Читать книгу «Человечество» онлайн полностью📖 — Романа Горбунова — MyBook.
image
cover



Им приходилось решать все совместно, так как по одному у них ничего не получалось. Поэтому они стали друг с другом обходительнее, и стали понимать, что все, что хорошо другому, точно так же будет хорошо и самому. Они превращались в огромный организм с тысячью рук и одной головою. Так все, что было хорошо для всех они стали называть добром, а то, что только для одного – злом.

В лесу охотники однажды повстречали чужих, лица и глаза их были иного цвета, и сразу же рассказали другим о незнакомцах. И все сразу подумали, а может быть эти гости и есть воплощение тех богов, которым они молятся. А пришельцы стали подносить им дары и подарки, гладили их и заботились, чтобы они не работали много. После этого все стали радоваться каждому их приходу.

Вскоре пришел старейшина, которые едва уже говорил, и с трясущейся головой сказал, что от даров чужаков бывает мало пользы, но никто его не послушал. Они ели досыта, вкушая подношения, стали меньше работать и больше танцевать. Мало что их теперь заботило. Через некоторое время стали замечать, что некоторые, самые довольные и доверчивые, стали бесследно исчезать.

Тогда они решили проследить за щедрыми иноземцами, и узнать куда они уходят каждую ночь, уводя с собой некоторых из них. Оказалось, они откармливали их как скотину, чтобы потом съесть. И когда в следующий раз те пришли к ним снова улыбающимися, они заперли их в своих жилищах и подожгли их, не жалея ни врагов, ни своего имущества. Теперь они решили стать осторожнее.

Они стали искать того, кто смог бы их огородить от будущих непредвиденных событий. И поняли, им нужно слушать тех, кто их больше всего пережил. И тогда они позвали того старейшину и призвали его править ими. Все захотели узнать, что было раньше. И стал он им всем рассказывать эту историю. Голос его дрожал от ветхости, но руки сжимались от злобы, вспоминая те события:

«Никто не помнил, когда точно они впервые появились у нас. Они пришли на нашу землю из глубокого леса, их было много, и все они были испуганными и уставшими. Никто не стал им теребить душу и спрашивать, что с ними приключилось. Сами же они все время молчали, и быстро заняли пустые места в скалах, лишь по ночам разводили костры и шептали что-то друг другу на ухо.

Мы все жили разными племенами, иногда дружили, а иногда враждовали друг с другом, но всегда в последнюю минуту останавливались, когда стрелы созданные для охоты на зверей, направлялись на людей. Некоторые из нас расходились группами по тем местам, которые им особенно нравились. Имена нам давали названия рек, холмов, и даже сплетни и слухи, которые с нами тогда случались.

Обилие плодов и зверей в нашей местности, сделало нас добрыми и щедрыми, поэтому мы не ставили противиться новым своим соседям. Наоборот же, некоторые из нас, видя их тоскливые лица и неумение охотиться, подносили им то шумных зверей, то перистых птиц. Те, же смотрели на нас все с тем же недоверием, будто бы они пришли сюда ненадолго, якобы проходя мимо куда-то вдаль.

Они пользовались нашими вещами так, будто все это принадлежало им уже давно, без тени смущения. Некоторые смотрели на нас как-то с высока, будто мы им чего-то должны. Если бы при них было бы оружие, мы бы их сразу же прогнали, но они пришли с пустыми руками, поэтому мы с почтением приняли их и проявили все свое гостеприимство. Ведь думали, что все люди – братья.

Но однажды ночью после шумного праздника в честь плодородной земли, напившись соком винограда, мы крепко уснули все у священной реки. Некоторых из нас разбудили отдельные вскрики, а остальные вскакивали в ужасе. Пришельцы ходили и забивали дубинами нас спящих, другие из них грызли тела наших земляков своими кривыми зубами. Невыносимый крик стоял от реки до самых гор.

Это были людоеды, о которых нам рассказывали еще деды, а им их деды, но сами мы их встретили впервые. Оказалось, что они не какие-то страшные там чудовища, а имеют такие же лица, как и у нас, столько же рук и ног, только глаза у них были другими, – имели иную глубину и множество тоннелей. Нам пришлось бежать от них через реку, в которой еще многие из нас потонули.

Перебравшись на тот берег, мы наблюдали как оставшихся там, эти звери доедали смакуя. Но ничем помочь им мы не могли, – мы слишком поздно проснулись, и перевес был уже не на нашей стороне. Оружие наше они заранее выкрали, не умея им пользоваться, просто сломали, а какое не смогли – сожгли. Мы стояли на том берегу с голыми руками, и обессиленными от страха ногами.

