Наслаждаясь триумфом, Дейзи едва заметно поклонилась аудитории и проследовала на свое место, пока Вирджиния яростно пыталась утихомирить восхитительный хаос, воцарившийся в классе.

Но, опустившись на стул рядом со мной, она на мгновение наклонила голову ко мне и прошептала: «Встретимся сегодня вечером после чистки зубов в сушильной комнате, чтобы поговорить сама-знаешь-о-чем».

Я продолжила делать вид, что пишу эссе об ошибках Георга III. «Типичная Дейзи», – подумала я. Очень в ее духе. Затем у меня внутри все сжалось, когда я поняла, что она только что сказала. Готовы ли мы на самом деле к первому расследованию убийства?

6

Позднее, пока все дежурные ученицы бегали, гоняясь за мелюзгой, которая уже должна была бы быть в кровати (почему-то их было намного больше, чем обычно по вечерам, и я подозреваю, что тут не обошлось без участия Дейзи), я выскользнула из комнаты – спрятав журнал под пижамную рубашку и прихватив зубную щетку для прикрытия – и прокралась на цыпочках к сушилке, которая находилась в коридоре на втором этаже. Через мгновение в поле зрения появилась Дейзи. В шлепанцах и пижаме она выглядела совершенно обыденно. Она посмотрела в оба конца полутемного коридора, затем, убедившись, что поблизости никого нет, схватила меня за руку и практически затащила в сушилку, захлопнув за собой дверь.

Внутри было темно, а воздух был тяжелым и сырым. Я натолкнулась на Дейзи, и она возмутилась:

– Ой, Хэзел, ты такая неуклюжая.

Затем раздался треск и щелчок, такой громкий, что я подпрыгнула от неожиданности. Я спросила:

– Что это? – и Дейзи ответила:

– Наше прикрытие. Ох, только перестань размахивать руками… Вот.

С хлопком зажегся электрический свет.

Теперь я могла разглядеть многочисленные ряды деревянных вешалок с серой школьной формой, и саму Дейзи, которая прислонилась к стойке с вешалками и пристально смотрела на меня. Я заметила, что одна из пуговиц на ее пижаме оторвалась, оставив только лохмотья ткани.

– Ну, – сказала Дейзи, – садись.

Я взгромоздилась на серую кучу спортивных панталон. Из-за этого деревянные перекладины полки опасно заскрипели, и я снова спрыгнула на пол.

– Отлично, – сказала Дейзи, изящным движением запрыгнула на стойку, уселась на ней и начала говорить, покачивая ногой в тапочке. – Встреча Детективного агентства объявляется открытой в восемь часов десять минут во вторник тринадцатого октября. Присутствуют Дейзи Уэллс, президент, и Хэзел Вонг, секретарь. Сегодня мы будем обсуждать дело об убийстве мисс Белл. Есть ли возражения?

– Нет, – сказала я, сосредоточенно делая записи в журнале.

– Превосходно, Ватсон, – сказала Дейзи. – Итак, порядок заседания следующий: во-первых, известные факты по делу. Во-вторых, список подозреваемых. В-третьих, местонахождение тела в настоящий момент. И в-четвертых, наш план действий.

– Но есть ли у нас какие-то факты по делу? – спросила я, на минуту прекратив писать и посмотрев на Дейзи. Мне казалось, что мы приступили к делу, не имея в своем распоряжении ничего, чем обычно располагают детективы. Тело исчезло (и, хотя я видела его, я вела себя как перепуганная маленькая девочка и потому не уделила должного внимания деталям), а все, что осталось на месте преступления, должно быть, уже было смыто Джонсом-уборщиком во время очередного обхода. Мы не могли ни рассматривать фотографии с места преступления, ни читать протоколы допросов, ни изучать отчеты следователя. С моей точки зрения ситуация выглядела довольно-таки мрачно.

– Конечно, есть! – сказала Дейзи. – Выше голову, Хэзел, не сдавайся раньше времени. Мы ведь еще даже не начали. Мы знаем, что произошло убийство, ведь ты нашла тело. Мы знаем, кто был убит – мисс Белл, и как она была убита.

– Ее столкнули с балкона спортивного зала, – согласилась я.

