Roger Zelazny

The Guns of Avalon

© 1972 by Roger Zelazny

© Соколов Ю., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

Глава 1

Выпрыгнув на берег, я сказал: «Прощай, «Бабочка»!» – и суденышко скользнуло с отмели на глубоководье. Я знал, что лодка вернется к маяку на Кабре – остров находился неподалеку, в самом начале Царства Теней.

Потом я обернулся к черной гряде деревьев вдоль берега – дальний путь предстоял мне теперь – и направился к ним, слегка забирая в сторону. Лес зябко цепенел в предутренней прохладе, однако все было чудесно. Правда, я потерял фунтов пятьдесят веса и порой в глазах у меня двоилось, но дело повернулось к лучшему. Мне удалось бежать из темниц Амбера – помогли сперва свихнувшийся Дворкин, а потом пропитой Джонин. Я стремился в страну, похожую на края, что теперь исчезли навеки. Заметив уходящую в лес тропу, я направился по ней.

Недалеко от опушки возле тропы оказалось дуплистое дерево – именно там, где я и предполагал. Пошарив в дупле, я извлек свой серебряный клинок и пристегнул к поясу. Пусть мой меч только что был где-то в Амбере – теперь он при мне; ведь этот лес уже в Царстве Теней.

Так я шел несколько часов, оставив солнце за левым плечом. А потом передохнул и пустился дальше. Как здорово это было: видеть листья и скалы, стволы деревьев и пни, траву и черную землю. И вновь ощущать дивные летние запахи, слышать ни с чем не сравнимое лесное жужжание и чириканье. Бог мой! Как дорожил теперь я глазами! После почти четырехлетней тьмы я обрел их вновь… Не хватало слов. Даже просто идти по земле…

И я шел. Утренний ветерок колыхал мой изодранный плащ. Должно быть, я выглядел лет на пятьдесят: изможденный, морщинистый, тощий. Кто теперь меня узнает?

И я все шел в этом Царстве Теней, шел, зная ведь, куда надо идти, но пришел не туда. Значит, я сдал. Тут все и началось…

На обочине валялись семеро в разной мере изрубленных людей. Шестеро были уже мертвы. Седьмой вроде бы отдыхал, привалившись к обомшелому стволу древнего дуба. Клинок его лежал на коленях. Из обширной раны в правом боку все еще сочилась кровь. Он был без доспехов, хотя на нескольких убитых они имелись. Серые глаза его уже начинали стекленеть. Костяшки пальцев были ободраны, дыхание еле заметно.

Из-под кустистых бровей незнакомец следил за воронами, что клевали глаза у трупов. Меня он, похоже, не видел.

На всякий случай я надвинул капюшон пониже и подошел к раненому. Я знал этого человека – точнее, другого, похожего на него.

Клинок шевельнулся. Острие обратилось ко мне.

– Я друг, – сказал я. – Пить хочешь?

Немного поколебавшись, он кивнул:

– Да.

Я откупорил фляжку и подал ему.

Он отхлебнул, закашлялся, выпил еще.

– Благодарю вас, сэр, – сказал раненый, возвращая фляжку. – Неплохо бы только чего-нибудь покрепче. Чертов порез!

– Есть и покрепче, если выдюжишь.

Я вытащил пробку из малой фляжки и вложил ее в протянутую руку. После глотка того зелья, что пьет Джонин, он зашелся кашлем едва ли не на полминуты. А потом улыбнулся левой стороной рта и подмигнул мне.

– Теперь много лучше. Вы не будете возражать, если я капну этого на бок? Ужасно жаль доброе виски, но…

– Если надо, выливай все. Правда, у тебя руки трясутся… Давай-ка я помогу.

Он согласился; я распахнул на нем кожаный колет и вспорол кинжалом рубаху, чтобы видеть рану. Выглядела она скверно – глубокий опоясывающий разрез повыше таза. На руках, груди и плечах порезы были полегче.

Кровь все еще сочилась из большой раны. Я промокнул платком и досуха вытер кровь.

– Отлично, – сказал я. – Теперь сожми зубы и отвернись. – И плеснул жидкость на рану.

Резкая судорога передернула его тело, а затем перешла в мелкую дрожь. Он даже не вскрикнул – я и не ожидал иного. Я стряхнул носовой платок и приложил его к ране, забинтовав длинной полосой ткани, которую пришлось оторвать от собственного плаща.

– Выпьешь еще?

– Воды бы, – ответил раненый. – И поспать.

Он попил, и тут же голова его склонилась на грудь. Я сделал ему что-то вроде подушки и прикрыл плащами убитых.

А потом сел рядом и стал следить за веселенькими черными птицами.

Он не узнал меня. Но кто мог бы узнать меня теперь? Если бы я открылся ему, тогда, возможно, другое дело. В этом мире мы с ним никогда и не встречались, но в другом…

Я не шел наобум, я искал в Царстве Теней хорошо знакомое место. Пусть его уничтожили – мне было по силам воссоздать его, ведь Амбер отбрасывает бесконечное множество Теней. И принц королевской крови по праву рождения может свободно перемещаться среди них. Зовите Тени параллельными мирами, если хотите, или сообщающимися вселенными, если угодно, или воплощенным бредом, если достанет дерзости. Я же зову их Царством Теней, так называют их все, кто способен двигаться от Тени к Тени. Мы выбираем цель – мир, который требуется, и просто идем в нужную сторону и приходим, куда нам надо. А значит, в известном смысле и творим такой мир. Но пока хватит об этом.

