Мне еще не доводилось бывать в здешних местах, хотя по многим дорогам Терра Нубладо я хаживал не однажды. Правда, я мог и заблуждаться. Музе дальних странствий ничего не стоило занести меня сюда во время очередного провала в памяти, какие иногда со мной происходили.

Пристрастие к спиртному, коим страдал я при жизни, в загробном мире меня совершенно не беспокоило. Поэтому, в отличие от хронического алкоголика Белкина, Проповедника можно было с чистой совестью назвать трезвенником. Однако беспричинные приступы амнезии, после которых воспоминания о забытых часах, а иногда и днях, так и не восстанавливались в памяти, давали повод задуматься о «дурном наследии», оставленном мне прежним образом жизни. Порой я засыпал в одном месте, а просыпался в другом, отмахав в состоянии лунатизма довольно приличное расстояние. И хорошо, если просыпался на постоялом дворе или в постели какой-нибудь вдовствующей фермерши. Случалось, что сознание возвращалось ко мне в дороге, прямо на ходу. При этом я всегда спотыкался и падал, поскольку редко удавалось после таких пробуждений сразу сориентироваться в пространстве и времени. Проклиная все на свете, я тогда усаживался прямо на обочину и тужился вспомнить, что происходило со мной в забытье, но, как и любой лунатик, ничего не припоминал о своих бессознательных похождениях.

И все же кое-что после таких приступов в голове задерживалось. Я мог совершенно не помнить, где и когда происходила наша встреча с маэстро Гвидо, однако его приказы отпечатывались у меня в памяти даже в состоянии амнезии.

Пожилой скиталец Гвидо, которого я прозвал за глаза Занудой, был, пожалуй, моим единственным другом в Терра Нубладо. С поправкой на то, что другом на туманном материке можно было считать любого, кто искал с тобой встречи без намерений поквитаться за старые обиды. Меня давно терзало подозрение, что Зануда причастен к моим провалам в памяти и исподтишка воздействует на мое сознание каким-нибудь гипнозом. Но дальше подозрений эти догадки не продвинулись. За руку я Гвидо не ловил, да и далеко не каждое его появление было сопряжено с приступами беспамятства.

Гвидо обладал в Терра Нубладо почетным статусом «маэстро». Титул этот ты имел право носить, если сумел добиться абсолютного, непререкаемого авторитета. Неважно, в какой области – главное, чтобы о твоих заслугах пошла гулять стойкая молва, а сам ты мог при надобности доказать любому несогласному, что почетная приставка «маэстро» перед твоим именем – отнюдь не фикция. Испытание на подлинность проходили не все, и самопровозглашенных «маэстро» раскусывали сразу. Настоящих носителей знака высшей доблести в туманном мире было очень мало. Мой друг Гвидо относился как раз к таким.

Зануда не являлся маэстро в боевых дисциплинах, наоборот, его коньком всегда была сугубо мирная дипломатия. Гвидо был кем-то вроде странствующего мирового судьи. Частенько диктаторы провинций нанимали его, чтобы без кровопролития уладить какой-либо несущественный спор. Авторитет Гвидо в урегулировании конфликтов был непререкаем. Во-первых, мой друг относился к старожилам Терра Нубладо, а во-вторых, был совершенно неподкупен и порой только из принципа отказывался от огромных вознаграждений. Гвидо ценил авторитет маэстро дипломатии превыше всего – это и являлось его главнейшим достижением в жизни.

А еще Зануда, как и я, служил Балансу и был не только моим старшим товарищем, но также координатором и посредником, доводившим до меня волю наших покровителей. Подозреваю, что, если бы не это веское обстоятельство, Гвидо никогда не стал бы со мной сотрудничать, так как он, в свою очередь, тоже считал меня несусветным занудой...

– Стезя несущего Откровение терниста, но почетна, – с пафосом заметил Зануда три дня назад, во время нашей последней встречи, когда я по привычке попытался втянуть его в очередной спор. Гвидо, как обычно, сразу перешел на менторский тон и не преминул лишний раз напомнить мне о долге Проповедника. – Откровение – это дар, который дается не за жизненные заслуги или добродетель. Выбор Баланса непредсказуем, но не случаен. И если он избрал тебя из множества достойных, ты должен покорно склонить голову и подчиниться. К тому же Откровение даровано тебе не для личной пользы, а для восстановления порядка в мире. Проповедник – всего лишь посредник, маленькая гирька на рычаге весов мироздания. От ее перемещения зависит выверенность Баланса. Мир меняется, и на платформе его весов никогда не лежит постоянный вес. Поэтому, подобно гирьке, Проповедник тоже должен находиться в движении и ни на минуту не забывать о своем предназначении...

– Эй-эй, притормози! Не надоело в сотый раз твердить об одном и том же? – раздраженно перебил я Гвидо. – И почему, когда я начинаю задавать вопросы, ты всегда прячешься от них за развесистыми словесными дебрями?

