Все мы – пленники идей, внушенных в самом раннем детстве, ведь так трудно, почти невозможно избежать опеки еще с пеленок.
– ДЖУБАЛ ИЗ КНИГИ «ЧУЖАК В СТРАНЕ ЧУЖОЙ» РОБЕРТА ХАЙНЛАЙНА
Сегодня наука испытывает тяжелые времена. Но все равно мы живем в удивительное и несравненное время.
Опасность связана с тем, что во многих странах скрытые антинаучные тенденции могут размыть потрясающие достижения последних нескольких десятилетий. Поразительно и то, что на некоторые самые глубокие вопросы мы наконец-то получили ответы, и наши самые насущные человеческие проблемы вот-вот будут решены.
Перемены, вызванные развитием науки, бросаются в глаза, особенно если сравнить сегодняшний мир с ситуацией середины семидесятых – когда некоторые из нас только начинали грызть гранит науки. Космические зонды еще не долетели до Марса. Люди еще не знали, что ядро любого атома состоит из кварков. Не было и сети Интернет. Даже видеокамера формата VHS появится еще нескоро.
В среднем новый автомобиль стоил тогда 3700 долларов. Типовой дом в США продавался за 35 тысяч долларов.
За минувшие годы наука буквально преобразила планету: благодаря генной инженерии население планеты, когда-то считавшееся нежизнеспособным, сегодня не голодает, а прорыв в кардиохирургии и другие достижения подняли среднюю продолжительность жизни человека до 80 лет.
Цель нашей книги – максимально расширить влияние науки.
Как уже говорилось, мы приводим в приложениях ссылки на статьи со всеми физическими уравнениями, от которых голова идет кругом. Тем не менее мы предполагаем, что наш читатель обладает хотя бы средним уровнем научных знаний. Или даже выше. Национальный научный фонд США, проводящий мониторинг осведомленности о научных достижениях, недавно опубликовал ежегодный отчет по базовым представлениям общественности. Результаты его были не из тех, что захочется вставить в рамку и повесить на стену.
Всего в опрос вошло девять вопросов, на которые нужно было дать утвердительный или отрицательный ответ. Например:
1. Центр Земли чрезвычайно разогрет.
2. Вся радиоактивность – дело рук человека.
3. Электроны меньше, чем атомы, и т. д. [2]
Результаты такого теста не сильно изменились за последние 40 лет – правильно ответили приблизительно 60 % человек, что на грани проходного балла. (И вопреки общепринятому мнению, показатели европейцев ненамного лучше.)
Возможно, еще большие опасения, чем состояние осведомленности общества, вызывает ситуация с критическим мышлением. Согласно опросам, обеспокоенное меньшинство действительно верит в разного рода теории заговора. Например, 7 % американцев считают высадку «Аполлона» на Луне кинематографической постановкой. А в 2018 г. по всему Интернету распространялось убеждение, будто наша Земля – плоская и что фотографии, якобы сделанные из космоса, были сфальсифицированы. К сожалению, подобного рода убеждения обычно неискоренимы, хотя против них выступают не сложные или эзотерические учения, а простой здравый смысл. В нашем случае для опровержения убеждения, что Земля плоская, достаточно позвонить другу, если вы находитесь на Восточном или Западном побережьях США: для жителей Калифорнии солнце наполовину поднимется в небо, а в то же самое время для жителей Вермонта оно будет опускаться на горизонте. Одно такое наблюдение – веский аргумент в пользу шарообразности Земли.
Итак, книга написана не для подобных «плоскатиков», отказывающихся верить представленным фактам. Напротив, ее читатели восприимчивы к важным открытиям, сделанным на основании наблюдений и экспериментов.
В этом и состоит суть биоцентризма, даже если все свое внимание нам придется сфокусировать на фундаментальных аспектах жизни, прежде считавшихся неразрешимыми и в высшей степени загадочными.
Преодолев столетия суеверий, подчас жестоко подавлявших прогресс (вспомним о Галилее), большая часть современного мира сегодня считает науку самым надежным источником знаний о природе. В качестве бонуса она выдает нам технические новинки – iPhone и GPS. В январе она предлагает нам помидоры.
Кроме того, научный метод сам по себе является наиболее эффективным из когда-либо изобретенных способов установления истины. Делая упор на скептицизм, наблюдение и проверку, он жестко устраняет конкурентов. Всякий, кто выдвигает оригинальное, серьезное заявление, – например, когда Луис и Уолтер Альваресы заявили, что столкновение Земли с метеоритом послужило причиной вымирания динозавров, он обязан представить веские доказательства. В случае с командой отца и сына Альваресов таким доказательством послужило отложение элемента иридия по всей поверхности Земли (этот редкий металл часто встречается в метеоритной пыли), занесенного 66 миллионов лет назад. Завоеванные ими лавры побудили других исследователей «потопить» теорию Альвареса, чтобы прославиться самим и оставить свой след в истории. То есть наука постоянно побуждает ученых выдвигать противоположные точки зрения и проводить скептический анализ. Таково ее свойство саморегуляции.
