Где не ступала нога человека

Хеллмен выловил циркулем из консервной банки последнюю редиску. Позволил Каскеру полюбоваться ею и уложил на приборную панель возле бритвы.

– Чертовски сытная трапеза для двух взрослых мужчин, – проворчал Каскер, плюхнувшись в одно из двух мягких противоперегрузочных кресел.

– Ну, если желаешь отказаться от своей доли…

Каскер замотал головой, не дав напарнику договорить. Улыбнувшись, Хеллмен поднял бритву и осмотрел критическим оком лезвие.

– Не томи, – буркнул Каскер, скользнув взглядом по приборам. Корабль приближался к красному карлику, единственному в окрестностях солнцу с планетой на орбите. – Скоро прилетим, надо к этому времени управиться с ужином.

Хеллмен сделал на редиске надрез и снова сощурился, всматриваясь в лезвие. Каскер, приоткрыв рот, наклонился к панели. Хеллмен осторожно приставил бритву и разрезал редиску точно пополам.

– Молитву прочтешь? – спросил он.

Каскер проворчал нечто неразборчивое и поспешил отправить полредиски в рот. Хеллмен, напротив, жевал медленно. Резкий вкус подобно взрывной волне разбежался по отвыкшим от пищи пупырышкам языка.

– Пищевая ценность – около нуля, – сказал Хеллмен.

Каскер не ответил. Он сосредоточенно изучал красный карлик.

Дожевав, Хеллмен подавил грустный вздох. Они в последний раз нормально поели трое суток назад… если две галеты с чашкой воды заслуживают названия «нормальная еда». Теперь эта редиска, едва ли нарушившая гулкую пустоту двух желудков, – и все, больше на борту нет ни грамма съестного.

– Две планеты, – произнес Каскер. – Одна зажарена с хрустящей корочкой.

– Значит, сядем на другую.

Каскер кивнул и запрограммировал автопилот на спиральное снижение.

Хеллмен поймал себя на том, что уже в сотый раз гадает о причине их с Каскером невезения. Может, на станции Калао он неправильно оформил заказ на продукты? Такое могло случиться, ведь Хеллмена тогда куда больше заботило шахтное оборудование. А может, обслуга станции просто забыла доставить эти последние драгоценные ящики?

Он затянул ремень еще на одну дырку – четвертую из тех, что сам же и проковырял.

Что толку ломать голову? Даже если поймешь причину, ситуацию это не исправит. Хеллмен и Каскер здорово влипли. Ирония в том, что у них предостаточно топлива для возвращения на Калао. Вернее, у их обтянутых кожей скелетов.

– Мы уже входим, – сообщил Каскер.

И как назло, в этой неразведанной области пространства лишь жалкая горстка солнц, а планет и того меньше. Есть мизерная теоретическая возможность пополнить запасы воды, но шансы обнаружить что-нибудь пригодное в пищу, скорее всего, нулевые.

– Ты только глянь! – рыкнул Каскер.

Хеллмен оторвался от тоскливых раздумий.

Планета смахивала на круглого серовато-бурого дикобраза. В скудном свете красного карлика поблескивал миллион гор, длинных и острых, как иглы. Корабль сужал свои витки вокруг планеты, и казалось, эти иглы так и тянутся к нему.

– Только горы? – удивился Хеллмен. – Не может такого быть.

– Не может, – согласился Каскер.

И верно, они обнаружили океаны, моря и озера, – но везде из воды торчали иззубренные скалы-острова. Ни единого пятнышка ровной земли, ни намека на цивилизацию или хотя бы существование жизни.

– По крайней мере, тут кислород имеется, – сказал Каскер.

Спиральная траектория уже ввела корабль в атмосферу; он тормозил. Но его экипаж по-прежнему видел только горы, океаны, моря, озера и снова горы.

На восьмом витке Хеллмен успел заметить одинокое сооружение на вершине горы. Каскер затормозил так отчаянно, что корпус вмиг раскалился докрасна. Совершая одиннадцатый виток, они решили садиться.

– Вот же выбрали местечко под застройку, – проворчал Каскер. – Ума палата.

Здание имело форму бублика, и на горной макушке оно сидело вполне удобно. Окаймлявшую его широкую, ровную лужайку Каскер изуродовал огнем при посадке.

Оно и сверху-то выглядело немаленьким, а вблизи оказалось гигантским. Хеллмен и Каскер осторожно приближались к нему. Хеллмен держал на изготовку прожигатель, но, похоже, это была излишняя предосторожность.

– Кажется, планета брошена, – шепотом произнес он.

– Всякий, кто в здравом уме, предпочел бы отсюда убраться, – сказал Каскер. – Когда кругом полно удобных планет, кому охота ютиться на кончике иглы?

Обнаружилась дверь. Хеллмен попробовал отворить – заперто. Он оглянулся на живописный горный пейзаж.