– Ты знаешь почему, – обиделся Зануда. – Потому что все твои вопросы так или иначе касаются Мертвой Темы. Да, ты – Проповедник – можешь вполне безболезненно для себя говорить вслух все что вздумается. В том числе и рассуждать на Мертвую Тему. Но не забывай, что даже те, кто просто выслушивает твои неподобающие речи, так или иначе потом страдают. И я – не исключение, хотя наравне с тобой служу вечным идеалам Баланса. К сожалению, ко мне закон Мертвой Темы строг не меньше, чем к обычным скитальцам и оседлым.

– Неужели нельзя ответить на мои вопросы в обход правил? Я же не заставляю тебя давать конкретные ответы. Намекни, растолкуй знаками, объясни иносказательно... Ведь существуют десятки вариантов внятно выразить одну и ту же мысль! А для такого велеречивого болтуна, как ты, это и вовсе не должно быть проблемой. В конце концов, имею я право знать, какого черта тащу на себе этот крест!

– Тише! Прекрати немедленно! – зашикал и замахал руками Гвидо. – Столько лет учу тебя уму-разуму, а ты все никак не усвоишь: в Терра Нубладо не носят на спине крестов! Упоминание о чуждых ритуалах относится к Мертвой Теме. Не вздумай опять использовать где-либо подобную фигуру речи! И я не собираюсь пытаться перехитрить Баланс, беседуя с тобой намеками и знаками на Мертвую Тему! В Терра Нубладо даже последние болтуны давно усвоили, о чем можно говорить, а о чем нельзя. Один ты никак не уймешься. А все потому, что наши законы тебе попустительствуют! Будь ты простым скитальцем, сразу бы ощутил на собственной шкуре, что такое – сболтнуть лишнего. Вмиг излечился бы от всех своих глупостей! И вообще, советую брать пример с оседлых. Они никогда не заговорят с тобой на Мертвую Тему, поскольку не допускают Дисбаланса даже в мыслях.

– Это я давно заметил, – согласился я. – С оседлыми и просто поговорить – проблема. Вроде бы с виду неглупые люди, а словарный запас у них на одном листке бумаги уместится. Ладно, умолкаю, не буду заставлять тебя нарушать табу...

– О, нет! Какое «табу»?! Ну я же по-человечески попросил! – взмолился Зануда. На лице его и впрямь проступила нездоровая бледность, а руки затряслись. Как здорово, что я имел к Мертвой Теме иммунитет, в противном случае проповедовать Откровение было бы попросту невозможно. Большинству адептов Дисбаланса удавалось «богохульствовать» и при этом сохранять отменное самочувствие. Однако остановить Проповедника, ослабив его таким способом, было сложно. Хотя иногда и меня начинало мутить от словесной ереси. Видимо, таким способом высшие покровители не давали мне забыть, что их законы едины для всех, в том числе и для избранных.

– Прости. – Я шутливо ударил себя по губам. – Опять глупость ляпнул. Нельзя, значит, нельзя... Ты принес мне патроны?

– Получи. – Гвидо достал из кармана три полные коробки ружейных патронов и протянул мне. Я высыпал боеприпасы на стол и взялся неторопливо снаряжать пояс-патронташ, стараясь засовывать патроны в ячейки не слишком глубоко – во время схватки так будет сподручнее извлекать заряды по паре за раз. Специалист по проксимо-бою вроде меня начинал схватку задолго до появления врага. Именно из таких мелочей, как скорость перезарядки или плавность куркового механизма, и складывалась победа в скоростном проксимо-бою.

– Расходуй боеприпасы экономно, – порекомендовал Гвидо, следя за моими манипуляциями. – Я не могу кормить тебя этими «конфетами» от пуза – это противоречит Балансу.

– Где ты достаешь это сокровище? – поинтересовался я, вертя в пальцах латунный цилиндрик. – Насколько я в курсе, патроны редчайшего четвертого калибра имеются только в оружейной лавке Чико – оседлого торговца из фуэртэ Кабеса. Однако что любопытно: Чико тебя никогда не видел. А покупателя такого экзотического и дорогого товара он бы наверняка запомнил – память у оседлых торговцев исключительная.

– Так вот чем ты занят на досуге: наводишь обо мне справки! – недовольно запыхтел маэстро. – Поверь, ты понапрасну тратишь время. Лучше бы в бордель вместо этого сходил – куда полезнее провел бы досуг.

– Ты сам вынуждаешь меня заниматься поисками правды. Не желаешь распространяться о себе, зато чересчур много осведомлен обо мне! Откуда тебе известно мое настоящее имя?..

– Умоляю: только не начинай опять!..

– Но, похоже, ты прав – я и впрямь зря теряю время. Ни оседлым, ни скитальцам не известно, откуда ты взялся. Так где ты берешь патроны? Только не ври, что выменял их у встречного скитальца! Ни один бродяга, вооруженный «Экзекутором», не выставит на обмен такие драгоценные боеприпасы.

