Читать книгу «Корабль судьбы» онлайн полностью📖 — Робин Хобб — MyBook.
image

Хороший вопрос для правителя огромной страны!

– Сунь эту доску в воду за кормой, – объяснила Малта по возможности спокойно. – Держи крепко и старайся направить нас к берегу, а я буду грести в том направлении!

Изящные руки сатрапа держали доску так, словно никогда раньше им не доводилось прикасаться ни к каким деревяшкам. Малта снова схватила свое весло, начала грести. Резко обозначившаяся мощь течения поразила ее. И, несмотря на все ее усилия, их неудержимо несло от берега прочь. Вот их вытащило из-под сени нависших деревьев на яркий утренний свет… Блики, игравшие в молочной воде, нестерпимо резали глаза, привыкшие к густой тени. Потом с кормы раздалось раздраженное восклицание и почти одновременно – всплеск. Малта оглянулась. У сатрапа в руках ничего не было.

– Река! – пожаловался он. – Прямо выхватила ее у меня!

– Недоумок! – заорала Малта. – Чем нам теперь править?

Лицо самодержца потемнело от гнева.

– Да как смеешь ты так со мной разговаривать! Сама ты дура непроходимая, если вообразила, будто с этого будет какой-то толк! Проклятая доска даже не имела формы, присущей веслу! И потом, никакой надобности в ней отнюдь не было! Разуй глаза, девка! Чего нам бояться? Вот он – город! Прямо перед нами! И река сама несет нас туда!

– Не туда, а мимо! – рявкнула Малта. И с омерзением отвернулась, чтобы в одиночку продолжить неравную битву с рекой. Она лишь мимолетно вскинула глаза на величавую панораму Трехога. Отсюда, с реки, висячий город казался единым замком с множеством башен и башенок. Вдоль прибрежных деревьев тянулся длинный наплавной причал. Там стоял «Кендри», однако нос живого корабля был развернут в противоположную от них сторону. Малте не удалось даже разглядеть носовое изваяние. Она продолжала судорожно грести.

– Когда нас поднесет ближе, – прохрипела она, не прекращая работы, – зовите на помощь, да погромче! Может, еще услышат… корабль или кто-нибудь на причале. Тогда, если нас и унесет, за нами отправятся и спасут!

– На причале никого нет, – с довольно-таки гнусным злорадством сообщил ей сатрап. – Вообще нигде никого. Этот ленивый народец еще валяется в постели!

– Никого? – вырвалось у Малты.

У нее больше не было сил. Никаких и ни на что. Кончились. Причем именно тогда, когда требовалось последнее бешеное усилие. Многострадальная досочка беспомощно шлепала по воде, притом что с каждым мгновением их уносило все дальше и дальше от берега. Малта подняла голову и посмотрела на город. Он был совсем близко. Много ближе, чем считаные мгновения назад. И сатрап сказал правду. Кое-где из труб поднимался дымок, но и только. Если бы не эти дымки, Трехог выглядел бы вовсе покинутым.

Сознание глубокой несправедливости происходившего было поистине всеобъемлющим. Где же все? Куда подевался народ, ежедневно заполнявший лестницы и переходы?

– Кендри! – закричала она, но голос прозвучал тонко и слабо. Казалось, и его, подхватив, умчало течение.

Однако тут до Сердечной Подруги Кикки, похоже, наконец что-то дотумкало.

– Спасите! – по-детски заверещала она и вскочила во весь рост, раскачивая утлую лодку. – На помощь! Спасите!

Сатрап испуганно выругался, а Малта, чуть не потеряв весло, сгребла молодую женщину и заставила снова сесть. Впрочем, от весла теперь действительно не было никакого толку. Они были на самой стремнине. И полным ходом мчались вниз. Мимо Трехога.

– Кендри! Помоги! Помоги нам! Эй, кто-нибудь! Мы здесь, на реке! Спасите нас! Кендри! Кендри!

Отчаяние так перехватило горло, что даже закричать толком не удавалось.

Никаких признаков того, что живой корабль их услышал… А в следующий миг он остался позади, и Малте пришлось обернуться, чтобы взглянуть на него. Кендри смотрел на город, явно очень глубоко о чем-то задумавшись. Потом Малте попался на глаза одинокий горожанин, шедший по воздушному переходу. Он торопился куда-то и тоже на реку не смотрел.

– Спасите! Спасите! – беспрерывно кричала Малта, размахивая доской, пока могла видеть город.

Это продолжалось недолго. Скоро Трехог заслонили древесные стволы, близко придвинувшиеся к реке и склонившие над ней ветви. Подхваченная течением лодка стрелой мчалась вперед. Малта опустила руки и замерла, осознавая свое поражение.

Итак… Река в этих местах была глубокой и широкой, такой широкой, что другой берег тонул в постоянном тумане. Вода за бортом выглядела грязновато-белой, словно кто-то разболтал в ней мел. Небо над головой было ярко-синим, и его обрамляли высоко вознесенные вершины пышного дождевого леса. И все. Ни других судов на реке, ни каких-либо признаков человеческого жилья. По мере того как река все дальше оттаскивала лодочку от топкого берега, таяла призрачная надежда спастись. Но даже если ей и удастся подогнать лодку к берегу, как они выгребут назад против течения? И посуху здесь не пройдешь – сплошная трясина.

