– Она такого отношения не заслуживает, – где-то вдали от нас зазвучал тихо голос того мальчика. Он сказал это Леше с Ксюшиной подругой, после чего Леша просто кивнул головой, улыбаясь от того, что мои руки уже перебазировались под белый топ, надетый на голое тело.

– Такси! – крикнул Леша.

Я открыл Ксюше дверь, кивнул на прощание Леше и сел в машину.

В машине она сразу же на меня накинулась. Она спускалась от шеи к груди, расстегивая поло, и, остановившись на крайней пуговице, задрала мою майку, после чего продолжила путь вниз. В это время мои руки снова оказались у нее под юбкой. Пока в окнах быстро мелькали фонари, я старался не учащать свое дыхание, тем самым не доставляя дискомфорта и стеснения водителю такси.

– На улицу Скрыпника? – спросил водитель.

В машине было не комфортно находиться даже на задних сидениях. Возможно, всему виной был спертый воздух.

– Да, – сконцентрированно-безмятежным голосом ответил ему.

Ксюша вся извивалась на заднем сиденье от возбуждения и в какой-то момент начала стонать.

Водитель нажал на педаль газа сильнее, пытаясь максимально ускориться, чтобы быстрее от нас избавиться, и, когда мы подъехали, добавил: «Хорошей ночи!».

В звонок пришлось звонить долго, пока проснется администратор гостевого дома – женщина лет 60, со слишком недовольным лицом для субботнего утра. На часах было уже 4 утра.

– Остались только вип-комнаты. Они стоят 2,5 тысячи, – злобно пробормотала она.

– Хорошо, подходит! – улыбаясь ответил ей.

– Выезд в 12 дня! Не позже!

– Хорошо, мы поняли. У вас есть минералка?

– Да, 100 рублей полтора литра.

Мы зашли в помещение.

– Все оплаты только переводом. Вот ключи, – направляясь в сторону комнаты, администратор мне сунула ключик с брелком, на котором был изображен номер комнаты. – Третий этаж, дверь справа.

Я перевел деньги, забрал минералку, и мы поднялись в комнату.

Бросив минералку на пол, я принялся за Ксюшу. Она запрыгнула на меня, и я, прихватив ее за бедра, понес к кровати. На кровати я никуда не спешил и, раздевая ее, наслаждался процессом. Наслаждался ее стройным телом, упругой грудью и нежной кожей. И самое главное – это запах. Она невероятно пахла.

– Презервативы, – мягко сказав, остановила меня в процессе снятия с нее юбки.

Она не знала, что я с ней в итоге не займусь сексом. Да, я не планировал секс с девушкой, и для этого было несколько причин.

Первая причина – потому, что у меня есть жена. Еще отец мне говорил в 18 лет, когда я уже был с Евой в отношениях: «Если хочешь гулять – расставайся/разводись и гуляй со спокойной совестью. Не пудри людям мозги», и я был полностью с ним согласен.

Вторая причина, которая стала бы основной, если бы не существовало принципа, описанного в первой причине, – это потому, что нет презервативов, и потому, что нет ощущения человека, той самой химии. Грязь в чистом виде, в смысле снял-трахнул-попрощался, меня не увлекает, как и тесный контакт с человеком, с которым нет химии. Чего-то такого, что заставляет бурлить все внутри от одного только прикосновения.

Но этого она не знала и, выразительно на меня посмотрев, повторила:

– Презервативы! Или ты собирался заняться сексом без презервативов?

– Я с собой не брал их, потому как не собирался ни с кем уезжать, – ответил ей. – А когда мы ехали, я был слишком увлечен тобой.

– Подай сумку. С вами, мужчинами, вечно такие коллапсы.

Я ей передал ее сумку.

Пока она в ней копошилась, я успел увидеть мирамистин, айкос, стики, ключи от квартиры и вот они – пачка презервативов. Она была уже открыта, и мне из этой пачки был выделен один.

Я положил его в сторонке от нас. Продолжая ласкать и раздевать ее, я и сам уже достаточно возбудился. В голове мелькнула мысль о том, что в правилах обязаны быть исключения. Что нужно иногда разнообразить свою жизнь подобными встречами с незнакомыми людьми.

Я снимал с себя джинсы, пока она стягивала с меня майку. Полностью голый, я ласкал ее, и желание во мне становилось все сильнее. Она меня поглотила собой, заставила полностью позабыть о том, что у меня есть ребенок, жена, свой сформированный мир с принципами и убеждениями. Я был словно пластилин в ее руках.

Она извлекла презерватив и схватилась за член.

Ее руки были очень теплыми, и она держала меня не так, как я привык. Это было необычно и очень возбуждало.

– Нет, – оторвавшись от ее губ и немного протрезвев, сказал ей.

– В смысле нет? Что нет? – протараторила она.

Ее глаза быстро забегали по мне в ожидании ответа.

