На каком-то этапе они становятся микроменеджерами, потому что кому они теперь могут доверять? Ведь люди превратились в автоматы, неспособные принимать решения самостоятельно, так что нарцисс просто обязан надзирать за всем. Достигнув таких крайних проявлений, эти личности в конце концов разрушат сами себя, ведь «человеческое животное» нельзя полностью лишить свободы воли. Люди, даже самые покорные, неминуемо восстанут. За несколько дней до смерти у Сталина случился инсульт, но никто из его подручных не отважился помочь ему или вызвать врача. Он умер от их небрежения, ведь они в конце концов стали и бояться, и ненавидеть его.

Наверняка вы встречались с личностями такого типа: благодаря своей амбициозности они часто становятся начальниками, руководителями компаний, заметными политическими фигурами, вождями всевозможных культов. Они наиболее опасны на начальном этапе взаимодействия с ними, когда впервые пытаются применить к вам свое обаяние. Но под маску можно заглянуть с помощью инстинктивной эмпатии. Их демонстративный интерес к вам никогда не бывает глубоким, не длится долго, а за всплеском интереса неизменно следует показное отторжение – трюк кокетки. Если не отвлекаться на попытки очаровать вас, вы почувствуете в таких людях холодность и истинную степень их внимания к вам.

Взгляните на прошлое такого человека. Вы обнаружите, что у него никогда в жизни не было глубоких и близких отношений, в которых он проявил бы хоть какую-то слабость. Ищите признаки трудного детства. Отец Сталина безжалостно колотил его, а мать была холодной и не очень-то любила сына. Прислушайтесь к тем, кто понял истинную природу такого человека и пытается предостеречь других. Надо сказать, что Ленин, предшественник Сталина, отлично понимал смертоносность его натуры и на смертном одре пытался донести это до своих соратников, но его предупреждениям не вняли. Обратите внимание, какие испуганные лица у тех, кто служит таким личностям каждый день. Если заподозрите, что имеете дело с человеком такого типа, держитесь от него подальше. Подобные люди – как тигры: если подойдете к ним слишком близко, убежать уже не сможете, и тигр неминуемо сожрет вас.

2. Нарцисс-лицедей. В 1627 г. настоятельница монастыря ордена урсулинок во французском городке Лудене приняла в общину новую сестру – Жанну (Иоанну) де Бельсье^[12]. Иоанна была странным созданием – почти карлица, с очаровательным ангельским личиком, но со злобно-лукавым блеском в глазах. В обители, где она пребывала прежде, Иоанна нажила множество врагов из-за своего вечного сарказма. Однако, к удивлению настоятельницы, после перехода в новый монастырь Иоанна как будто полностью преобразилась. Теперь она вела себя как истинный ангел, постоянно предлагая матери-настоятельнице помощь в выполнении повседневных дел. Более того, когда ей предписали прочесть несколько трудов, посвященных святой Терезе и мистицизму, Иоанна очень увлеклась этим предметом. Она часами обсуждала духовные материи с матерью-настоятельницей. В какие-то несколько месяцев она стала, можно сказать, монастырским экспертом по мистической теологии. Она проводила в молитве и благочестивых размышлениях больше времени, чем остальные сестры. Позже в том же году настоятельницу перевели в другую обитель. Находясь под глубоким впечатлением от поведения Иоанны и вопреки советам всех, кто был о ней худшего мнения, аббатиса порекомендовала монастырскому начальству сделать Иоанну ее преемницей. И вот внезапно, в весьма юном возрасте (ей было всего двадцать пять), Иоанна оказалась главой луденской общины урсулинок.

Прошло несколько месяцев, и луденские сестры начали слышать от Иоанны очень странные истории. Она рассказывала, что ее посетила целая череда сновидений, в которых местный приходской священник по имени Урбен Грандье приходил к ней в келью и подвергал физическому насилию. Сновидения становились все более эротичными и жестокими. Любопытно, что до этих снов Иоанна предлагала Грандье стать наставником в монастыре, но он вежливо отказался. Жители Лудена считали Грандье искусным и галантным соблазнителем юных дам. Может быть, Иоанна просто давала волю собственным фантазиям? Ее считали столь благочестивой, что казалось маловероятным, чтобы она выдумала все сама: ее сны представлялись слушателям весьма реалистичными и полными ярких деталей. Вскоре после того, как она стала рассказывать о них, несколько сестер поведали, что и у них случались похожие сновидения. Однажды каноник Миньон, монастырский исповедник, услышал от одной из сестер рассказ о таком сновидении. Миньон, подобно многим другим духовным особам, давно относился к Грандье с презрительным неодобрением и увидел в этих снах возможность наконец-то разделаться с ним. Он вызвал в монастырь экзорцистов, чтобы те «поработали» с монахинями, и вскоре почти все сестры начали сообщать о том, что по ночам их кельи «посещает» Грандье. Для экзорцистов складывалась совершенно ясная ситуация: монахини одержимы бесами, а бесами управляет не кто иной, как Грандье.

