Конфликт между Хрущевым и Маленковым также не был связан только с их борьбой за власть после смерти Сталина, а возник за несколько лет до этого в связи с сельскохозяйственной политикой Хрущева. Сохраняя за собой роль абсолютного диктатора почти во всех областях внутренней и внешней политики, Сталин, особенно после войны, явно не мог справляться с проблемами, возникавшими в сельском хозяйстве. Между тем это была критическая область экономики, с которой престиж Сталина после коллективизации был наиболее тесно связан. Она была критической еще и потому, что неудачи в сельском хозяйстве нельзя было затушевать никакой фальсифицированной статистикой, недостаток продовольствия острее чувствовался населением, чем недостаток угля, стали или нефти, а около 80 % всей продукции легкой промышленности для сферы потребления зависело от поставок сельскохозяйственного сырья, хлопка, шерсти, льна, жира и других. Поэтому именно тот из членов Политбюро, кто был способен эффективно руководить сельским хозяйством, мог рассчитывать на роль второго человека в стране после Сталина. В декабре 1949 года Сталин вновь перевел Хрущева в Москву, где ему были поручены посты секретаря Московского областного комитета КПСС и секретаря ЦК КПСС. В то же время в Политбюро ЦК на Хрущева было возложено руководство сельским хозяйством. В это время ранее наиболее авторитетный после Сталина член Политбюро Николай Вознесенский уже был смещен и арестован, и проводивший эту «операцию» вместе с Берией Маленков получил в аппарате ЦК и в Политбюро наибольшее после Сталина влияние. Не исключено, что именно в связи со слишком очевидной концентрацией власти в руках Маленкова Сталин решил наделить и Хрущева практически таким же влиянием в ЦК КПСС, поручив Маленкову промышленность, а Хрущеву сельское хозяйство. Первым серьезным достижением Хрущева, как уже отмечалось, было укрупнение колхозов. Постановление Совета министров СССР об укрупнении колхозов было опубликовано в июле 1950 года (число колхозов в стране было уменьшено с 252 до 123 тысяч). Хрущев, однако, рассматривал укрупнение колхозов лишь как начало действительной модернизации сельского хозяйства и условий жизни в деревне и поэтому выдвинул в дополнение новый план создания агрогородов на базе укрупненных колхозов. Эти идеи, высказанные им в ряде выступлений в начале 1951 года, были опубликованы в «Правде» 4 марта 1951 года.

Проект создания агрогородов был для 1951 года, несомненно, утопическим, хотя, по существу, именно радикальное перемещение средств из промышленности в сельское хозяйство могло бы спасти его от неизбежного распада. Но для подобной коренной реформы Сталин не был готов, тем более что введенная с 1947 года система подсчета урожаев не по реальному производству зерна, а по условной системе взятия проб с полей особыми инспекторами до действительной уборки зерна позволяла фальсифицировать реальную продуктивность колхозов и, завышая нормы госпоставок, создавать видимость благополучия в городах за счет быстрого разорения деревни. Маленков сразу нанес контрудар, объявив план создания агрогородов вредной и опасной экономической ошибкой. Сталин и Берия поддержали Маленкова, и план агрогородов был предан забвению. Однако в Политбюро произошла перестановка – Маленков стал отвечать за сельское хозяйство. Но полостью удалить Хрущева из состава Политбюро Маленков все же не смог. Как секретарь ЦК Маленков распространил по партийным организациям «закрытое» письмо ЦК с резкой критикой идеи агрогородов, а на XIX съезде КПСС в 1952 году, выступая с Отчетным докладом ЦК КПСС, Маленков вновь критиковал идею колхозных «городов».

Хрущев, несомненно, реабилитировал себя и уменьшил реальный авторитет Маленкова. Но для смещения Маленкова с поста Председателя Совета министров СССР этой дискредитации противника в области только сельскохозяйственной политики было недостаточно.

Теоретически, устранение Маленкова вовсе не было необходимым для страны, так как он был не хуже любого другого из членов Президиума ЦК по своим деловым качествам, и, обладая независимостью, мог бы быть хорошим сдерживающим фактором для слишком нетерпеливого Хрущева. Единовластие, стремящееся к авторитарности, всегда рискованно, особенно в стране, не имеющей никаких демократических традиций. Но, опять-таки из-за отсутствия демократических традиций, недоверие между двумя лидерами вело к неизбежному конфликту и удалению одного из них, так как не конституционные гарантии, а только укрепление ключевых постов лично преданными, лояльными людьми было условием стабильности.

После ареста Берии и достаточно обстоятельного расследования его преступлений, проводившихся под руководством назначенного по рекомендации Хрущева на пост Генерального прокурора СССР Романа Руденко (ранее работавшего с Хрущевым на Украине), неизбежно в 1954 году должен был начаться пересмотр так называемого «Ленинградского дела» – самой недавней (1949–1951 года) обширной акции сталинского террора среди руководящей элиты партии и государства. Это «дело» было инкриминировано Берии в качестве одного из наиболее серьезных его преступлений. Но практическую реализацию «Ленинградского дела» проводили Берия и Маленков с участием министра МГБ В. Абакумова.

