Я открыл глаза. Я не смогу пробиться к нему, пока не опущу свои стены. Образ Верити ничем мне не поможет, пока я не открою дорогу своей Силе, чтобы она могла рвануться вперед и впустить в мой разум Силу Верити. Очень хорошо. Это не так уж трудно. Расслабиться. Смотреть в огонь и наблюдать за крошечными искрами, которые вылетают из огня. Танцующие легкие искры. Ослабить напряжение. Забыть, как Уилл ударил Силой по моей стене и чуть не разрушил ее. Забыть, что только эти стены уберегли мой разум, пока люди Регала сокрушали мою плоть. Забыть болезненное ощущение насилия в тот раз, когда ко мне пробивался Джастин. Забыть, как Гален разрушил мой талант к магии Видящих, использовав свое положение мастера Силы и силой завладев моим сознанием.

Так ясно, словно Верити снова был рядом со мной, я услышал слова моего принца: «Гален испугал тебя. У тебя есть стены, которые не могу пробить даже я, а моя Сила велика. Ты должен научиться опускать их. Это трудно». Эти слова были сказаны много лет назад, до вторжения Джастина, до атаки Уилла. Я горько улыбнулся. Знали ли они, что преуспели в своем стремлении лишить меня Силы? Они, наверное, не думают об этом. Кто-то где-то должен это записать. Когда-нибудь одаренный Силой король может найти полезной эту информацию: если вы сильно повредите сознание одаренного Силой, опять-таки при помощи Силы, вы можете замкнуть его в самом себе, так что он полностью утратит способность к этой магии.

У Верити не было времени научить меня опускать стены. По горькой иронии судьбы он нашел минуту и показал мне, как укрепить их, чтобы я мог скрыть от него личные мысли, если не хотел ими делиться. Похоже, этому я научился слишком хорошо. Я подумал, будет ли у меня когда-нибудь время разучиться делать это.

Время, не время, устало вмешался Ночной Волк. Время – это то, что придумали люди себе в наказание. Ты столько думаешь об этом, что у меня начинает кружиться голова. Зачем ты вообще идешь по этим старым следам? Вынюхай новый – там, может, найдешь немного мяса. Если хочешь получить добычу, ты должен охотиться, вот и все. Ты не можешь сказать: охотиться – это слишком долго, я просто хочу есть. Все это одно. Охота – это начало еды.

Ты не понимаешь, сказал я ему. В дне слишком много часов, и слишком много дней, когда я могу это сделать.

Зачем ты рубишь свою жизнь на кусочки и даешь этим кусочкам имена? Часы, дни. Это как с кроликом. Если я убил кролика, я ем кролика. Он сонно фыркнул. Когда ты получаешь кролика, ты разрубаешь его на куски и называешь это костями, мясом, шерстью и потрохами. И тебе всегда мало.

Так что же мне делать, о мудрый учитель?

Перестань скулить и просто сделай то, что хочешь. Дай мне спать.

Он слегка толкнул меня мысленно, как можно толкнуть локтем в ребра, когда сосед по столу в таверне подсаживается к тебе слишком близко. Я внезапно осознал, каким тесным был наш контакт в последние несколько недель. Было время, когда я упрекал Ночного Волка за то, что он все время находится в моем сознании. Я не хотел его общества, когда бывал с Молли, и пытался объяснить ему, что такие мгновения должны принадлежать мне одному. А этот его толчок сделал для меня ясным, что теперь я привязан к нему так же тесно, как он ко мне, когда был еще щенком. Я подавил желание прижаться к нему, устроился поудобнее в кресле и уставился в огонь.