В назидание горожанам Миньон и его присные сделали эти акты изгнания бесов открытыми для публики, так что отовсюду стали стекаться зеваки, жаждавшие поглазеть на весьма любопытное зрелище. Монахини катались по земле, извивались, демонстрировали голые ноги (невиданное зрелище), извергали нескончаемые потоки непристойной брани. Казалось, среди всех послушниц именно Иоанна одержима бесами сильнее всего. Ее конвульсии были самыми ужасающими, и бесы, вещавшие ее устами, изрыгали самые страшные богохульства и проклятия. Такой мощной одержимости бесами здесь еще не видели, и публика больше всего рвалась поглядеть на изгнание бесов именно из Иоанны, шумно требуя этого зрелища. Теперь экзорцистам стало ясно, что Грандье, хотя его нога никогда не ступала на камни обители и он никогда не встречался с Иоанной, каким-то образом околдовал и развратил благочестивых луденских сестер. Вскоре его арестовали и обвинили в колдовстве.

На основании «улик» Грандье приговорили к смертной казни. После длительных пыток его сожгли на костре – это случилось 18 августа 1634 г. при колоссальном стечении народа. Вскоре вся история сошла на нет. Монахини внезапно освободились от бесов – все, кроме Иоанны. Бесы не только отказывались покинуть ее: казалось, они все больше порабощают бедную настоятельницу. Иезуиты, прослышав об этой пресловутой одержимости, решили взять дело в свои руки и направили в обитель отца Жана-Жозефа Сурена, чтобы он очистил Иоанну раз и навсегда. Сурен счел ее весьма интересным объектом. Она была великолепно подкована в вопросах демонологии и явно опечалена своей участью. Но все же она, казалось, не так уж и сопротивляется бесам, обитающим в ней. Возможно, Иоанна поддалась их пагубному влиянию.

Одно было очевидно: она прониклась необычной приязнью к Сурену и проводила с ним в обители долгие часы за обсуждением духовных вопросов. Она начала предаваться молитве и размышлению с удвоенным рвением. Иоанна избавилась от всех мыслимых «роскошеств»: спала на твердом полу, велела поливать свою еду полынными настойками, вызывающими рвоту. Она прилежно докладывала Сурену о своем продвижении к цели и признавалась ему, «что приблизилась к Господу вплотную и получила поцелуй из Его уст»^[13].

С помощью Сурена ее тело покидал один бес за другим. А потом она явила свое первое чудо: на ее левой ладони вдруг довольно четко проступило имя Иосиф. Через несколько дней оно потускнело, и ему на смену пришло имя Иисус, дальше – Мария и многие другие. Это были стигматы, знаки истинной благодати Господней. После этого Иоанна тяжело заболела, и казалось, вот-вот умрет. Она сообщала, что ее посетил прекрасный юный ангел с «длинными золотистыми кудрями». Затем ее посетил сам святой Иосиф, коснулся ее бока, где она ощущала самую сильную боль, и помазал ее благоуханным елеем. Иоанна исцелилась, а елей оставил на ее рубашке отпечаток в форме пяти ясно различимых капель. Бесы, к несказанному облегчению Сурена, наконец оставили ее. Казалось бы, история закончилась, но тут Иоанна удивила его странным требованием: она хотела отправиться в поездку по Европе и показать свои чудеса всем желающим. Она считала это своим долгом. Такое желание казалось до странного противоречащим ее скромному характеру и даже несколько суетным, но Сурен все-таки согласился сопровождать ее в этом путешествии.

В Париже огромные толпы собирались возле гостиницы, где остановилась Иоанна, желая узреть ее хотя бы мельком. Она познакомилась с самим кардиналом Ришелье, которого, судя по всему, немало тронула ее история, он даже поцеловал благоуханную рубашку, теперь считавшуюся священной реликвией. Иоанна продемонстрировала свои стигматы королю и королеве Франции. Затем турне двинулось дальше. Иоанна встречалась со знаменитейшими аристократами и светилами своей эпохи. В одном городе около семи тысяч человек каждый день посещали женский монастырь, где она временно проживала. Спрос на ее историю оказался так велик, что Иоанна решила выпустить печатную брошюру, чтобы в мельчайших подробностях описать в ней свою одержимость бесами, свои самые сокровенные мысли и то чудо, которое произошло.