– Также мы можем с полной уверенностью определить, когда это случилось. Смотри, последний урок кончается в 4:15 – а в понедельник это танцы у седьмых классов. Ты пошла в спортзал…

– В пять сорок пять, – сказала я.

– Это означает, что мисс Белл, вероятно, убили между 4:15 – в конце концов, кто-то из этих семиклассниц заметил бы тело, если бы это случилось во время урока танцев, – и 5:45. Вот так-то, видишь? Вот наши «что», «кто», «как» и «когда». И это было не так уж сложно.

Я поняла, что она права.

– Итак, в конце концов, у нас есть кое-какие факты, – продолжила Дейзи. – А значит, мы можем перейти ко второму пункту – подозреваемые. Кто мог захотеть избавиться от мисс Белл – или, учитывая, что произошло в этом полугодии, а кто не хотел бы?

– Ты на самом деле думаешь, что это кто-то из учителей? – спросила я.

– Я думаю, то, что мы уже знаем, почти доказывает это, – сказала Дейзи. – Заявление об увольнении, оставленное на столе мисс Гриффин, написано почерком, который выглядел как почерк мисс Белл – в конце концов, только кто-то из учителей мог сделать это. И мы также установили, что мисс Белл была убита после окончания занятий, и убийца был достаточно силен, чтобы перебросить ее через ограждение балкона спортивного зала. Я бы сказала, что все это достаточно убедительно. Ну так что, кто из них мог это сделать?

– Допустим, мисс Паркер, – сказала я. – Из-за того, что произошло между мисс Белл и Единственным.

– Преступление из ревности, – сказала Дейзи. – Мне нравится эта идея. Подумай обо всех ссорах, которые у них были!

Я представила мисс Паркер во время одного из ее легендарных приступов ярости, когда она запускает пальцы в свои короткие черные волосы и пронзительно вопит, и решила, что она действительно подходящий подозреваемый.

– Кто еще? – спросила Дейзи.

– А что насчет мисс Хопкинс? Может, она боялась, что Единственный бросит ее ради мисс Белл.

– А эта версия звучит глупо, – сказала Дейзи. – Начнем с того, что это ужасно слабый мотив. Кроме того, мне известно, что мисс Хопкинс в понедельник после занятий была в павильоне, где обсуждала тактику игры в лакросс. Ты же знаешь, у них в конце этой недели матч против команды Сент-Четора – и все ужасно волнуются из-за этого, так что Хоп помогала им подготовиться. Она не могла убить мисс Белл. И в-третьих – ну, мисс Хопкинс просто не стала бы совершать убийство. Она на это не способна. Она… она просто первоклассная.

Настал мой черед вздыхать. Дейзи прямо без ума от мисс Хопкинс, и я почувствовала, что она несправедливо исключает ее из числа подозреваемых. Но против такого алиби мне было нечего возразить.

– Ладно, согласна, – сказала я. – Мисс Лэппет и мисс Теннисон. Они обе мечтают о месте заместителя директора, разве нет? И всем известно, что мисс Белл совсем скоро получит его. Что, если кто-то из них решил, что можно занять это место, просто убрав мисс Белл с дороги?

– А вот это уже интересно, – сказала Дейзи довольно. – У них обеих, насколько я могу себе представить, нет алиби – и мы знаем, что мисс Теннисон была вблизи школы как раз в нужное время, верно? В конце концов, вчера она отводила нас на заседание Литературного общества, а все заседания обществ заканчиваются в пять двадцать. А затем мы видели ее у студии мистера Маклина как раз после того, как ты обнаружила тело, совсем недалеко от спортзала. Так что… кто еще? Я думаю, Мамзель и мистер Маклин, потому что мы видели их рядом с местом преступления, и как раз в нужное время. Хотя я представить не могу, какой мотив мог быть у этих двоих, а ты?

Я покачала головой.

– Не должны ли мы добавить Единственного, по той же причине? – спросила я. – Он был там – я видела, как он высовывал голову из своей комнаты, когда мы проходили мимо.