– У меня свои каналы поставок, – слегка приоткрыл карты скользкий старик. – Познакомиться с этими людьми у тебя не получится – они и мне-то не слишком доверяют.

– Еще один секретный альянс?

– Что-то типа того. Но в рамках закона. Баланс для этих ребят не менее свят, чем для нас.

– Все ясно, – огорченно вздохнул я. – Странный ты человек, Гвидо. Вроде бы делаем с тобой общее дело, а у тебя от меня сплошные тайны.

– Ты тоже не подарок, – парировал Зануда. – В прошлую встречу опять меня напугал – вел себя как полудохлая рыба. Тогда слова из тебя было не вытянуть, зато сегодня ишь какой разговорчивый!

– Мне нездоровилось, – соврал я, – а ты все равно послал меня на проповедь.

– Это не отговорка. – Было заметно, что маэстро не поверил. Я никогда не рассказывал ему о своих провалах в памяти, но интуиция подсказывала мне – Зануда о них прекрасно знает, хоть вида не подает. – Сила духа и вера в Идеальный Баланс обязана укреплять Проповедника на его нелегком пути. К тому же ты идешь по нему не один. У тебя есть наставник – я! Помогать тебе восстанавливать Баланс – мой святой долг. И, как видишь, я безропотно следую ему, а также пытаюсь служить для тебя примером...

– Понеслась душа... по кочкам! – Я умоляюще закатил глаза к потолку. – Угомонись, старик, ты мне всю плешь уже прокапал своими нравоучениями. Вот дождешься, уйду я от тебя на вольные хлеба...

Последние слова являлись дежурной шуткой, к тому же не очень веселой. В действительности уйти в отставку с поста Проповедника мне было нельзя. Попытка такого бегства была однажды мной предпринята и результата не принесла. Где-то после первого полугодия безостановочных проповедей я потерял-таки терпение и решил, что пришла пора круто изменить свою судьбу. Никаких запредельных целей я перед собой не ставил: переквалифицироваться в обычного вольного скитальца – вот и все, что я планировал сделать. Свобода от возложенных неизвестно кем обязательств и легкая бродячая жизнь выглядели притягательно, и Арсений Белкин не устоял перед искушением.

Я рассудил, что сполна рассчитался с Балансом за все и ему не составит труда подыскать себе нового Проповедника. Но оказалось, на самом деле мой долг был неоплатным, и Добро навечно закабалило меня на борьбу со Злом. Очевидно, по причине моих неискупленных грехов, впечатляющий список которых явно висел у покровителей на видном месте. А дабы Арсений Белкин убедился в собственной глупости раз и навсегда, Баланс доходчиво разъяснил ему, кто в Терра Нубладо царь и бог...

Тот памятный приступ беспамятства – такой вот грустный каламбур – случился со мной в самый неподходящий момент. Я поднимался по лестнице в номер-люкс, снятый мной в «Туманном Бродяге» – одном из лучших постоялых дворов фуэртэ Кабеса, столицы Терра Нубладо. На руках у меня страстно дышала прекрасная Консуэла, настоящая королева этого заведения, владелец которого – оседлый торговец Бартоломео – отбирал девушек на «службу» путем сурового экзамена. Консуэла успевала подрабатывать здесь еще и певичкой. Пела она не ахти как, однако с лихвой компенсировала сей недостаток виртуозным мастерством в своей основной специальности.

Не каждому скитальцу было по карману позволить себе ночь с Консуэлой, однако со мной певичка согласилась уединиться за чисто символическую плату. «Для поднятия авторитета» – раскрыла Консуэла причину своей щедрости. Правда, я так и не успел спросить, чьего авторитета – ее или моего. Но то, что авторитет у Проповедника поднимается буквально на глазах, мог, наверное, заметить любой, кто в тот момент взглянул бы пониже моей поясной бляхи.

Вечер вышел на диво незабываемым. Я постарался на широкую ногу отметить свой уход в отставку с поста хранителя Баланса. Правда, приходилось делать это в гордом одиночестве, но к одиночеству я за полгода уже привык. Несколько забредших на ночлег постояльцев не стремились напрашиваться в компанию к одиозному Проповеднику, и если не считать их косых взглядов, ничто не мешало мне наслаждаться первыми мгновениями свободной жизни. А подсевшая ко мне за столик Консуэла, на удивление охотно откликнувшаяся на мой призывный жест, стала и вовсе главным украшением чудесного вечера. Украшением, которым мне предстояло насладиться по-настоящему уже у себя в номере...

Итак, мы поднимались по лестнице. Разгоряченная Консуэла шептала мне в ухо такие слова, от которых любая воспитанная девушка вмиг сгорела бы от стыда. Я нес проказницу в постель и предвкушал, как то, что она мне пообещала, вот-вот воплотится в реальность. Оставалось лишь распахнуть дверь номера и дойти до кровати, где вольный скиталец Арсений (достаточно кличек – пора бы, наконец, вернуть себе законное имя!) начнет в полной мере радоваться прелестям жизни...