переход.

Нельзя сказать, что путь до Кратера вышел спокойным. Постоянно вспыхивали стычки на флангах, возникали сложности с поиском пути, выходила из строя техника, рушились в бездонную пропасть казавшиеся надежными тропки, переворачивались грузовые платформы, получали тяжелые травмы Инки, самоотверженно спасающие имущество Первого Легиона. Трижды нас атаковали сверху летающие азурические хищники, отнесенные системой Стеллара к крупным, разожравшимся «Дивам».

Но больше никто не погиб. И даже инкарнации можно было пересчитать по пальцам.

Через двадцать часов непрерывного пути мы увидели скальные кручи Кратера, черное отверстие тоннеля и ниточку Пути, разрезающую черную пустошь.