Я отправился в путь к Авалону^[1], и лодка от маяка несла меня именно к нему. Я жил там давно, много столетий назад. Долгая это история, в ней переплелись и боль, и гордость… Может быть, когда-нибудь я расскажу об этом, если сумею дожить…

Так я приближался к моему Авалону, но по пути набрел на раненого рыцаря и шестерых мертвецов. Пройди я тут несколько раз, то, возможно, обнаружил бы и такое место, где рыцарь стоит невредимым в окружении шестерых покойников, или место, где он лежит недвижим, а шестеро над ним хохочут. Некоторые говорят, что так или этак – безразлично, ведь в Царстве Теней нет истинного, а есть только возможное, и мертвецы одной Тени живы в другой.

Мои братья и сестры – пожалуй, кроме Джерарда и Бенедикта – даже и не оглянулись бы. Но я стал довольно мягкосердечен. Прежде я таким не был. Наверное, долгое заточение в Царстве Теней, на Земле, размягчило меня, а муки в темницах Амбера напомнили о людских страданиях. Не знаю. Только я не сумел пройти мимо того, кто был похож на давнишнего друга – друга в беде. Шепни я теперь ему на ухо свое имя, не горькими ли упреками осыплет он меня, поведав печальную повесть.

Ну что же, теперь я могу отплатить ему добром: поставлю на ноги и исчезну. И не причиню вреда, а может быть, даже помогу, пусть это не тот человек, которого я знал когда-то.

Я терпеливо сидел и ждал. Через несколько часов он проснулся.

– Привет, – сказал я, откупоривая флягу. – Еще выпьешь?

– Спасибо. – Он протянул руку.

Сделав несколько глотков, он возвратил мне флягу и произнес:

– Прошу прощения, я не представился, с моей стороны это невежливо…

– Я знаю тебя. – Я не стал дожидаться, пока он договорит. – А меня зови Кори.

Он взглянул с удивлением, словно собираясь спросить: «Кори? Государь?» – но передумал и кивнул.

– Прекрасно, сэр Кори, – понизил он меня в ранге. – Я должен поблагодарить вас.

– Ты выглядишь уже пободрее, и для меня это лучшая благодарность, – ответил я. – Есть хочешь?

– Да, весьма.

– У меня найдется немного вяленого мяса, ломоть черствого хлеба и большой кусок сыра. Если хочешь – съешь все.

Я достал еду, он потянулся за ней.

– А вы, сэр Кори? – спросил раненый.

– Я уже поел. Пока ты спал.

Я многозначительно огляделся по сторонам, он ухмыльнулся.

– И ты один уложил всех шестерых? – спросил я.

Он кивнул.

– Неплохо смотрится. Что же мне теперь с тобой делать?

Раненый попытался заглянуть мне в глаза, но не сумел.

– Не понимаю, – ответил он.

– Куда ты направлялся?

– К друзьям, лиг за пять к северу. Все случилось как раз по пути. Только я сомневаюсь, чтобы кто-то, будь то сам дьявол, способен пронести меня на спине даже одну лигу. Могу подняться, сэр Кори, чтобы вы увидели, какого я роста.

Я встал, обнажил клинок и единым взмахом перерубил деревце дюйма два толщиной, ободрал кору и подрубил ствол до нужной длины. Повторил все еще раз, а потом поясами и плащами убитых связал обе жерди в носилки.

Он внимательно наблюдал за мной:

– Смертельный у вас клинок, сэр Кори, да к тому же, похоже, серебряный…

– Как насчет небольшого путешествия? – спросил я.

Пять лиг – это около пятнадцати миль.

– А как насчет убитых? – вопросом ответил он.

– Ты что, хочешь устроить им христианское погребение? – удивился я. – Плюнь, пусть природа сама позаботится о своем добре. Отсюда пора уходить, они уже разлагаются.

– Следовало бы хоть прикрыть их. Бились они храбро.

Я вздохнул.

– Ну ладно – если потом тебе будет спокойнее спать. Лопаты у меня нет, но можно набросать кэрн, холм из камней. Ты ведь знаешь – воинов нередко так хоронят.

– Хорошо, – ответил раненый.

Пока я укладывал всех шестерых рядом, он бубнил себе что-то под нос, должно быть, молитву об убиенных.

Потом я оградил мертвых камнями – их вокруг было довольно. Хотелось побыстрее закончить, поэтому я выбирал камни побольше. И чуть было не раскрылся. Один из камней весил фунтов четыреста, я не стал перекатывать его, а просто ухватил и поставил куда надо.

Раздался изумленный вздох – конечно, он все заметил.

Пришлось изобразить гнев:

– Проклятый камень, чуть не переломился из-за него! – крикнул я, но впредь выбирал камни поменьше.

Закончив, я спросил:

– Ну, готов в путь?

– Да.

Я обхватил его руками и уложил на носилки.

Раненый закусил губу.

– Куда теперь? – спросил я.

Он махнул рукой в ответ:

– Обратно по тропе. Надо идти влево до развилки, а там направо. И как вы собираетесь…

Словно колыбель с младенцем я поднял его перед собой. Потом направился к тропе.

– Кори? – спросил он.

– Да?

– Из всех, кого мне доводилось встречать, вы один из самых сильных… Такого человека я должен бы знать…

Я не хотел торопиться с ответом. Но все же произнес:

– Пытаюсь сохранить форму. Веду здоровый образ жизни.

– …и голос ваш мне как будто знаком.

Он посмотрел вверх, пытаясь разглядеть мое лицо.

Я поспешил сменить тему разговора:

– Кто же эти друзья, к которым мы идем?

– Мы направляемся в Твердыню Ганелона.

– Поганый штрейкбрехер! – невольно вырвалось у меня, и я едва не выронил раненого.

– Я не понимаю употребленное вами слово, – сказал раненый, – но, судя по вашему тону, оно выражает неодобрение. И если это так, я должен заступиться…

– Погоди, – опомнился я. – Мы, видно, говорим о разных людях, хоть имя и одно. Извини.