После смерти Сталина Берия быстро и неожиданно объявил о реабилитации «группы врачей», а также о реабилитации менее известной группы арестованных в 1952 году руководителей Грузии («мингрельское дело»), не только потому, что ему хотелось приобрести личную популярность и показать себя сторонником законности. Неожиданное милосердие Берии можно объяснить более простыми соображениями. Оба дела были созданы в 1952 году независимо от МГБ непосредственно по инициативе Сталина, который в результате обвинил руководство МГБ в потере бдительности, сместил и арестовал министра МГБ Абакумова, назначив на этот пост С. Игнатьева, который не был в прямой зависимости от Берии, как раньше Абакумов. Арестованные в Грузии руководители (секретарь ЦК Грузии, министр МГБ Грузии и другие) все были близкими друзьями и выдвиженцами Берии, и Сталин лично взял следствие по «грузинскому делу» и по «делу врачей» под свой контроль, инструктируя Игнатьева и о методах следствия и о применении пыток. В этот период он практически отстранил Берию от управления карательной машиной, и Берия (так же как и Молотов и Ворошилов) потерял доверие диктатора и уже предвидел свой скорый конец. Логика длительного политического террора такова, что его главных исполнителей приходится периодически менять, и Сталин последовательно следовал этому правилу. Поэтому-то после смерти Сталина Берия быстро реабилитировал всех по «делу врачей» и по «мингрельскому делу» в Грузии и немедленно удалил с руководящих постов тех работников МГБ, включая Игнатьева, которые вели эти дела. Но он, конечно, совсем не намеревался и далее развивать политику реабилитации, так как последней наиболее крупной террористической акцией перед «делом врачей» была операция, получившая название «Ленинградского дела» (хотя она далеко не ограничивалась Ленинградом), организованная именно Берией и Маленковым.

«Ленинградское дело» никогда не было предметом открытого обсуждения в печати. Арестованные по этому делу в 1949–1951 годах часто просто исчезали, и при последующем назначении вместо них других людей никакие подробности о том, почему был освобожден тот или иной достаточно высокий пост, не сообщались.

Согласно официальной версии, выдвинутой на XX и XXII Съездах КПСС, главная жертва «Ленинградского дела», член Политбюро ЦК КПСС, Председатель Госплана СССР и Заместитель Председателя Совета министров СССР Николай Вознесенский был арестован по указанию Сталина, так как Сталин завидовал растущей популярности Вознесенского. Предметом его особой зависти якобы была книга Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны», изданная в 1947 году, в которой он теоретически анализировал многие особенности экономики социализма и которую стали рекомендовать для изучения марксизма, наряду с «трудами Сталина».

Не исключено, что это стало поводом для ликвидации Вознесенского, однако более вероятно, что его растущая популярность была прежде всего предметом зависти таких деятелей, как Маленков, Каганович, Берия, Молотов и Ворошилов. Назначенный на пост Председателя Госплана СССР в 1937 году Вознесенский был наиболее молодым и образованным членом Политбюро. Во время войны он занял ответственный пост Заместителя Председателя Государственного Комитета обороны, а после войны был назначен Первым Заместителем Председателя Совета министров СССР и, руководя одновременно Госпланом, оказался по существу выше в правительстве, чем Молотов, Каганович, Берия и Ворошилов. Обладая экономической эрудицией и умением аналитически мыслить, Вознесенский после смерти А. Жданова стал наиболее вероятным преемником Сталина в случае его смерти. В начале 1949 года Вознесенский был просто смещен со всех своих постов по указанию Сталина, но для ареста его не существовало еще никаких оснований. После войны уже не было в партии ни «правых», ни «левых» уклонов, ни «троцкистов», и просто так объявить Вознесенского «врагом народа» было также нельзя. Следовало создать какое-то дело. Его-то и организовали Берия и Маленков. Сначала Берия пытался обвинить Вознесенского в «потере» некоторых секретных документов Госплана, арестовал для этого несколько ответственных работников Госплана, чтобы получить от них нужные показания. Однако «сознавшиеся» работники Госплана не смогли доказать одновременно виновности Вознесенского, и его пришлось отпустить, тогда как «сознавшихся» (двух заместителей Председателя Госплана Панова и Купцова и нескольких начальников отделов) осудили.

