«Дерево скрипит, но не ломается…»

Дерево скрипит, но не ломается,
Так и мается, так и мается.
Старое оно уже.

Рядом молодое – с пышным цветом
Весной и летом, весной и летом.
Здоровее, посвежей.

Но однажды ветры налетели,
Грозно загудели, засвистели.
Трудно выдержать напор.

Говорят, в саду одно осталось,
Ясно – молодое удержалось.
Заглянул через забор.

Дерево скрипит, но не ломается,
Так и мается, так и мается.
Старое оно уже.

«День сегодняшний прекрасен…»

День сегодняшний прекрасен
Тем хотя бы, что я жив;
Пасмурен он или ясен —
Все равно в нем позитив.
Разве только я доволен?
Птицы, звери и цветы
Не взыскуют лучшей доли,
Их желания просты:
День еще прожить и только,
Радость в нем испить до дна,
Чтобы все успеть, поскольку
Жизнь одна, всего одна.

Дождик брызнул

Дождик брызнул каплей звонкой.
Эй, бубенчики небес!
Вас ловлю земной котомкой,
С ней брожу наперевес.
Эх, котомочка, котомка,
Жизнь и смерть в тебе, судьба.
Бубенцы звенят негромко,
И под них растут хлеба.
В странах солнца дождь как чудо.
В ожидании народ,
Шлет молитвы отовсюду.
Каждый год так, каждый год.

«Дождик меленький… На дереве ворона…»

Дождик меленький… На дереве ворона
Чистит клювом перышки под ним.
Рада влаге и густая крона,
Дождик ласков – всеми он любим.

В жизни все же чаще видишь ливни,
Грозы, град, обильный снегопад,
Все они по-своему так дивны,
Встреть как должное и будь им рад.

«Друзья и недруги уходят…»

Друзья и недруги уходят,
Жалей ты их иль не жалей,
Но должное отдашь природе,
Невольно согласишься с ней.
Хотя казалось, что ей стоит…
Был человек хорош во всем.
Так почему же ей порою
На время не забыть о нем?
К людским оценкам равнодушна,
Свой у нее императив;
Бесстрастно счет ведет подушно,
В нем никого не позабыв.

«Для весны нет нужды в разрешеньях…»

Для весны нет нужды в разрешеньях
Ни правительств, ни властных особ.
Расцветают цветы, птичье пенье,
Обновляет земля гардероб.
Выйду я на лесные опушки —
Мой любимый природный анклав,
И плевать на ракеты и пушки,
Нет на сущность мою у них прав.
Я в душистые травы зароюсь,
Шар земной попытаюсь обнять.
Есть чем сердце мое успокоить,
Есть душевную боль чем унять.

«Если духовности перерезан шланг…»

Если духовности перерезан шланг,
Новое поколение – пониже ранг.
Какие-то капельки проходят все ж,
Но встречаем все меньше лиц, все больше рож.
Вы скажете: «Брюзжание старика!»
Нет, просто с возрастом смотришь через века.
Поэтому строгой будет оценка,
Современность в истории – только сценка.
Есть молодые, что косности против,
Но их выбить стараются на излете.
Не скроет потерь прогресса платьице,
Поэтому горюешь: куда все катится?

Живут и верят

Нет ничего навеки, навсегда,
И неизменны только измененья.
Ничтожная пылинка и звезда
Равны – не смогут избежать забвенья.
Но даже если так, они живут,
У каждого свое есть измеренье
Существования и свой маршрут.
Живут и верят: смерть – перерожденье.

«Жизнь – одна, и ты – один…»

Жизнь – одна, и ты – один,
Ты у нее, она у тебя.
Живешь, помалу себя губя,
В пустыне иль среди льдин.
Фитиль сгорит. Прощай, свеча!
Все по старинке, без батарей.
И плачь не плачь, жалей не жалей,
Нет ни лекарства, ни врача.

За моим окном

За моим окном теперь евреи молятся —
Карантин изгнал из синагог,
Кто во что горазд – голосовая «вольница»,
Так что слов я разобрать не смог.
Мне привычно: сквер – концертный зал для птицы,
В нем певцы пернатые царят.
Но внезапно люди, чтобы помолиться,
Заняли, сидят за рядом ряд.
Праздничные белые одежды, кипы,
В ритм качаясь, под молитв распев…
Я переношусь во времена Агриппы,
На тысячелетья постарев.
Но приходит окончанье ритуала,
Трелью птичьей сквер опять пропет.
Груза тысяч лет как будто не бывало,
Молод я: мне нет и сотни лет.