– Я вот что думаю, – заговорил он. – Когда эта планета была еще горячим жидким шаром, на нее, должно быть, воздействовали несколько громадных лун, которые потом раскололись. Внешние и внутренние напряжения изуродовали ее, придали ей шипастую форму, и…

– Уймись, – невежливо перебил его Каскер. – Я и так помню, что ты был библиотекарем, пока не решил разбогатеть на добыче урана.

Хеллмен пожал плечами и выжег в двери дыру. Они подождали.

Ни звука на горной вершине – кроме голодного урчания двух желудков.

Они вошли.

И очутились в огромном помещении клиновидной формы, судя по всему, складском. Всякая всячина уложена штабелями до потолка, разбросана по полу, навалена у стен. Тут и коробки, и ящики, и контейнеры – любых видов и размеров, от крошечных, с наперсток, до способных вместить слона.

Возле двери Хеллмен углядел стопку пыльных книг – и сразу заинтересованно склонился над ними.

– Наверняка где-то тут есть продовольствие. – У Каскера впервые за неделю повеселели глаза, и он занялся ближайшим ящиком.

– Любопытно, – проговорил Хеллмен, отбросивший все книги, кроме одной.

– Сначала – еда. – Каскер сорвал с ящика крышку.

Тот оказался полон коричневатой пыли. Каскер пригляделся, принюхался, скривился.

– И правда, весьма любопытно, – листая страницы, бормотал Хеллмен.

Каскер вскрыл баночку – внутри поблескивала зеленая слизь. Взял другую – тоже слизь, только тускло-оранжевая.

– Гм… – Хеллмен углубился в чтение.

– Эй, партнер! Будь любезен, брось книжонку и помоги в поисках съестного.

– Съестного? – переспросил, подняв взгляд, Хеллмен. – С чего ты взял, что здесь можно найти хоть крошку? Да будет тебе известно, это фабрика красок.

– Это склад! – рявкнул Каскер.

Он вскрыл банку в форме человеческой почки и вынул мягкую фиолетовую палочку. Но не успел даже понюхать, как она затвердела и рассыпалась в пыль. Каскер зачерпнул пригоршню пыли и поднес ко рту.

– А если это чистый стрихнин? – равнодушно спросил Хеллмен.

Каскер тотчас бросил пыль и вытер руки.

– Даже если это склад, – продолжал Хеллмен, – и даже если он продовольственный, мы ведь не знаем, что у обитателей этой планеты считалось съедобным. Может, салат «Парижский зеленый», заправленный серной кислотой?

– Ну допустим, – буркнул Каскер. – Но все равно нам нужна еда. Как быть со всем этим? – Он обвел рукой сотни ящиков, коробок и бочек.

– Первое, что напрашивается, – отрывисто произнес Хеллмен, – это качественный анализ четырех-пяти образцов. Начать можно с простого титрования. Сублимировать главный ингредиент, определить его молекулярный состав…

– Хеллмен, черт бы тебя побрал! Что ты несешь? Забыл, что ты не химик, а библиотекарь? А я заочно учился пилотированию. Где нам разбираться в титровании и сублимировании?

– Я в курсе, – сказал Хеллмен, – но иначе никак. Это единственно верный путь.

– Понятно. Ну а пока сюда не наведается химик, чем мы займемся?

– Надеюсь, она нам поможет, – поднял книгу Хеллмен. – Знаешь, что это?

– Нет, – процедил Каскер, боясь выйти из себя.

– Карманный словарь и самоучитель хельгского языка.

– Хельгского?

– Планета называется Хельг. Буквы совпадают с теми, что на здешней таре.

Каскер недоуменно поднял бровь:

– Хельг? Отродясь не слышал.

– Вряд ли у этой планеты были какие-нибудь контакты с Землей, – предположил Хеллмен. – Это не хельгско-английский словарь, а хельгско-алумбриджийский.

Каскер вспомнил, что планета Алумбриджия – родина мелких предприимчивых рептилоидов и что находится она где-то в центре Галактики.

– Откуда ты знаешь алумбриджийский? – спросил он.

– Видишь ли, библиотекарь не совсем бесполезная профессия, – скромно произнес Хеллмен. – В свободное время…

– Понятно. Так как насчет?..

– Вероятно, алумбриджийцы помогли хельгианам перебраться с этой планеты на более удобную. Они оказывают подобные услуги за деньги. А если я прав, это здание может быть и продовольственным складом.

– Тогда читай надписи, – вяло предложил Каскер. – Может, и найдется что-нибудь питательное.

Они вскрывали ящики, пока не обнаружили довольно аппетитное на вид вещество. Хеллмен с трудом перевел: «Пользуйтесь сниффнерами – самым лучшим абразивом».

– Вряд ли так назвали бы еду, – вздохнул Каскер.

– Боюсь, что ты прав.

Надпись на другом ящике гласила: «Вигрум! Наполни им все свои желудки! И наполни их правильно!»

– Эти хельгиане что, животные? – спросил Каскер. – Интересно, как они выглядели.

Хеллмен лишь плечами пожал.

На перевод следующей надписи он потратил четверть часа. «Аргосел сделает тиззи всю вашу тудру. Содержит тридцать арпов рамстатного пульза, для смазки раковины».