Через несколько месяцев Берия и Маленков сфабриковали «Ленинградское дело», согласно которому ряд ответственных работников Совета министров РСФСР хотели создать в РСФСР не только уже существовавший Верховный Совет РСФСР и Совет министров РСФСР, но и выделить самостоятельную Коммунистическую партию РСФСР и сделать Москву столицей СССР, а Ленинград – столицей РСФСР. Проекты этого типа действительно обсуждались после войны, но были признаны бюрократическими, а для руководства Советом министров РСФСР дважды создавалось Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Но в 1949 году было объявлено в закрытом порядке, что проект большей «Российской автономии» является вредительским, стремящимся ослабить руководящую роль в стране центрального правительства и ЦК КПСС во главе с И. Сталиным. В связи с этим были арестованы секретарь Ленинградского обкома П. С. Попков, секретарь ЦК КПСС А. А. Кузнецов (руководитель обороны Ленинграда), Председатель Совета министров РСФСР М. И. Родионов, а также весь состав Ленинградского обкома КПСС, обкома комсомола и тысячи ответственных партийных и советских работников Ленинграда. Одновременно были арестованы секретари ряда других обкомов РСФСР, а также Николай Вознесенский и его брат А. А. Вознесенский, министр просвещения РСФСР. Специально в связи с этим делом в Уголовный кодекс вернули смертную казнь, отмененную в связи с победой в Отечественной войне, и наиболее ответственные деятели, арестованные по «Ленинградскому делу» были расстреляны. Но тысячи ответственных работников Ленинграда и других областей еще томились в «исправительных» лагерях и тюрьмах, и вопрос о пересмотре их дел был теперь неизбежен. Некоторые из осужденных по «Ленинградскому делу» были освобождены и вызваны в Москву, чтобы дать показания против Берии еще в 1953 году. Бывший министр МГБ Абакумов находился в тюрьме, он был арестован в конце 1952 года Сталиным за отказ начать быстрое расследование по «делу врачей», но Сталин не успел его расстрелять, а Берия не торопился освобождать. После расстрела Берии был начат пересмотр «Ленинградского дела», и Абакумов стал теперь главным обвиняемым. Однако Генеральная прокуратура СССР, естественно, накапливала материалы и показания об участии в организации «Ленинградского дела» и Маленкова, выезжавшего вместе с Берией в Ленинград для руководства «следствием». Суд над Абакумовым и некоторыми другими бывшими работниками МГБ был намечен на декабрь 1954 года. Было очевидно, что все осужденные по «Ленинградскому делу» будут реабилитированы и освобождены. В ЦК КПСС уже готовилось специальное решение по этому делу в связи с приближавшимся судом. Бывший помощник Маленкова в ЦК, М. Андрианов, активно участвовавший в организации «Ленинградского дела» и получивший после этого пост Первого секретаря Ленинградского обкома, был смещен Хрущевым еще в ноябре 1953 года и также находился под следствием. Маленков мог избежать полной дискредитации, как бывший соучастии Берии и Абакумова, только по добровольному согласию Хрущева ценой своей отставки. Практически Маленков ушел с поста Председателя Совета министров СССР уже в конце 1954 года, но официально объявить об этом решили в форме «демократической» процедуры – путем отставки правительства на обычном заседании сессии Верховного Совета СССР в феврале 1955 года. Это в известной степени сохраняло репутацию правительства. Маленков сам объяснил причины своей отставки (недостаточный опыт руководства правительством – партийный аппаратчик) и взял на себя ответственность за плохое руководство сельским хозяйством в 1950–1953 годах. Благодаря добровольной отставке с поста Председателя Совета министров Маленков сохранил за собой пост члена Президиума ЦК КПСС. Но он уже не обладал никакой реальной властью. Формирование Совета министров было поручено Н. Булганину – другу Хрущева еще с тех довоенных времен (1935–1936 годов), когда Хрущев стал Первым секретарем Московского комитета ВКП(б), а Булганин был Председателем исполкома Моссовета. Укрупненные (объединенные в 1953 году) министерства были к этому времени снова раздроблены по отраслям, и из пепла МГБ и МВД возник Комитет Государственной безопасности при Совете министров СССР. Государственные комитеты в это время делились на Комитеты Совета министров и Комитеты при Совете министров. Предлог «при» означал, что это, по существу, межведомственный комитет, реально подчиняющийся ЦК КПСС, а не Совету министров, Совет министров осуществлял лишь финансирование его работы. (Такой же статус имеют Госцензура (Главлит) в форме Комитета по охране государственной тайны в печати при Совете министров СССР, Госкомитет по кинематографии и ряд других.)

В новом правительстве на руководящие посты в сельскохозяйственных министерствах (заготовок и сельского хозяйства) были назначены сторонники Хрущева Л. Корниец, В. Мацкевич, министр совхозов А. И. Козлов, когда-то поддерживавший Маленкова против Хрущева, был отправлен в Северный Казахстан на пост директора совхоза. Министром обороны стал маршал К. Жуков, что сразу придало армии необходимый престиж и авторитет в правительстве. Жуков быстро провел решительные перемены в руководстве армией (десять военных были повышены в звании до маршала).

Только после всех этих изменений, занявших после смерти Сталина почти два года, можно было сказать, что Хрущев действительно пришел к власти в стране.