К сожалению, как мы уже говорили во введении, ученые слишком похожи на обычных людей, а наука обладает собственной инерцией, поэтому подлинно новаторские идеи обычно пылятся на полках не годами, но иногда десятилетиями и даже веками. Можно назвать прискорбным фактом, что предложенная в 1912 г. немецким метеорологом Альфредом Вегенером теория дрейфа континентов отвергалась даже в 1950-е годы. Когда же теория наконец была принята, все заметили очевидное: границы континентов напоминают части пазла, из которых можно сложить целое. Этот суперконтинент сегодня мы называем Пангеей, и его существование в прошлом объясняет, почему дно Атлантического океана расширяется посередине, а скалы в восточной части Северной Америки очень похожи на скалы в Ирландии. Теория помогла объяснить, почему «огненное кольцо» с частой вулканической и сейсмической активностью проходит вблизи берегов Тихого океана. Короче говоря, многие загадки были одновременно решены благодаря новому пониманию, что кора планеты плавает на жидкой магме и смещается на два – восемь сантиметров в год. Но чтобы это осознать, потребовались десятилетия.
На колеса прогресса порой налипает битум – и это совершенно естественно. Эти затруднения настолько вездесущи, что мы с ними свыклись и стали неспособными к объективному анализу. Мы приучились их не замечать.
Именно в силу привычки вплоть до Американской войны за независимость люди считали воздух однородным, а не состоящим из различных газов со своими собственными характеристиками. Всегда любознательные древние греки и даже гении раннего Возрождения в своих работах и предположить не могли, что наш воздух – не единая субстанция, а нечто более сложное.
То же самое мы наблюдаем и в наши дни, когда речь заходит о сознании. Все, что мы видим, слышим, думаем или вспоминаем, есть прежде всего свойство человеческого сознания. Это означает столь большую близость к нам и интимность сознания, что обычно мы его игнорируем. «Осознание» сродни экрану, на который проецируют кинофильм. Оно – «то, что реально существует», когда мы находимся в кинотеатре, однако мы упускаем его из виду, точно так же, как мы обычно не склонны замечать мерцающее изобилие цвета и света, проецируемые киноаппаратом на экран. Вместо этого наше внимание приучено сосредотачиваться на повторяющихся элементах, создаваемых кинолентой, на образах, в которых мы распознаем лица актеров, или же на значениях, передаваемых языком на звуковой дорожке.
Но аналогия с кинотеатром не дает нам полного понимания. Что касается экрана, то наличие особой светоотражающей материи здесь некритично, сгодится и другая поверхность, например белая стена. Сознание включает в себя нечто большее. Само осознание, восприятие – не только основа всего, что нам известно или что мы хотим узнать, оно еще и в высшей степени специфично и своеобразно – как само по себе, так и по своему происхождению.
Поскольку знание для науки – это sine qua non[3], а восприятие – единственный способ получить это знание, то сознание представляется более фундаментальным для нашего понимания, чем любая нейронная методология или подсистема. В конечном счете, если человеческое сознание содержит фундаментальные предубеждения или причуды, то они могут расцвечивать все, что мы видим и узнаем. Поэтому желательно узнать об этом прежде, чем мы перейдем к бесчисленным методам сбора информации, будь то цветовые и звуковые классификации или характеристики разных форм жизни. Сознание – это корень всего. Оно более фундаментально, чем жесткий диск компьютера. Если проводить аналогию, то оно больше всего напоминает электрический ток.
К тому же проводимые с 1920-х годов эксперименты недвусмысленно показали, что само присутствие наблюдателя изменяет процесс наблюдения. Феномен, всегда считавшийся некоей нелепостью, убедительно свидетельствует о нашей неотделимости от вещей, которые мы видим, слышим и осознаем. Мы – природа и наблюдатель – скорее представляем собой некую неразделимую сущность. Такой простой вывод заложен и в основе биоцентризма.
Но что из себя представляет эта сущность? Поскольку сознание, увы, изучено нами лишь поверхностно и в значительной мере остается тайной, комбинация «сознание + природа» загадочна в той же, если не в большей, мере. Под «поверхностным изучением» нами подразумевается следующее. Хотя нейробиология добилась заметного прогресса и в нахождении областей мозга, контролирующих различные сенсорные и моторные функции, и в изучении кодирования концепций сложными нейронными сетями, очень мало сделано для решения глубоких, фундаментальных проблем. Ученым до сих пор не известно, каким образом сознание возникает из материи – это так называемая трудная проблема сознания. Возможно, мы не вправе упрекать исследователей, ведь подобные вопросы не так-то просто разрешить при помощи обычных инструментов науки. Как бы вы сами проводили эксперимент, выдающий объективную информацию об этом самом субъективном из явлений?
О проекте
О подписке