Малта бросила досочку на дно лодки, вернее, та сама выпала у нее из рук. Она негромко сказала:

– А ведь нам, похоже, конец.

* * *

…Рука пульсировала тошнотворной болью. Кефрия скрипнула зубами, но все-таки вынудила себя снова взяться за рукоятки и покатить вперед тачку, которую землекопы только что наполнили. Пол коридора был неровным, и каждый толчок невыносимо отзывался в ее пальцах, не успевших толком зажить. Но, пожалуй, боль была даже и к лучшему. Кефрия почти приветствовала ее. Она знала, что заслужила ее. И потом, острота физических мучений позволяла хоть как-то отвлечься от муки душевной.

Она потеряла их. Своих маленьких птенчиков. Обоих. В одну ночь.

Никогда прежде она не была в этом мире так одинока…

Она лелеяла надежду, пока оставалась хоть какая-то возможность надеяться. Она говорила себе, что в ночь землетрясения Малта и Сельден просто отсутствовали в Трехоге. Ну да, никто не видел их со вчерашнего вечера, но само по себе это еще ничего непоправимого не означало. Но потом… Потом один из новых приятелей Сельдена, заливаясь слезами, сознался, что показал-таки ее мальчику лаз в подземелья. Лаз, который взрослые ошибочно считали давно и надежно закупоренным. Разговор происходил в присутствии Янни Хупрус, и та не стала морочить голову Кефрии утешительной ложью. «А закупорили его, – поведала она Кефрии, – потому что сам Рэйн счел этот проход слишком опасным. Там и без подземных толчков в любой миг мог случиться обвал».

Губы у Янни были совсем белые.

Так что если Сельден вправду полез в древние подземелья да еще Малту с собой зачем-то повел – дети должны были оказаться именно в той части старого города, которая обречена была неминуемо рухнуть.

Между тем с рассвета успело произойти еще два довольно сильных толчка, а уж мелким содроганиям Кефрия и вовсе счет потеряла. Когда, уступая ее отчаянным просьбам, землекопы попытались обследовать тот самый коридор, завалы начались буквально в нескольких шагах от лаза снаружи. А значит, Кефрии оставалось только молиться Са: пусть окажется, что дети успели достигнуть какой-нибудь более надежной части руин. Такой, что могла выстоять во время землетрясения. И теперь сидят где-нибудь в глубине, прижавшись друг к дружке и ожидая спасения.

Рэйн Хупрус, кстати, и сам пропал неизвестно куда. Незадолго до полудня он в одиночку отправился вперед подземными переходами, не пожелав дожидаться, пока коридор будет должным образом расчищен и укреплен. Землекопы видели, как он ужом протиснулся в узкую нору, в которую превратился заваленный коридор, и скрылся из виду. А не так давно им попался конец веревки, которой он отметил свой путь. Далее обнаружилось несколько пометок мелом – в том числе и на двери комнаты, отведенной сатрапу. Безнадежно, гласила эта последняя надпись. Дверь в самом деле была насмерть закупорена, только густая жижа сочилась из-под нее по полу. Без сомнения, вся внутренность помещения была ею заполнена. А буквально несколькими шагами далее коридор попросту схлопнулся. Это значило, что, если Рэйн шел в том направлении, он либо погиб под обвалом, либо был полностью отрезан им от внешнего мира.

…Кефрия вздрогнула от легкого прикосновения к руке, оглянулась и увидела Янни Хупрус, бледную, осунувшуюся и несчастную.

– Нашли что-нибудь? – спросила Кефрия, просто чтобы не молчать.

– Нет. – Янни очень тихо выговорила это страшное слово. В ее глазах явственно читался страх за сына. – Жижа вновь и вновь заливает коридор, как мы ни стараемся ее вычерпать. Мы решили прекратить здесь работы. Древний народ строил свои города не так, как мы. У нас здания отделены одно от другого, а они возводили один большой улей. Я к тому, что здесь полным-полно пересекающихся коридоров, а значит, можно попробовать подобраться к этой же части города с другой стороны. Артели уже переходят на новые места.

Кефрия уставилась на свою нагруженную тачку. Потом посмотрела в глубину только что откопанного коридора. Там и вправду остановилась работа, люди двигались к выходу на поверхность. Кефрия стояла неподвижно, и людской поток раздвоился, обтекая ее. Мужчины и женщины, до неузнаваемости перемазанные в земле, шагали мимо, ступая тяжело и устало. Лица у всех были одинаково серые от изнеможения и безнадежности. Факелы и фонари в их руках мерцали, коптили, потрескивали. Люди уходили, и в недрах туннеля постепенно становилось совсем темно.

Неужто все и впрямь было напрасно?