Иоанна от Ангелов, как ее теперь называли, умерла в 1665 г. Ее голову отделили от тела, мумифицировали и поместили в позолоченный серебряный ящик с хрустальными окошками. Ящик выставили в Луденском монастыре рядом с помазанной священным елеем рубашкой для всех, кто пожелал бы лицезреть эти реликвии. Там они и оставались больше 100 лет и исчезли лишь в годы Великой французской революции.

* * *

Интерпретация. В детстве Иоанна де Бельсье проявляла неутолимую жажду внимания, которая изматывала ее родителей. В конце концов они избавились от нее, отправив в женский монастырь в городе Пуатье. Там она продолжала терзать окружающих, безумно раздражая монахинь своим сарказмом и невероятным самомнением. Ее отправили в Луден, и там она, видимо, решила применить иной подход, чтобы добиться столь необходимого ей признания. Ей предписывали читать духовные книги, и Иоанна решила превзойти всех по части познаний и благочестивого поведения. Она демонстрировала то и другое весьма наглядно и удостоилась благосклонности матери-настоятельницы. Но, когда она сделалась аббатисой, ей стало скучно, а уделяемое ей внимание показалось недостаточным. Ее сновидения о Грандье были смесью выдумки и самовнушения. Вскоре после прибытия в обитель экзорцистов Иоанне дали книгу по демонологии, которую она жадно проглотила. Теперь Иоанна в подробностях знала, как выглядит одержимость дьяволом, и намеренно имитировала самые разительные характеристики такой одержимости, которые должны были быть восприняты экзорцистами как явные признаки того, что «в девицу вселился бес». Она стала звездой спектакля, на который стекались толпы. В состоянии «одержимости бесами» Иоанна превосходила прочих сестер в своем падении, в своем непристойном поведении.

После ужасной казни Грандье, глубоко повлиявшей на других монахинь, наверняка ощущавших свою вину за собственное участие в этой истории, приведшее к гибели невиновного человека, одна лишь Иоанна восприняла внезапную утрату чужого внимания как нечто невыносимое. Она решила удвоить ставки, отказавшись выпускать из себя бесов. Она стала настоящим мастером в улавливании слабостей и тайных желаний окружающих: вначале настоятельницы, затем экзорцистов, прибывших в монастырь, а теперь – отца Сурена. Ему так хотелось стать тем, кто освободит ее от наваждения, что он готов был поверить самым простым чудесам. Что касается пресловутых стигматов, то позже некоторые предполагали, что она могла выжечь их на руке кислотой или же прибегнуть к помощи красителя. Казалось странным, что знаки появляются лишь на ее левой руке, на которую она легко могла их нанести. Известно, что при крайних проявлениях истерии кожа становится особенно чувствительной, так что Иоанна вполне могла бы изобразить письмена просто ногтем. В свое время она много экспериментировала с приготовлением травяных снадобий, так что ей не составило бы труда нанести на рубашку ароматные капли. После того как окружающие поверили в подлинность стигматов, им было бы трудно усомниться в подлинности мистического помазания.

Даже сам Сурен сомневался в необходимости «турне». К этому моменту она уже не могла скрывать своей жажды привлекать к себе внимание. Много лет спустя Иоанна написала автобиографию, где признавалась, что всегда была склонна к театральным эффектам. Она все время играла какую-нибудь роль. Впрочем, Иоанна продолжала утверждать, что ее последнее чудо было настоящим и «искренним». Многие из монахинь, общавшихся с ней ежедневно, понимали ее истинную натуру и описывали Иоанну как искуснейшую актрису, помешанную на внимании и славе.

Один из странных парадоксов глубинного нарциссизма состоит в том, что последний очень часто остается не замечаемым другими, пока поведение человека не сделается настолько вызывающим, что его невозможно игнорировать. Причина тут проста: глубинные нарциссы могут очень умело маскироваться. Они с детства чуют, что, если откроют окружающим свою истинную натуру – постоянную потребность в чужом внимании и в ощущении собственного превосходства, они лишь оттолкнут от себя людей. Такие нарциссы используют отсутствие стабильного «я» как преимущество. Они способны играть множество ролей. Они могут скрывать свою потребность в чужом внимании с помощью множества актерских приемов. Порой они заходят дальше других в показной добродетели и альтруизме. Но они никогда не совершают добрых поступков и не поддерживают правое дело просто так: они устраивают из этого целое представление