– Очень верно, – кивнула Дейзи. – Хотя, опять же, зачем бы ему убивать мисс Белл? Вряд ли она его к тому времени хоть сколько-нибудь интересовала. На самом деле скорее бы она убила его, но, разумеется, этого не случилось.

– Гнев? – предположила я. – Шантаж? Чувство вины?

– Хм, – сказала Дейзи. – Это еще не доказано. Но, как бы то ни было, отличная работа. Только посмотри, теперь у нас есть список из шести подозреваемых. Запиши его. Тогда мы сможем вычеркивать их, когда установим алиби.

И я написала список.

СПИСОК ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

1. Мисс Паркер. Мотив: Ревность. Алиби: Пока никакого.

2. Мисс Хопкинс. Мотив: Избавиться от соперницы. Алиби: Надежное. Во время убийства была в Павильоне. ВНЕ ПОДОЗРЕНИЙ.

3. Мисс Лэппет. Мотив: Хочет получить место заместителя директора. Алиби: Пока никакого.

4. Мисс Теннисон. Мотив: Хочет получить место заместителя директора. Алиби: Пока никакого. Примечание: Была замечена рядом со спортзалом сразу после убийства (свидетели: Дейзи Уэллс и Хэзел Вонг).

5. Мамзель. Мотив: Пока не выяснен. Алиби: Пока никакого. Примечания: Была замечена рядом со спортзалом сразу после убийства (свидетели: Дейзи Уэллс и Хэзел Вонг).

6. Мистер Маклин. Мотив: Пока не выяснен. Алиби: Пока никакого. Примечания: Был замечен рядом со спортзалом сразу после убийства (свидетели: Дейзи Уэллс и Хэзел Вонг).

7. Единственный. Мотив: Гнев? Шантаж? Пока не выяснен. Алиби: Пока никакого. Примечания: Был замечен рядом со спортзалом сразу после убийства (свидетели: Дейзи Уэллс и Хэзел Вонг).

– Порядок, отличная работа, – сказала Дейзи. – Сейчас мы должны обдумать вопрос о теле.

Мне совершенно не понравилось, как это прозвучало, – я содрогалась при мысли о мертвой учительнице. Нам пришлось вернуться к ужасной идее: когда я вошла в спортзал, убийца все еще мог прятаться там.

– Куда же оно делось? – спросила Дейзи, не замечая выражения моего лица. – Как убийца перемещал его? В конце концов, у него было очень мало времени. Если ты покинула спортивный зал в пять сорок пять и вернулась вместе со мной и Вирджинией, ну, допустим, в пять пятьдесят две – а это похоже на правду, – то он бы не успел спрятать тело далеко. Мой дядя говорит, тела невероятно тяжелые.

Лучше бы Дейзи этого не говорила. Может быть, это была шутка, но у меня от нее пробежал мороз по коже – я боялась сильнее, чем когда-либо.

– Я думаю, наше предположение о том, что убийца прятался в чулане, скорее всего, верно, – сказала Дейзи возбужденно, и ее фразы все сильнее напоминали речь персонажей ее любимых детективных романов. – А потом он, должно быть, и тело утащил туда! Только представь: ты, я и Вирджиния буквально в нескольких шагах от убийцы и жертвы. Но если в тот момент они действительно были там, куда он спрятал тело потом? Раз сегодня никто из тех, кто занимался в спортзале, не обнаружил тело, очевидно, что его перенесли куда-то после того, как мы ушли оттуда вчера вечером. Может быть, убийца облегчил себе работу, воспользовавшись тележкой, которую Джонс хранит в кладовке. В любом случае найти, где сейчас тело мисс Белл, – еще одна задача для нас.

– Ох, – сказала я, вздрогнув. Я совершенно не хотела снова увидеть тело мисс Белл, и для меня была невыносима мысль, что и убийца, и тело, возможно, были совсем рядом, когда я вернулась в спортзал с Вирджинией и Дейзи. Дейзи, однако, посмотрела на меня, закатив глаза. Подобные вещи ее вообще не беспокоят. Я не думаю, что она видит их в своем воображении так же ясно, как я.

