Читать книгу «Екатерина Великая. Портрет женщины» онлайн полностью📖 — Роберт К. Мэсси — MyBook.
image

5
Сотворение Великого князя

Никого Елизавета не любила так сильно, как свою сестру Анну. Подобно младшей из двух сестер, чья красота и веселый нрав вдохновляли на восторженные описания, старшая также не была обделена вниманием восхищенных почитателей. «Не думаю, что в Европе есть принцесса, способная соперничать с принцессой Анной в ее царственной красоте, – писал барон Мардефельд, прусский посол, находившийся в Санкт-Петербурге. – У нее черные волосы, но кожа ее отличается яркой, почти неестественной белизной. Черты ее лица так совершенны, что самый талантливый художник, оценивая их по строгим классическим стандартам, пришел бы в восторг. Даже когда она молчит, в ее больших, прекрасных глазах отражается вся доброта и щедрость ее души. В ее поведении нет притворства и жеманности, чаще она бывает серьезной, нежели веселой. С юных лет она старалась развивать свой ум <…> она в совершенстве владеет французским и немецким».

Анна прожила намного меньше, чем Елизавета. В семнадцать она вышла за Карла Фридриха, герцога Гольштейнского, молодого человека с хорошими перспективами и скромными возможностями. Он был единственным сыном Гедвиги Софии, сестры легендарного шведского короля Карла XII, и Фридриха VI, герцога Гольштейна, погибшего в сражении с армией короля Карла. Получив образование в Швеции, он имел все основания полагать, что его бездетный дядя Карл XII сделает его своим наследником. Когда Карл умер и Фредерик, принц Гессенский, получил шведский трон, отвергнутый девятнадцатилетний Карл Фридрих уехал в Санкт-Петербург просить защиты у Петра Великого. Царь принял герцога, претендовавшего на шведскую корону и служившего полезным орудием в политической игре.

Герцог, чьи амбиции значительно превосходили возможности, вскоре после приезда в Россию стал добиваться руки одной из дочерей императора. Петр был против подобного брачного союза, но его жене Екатерине герцог понравился, и она убедила свою дочь Анну, что он являлся хорошей партией. Царевна уступила уговорам, и было принято решение объявить об их помолвке.

В январе 1725 года Петр Великий слег и уже не смог справиться с болезнью. На смертном одре он очнулся от бреда и закричал: «Где моя маленькая Анна? Я должен увидеть ее!» Привели его дочь, но прежде чем она успела войти в комнату отца, тот снова впал в беспамятство и больше не приходил в себя. Помолвку и свадьбу отложили, но ненадолго. 21 мая 1725 года Анна вышла замуж за герцога.

Во время короткого правления матери Анна и ее муж жили в Санкт-Петербурге. Когда Екатерина умерла в 1727 году, герцог и его жена покинули Россию и отправились в Гольштейн. Анна сожалела, что ей пришлось покинуть сестру Елизавету, но она была рада тому, что забеременела. 21 февраля 1728 года через шесть месяцев после прибытия в Гольштейн она родила сына, которого на следующий день крестили в лютеранской церкви в Киле. Ребенка нарекли Карлом Петером Ульрихом, все три имени указывали на его происхождение: «Карл» – в честь его отца, а также его великого дяди Карла XII; «Петр» – в честь его дедушки Петра Великого; а «Ульрих» – в честь Ульрики, правящей королевы Швеции.

Пока Анна приходила в себя после родов, в честь нового принца был дан бал. На дворе стоял февраль, но, несмотря на сырость и мороз, счастливая девятнадцатилетняя мать настояла на том, что будет у открытого окна наблюдать за фейерверком, который устроили после бала. Когда придворные дамы запротестовали, она рассмеялась и сказала: «Не забывайте, что я – русская и привыкла к подобному климату». Однако Анна подхватила простуду, которая привела к осложнению туберкулезом, и через три месяца после рождения сына она умерла. В своем завещании Анна просила похоронить ее рядом с отцом, и вскоре прибыл русский фрегат, чтобы отвезти ее тело через Балтийское море в Санкт-Петербург.

