Памяти Лулу

ARISTEAS. Philologia classica et historia antiqua.

Supplementa. Volumen VIII.

Печатается по решению Ученого совета Университета Дмитрия Пожарского

Подготовлено к печати и издано по решению Ученого совета Дмитрия Пожарского

Научный редактор

кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории СГУ имени Н.Г. Чернышевского Е.В. Смыков

Рецензент:

доктор исторических наук, профессор кафедры Истории Древнего мира Института восточных культур и античности РГГУ А.М. Сморчков

© Лапырёнок Р.В., текст, 2016

© Яворский И.Р., дизайн макета и верстка, 2016

© Белоусова А.В., Яворский И.Р., дизайн и оформление обложки, 2016

© Русский фонд содействия образованию и науке, 2016

Введение

В историографии события римской истории 133–122 гг. до н. э. часто трактуются как революция. Так, российский историк Р.Ю. Виппер называет братьев Гракхов первыми демократами, которые познакомили римский народ с новыми, революционными по своей сути методами борьбы за права^[1]. Впрочем, значение гракханского движения для мировой истории не ограничивается «изобретением» новых методов политической борьбы. Последние являлись новшеством лишь с точки зрения классической Республики, тогда как ранние периоды римской истории знали не менее, а быть может, даже более радикальные способы разрешения конфликтов в отношении собственности и власти. На мой взгляд, значение гракханского движения определяется главным образом масштабом воздействия осуществленных реформаторами преобразований на социально-политическое развитие Рима. (В наибольшей степени, конечно, это относится к преобразованиям в сфере земельных отношений.) Глобальный характер этого воздействия ощущается на всем протяжении позднереспубликанского периода и находит отражение практически во всех последующих политических конфликтах.

«Италийский вопрос», например, не теряет своей актуальности и после окончательного поражения гракханцев. Новое наступление на права италиков, которое заключалось в планах по выведению колоний в рамках аграрного закона М. Ливия Друза Младшего, привело в итоге к началу Союзнической войны. В данном случае налицо прямые параллели с политикой оппозиции в 133–122 гг. до н. э., причем судьба инициатора реформы оказалась столь же печальной, как и его предшественников.

Конфликты в отношении собственности, которые обусловили возникновение движения за аграрную реформу, являлись прямым следствием отсутствия в римской гражданской общине эффективных механизмов для осуществления государственного регулирования и контроля в сфере земельных отношений. Аграрная реформа Тиберия Гракха стала своего рода реакцией на новые тенденции в социально-экономическом и политическом развитии римского государства. Ее главной задачей являлось перераспределение права владения внутри гражданского коллектива. Создание аграрной комиссии III viri a.i.a. можно расценивать как попытку введения прямого контроля над земельными ресурсами общины (а точнее, над самой значительной по объему и наименее управляемой частью ager publicus – ager occupatorius).

Гибель инициатора аграрной реформы не привела к снижению политического напряжения. Деятельность аграрной комиссии Тиберия Гракха в еще большей степени обострила социальные противоречия, причем как в самом Риме, так и во всем Римско-италийском союзе, что находит отражение в реакции socii nominisque Latini на конфискацию земли в рамках деятельности III νινί α.ί.α. Попытки гракханцев продлить срок действия империи триумвиров встретили достойный отпор со стороны сената. Воспользовавшись недовольством италиков, он передал судебные полномочия триумвиров консулам. Таким образом, первостепенное значение имеет определение воздействия аграрной реформы на имущественные интересы римских и италийских собственников. К сожалению, данная проблема, как и политические мероприятия сената и оппозиции в 20-е гг. до н. э., а также судьба гракханской аграрной реформы в целом в современной историографии (как в зарубежной, так и в отечественной) освещены недостаточно подробно.