Кефрия заставила себя перевести дух и тихо спросила:

– Где будем рыть дальше?

Взгляд Янни стал мученическим. Она выговорила:

– Мы решили, что всем нам необходимо несколько часов передышки. Горячая еда, немного сна – и дело веселее пойдет.

Кефрия не могла поверить собственным ушам.

– Есть? Спать? – переспросила она. – Когда наши дети… где-то там…

Жительница Чащоб ненавязчиво забрала у Кефрии рукоятки тачки, налегла и покатила ее вперед. Кефрия неохотно последовала за ней – а что еще оставалось? Янни так и не ответила на ее скорбный вопрос, лишь заметила:

– Мы разослали птиц в некоторые ближние поселения. Охотники и земледельцы Чащоб непременно вышлют работников нам на подмогу. Наверняка эти люди уже в пути, но, ты же понимаешь, им нужно время, чтобы добраться сюда. Свежие силы – это именно то, что нам необходимо сейчас! – И добавила, оглянувшись через плечо: – Между прочим, некоторым другим спасательным артелям все-таки повезло. В квартале, который мы называем Ковровой Мастерской, удалось спасти четырнадцать человек, и еще троих нашли в коридорах, где добывали кристаллы огня. Там работа продвигалась быстрее, и, может быть, нам удастся обойти здешние завалы, используя как раз те расчистки. Бендир как раз уже советуется на сей счет с лучшими знатоками города.

– А я думала, – вырвались у Кефрии жестокие слова, – лучше всех город знал Рэйн.

– Знал… то есть знает. Вот поэтому-то я крепко надеюсь, что он еще жив. – Янни посмотрела на Кефрию и добавила: – И еще я надеюсь… я полагаю, что если кто-нибудь и мог отыскать Малту и Сельдена, так именно Рэйн. А если он их нашел, вряд ли он полез бы наружу этим путем. Нет, он, скорее, направился бы в более надежную часть города. И поэтому-то я непрестанно молюсь, чтобы кто-нибудь как можно скорее примчался к нам и сообщил, что они все трое выбрались на поверхность. Самостоятельно.

За беседой женщины вышли в обширное помещение, походившее на амфитеатр. В этом покое, некогда, без сомнения, великолепном, землекопы сваливали землю, вывезенную из расчищаемых коридоров. Янни опрокинула тачку, и к безобразной куче посередине пола добавилась еще толика грязи и битого камня. Потом тачка заняла свое место в ряду других таких же. Рядом грудой валялись сплошь залепленные землей кирки и лопаты. Тут обоняния Кефрии коснулись запахи горячего супа, кофе и свежеиспеченного хлеба, и голод, которому она так долго отказывала в праве на существование, пробудился к яростной жизни. Она сразу вспомнила, что со вчерашнего дня во рту у нее не было ни крошки.

– А что, уже рассвело? – недоуменно спросила она у Янни.

– Боюсь, давно уже рассвело, – был ответ. – И почему время вечно летит стремглав именно тогда, когда мне хотелось бы вовсе остановить его?

В дальнем конце подземного зала уже стояли ко́злы, приспособленные как столы, и многочисленные скамейки. Там трудились те, кто не мог участвовать в спасательных работах: дети да старики. Они разливали по мискам суп, присматривали за маленькими жаровнями, над которыми кипели котелки и горшки, расставляли и раздавали посуду. Огромное помещение полнилось гулом людских голосов, только голоса эти звучали очень безрадостно.

К Янни и Кефрии подбежал мальчик лет восьми. Он нес тазик с водой, на руке у него висело полотенце. От воды шел пар.

– Умывайтесь!

– Спасибо.

Кефрия смыла грязь со здоровой руки и лица. Горячая вода заставила ее осознать, до какой степени она на самом деле озябла. – Повязку надо бы поменять, – заметила Янни, указывая на ее поврежденную руку. Действительно, промокшая материя была забита грязью.

Женщины вытерлись полотенцем, и Янни, снова поблагодарив мальчика, повела Кефрию к столам, где работали несколько лекарей. Кому-то всего лишь требовалось смазать свежезаработанные мозоли, кому-то массировали спину, разболевшуюся от работы внаклонку. Была, впрочем, работа и посерьезней. Расчистка заваленных туннелей не зря считалась делом опасным. Случались и переломы, и кровавые раны.

Лекарь уже накладывал повязку, когда Янни принесла свежий хлеб, кофе и суп Кефрии и себе.

– Незачем тебе больше сегодня работать, – коротко сообщил Кефрии лекарь. И повернулся к следующему, нуждавшемуся в его помощи.

– Поешь немножко, – сказала Кефрии Янни.

Та для начала взяла кружку с кофе и стала греть ладони. Тепло, исходившее от кружки с горячим напитком, удивительным образом утешало. Кефрия отпила долгий глоток, потом отняла кружку от губ и обвела взглядом амфитеатр.

– Как у вас тут здорово дело поставлено, – выговорила она неуверенно. – Можно подумать, вы ждали, чтобы это случилось. Ни дать ни взять заранее приготовились.