Я опустил стены и сидел некоторое время с пересохшим ртом, ожидая атаки. Когда ничего не произошло, я осторожно снова поднял их. «Они считают меня мертвым, – напомнил я себе. – Они не будут всю жизнь сидеть в засаде, подкарауливая мертвеца». Все равно было трудно заставить стены опуститься. Гораздо легче не щуриться, глядя на яркие солнечные блики на воде, или, не дрогнув, ждать удара. Когда я наконец сделал это, я ощутил, как Сила течет, огибая меня, как будто я был камнем на дне реки. Мне нужно было только окунуться в эту реку, и я мог найти Верити. Или Уилла, или Барла, или Каррода. Я содрогнулся, и река отступила. Я успокоился и вернулся к ней. Долгое время я стоял, колеблясь, на берегу, понуждая себя окунуться. Когда имеешь дело с Силой, нельзя попробовать воду. Или туда, или оттуда. Туда.

И я крутился и кувыркался и чувствовал, что распадаюсь на части, как кусок сгнившей веревки. Река мало-помалу смывала с меня все покровы, которые делали меня мной. Воспоминания, чувства, потаенные мысли, вспышки поэтического вдохновения, ленивые воспоминания обычных дней – все это отпадало, словно лохмотья. Это было так хорошо! И все, что мне нужно было сделать, – это позволить реке продолжать.

Но тогда Гален окажется прав.

Верити?

Ответа не было. Ничего. Его здесь нет.

Я вынырнул и вернулся в себя. Оказалось, что я могу сделать это. Умею держаться в потоке Силы и не терять самого себя. Почему это всегда было так трудно раньше? Я отмел этот вопрос и стал обдумывать дальнейшее. А дальнейшим было то, что Верити жив и разговаривал со мной всего несколько коротких месяцев назад. «Скажи им, что Верити жив. Вот и все». Так я и сделал, но Баррич и Чейд не поняли, и никто ничего не предпринял. Однако чем могло быть это послание, если не мольбой о помощи? Зов моего короля остался без ответа!

И неожиданно это оказалось совсем просто, и крик Силы вырвался из моей груди, он тянулся и искал.

ВЕРИТИ?

…Чивэл? – Не больше чем шепот, коснувшийся моего сознания, легкий, как мошка, бьющаяся в оконную занавеску.

На этот раз была моя очередь тянуться, хватать и останавливать. Я ринулся к нему и нашел. Его присутствие мерцало, как пламя свечи, угасающей в собственном воске. Я знал, что Верити скоро исчезнет. У меня была тысяча вопросов. Я задал самый важный:

Верити. Вы можете взять у меня Силу, не касаясь меня?

Фитц? – прозвучало более слабо, протяжно. Я думал, Чивэл вернулся… Он колебался на кромке мрака. Чтобы взять у меня эту ношу…

Верити, соберитесь с мыслями. Вы можете взять у меня Силу? Вы можете сделать это сейчас?

Я… нет. Я не могу дотянуться. Фитц?

Я вспомнил Шрюда, берущего у меня Силу, чтобы попрощаться со своим сыном, и как Джастин с Сирен вцепились в него. И старый король умер, истаял – как лопнувший мыльный пузырь. Как погасшая искра.

ВЕРИТИ!

Я ринулся к нему, окутал и остановил его, как часто он останавливал меня во время наших контактов Силой.

Возьмите! – скомандовал я и раскрылся ему.

Я заставил себя поверить в реальность его руки на моем плече, пытался вспомнить, что испытывал в те мгновения, когда он или Шрюд брали у меня энергию для работы Силой. Пламя присутствия Верити во мне внезапно взметнулось и снова загорелось сильно и ярко.

Довольно! – предостерег он меня, и потом, настойчивее: Будь осторожен, мальчик!

Ничего страшного, я могу это сделать, заверил я его и направил ему мою Силу.

Довольно! – отрезал Верити и отстранился от меня.

Это было как будто мы слегка отошли друг от друга и рассматривали один другого. Я не мог видеть его, но чувствовал ужасную усталость. Это была не та здоровая усталость, которая приходит в конце дневной работы, но ужасная, пробирающая до костей, когда один тяжелый день наваливается на другой и все время не хватает еды и отдыха в промежутках между ними. Я дал Верити энергию, но не здоровье, и он быстро сожжет то, что заимствовал у меня, потому что это была не настоящая Сила, как чай из эльфийской коры не был питательной едой.