Еще меньшее внимание исследователей привлекает аграрная политика Гая Гракха^[2]. Причиной тому служит неудовлетворительное по меркам поздней Республики состояние Источниковой базы. Сведения письменных источников крайне противоречивы и не позволяют создать полную картину политического развития Рима в рассматриваемый период. Lex agraria Гая Гракха, по словам британского исследователя Д. Эр л а, является «во многих аспектах наименее освещенным из всех законов Гая Гракха»^[3]. Д. Стоктон сравнивает lex Sempremia agraria II с пазлом^[4]. В этой связи особое значение приобретают исторические сведения, которые содержатся в эпиграфических памятниках гракханского времени. Именно они представляют наибольшую ценность в рамках проводимого исследования, так как в них запечатлены объективные условия развития земельных отношений. Из числа эпиграфических источников, конечно, особо стоит отметить законы, начертанные на так называемой tabula Bembina. Комплексный анализ правового материала, который содержится в lex agraria 111 г. до н. э. позволяет яснее представить и справедливо оценить характер развития земельных отношений после ликвидации аграрной комиссии III viri a.i.a.

К сожалению, во многих современных работах, посвященных гракханскому движению, данный тип источников используется недостаточно интенсивно, причем совершенно отсутствует комплексный подход в изучении эпиграфических памятников. По этой причине без внимания остаются различия в официальном обозначении гракханских аграрных комиссий, которые четко просматриваются, если параллельно с изучением lex agraria 111 г. до н. э. проанализировать материалы так называемых termini Gracchani и эпиграфического lex repetundarum. Данное обстоятельство способствовало укоренению точки зрения, согласно которой земельный закон Гая Гракха проводился на основе полномочий аграрной комиссии, образованной в соответствии с lex Sempronia agraria 133 г. до н. э^[5]. Несмотря на то, что такое решение проблемы во многом противоречит нормам римского права, именно оно пользуется наибольшей популярностью среди современных исследователей.

Изучение земельных отношений в гракханское время является необходимым условием для понимания сущности процессов, происходивших в римском обществе в период поздней Республики. Социальные и политические противоречия, приведшие в конечном счете к установлению в Риме режима личной власти, в значительной мере определялись конфликтами в отношении собственности. Не менее значимой является также и проблема римской демографии, рассматриваемая в рамках данной работы. В основе большей части современных работ по этой проблематике лежит концепция ценза, разработанная немецким историком Ю. Белохом в последние десятилетия XIX в. Несмотря на ее высокое научное качество, многие из положений концепции Ю. Белоха нуждаются в переоценке. Новейшая дискуссия о демографическом развитии Рима в период поздней Республики, зародившаяся в зарубежной науке как реакция на негативные демографические тенденции в Европе, является наилучшим свидетельством в пользу актуальности подобного рода исследования.

Автор выражает глубокую признательность за всестороннюю помощь при подготовке монографии и ценные рекомендации друзьям и коллегам: к.и.н. Смыкову Е.В. (Саратов), д.и.н. Сморчкову А.М. (Чехов – Москва), д.и.н. Габелко О.Л. (Москва), к.и.н. Короленкову А.В. (Москва), к.и.н. Кузьмину Ю.Н. (Самара), к.ф.н. Иванову В.М. (Иркутск), Киндрату В.М. (Иркутск), д.и.н. (Dr. Habil.) Вольфгангу Биллю (Бонн), Габриэле Йон (Бонн), д.и.н. (Dr. Habil.) профессору Г. Гальстереру (Бонн), профессору Л. де Лигту (Лейден), к.и.н. (Dr. Phil.) Я. Тиммеру (Бонн), к.и.н. (Dr. Phil.) Ш. Шрумпфу (Бонн), Симоне Ферракути (Бонн – Л’Акуила), сотрудникам кафедры истории Древнего мира Рейнского университета им. Фридриха Вильгельма (Бонн), сотрудникам фонда им. Александра фон Гумбольдта, а также г-ну Рону Вуду («The Rolling Stones») за автограф в аэропорту г. Ниццы.