После смерти Анны Карл Фридрих скорбел не только из-за потери юной жены, но также из-за того, что золотой поток, поступавший в Киль из царской казны в Санкт-Петербурге, теперь мог иссякнуть. Расходы герцога были довольно высоки. Он содержал большое количество слуг и целый отряд безвкусно разряженной стражи, оправдывая это тем, что он до сих пор считал себя наследником шведской короны. Всецело поглощенный своими тревогами, Карл Фридрих мало интересовался своим маленьким сыном. Заботу о мальчике поручили нянькам, а затем, когда ему исполнилось семь, французским гувернерам, которые научили его сносно говорить по-французски, хотя он всегда предпочитал свой родной, немецкий язык. В семь лет Петр начал проходить военную подготовку: учился стоять прямо, как караульный на посту, маршировать с миниатюрной саблей или мушкетом. Вскоре он проникся строгостью военной муштры. Во время занятий с учителем он мог вскочить и подбежать к окну, чтобы посмотреть на солдат, марширующих на плацу. Особенно счастливым он чувствовал себя, когда сам участвовал в парадах в форме солдата. Но Петр не отличался выносливостью. Он часто болел и тогда сидел в своей комнате, выстраивая на парад своих игрушечных солдатиков. Наконец, отец обратил на него внимание. Однажды Петр, достигший к девятилетнему возрасту чина сержанта, нес караул у дверей в комнату, где герцог обедал со своими офицерами. Когда подали еду, голодный мальчик не сводил взгляда с блюд, которые проносили мимо него. Затем, когда подали вторые блюда, его отец встал и подвел его к столу, где торжественно объявил о присвоении сыну чина лейтенанта, после чего пригласил сесть за стол с офицерами. Годы спустя, уже в России, Петр вспоминал, что «это был самый счастливый день в моей жизни».

Образование Петра по большей части было бессистемным. Он отлично владел шведским и французским и учился переводить с этих языков на немецкий. Он любил музыку, хотя его интерес в этой сфере не находил поощрения. Ему нравилась скрипка, но он так и не научился должным образом играть на этом инструменте. Мальчик упражнялся самостоятельно, как умел – играл свои любимые мелодии и мучил слух окружающих.

В детстве перспективы Петра были весьма разнообразны. Он должен был унаследовать от отца герцогство Гольштейнское, а также его право на трон Швеции. По материнской линии он был единственным наследником мужского пола Петра Великого и, таким образом, являлся потенциальным претендентом на русский престол. Но после смерти его кузена царя Петра II Русский императорский совет проигнорировал притязания маленького гольштейнского принца, так же как и дочери Петра Елизаветы, и избрал на российский престол Анну Курляндскую. Гольштейнский двор, питавший большие надежды на связи маленького Петра с Россией, отреагировал с большой горечью. Вскоре после этого в Киле Россию стали высмеивать в присутствии мальчика как страну варваров.

Эти заманчивые перспективы предъявляли слишком высокие требования к маленькому Петру. Казалось, природа сыграла с ним злую шутку: ребенок, имевший близкую кровную связь с двумя могущественными соперниками в Великой Северной войне – он был внуком Петра, отличавшегося неукротимой энергией, и внучатым племянником непобедимого Карла, величайшего солдата своего времени, – оказался слабым, вялым и болезненным мальчиком, с выпученными глазами и провалившимся подбородком. Жизнь, которую ему приходилось вести, давивший на него груз ответственности оказались слишком тяжелым бременем. Под чужим руководством он безукоризненно исполнял бы свой долг. Он с удовольствием командовал бы полком. Но руководить целой империей или даже небольшим княжеством было ему не по силам.