Где вы? – спросил я его.

В горах, сказал он неохотно и добавил: Больше говорить небезопасно. Мы вообще не должны пользоваться Силой. Есть уши, которые попытаются услышать нас.

Но он не разрывал контакта, и я знал, что он не меньше, чем я, жаждет задавать вопросы. Я пытался сообразить, что можно сказать ему. Я не ощущал чужого присутствия, но не был уверен, что почувствую шпиона. Долгие мгновения наш контакт продолжался просто как чувство общности. Потом Верити строго предупредил меня:

Ты должен быть осторожнее. Иначе не миновать тебе беды. И все же ты придал мне мужества. Я слишком долго не чувствовал прикосновения друга.

Тогда для меня это стоит любого риска. Я помедлил, потом обнаружил, что не могу закрыть в себе эту мысль. Мой король. Я должен кое-что сделать. Но когда это будет сделано, я приду к вам.

Тут я почувствовал что-то от него. Благодарность.

Надеюсь, я все еще буду здесь, если ты появишься. Потом жестко прозвучало: Не называй имен. Пользуйся Силой только при крайней необходимости. Потом, мягче: Береги себя, мальчик. Будь очень осторожен. Они безжалостны.

И вдруг Верити исчез, резко оборвав контакт. Я надеялся, что там, где он находится, он использует данную мной энергию, чтобы найти немного еды и безопасное место для отдыха. Я чувствовал, что он живет в постоянном страхе перед преследованием, все время настороже, все время голодный. Добыча, как и я. И что-то еще. Рана или лихорадка? Я откинулся на стуле, меня била легкая дрожь. Я знал, что вставать нельзя. Сама работа Силой отняла у меня много энергии, а я к тому же открылся Верити и позволил ему забрать еще больше. Немного позже, когда дрожь пройдет, я встану и заварю чай из эльфийской коры. А пока я просто сидел и думал о Верити.

Он покинул Олений замок прошлой осенью. Казалось, с тех пор прошла вечность. Когда Верити уезжал, король Шрюд был еще жив, а жена Верити, Кетриккен, – беременна. Он отправился в долгое путешествие. Пираты с Внешних островов к тому времени уже три года истязали наши берега, и нам никак не удавалось выгнать их. Так что Верити, будущий король Шести Герцогств, отправился в горы, чтобы найти там наших полулегендарных союзников, Элдерлингов. Традиционно считалось, что много поколений назад король Вайздом призвал их и они спасли Шесть Герцогств от бесконечных пиратских набегов. Легенды гласили, что Элдерлинги обещали вернуться, если нам снова понадобится их помощь.

Итак, Верити оставил трон, жену и королевство, чтобы отыскать Элдерлингов и напомнить об их обещании. Его престарелый отец, король Шрюд, остался дома, так же как и его младший брат, принц Регал. Почти немедленно после отъезда Верити Регал организовал заговор против него. Регал поддерживал внутренних герцогов и не обращал внимания на нужды Прибрежных герцогств. Я подозреваю, что именно он распускал слухи о том, что Верити погнался за химерой, что будущий король – слабоумный или сумасшедший. Круг магов Силы, присягнувший Верити, на самом деле давно работал на Регала. С их помощью младший принц объявил о том, что Верити погиб на пути в горы, и сам получил титул будущего короля. К этому моменту он уже полностью контролировал своего дряхлеющего отца, Шрюда. Регал решил перевезти двор внутрь страны и бросить Олений замок, во всех смыслах, на произвол пиратов красных кораблей. Когда он заявил, что король Шрюд и жена Верити Кетриккен должны будут поехать с ним, Чейд решил, что настало время действовать. Мы знали, что ни тот ни другая не будут долго стоять между Регалом и троном. И мы составили план, согласно которому оба они должны были бежать в тот самый день, когда Регал объявит себя будущим королем.