Запад и Восток

Человек расстроен,
Кто б подумать мог?
Он душой раздвоен —
Запад ли Восток?
Родился на Западе —
С детства ему мил,
Оказался в западне —
На Восток свалил.
Напрочь позабыты
Снег, мороз, метель.
Вместо хлеба – питы,
Солнце – новый босс.
Люд крикливый, бойкий,
Жизнь – сплошной базар.
Ждет он перестройки,
Чтобы не быть зар^[1].
Подрастают внуки,
К солнцу он привык.
Не опустит руки,
Выучит язык.
Он благополучен?
Как узнать секрет?
Жизнью он приучен
Не сдаваться, нет.
Вроде все неплохо,
Жить ему да жить.

Позади эпоха.
Как ее забыть?
Он мишенью в тире,
И настанет срок,
Смерть его помирит
Запад и Восток.

«Зимой я вижу: бабочка летит!..»

Зимой я вижу: бабочка летит!
Весна на крыльях или даже лето.
Календари, имейте-ка вы стыд —
Не смотрит в вас строптивая планета.
Все ваши предсказанья неверны,
Давно ведь перепутаны сезоны.
Здесь новые порядки введены,
И примеряют новые фасоны.
Ты, бабочка, лети, ищи цветок,
Стирает жизнь календарей границы.
И юг, и север, запад и восток,
Перемещаясь, могут даже слиться.

«Ищите друга, враг найдется сам…»

Ищите друга, враг найдется сам,
А ищущий врагов друзей теряет.
Наш поиск, разбросав по полюсам,
Поделит человечество на стаи.
Поближе бы к экватору, дружней…
Ведь на кону проблемы мировые.
Борьба религий, денег и идей
Уничтожает истины простые.
Вот-вот и будет перейден порог,
Откуда для людей возврата нету.
И не поможет нам ни черт, ни Бог,
Так Человек себя отправит в Лету.

К юбилею

Грустный лирик возраста преклонного
Отмечает скромный юбилей.
Настроенья нет пока паромного —
Отправляться в темный край теней.
И пока не застит тучей мрачною
Жизни суматошный циферблат,
Называет он ее удачною.
Что имеет, тем он и богат.

«К старости человек в конце концов понимает…»

К старости человек в конце концов понимает,
Что всю жизнь плавал в океане вранья,
Обещаний пустых, ожидании рая,
Соловьями считая грай воронья.

Поменял бы судьбу, да что он теперь может?
Только выбраться на пустой островок.
Хотя со всех сторон омывается ложью,
На клочке суши спасти бы себя мог.

Ему ясно, соль вранья под кожу забилась,
Но не смогла клеток испортить геном.
«Хорошо, что истина все же открылась,
У вранья я больше не буду рабом!»

«Каждый день настоящую жизнь откладываешь…»

Каждый день настоящую жизнь откладываешь
                              на потом,
А пока каждый день не живешь, а только лишь
                              существуешь.
Однажды почувствуешь себя обделенным
                              светом кротом.
А чего же ты хочешь, если по темным норам
                              кочуешь?
Вылезай на поверхность, осмотрись, да и перестань
                              ныть!
Ты приспособишься, нечего пенять на сложность.
Ты – человек, не крот, начинай по-настоящему
                              жить,
И для этого используй любую возможность.

Каждый причал выбирает свой

Мирное море – море без волн
В мареве пасмурном вечера.
Берег щербатый пирс так вспорол,
Что понимаешь: навечно он.
Только заброшен старый причал —
Пристань поэтная, чаячья,
Сколько стихов на нем написал,
Строчек надежд и отчаянья.
Много было причалов новей,
Действующих дебаркадеров —
Тех, что дарили близость морей,
Но не дарили радости слов.
Каждый причал выбирает свой.
Здесь, отрешась от вторичного,
Мостик в Вечность проложит судьбой,
Найдя себя органичного.

Картинка с натуры

Крики ее, истерики
Выводят из равновесия.
Будто совсем потерянный.
О, как же она бесит его!
Да что ей действительно надо?
Сама не знает, трудное детство…
Нету с ней никакого сладу.
Куда ему от этого деться?

«Клонится солнце к закату…»

Клонится солнце к закату,
Золото морю даря,
Чтобы пропасть без возврата,
Только исчезнет заря.
Звездочки в небе зажгутся,
Вспыхнет лампада луны,
И по волнам понесутся
Тропкой серебряной сны.
Кто не мечтал так у моря,