Тогда мы дали себе клятву, что наберемся сил и вернем себе свои земли, а так же всех их уничтожим как коварных змей под ногами. Мы стали таскать камни с места на место, чтобы наши руки крепли, мы плавали на перегонки в реке против течения, чтобы не утонуть. Мы точили стрелы как можно острее, чтобы они не отскакивали от их твердой кожи, а проходили насквозь их тела.

И точно так же ночью, переправились на их берег, и нашли их спящими на наших ветвях. Мы чувствовали, как они смотрят сны о том, что им повезет и как у них все будет хорошо. И мы бы сохранили им жизнь, если бы их «хорошо» не было бы для нас так плохо. В ту ночь не было даже ни единого крика, все их тела потом унесла река, и больше мы о них никогда не слышали».

Старейшина встал и покинул всех слушающих, не сказав им больше не слова. И никто из присутствовавших не спал той ночью, думая о том, что не все, кто выглядят как они, могут быть такими же добрыми. Только сейчас они поняли, что там за лесом, скрываются не небеса из сказок, а настоящие подземелья. Ведь не просто так, все кто убегали туда, назад уже не возвращались.

Упали они в ноги того, кто их обо всем этом предупреждал. Старейшина с пониманьем кивнул им и сказал, что знает как всем хочется самим на своем опыте испробовать. Он успокоил их, убедив что и сам таким когда-то был. Они стали его обхаживать и расспрашивать о том, что здесь было на их земле до того, как они еще не родились. И тогда он сел на камень возле костра и стал рассказывать:

«Никто уже не помнит, когда мир поделился на добрых и злых. Помню, одни со злобой разбегались в разные стороны, а другие почему-то держались вместе. Помню как даже однажды на озере антилопы затоптали льва, а лисы наблюдали за этим из леса. Вот тогда мир поделился на одиноких и злых с одной стороны, и дружелюбных с другой. Как река делит берега – на крутой и покатый.

С тех пор мы ходили, держась за руки, и у нас не было ни влияния, ни власти над ближними. Все мы были равны перед лицом природных стихий и диких животных. Но выжить смогли только те, кто держались вместе. Так появилось в людях добро, сострадание и любовь к незнакомым им людям. Даже прекрасные звезды и всемогущее солнце не грело нас так, как руки ближнего.

Любовь появилась вопреки тому, что всем было чуждо. Жизнь изменилась с тех пор, как люди перестали греться вокруг костра словно камни, а стали разжигать его внутри – каждого, кто к нему нечаянно прикасался. И это тепло было ни с чем не сравнимо, оно не светило, – но грело ярче, чем солнце из космоса. Они стали искать как передать свое внутреннее тепло наружу в виде огня.

Между тем ночью волки загоняли нас к оврагам, и раздирали нас по частям, когда настигали по одному в лесу. Нам приходилось разжигать костры вокруг жилищ, и всем ходить, держась за руки, оглядываясь по сторонам. Когда один кричал, другие сразу же забрасывали нападающего камнями. И только так мы спасались в то время. Наши глаза разгорались так же быстро, как ветви у костра.

Те времена были как живые, как вода, они текли под ногами, и падали с высоты водопадами. Им наполняли кувшины, стаканы, тела, пока не пришла вечная мерзлота. И лед не разорвал все, что было заполнено ей до краев. С тех пор время стало тяжелым и холодным, и перестало греть тела. Ценность огня сразу стала выше всего остального, а прикосновения больше ничего не значили.

Слова появились значительно позже, когда мы уже попытались вернуть то, что было утеряно навсегда. Слова как снежки, не долетая до твердости земли, превращались в воду, и делали только хуже, туша последние искры надежды в наших телах. Мы стали ходить по кругу вокруг дерева, чтобы согреться, не понимая, как могли так много и быстро все потерять, не уходя никуда отсюда.

А когда треснул серый лед и разошлись берега по сторонам, мы обратились к тому, кто умел читать наши мысли по ветру и рекам в глазах. И он сказал нам, что любой из нас, кто обретет свою былую чувственность и сострадание к ближнему, сможет пройти по образовавшимся осколкам льда, на тот берег. И все стали пытаться, прыгая с льдины на льдину, но все кто выходили – тонули камнями.

Птиц по следам не найдешь, у них другие дороги, чтобы поймать их нужно подняться самому в небо. Никто не знает, как глубоко проникает свет через поверхность моря, и что прячется на самом его дне. Два океана трутся друг о друга своими телами, расталкивая всех по своим местам, чтобы кто-то наконец-то бросил давно брошенный кем-то жребий, и закончил то, что кто-то давно начал.