Но все пошло наперекосяк. Прибрежные герцоги были близки к тому, чтобы восстать против Регала. Они пытались привлечь меня на свою сторону. Я согласился помочь им, в надежде сохранить Олений замок для Верити. Прежде чем мы успели вывезти короля, члены круга Силы убили его. Убежала только Кетриккен, и хотя я расправился с убийцами Шрюда, но сам был схвачен, подвергнут пыткам и обвинен в занятиях магией Дара. Пейшенс, жена моего отца, безуспешно ходатайствовала за меня. Если бы Баррич не передал мне яд, меня бы повесили над водой и сожгли. Но с помощью отравы мне удалось убедительно имитировать смерть. Пока мой дух пребывал в теле Ночного Волка, Пейшенс забрала мой труп из тюрьмы и похоронила его. Втайне от нее Баррич и Чейд откопали меня.

Я моргнул и отвел глаза от очага. Огонь еле тлел. Вся моя жизнь представлялась мне именно такой – пройденный мною путь покрыл пепел. Нет никакой надежды вернуть женщину, которую я любил. Молли думает, что я мертв, и, безусловно, презирает из-за того, что я использовал магию Дара. И как бы то ни было, она оставила меня за много дней до того, как моя жизнь пошла прахом. Я знал Молли с детства, мы вместе играли на улицах и в доках Баккипа. Она называла меня Новичком и считала, что я просто один из мальчиков, которые живут в замке, – конюший или будущий писец. Она полюбила меня до того, как обнаружила, что я бастард, незаконный сын, из-за которого принц Чивэл отрекся от трона. Когда она узнала об этом, я чуть не потерял ее. Но я убедил ее доверять мне, и почти год мы цеплялись друг за друга, невзирая на все препятствия. Снова и снова я был вынужден ставить мой долг перед королем выше наших желаний и стремлений. Король отказался дать мне разрешение жениться. Он хотел, чтобы я ухаживал за другой женщиной. Молли приняла это. Даже это она стерпела. Ей угрожали и над ней смеялись, называя ее шлюхой бастарда. Я не мог защитить ее. Однако у нее хватило мужества перенести все это… Но однажды она просто сказала мне, что у нее есть другой, кого она любит и ставит выше всех в своей жизни, так же как я своего короля. И она покинула меня. Я не винил ее за это. Я мог только тосковать без нее.

Я в изнеможении закрыл глаза. Невероятная усталость парализовала меня. И Верити предупреждал меня, чтобы я больше не пользовался Силой без крайней необходимости. Но ведь не произойдет ничего страшного, если я попытаюсь отыскать Молли. Просто увидеть ее на мгновение, убедиться, что с ней все в порядке… Скорее всего, это мне вообще не удастся. Но что будет плохого, если я попытаюсь, только на минутку?

Это должно быть легко. От меня не потребуется никаких усилий, чтобы вспомнить ее. Я так часто вдыхал ее запах – запах трав, которыми она ароматизировала свои свечи, и ее собственной нежной кожи. Я знал все переливы ее голоса и как он становится глубже, когда она смеется. Я мог вспомнить четкую линию ее подбородка и как она вздергивала его, когда сердилась на меня. Я чувствовал тяжесть ее шелковистых волос и пронзительный взгляд темных глаз. У нее была привычка сжимать мое лицо руками, когда она целовала меня… Я поднял руку к своему лицу, желая найти ее руку, схватить и не отпускать никогда. Вместо этого я ощутил шрам. Глупые слезы выступили у меня на глазах. Я сморгнул их и увидел, как пламя в очаге на мгновение помутилось, прежде чем я снова стал различать его. «Я устал, – сказал я себе. – Слишком устал, чтобы искать Молли Силой. Нужно поспать». Я пытался избавиться от обуревавших меня чувств. Тем не менее я сделал свой выбор, когда решил снова стать человеком. Может быть, разумнее было остаться волком. Конечно же, животным не приходится чувствовать ничего подобного.

Снаружи в ночи одинокий волк поднял морду к небесам и внезапно завыл, пронзая ночь одиночеством и отчаянием.