– Должна же тут быть хоть какая-то еда, – с ноткой отчаяния проговорил Каскер.

– Надеюсь, – буркнул Хеллмен.

Двухчасовые поиски ничего не дали, хотя были переведены десятки надписей, а веществ перенюхано столько, что органы обоняния с отвращением отказались работать дальше.

– Давай порассуждаем, – предложил Хеллмен, усаживаясь на ящик с маркировкой «Червитиш – так же прелестен, как и звучание этого слова».

– Давай. – Каскер устало вытянулся на полу. – Рассуждай.

– Если поймем, что собой представляли жители этой планеты, то узнаем, чем они питались и годится ли их еда для нас.

– А как поймем? Все, что мы о них знаем, – это что они оставили после себя гору дрянной рекламы.

Хеллмен будто не услышал:

– Планета – сплошные горы. Какое разумное существо могло появиться на подобном ландшафте?

– Дурное, – хмыкнул Каскер.

Хеллмену он этим нисколько не помог. И тот обнаружил, что горы не дают никакой подсказки. Поди угадай, силикатами питались поздние хельгиане или белками. А может, чем-то йодсодержащим?

– Давай-ка применим голую логику… Эй, ты слушаешь?

– Конечно, – ответил Каскер.

– К нашей ситуации идеально подходит пословица: что для одного мясо, то для другого яд.

– Точно, – сказал Каскер, уверенный в том, что его желудок скукожился в горошину.

– Можно допустить: что для них мясо, то и для нас мясо.

Тотчас у Каскера перед мысленным взором соблазнительно заплясал пяток сочных жареных бифштексов, и он с неимоверным трудом избавился от этой картинки.

– А ежели их мясо – отрава для нас? Что тогда?

– Тогда второе допущение, – ответил Хеллмен. – Что для них яд, то для нас мясо.

– Ну а если их мясо и их яд и для нас яд?

– Тогда мы умрем от голода.

– Ладно, – сказал, вставая, Каскер. – С какого допущения начнем?

– Нет смысла искать неприятностей. Мы на кислородной планете, а это кое-что да значит. Давай предположим, что здешние основные продукты питания годятся и для нас. Вот когда убедимся, что это не так, – примемся за яды.

– Если доживем, – буркнул Каскер.

Хеллмен снова взялся переводить обозначения на таре. Партнеров не привлекли такие заманчивые слоганы, как «Андрогинит! Не пройди мимо!» и «Вербелл – для роста, закручивания и чувствительности усиков». Но вот подвернулась серая коробка, примерно шесть на три на три дюйма, а называлось ее содержимое «Валкорин – абсолютно на любой вкус и на любую пищеварительную систему».

– На вид вроде не хуже, чем все прочее, – заключил Хеллмен и вскрыл коробку.

Каскер наклонился и понюхал:

– Не пахнет.

В коробке лежал эластичный красный кирпич. И подрагивал на манер студня.

– Кусни-ка, – сказал Каскер.

– Я? – спросил Хеллмен. – А почему не ты?

– Твой же выбор.

– Предпочел бы посмотреть со стороны, – с достоинством возразил Хеллмен. – Я не слишком проголодался.

– Я тоже.

Они сидели на полу и разглядывали студнеподобную массу. Через десять минут Хеллмен зевнул, поудобнее прислонился к ящику и закрыл глаза.

– Ладно, трусливая твоя душа, – с горечью произнес Каскер, – я попробую. Но только учти: если отравлюсь, тебе с этой планеты не выбраться. Ты-то на пилота не учился.

– Съешь совсем чуть-чуть, – посоветовал Хеллмен.

Каскер наклонился и вперился взглядом в кирпич. Потыкал большим пальцем.

Упругий красный параллелепипед хихикнул.

Каскер взвизгнул и отпрянул.

– Ты слышал?

– Ничего я не слышал. – У Хеллмена затряслись руки. – Пробуй.

Каскер снова ткнул пальцем в кирпич. Тот хихикнул громче, на сей раз с неприятным жеманством.

– Понятно, – сказал Каскер. – Что дальше?

– В каком смысле – что дальше? А с этим что не так?

– Я не ем того, что хихикает, – решительно заявил Каскер.

– Послушай-ка меня, – сказал Хеллмен. – Возможно, существам, которые это произвели, хотелось эстетичного звучания, а не только приятных формы и цвета. Почему бы не допустить, что хихиканье предназначено для развлечения едока?

– Вот сам и отведай, – предложил Каскер.

Хеллмен недобро посмотрел на партнера, а к желейному кирпичу не прикоснулся. После долгой паузы он сказал:

– Ладно, ну его к черту.

Они запихнули кирпич в угол. Там он и лежал, тихо посмеиваясь.

– Что дальше? – спросил Каскер.

Хеллмен прошелся взглядом по штабелям и грудам таинственных неземных припасов. И заметил двери в обеих длинных стенах.

– Давай посмотрим, что в других секциях, – предложил он.

Каскер апатично пожал плечами.