На том берегу у нас остался костер, который достался нам еще от предков, но сами мы не знали, как его разжигать в камне. Мы лишь постоянно подбрасывали сухие листья в него веками, и грелись как бабочки вокруг яркого цветка. И без этого огня одинокие сердцем были обречены на замерзание. Их руки, которых никто давно не касался, замерзали. Даже пальцы их стали выгибаться как ветви.

Тогда у злых еще был огонь, а у добрых не осталось даже ни искры, кроме них самих. Злые люди грелись по очереди у костра, поэтому постоянно пытались утащить горящие палки из него, чтобы потом сидеть у него по одному. Но они не успевали подкидывать листьев, и огонь тух, а холод змейками заползал в них. Пришло время, когда улетающие птицы на юг, стали звать нас с собой.

Один рыбак захотел стать спасителем и пройти океан в одиночку по битому льду, но не успел он дойти до середины, как он треснул под ним и сбросил его в пучину. Что он мог в одиночку сделать, только обрек себя на бессмысленные страдания и нарек себя жертвой. Когда его тело прибило к берегу, то его объявили вечным героем. И все в конец потеряли надежду добраться до того берега.

Все кто были сильнее самого сильного человека, погибли давно от холода. Потому что красота и гордость их не грела совсем. Динозавры и мамонты то же не привыкли ходить за руку, и греться друг об друга, когда их кожа покрывалась мурашками. Наши предки ютились и спали в пещерах, прижимаясь все ближе друг к другу, пока эгоизм и злость уничтожали их врагов по одиночке.

Зерна ярких звезд на холодном небе больше не грели их как прежде. Лишь только глаза тех, кто был близок друг к другу горели тем самым огнем, и это пламя разжигало из них дружбу и любовь. Как мотыльки во тьме они слетались на невидимое тепло тел. Все влюбленные бежали навстречу друг к другу через материки, океаны и горы. Они перестали отличать цвета, но стали видеть тепло.

И однажды мы все взялись за руки, и пошли длинной цепочкой по огромным льдинам, которые не могли переворачиваться, потому что на них наступали с обеих сторон одновременно. Облака над нами восхищенно кивали, а волны под нами рукоплескали. Небеса восхищались нашим поступком, и только ветер пытался столкнуть нас в океан. Но такую массу тел не так-то легко было сбить с ног.

И когда мы наконец добрались до того берега, лед за нашей спиной растаял от прикосновения ног, и противоположный берег стал недоступным больше. А на том месте, где горел раньше костер предков, лежал только пепел, который летел нам в лицо. Сначала нам показалось, что поход был бесполезным, но вдруг держась за руки, мы почувствовали огонь, что был прежде в наших предках.

И когда один из нас увидел на земле маленький уголек, он тут же уткнулся в него своей кустистой головой, дав разгореться своим волосам. Он не думал в тот момент, что сгорит таким образом весь сам, а лишь о том, как ему сохранить огонь для остальных. Кто держал его только что за руки, и того, за кого сам держался. А мы не стали его тушить, а стали подбрасывать ветки к его ногам.

Запах живого горящего тела, которое было сожжено для сохранения остальных, разлетался над землею и заполнял наши носы. Все восхищались им, но никто из нас не смог бы повторить этого снова. Мы лишь протягивали руки к кричащему в пламени человеку, но не для того чтобы помочь ему чем-то, а чтобы согреться самим в этом пламени. Так из искры разгорелось целое поколение.

Он же продолжал кричать от боли, а мы продолжали плакать. Он понимал, что все мы теперь выживем, а мы знали, что он уже нет, из-за огромного количества ожогов. Так даже самые черствые стали внутри трескаться, пропуская внутрь себя все, что горит, но не светит. Но никто из нас не догадался, что согревал их не тот огонь, что трещал под его ногами, а тот, что он пробудил внутри них.

Чувственность растекалась в нас как огненная лава с высокой горы, заполняя трещины и ямы своим теплом. Она разгонялась с высоты как шумная бурлящая река, сметающая все на своем пути, чтобы впасть сначала в тихие озера, а потом в бескрайние океаны, которые до сих пор отражаются в наших глазах. И тогда ваши предки поняли, что у них на всех всего одна, но бессмертная душа».

Когда старейшина закончил свой рассказ, слушающие стали смотреть друг на друга с удивлением, и услышали где-то далеко волны бескрайнего океана. И что-то едва уловимое стало мелькать в их глазах, – это был тот самый огонь, что когда-то чуть не потеряли их предки. И вот теперь он снова передал его им, напомнив о том, что единственный способ выжить – это объединиться вместе.