– Ничего не будет.

Она меня оттолкнула, приподнялась на локтях:

– Что значит не будет? Ты в своем уме? Как это не будет ничего?

– Ну вот так. Не кайф, – последнее слово было катализатором скандала. Я понимал, что женщины – достаточно неуверенные существа по своей природе, оттого очень остро реагируют на подобные выражения. К слову, отсюда у них бесконечное желание комплиментов, которые держат их самооценку на «плаву». Сейчас же я пошел от обратного и попытался максимально снизить ее желание вступать со мной в сексуальный контакт.

Она вскочила с кровати, и лицо ее не выдавало ничего, кроме злости и желания убивать.

– Ты охуел??? Так! Вези меня назад, значит, в бар! – крича на меня, она ходила из одного конца комнаты в другой. – Я приехала в бар, чтобы потрахаться как следует, и ты мне заявляешь, что тебе не кайф!!! Зачем ты со мной поехал, раз тебе не кайф, скажи?!

– Да просто поехал. Захотелось – поехал, но трахаться с тобой я не собирался. Не понимаю твоего возмущения, – спокойным тоном ответил ей. Та сильная тяга к ней как к сексуальному объекту пропала, и появилась ясность ума. Женская истерика – лучший стоп-сигнал для мужчин.

Она запрыгнула на меня, начала целовать, спускаться вниз, и я направил ее голову обратно к моей голове, остановив ее порыв.

Целуя ее, я старался погасить ее активность. Но пьяная, целеустремленная женщина, как правило, останавливается лишь после осуществления задуманного.

– Трахни меня, ну же… – шептала она между поцелуями.

Своими руками я зафиксировал ее голову так, чтобы было видно ее лицо.

– Ничего не выйдет, – тихим, спокойным голосом отвечал ей.

– Ну пожалуйста, я тебя так хочу… – Она снова взяла меня в руку и начала массировать. – Трахни меня, ну же, трахни…

– Нет. Нет. Нет, – все время повторял параллельно ее призывам.

Поняв, что она будет настойчива, я просто скинул ее с себя и закурил свой айкос.

– Будешь курить? – спросил ее.

После моего вопроса в комнате наступила гробовая тишина. Тишина, предвещавшая бурю.

– Тварь!!! – Она открыла бутылку с водой и окатила всего меня с ног до головы. – Вези меня назад, я сказала!!! Пусть меня кто-то другой снимет!!!

– Уже 5 утра, угомонись. Кушать хочешь?

– Боже мой! Зачем я поехала с этим человеком-то!!! Подожди, может, ты маньяк? Да, ты точно маньяк!!! Иначе никак этот цирк не объяснить!

– Лучше скажи, почему ты решила набить между лопаток бабочку? – глядя на выцветшую с годами татуировку, спросил ее.

Эта бабочка не плохо бы смотрелась на пояснице, о чем я решил не говорить, прекрасно понимая с чем художества в подобных местах ассоциируются.

– Тебя это не должно ебать! – дерзила она.

– Так же как я тебя не ебу?

Я понимал, какой ответ последует, поэтому морально приготовился к очередной порции освежающей воды из бутылки.

Она снова попыталась облить меня водой, но бутылка была пуста, и, ничего другого не придумав, она просто запустила ее в меня.

– А на ноге, где голень, что за тату? – пытался вывести ее из такого нервного состояния диалогом.

Она рухнула на стоящее у кровати кресло и уставилась на меня.

– Слушай, что ты хочешь? Вызови мне такси, и я поеду домой, – устало ответила Ксюша, полностью разрядившись за эти десять эмоциональных минут. Она говорила полушепотом, медленно моргая от усталости.

– Нет, мы прогуляемся еще с тобой.

– Я с тобой никуда не пойду, – она начала надевать нижнее белье, затем остальную одежду. – Я поеду просто домой. Вызови такси.

– Нет денег на такси. Хочешь, покушаем? Да, давай покушаем!

– Я хочу домой, – стояла на своем.

– Вот покушаем и поедем домой, обещаю!

Она согласилась, и, спустившись в холл, мы снова разбудили администратора, отдали ей ключи, затем вышли на улицу.

На улице было свежо и светло. Мы шли в сторону Буденновского проспекта и через него к ЦГБ в полной тишине, не проронив ни слова. Ксюша шла чуть впереди, я чуть сзади.

– Ты вообще кто такой? – спросила она.

У нее была не плохая фигура, но белую юбку стоило бы заменить на что то более достойное.

– Мошенник, – зачем-то ответил ей.

Она резко остановилась, едва не спровоцировав со мной столкновение, после чего повернулась ко мне.

– Так, теперь точно стоп! – взорвалась опять она. – Я уже в этом была, еще раз мне не нужно мошенников! У тебя дети есть, жена?

– Да. Жена и сын.