– Я думаю, расследование местоположения тела потребует более тщательного планирования, чем мы можем позволить себе сейчас. В конце концов, мы не можем просто рыскать по школе и совать нос в каждый укромный уголок в поисках тела. Мне нужно будет обдумать этот вопрос. А пока – Хэзел, запиши это – на завтра план таков: мы должны установить алиби учителей из нашего списка подозреваемых. Конечно, мы можем попробовать спросить их напрямую, но будет проще просто поспрашивать других девочек. Однако помни, что наша миссия требует постоянной бдительности! Любой ответ может привести нас к истине.

– Да, – сказала я, пытаясь справиться с нервным напряжением. – Я знаю. Но… Я все еще не могу поверить, что кто-то из наших учителей мог совершить убийство.

– Ах, не глупи, Хэзел. Мой дядя говорит, что любой способен на убийство – в глубине души. Только запомни, что…

Но в этот момент дверь в сушилку рывком распахнулась, и перед нами появилась Вирджиния Овертон, причем выглядела она зловеще. Я, не раздумывая, бросила наш журнал на пол и села на него. К счастью, Вирджиния была не особо наблюдательна.

– Что вы здесь делаете? – спросила она в ярости. – Выходите отсюда, сейчас же.

Дейзи оставалась невозмутимой.

– У меня тут от пижамной кофты пуговица оторвалась. Хэзел помогала мне найти новую пижаму.

– Я так не думаю, – сказала Вирджиния. – Уже почти десять – вы обе должны быть в кроватях полчаса назад. Немедленно возвращайтесь в свою комнату, а позже я обязательно расскажу об этом смотрительнице.

Под ее злобным взглядом мы поспешно выбрались из сушилки и направились в спальню. Дейзи сжимала в руках новую пижамную кофту.

– Вот тварь, – сказала она, как только мы завернули за угол. – Она хочет, чтобы мы убрались оттуда, только потому, что хочет сама уединиться там с Белиндой Вэнс. Бетси Норт говорит, она застала их там на прошлой неделе.

Я только охнула.

– Проблема с этим местом, – сказала Дейзи, остановившись на лестничной клетке, чтоб выпутаться из старой пижамной рубашки и влезть в новую, – в том, что, куда бы ты ни повернула, ты натыкаешься на множество секретов. Их слишком много, и большинство при этом – абсолютная бессмыслица. Из-за этого двум детективам не так-то легко справиться со своей работой.

7

Может показаться странным, что у Дейзи, весьма популярной ученицы, был такой секрет – Детективное агентство. Встретив ее впервые, я совершенно не подозревала, что она за человек на самом деле. Мою первую встречу с Дейзи было бы сложно забыть. Тогда я впервые вышла на игровое поле – и, кстати говоря, впервые подумала, что действительно могу умереть.

К тому моменту я провела в Дипдине меньше дня. Корабль, на котором я прибыла из Гонконга, подошел к английскому причалу только неделю назад, и я все еще не понимала, как вообще в мире может существовать место, где настолько холодно. Я посмотрела, как английские девочки радостно бегают по полю в коротких спортивных юбках, и решила, что не хочу иметь ничего общего с этим безумием. Но мне сказали, что в любом случае я тоже должна участвовать. Мои грузные ноги нелепо торчали из-под колючей шерстяной спортивной юбки и спортивных панталон (англичане считают, что единственное место, которое может замерзнуть, – это ваша задняя часть, так что они заставляют надевать дополнительное нижнее белье на обычное нижнее белье, чтобы сохранить тепло), а покрасневшие от холода руки сжимали новенькую клюшку для лакросса.

Затем мисс Хопкинс подула в свой свисток, и внезапно все остальные девочки начали метаться взад и вперед передом мной, крича и взмахивая клюшками, как будто хотели поубивать друг друга. Начался дождь – и это был совсем не тот теплый дождь, к которому я привыкла дома: казалось, будто кто-то кидает пригоршни льда мне в лицо и на мои голые ноги, тут же покрывшиеся гусиной кожей.

В этот момент я поняла, что Англия может оказаться совсем не такой, как в веселых историях из школьных учебников.

Всю свою жизнь я слушала рассказы об Англии – и о закрытых школах, в которые ходят настоящие английские дети. Мой отец учился в такой школе, когда был маленьким мальчиком, и он не перестает рассказывать об этом. Он заставил меня научиться читать и писать по-английски, и не только меня, но и всех наших слуг, даже муй джай^[8] – и затем давал мне читать бесконечные груды английских книг.

