Цитаты из книг автора «Роберт Гараев»

Улица в целом проповедует «мы против наркотиков и за спорт», при этом все употребляют, курят и пьют. Пацана с девушкой на улице трогать нельзя. Девушку проводил – и теперь он ваш. Хотя сейчас могут и самого парня, и девушку отметелить, честно говоря. Пожилых еще трогать нельзя. Сигарету поднимать с пола нельзя – и это уже зоновские понятия. Пацан не может быть официантом, автомойщиком и вообще работать в сфере обслуживания – ни в такси, ни барменом.

Сейчас и воровские, и пацанские понятия смешались в одно. В армии пацанам служить можно: если призывают, значит, идешь. Есть вариант отмазаться – мажешься. Делать куннилингус нельзя – будут подкалывать, хотя я в этом не вижу ничего зазорного. Но если бы узнали в моем кругу, то, скорее всего, мне бы надавали пинков под зад, и я бы ушел домой [259]. За наркотики могут отшить из группировки, но почему-то это правило распространяется только на молодежь, хотя гашиш покуривают все.

Сейчас у пацанов одна отличительная черта – носят барсетки через плечо. И, конечно, все коротко стриженные – ни в коем случае не зачесанные набок волосы. За проборы даже спрашивают: при мне лично наваляли одному мальчишке. И джинсы должны быть широкими, не зауженными.

На самом деле группировки стали действовать намного тише, потому что со стороны правоохранительных органов была такая постанова, чтобы улицы вели себя потише, а 1990-е ни в коем разе не думали возвращаться. Собирайтесь, но без жести. При этом группировки никуда не уходили – просто затаились и в последние годы стали более-менее поднимать голову.

Другая заметная тенденция – появление на казанских улицах мигрантов из Средней Азии. Таджики и узбеки исправно платят в общак, находя в группировках социальный лифт, который уже не привлекает местную молодежь.

Главным во всем этом спектакле было не уйти загашенным, поэтому я был обязан плюнуть в ответ. Это значило, что я смогу пришиться к другой улице.

Я впал в ступор. Пиздить его я не собирался: мы были близки, ездили вместе на лодочную станцию на «Локомотиве», где помогали его отцу чинить катер. Я словами попытался остановить Женю, но тот вошел в раж и пинал без остановки ногами пытающегося убежать от него прогульщика. Я уже был в крайней растерянности, но тут произошел главный пиздец. Женя неожиданно расстегнул ширинку и начал мочиться на лежащего Руслана. Здесь стоит пояснить: санкций «опускать» отшиваемого старшие нам не давали, да и не за что было просто так портить жизнь пацану – это сразу переводило его в разряд нерукопожатных. Теперь здороваться с ним за руку не смогут даже чушпаны, соответственно, ни в какую другую группировку он пришиться больше не сможет. Ниже опущенного статуса в Казани тогда не было. От этого мне было не по себе.

Чтобы опустили при отшивании, надо было очень серьезное что-то сделать. Я про такие случаи знаю на других улицах, когда отпиздят сначала, потом обоссут. Я знаю, случай один был – улицу называть не буду: провожали в армию пацана, были проводы и изнасиловали девчонку – групповое изнасилование, восемь человек. Она оказалась дочкой очень авторитетного человека с их же улицы. И им пизда сразу. Этих всех восьмерых отпиздили, обоссали. Обычно эти люди всегда куда-то терялись, переезжали в другие города, вели тихую спокойную жизнь. Кто-то не мог пережить позора – слышал про одного человека, который повесился после такого.

Я знаю, например, что одни ребятки очень жестко отшивали – у меня знакомому двадцать зубов выбили, просто монтарем захуярили. Но там был конфликт со старшими, они на говно изошлись, человека сильно наказали, руки, ноги сломали.

СМИ любили описывать ситуации, когда за выход из группировки просили денег. Такие истории известны с 1990-х годов, но на самом деле не были особенно распространены.