– Вызывай такси. Вызывай такси прямо сейчас! Я в этом не участвую! Мне этого не нужно…

Я подошел к ней и поцеловал. Она сразу же сдалась и обняла меня. Она просто фантастически целуется, невероятно.

Мы продолжили идти в сторону ЦГБ, чтобы купить прославленной шаурмы, которую обычно едят после клубов ночью или как мы, утром.

– Я хочу грибной крем-суп, – сказала она. – В «Пить кофе» он очень вкусный. Мы его кушали с бывшим мужем в день свадьбы.

– Сразу после свадьбы? – спросил ее.

Она шла передо мной, грустно осматривая свои поношенные кроссовки, словно виня себя за то что в слове «муж» появилась пометка: «бывший».

– Да. Сразу пошли, покушали. Я была в платье, он – в костюме. Все гости поехали отмечать, а мы в «Пить кофе», потом к ним. На следующий день улетели в Черногорию отдыхать.

Мы подошли к «Пить кофе», но я совсем забыл, что на дворе коронавирусные ограничения и все заведения ночью закрыты.

Ксюша недовольно хмыкнула, и мы пошли дальше.

Она рассказывала о работе, про то, что через месяц едет на тренинги, и за диалогом мы быстро пришли к ЦГБ.

– Что будем есть? – спросил ее.

Из окна выдачи тянулся вкусный запах жаренного мяса, который, почему-то, не пробуждал мой аппетит.

– Давай возьмем швепс, стики. Я больше ничего не хочу.

– Ну и я больше ничего не буду, – мне правда не хотелось есть.

Мы забрали швепс со стиками и сели за выставленный на улице столик.

Она засунула трубочку в банку швепса и протянула ее мне.

Я забрал банку, выпил и решил ей выделить только трубочку, чтобы она пила из моих рук.

– Я так не буду, – твердо сказала она.

От подобной ее реакции у меня дрогнула рука. С чем у нее могла ассоциироваться протянутая трубочка, что она так резко на нее отреагировала?

– Почему?

– Не доверяю, наверное… не знаю, мне трудно вот так пить. Так я чувствую себя неуверенно.

– Ты попробуй, – протянул снова ей трубочку. – Все ведь просто.

Она посмотрела какое-то время и выпила из трубочки.

– Ну вот видишь, ничего критичного.

Ксюша заулыбалась и стала более расположенной к общению. Мы общались так, наверное, час-полтора, пока физически совсем не «провалились». Тогда я предложил продолжить путь, и после ее неубедительной просьбы вызвать такси мы пошли дальше.

По пути мы целовались, смеялись и рассказывали разные истории из жизни. Но время действительно уже указывало на то, что пора вызвать такси и разъехаться по домам.

– Какой адрес? – спросил ее.

Она недоверчиво посмотрела и, немного поразмыслив, ответила:

– Сержантово, 9.

– Какой подъезд? – продолжал выяснять.

По паузе я понял, что она пытается подобрать нужную формулировку, чтобы отказ не выглядел слишком грубо.

– Ты вызови просто к дому, я дойду.

– Какой подъезд? – уже более серьезным тоном поинтересовался.

Мне хотелось знать о ней все. По крайней мере, место жительства. Остальное я узнаю позже, если мне будет нужно.

– Второй, – она внимательно на меня посмотрела. – А зачем тебе…

– Квартира? – перебил ее.

– Двадцать один.

– Хорошо, я тебя довезу и поеду дальше.

Машина подъехала быстро, и мы уселись на заднее сиденье.

Ксюша легла мне на колени, я откинул голову на подголовник. Очень хотелось спать, плюс алкоголь прекращал свое действие, что усиливало эффект.

– Вот у этого Ноутика остановите, – указала она рукой на Ниссан Ноут.

– Пару минут, хорошо? – сказал водителю, выпустил Ксюшу и проследовал за ней.

Мы зашли в узкий проход между двумя домами и попали во двор. В доме было всего два подъезда, и он был очень старый, хоть и отреставрированный.

Во дворе на лавочке уже сидела какая то бабушка, видимо, старожила здешних мест. Она смотрела в другую сторону постукивая байдиком о землю.

– К подъезду не нужно, – сказала Ксюша и прижала меня к стене дома, поцеловала и пошла в сторону дома.

– Я напишу! – крикнул ей вслед.

Вернувшись в машину, я первым делом зашел в Вотсап и посмотрел ее аватар, чтобы удостовериться, свой ли она дала номер.

«Свой дала», – заключил я и положил телефон обратно в карман.

Время на часах показывало 7:24. Это была интересная ночь. Это была та ночь, после которой все то, что в глубине души маскировалось и на что я не обращал внимания, вылилось наружу.

Как правило, точка невозврата познается постфактум, после череды событий. И пока я поднимался на лифте на свой этаж, Ева спала у родителей в Шахтах в обнимку с Даниилом. Оставалось немного времени для сна.