Цитаты из книг автора «Роман Коробенков»

Он был долгое время уверен, что вообще все, созданное природой, есть по своей сути убого и функционально, и лишь сам человек, обладая странной тягой к идеализации, вообразил сам себе, будто все, что его окружает, – прекрасно, что реки, деревья – это красиво, что женщина – нечто особенное.

– Забавно, – отозвался я. – Получается, мощное лекарство есть в нас самих, надо только его освободить и применить точечно там, где проблема. Да? – Очень меткое описание

Тебе нужно готовить из твоей же крови. Никак не из чужой… Только твоя полезна тебе, приготовлена специально для тебя природой, просто распылена везде по чуть-чуть, а тут мы выбрали количество, нам нужное, лишнее отсекли и в определенные точки загнали, усилив оздоровительный эффект.

– Это же подсознание, – пристрелил на месте один из доводов хитрый доктор, даже не услышав попытку его обозначить. – Для него нет понятия «слишком сложно». Теории заговора и многоходовые комбинации – его стихия. Шахматная партия с самим собой, а? Самолабиринт, б…! Какие еще признаки указывают на «второго я»? – Плохая короткая память, поступки, удивляющие потом, – начал я заторможено перечислять, обгладывая ситуацию с очками. – Тут справедливо все, даже выбор одежды… Зудящие желания чего-то, что тебе обычно не присуще. Впрочем, актуальны и присущие желания… Боюсь, тут тонкая грань, в разных условиях одно и то же может классифицироваться в обе стороны. Как ни крути, это две стороны тебя самого, их равновесие – успех, преимущество кого-то – определенный риск. – В одном случае подслеповат, медленноват, в другом скор, но бесноват… – довывел формулу Оказий, принявшись сливать третьи банки.

воли, а там, где и когда он не хотел, я мог быть спящим императором.

но едва ли можно было исключить то, что это «вижу и слышу» фиксировалось с его доброй

Просто снял очки, потому что надоели… А как у вас с короткой памятью, молодой человек? – Абстракция подо мной ширилась, приобретая глубину и масштаб. – И чего тогда я делаю тут? – раздражился я, представив себя утыканного банками, в которых медленно, но верно собиралась моя собственная кровь. – Бесов из себя изгоняю, бесом будучи? – Мнимо изгоняешь, – прошипели волосатые губы доктора надо мной. – Чтобы император спал спокойно и не тревожился о главном. А на деле – все на своих местах своим делом заняты, только задергалось веко у Арсения, как Аркадий тут же ритуалы вершить ему подсказывает, чтобы самого себя приструнить якобы. А сам попкорн жует, злодей, да со смеху покатывается, на всю эту комедию глядя. Какого хрена ты очки снял? Понимаешь ли ты, что с того момента перестал различать, кто есть кто? Чьи решения, чьи желания, чьи поступки? Ты ослепил сам себя, глупец! Я задумался и почувствовал, как кровь прилила к щекам. Мои доводы развенчивались в два-три коротких хода. Внутренне я знал, что чаще вижу и слышу Аркадия в его попытках участия

Не обязательно. Иногда злодейство – опосредованный выбор ума.

И за все злодейства всегда в ответе «другой ты»? – ткнул вдруг Христолюбов совсем в другой вопрос.

О похождениях Аркадия мне чаще рассказывают, иногда я сам помню что-то, но обычно – как сторонний наблюдатель. Подумайте, как вы помните все! Нет ли ощущения, что память плоха стала, что с трудом можете вспомнить, что было на прошлой неделе, не говоря уже о месяц назад, что гораздо лучше помните то, что было несколько лет назад, чем дальше – тем ярче? – У этого имеются и другие причины, – фыркнул Оказий. – Масса причин. Это я заявляю как доктор. И возраст – первая из них! – Может, – улыбнулся я во весь рот, зная, что доктору не видны мои реакции. – Но может и означать то, что я говорю. Что контроль утрачен, что вольно или невольно, мнимо или нет, пришло осознание: лучше идти путем бессознательного, которое часто прицельно и бескомпромиссно. Император Японии просыпается все реже, а премьер-министр уже ничего с ним не согласовывает.