Когда в 1739 году умер его отец, Петру было одиннадцать лет. Мальчик стал, пусть и формально, герцогом Гольштейнским. Вместе с герцогством сыну перешло право наследования шведской короны. Его дядя принц Адольф Фридрих Гольштейнский, лютеранский епископ в Эйтине, был назначен его наставником. Ожидалось, что епископ окружит заботой и опекой вверенного ему мальчика, который имел все основания претендовать на два трона, но Адольф, человек добродушный и ленивый, старательно уклонялся от своих обязанностей. Эта задача была перепоручена офицерам и наставникам, работавшим под командованием гофмаршала герцогского двора, бывшего кавалерийского офицера Отто Брюммера. Грубый, вспыльчивый сторонник строгой дисциплины обращался с юным правителем безо всякой жалости; учитель французского заметил, что Брюммер скорее «способен дрессировать лошадей, нежели воспитывать принца». Брюммер жестоко обращался с вверенным ему мальчиком: наказания, насмешки, публичные унижения и ограничения в еде – были его основными методами воспитания. Когда юный принц плохо выполнял уроки, что случалось довольно часто, Брюммер появлялся в столовой, где обедал принц, и угрожал, что накажет его, как только тот закончит обедать. Напуганный мальчик не мог продолжать трапезу, его тошнило, и он выбегал из-за стола. После этого наставник приказывал не давать ему еды весь следующий день. Все это время голодный ребенок должен был в обеденное время стоять у дверей с изображением осла, висевшим у него на шее, и смотреть, как едят его придворные. Брюммер часто порол мальчика розгами или хлыстом и заставлял часами стоять на сухом горохе мокрыми коленями, пока они не краснели и не распухали. Жестокость, которую так часто применял по отношению к нему Брюммер, привела к тому, что Петр превратился в неуравновешенного ребенка с нарушенной психикой. Он стал пугливым, лживым, озлобленным, хвастливым, трусливым, двуличным и жестоким. Он дружил лишь со слугами самого низкого положения, которых ему позволяли бить. Кроме того, он мучил животных.

Бессмысленная строгость Брюммера, его склонность к издевательствам над ребенком, который однажды мог стать королем Швеции или императором России, не поддавались объяснению. Если он надеялся жестоким обращением закалить характер мальчика, то результат оказался прямо противоположным. Жизнь Петра была очень тяжелой. Его ум восставал против любой попытки вбить в него знания или покорность посредством телесных наказаний или унижений. Отто Брюммер стал самым главным чудовищем за всю несчастливую жизнь Петра. Травмы, нанесенные его воспитанием, сказались на дальнейшей судьбе мальчика.

Незадолго до тринадцатилетия жизнь Петра круто изменилась. Ночью 6 декабря 1741 года его тетя Елизавета положила конец правлению маленького царя Иоанна VI и регентству его матери Анны Леопольдовны. Взойдя на трон, новая императрица первым делом вызвала к себе племянника Петра – своего единственного уцелевшего родственника мужского пола, которого она намеревалась сделать своим преемником. Приказ Елизаветы был исполнен, и ее племянника привезли из Киля в Санкт-Петербург. Елизавета ни с кем не советовалась и никому не говорила о своих намерениях до тех пор, пока мальчик не оказался в безопасности рядом с ней. Дипломаты, которым пришлось объяснять своим государям ее поведение, придумали следующие обоснования: они ссылались на угрозу, исходившую от сторонников Иоанна VI, а также отмечали привязанность Елизаветы к ее покойной сестре Анне. Упоминали они и о другом, менее благородном мотиве – чувстве самосохранения. Пока Иван находился под стражей, Петр являлся единственным соперником Елизаветы. Если бы он остался в Гольштейне и его притязания поддержали иностранные государства, это стало бы угрозой для Елизаветы. Но сделав его великим князем в России и предоставив ему возможность жить под ее присмотром, она могла полностью контролировать его поведение.