При этом я никогда и не думала, что сама пойду в английскую школу. Все мальчики из таких семей, как моя, конечно, отправлялись в такие школы, но девочки обычно оставались на острове Гонконг. И я бы тоже осталась, если бы не случились две вещи: во-первых, у младшей жены моего отца родилась еще одна дочь. Это означало, что его мечта отправить сына в английскую школу снова рухнула. Во-вторых, Викторию Чен, девочку, которую знала моя семья, отправили в Хэмпденскую школу для девочек в Каире. Ее отец показал мне фотографию Виктории, на которой она неловко стояла рядом с другими бледными маленькими девочками в форменных платьях, и мой отец тут же решил, что если Чены смогли это сделать, то и мы сможем и даже превзойдем их.

Следующее, что я помню, – как отец рассказывает мне, что, хоть сейчас и середина учебного года, я должна отправиться в школу – и не в Каир, а в самую настоящую Англию.

– Если Чен думает, что он может подобным образом демонстрировать свое превосходство, – сказал мой отец, – то он ошибается. Кроме того, ни одна школа в мире не исправит тупоумия его дочери. Моя умница Хэзел стоит десяти таких, как Виктория Чен, и она это еще докажет.

Мать была в ярости. Одержимость моего отца Англией вызывает у нее ненависть.

– Западные школы не принесли ничего хорошего ни одному китайцу, – сказала она.

– Ох, ну же, Лин, дорогая моя, – сказал мой отец, смеясь. – А как же я сам?

– Вот именно, – отрезала моя мать, и всю следующую неделю она в знак протеста говорила только на кантонском.

Конечно, я была в безумном восторге. Как и мой отец, я была одержима подлинной, настоящей Англией. Наш дом, издали похожий на большой белый пирог, и все имение, в котором он находился, были заполнены западными вещами. У нас была аккуратная зеленая лужайка, окаймленная розовыми розами (мама всегда жалуется, что их постоянно нужно поливать), а издательство «Folio Society» ежемесячно присылает нам свои тяжелые, прекрасно пахнущие посылки с книгами – отец пополняет свою библиотеку. В каждой комнате узорчатые обои почти полностью скрыты картинами – изображениями огромных английских особняков, окруженных просторными полями и малюсенькими фермерами, людей, восседающих на прекрасных вороных лошадях или пьющих чай на зеленых лужайках. В столовой у нас висела огромная и великолепная картина, изображавшая короля, усатого и с военными наградами, рядом с королевой в жемчугах и белом платье.

– Это мой маленький английский уголок, – говорит мой отец. А выглядывая за стену нашего имения, я видела рикш на шумных, пыльных улицах, тянущихся вплоть до порта Виктория, забитого джонками и пароходами. И тогда наш дом казался мне частью совершенно иного мира.

В тот день, когда оказалось, что я еду в Англию, я сидела в нашей гостиной – мебель из красного дерева немного покосилась и искривилась из-за жары, обои отходят – и предавалась мечтам о жизни в школе, представляя, как я хожу за руку с золотоволосой девочкой, с подругой, которая превратит меня в настоящую английскую мисс, такую же, как она сама.

Но тем утром, когда я, продрогшая, стояла на игровом поле, мне казалось, что все эти английские мисс на самом деле ужасные и безумные. Я сжала свою клюшку так крепко, как могла, а потом кто-то со страшной силой врезался в меня. Я пошатнулась и охнула (я такая тяжелая, что сбить меня с ног не так-то просто), а затем этот кто-то сказал: «О, извините, мне очень жаль».

И это, конечно, была Дейзи. Ее волосы хаотично выбивались из кос, а ее глаза сияли невероятной синевой, и, хотя все остальное в Англии оказалось совсем не таким, как я ожидала, здесь, по крайней мере, я увидела настоящий английский идеал – моя золотоволосая подруга оказалось реальной; девушка, словно сошедшая со страниц наших картин и книг об Англии.

Вспоминая этот момент теперь, я думаю о том, как же я была глупа.