Цитаты из книги «Фрайди. Бездна (сборник)»

Фрайди, я обычно никогда за тобой не слежу. С тобой лучше обходиться контрольными пунктами. К счастью для нас всех, ты недолго была мертвой. Хотя все терминалы моих агентов в Сент-Луисе были поставлены на прослушку правительством, какую-то пользу они мне по-прежнему приносят. Когда кто-то трижды пытался связаться с нами в Сент-Луисе и ни разу не был засечен, мне тут же доложили об этом, и я понял, что это должна быть ты. Потом узнал точно, что ты, – когда ты добралась до Фарго.

ты очутилась на борту этого опереточного линкора и уплыла на нем до того, как наш агент из Виксбурга узнал о твоей вербовке. Я очень рассердился на него. Рассердился настолько, что пока даже не наказал, – мне нужно остыть.

Не дерзи. Ты – супергений, но тебе еще очень далеко до реализации своего потенциала. Что касается гениев и супергениев, они всегда устанавливают для себя собственные законы – и в сексе, и во всем остальном. Им претит по-обезьяньи следовать обычаям братьев своих меньших.

Настоящие люди настолько уверены, что всегда могут распознать ИЧ? Чушь! Мы и сами не можем распознать друг друга. Из всех, кого я встречала, Тревор был единственным мужчиной, за которого я могла бы выйти замуж с чистой совестью, а я… Я взяла и отшила его. Но он был уж слишком чувствителен! Кто слишком чувствителен? Ты, Фрайди, и никто другой. Но черт возьми, ведь большинство людей действительно нас дискриминирует! Если пинать собаку достаточно часто, она станет ужасно нервной. Посмотрите на мою новозеландскую семью, на этих предателей. Анита, наверное, чувствовала себя в своем праве, когда обманывала меня, – я ведь не человек!

в приюте меня научили смотреть на секс, как на еду, питье, сон, болтовню, игры… словом, как на одну из приятных потребностей, благодаря которым в жизни есть радости, а не одни заботы. Я солгала ему, потому что человеческие правила поведения требуют лжи на данном этапе, а я… Я выдаю себя за человека и не смею быть самой собой.

Хоть я и не была уверена, но у меня возникли сильные подозрения, что Босс подвергся нападению еще раз, причем в этом случае проиграл схватку. Единственная причина, по которой я не запаниковала, заключалась в том, что меня обучили не паниковать, пока чрезвычайная ситуация не закончилась.

– Тогда я приеду к тебе в Монреаль. Послушай, дорогой, мы обменяемся с тобой всеми нашими адресами – я ни в коем случае не хочу тебя потерять. Ты ведь не только убедил меня в том, что я человек, ты… Ты сказал, что я адекватна, – а это здорово поднимает мой дух.

– Знаешь, я как-то слышала, как один человек сказал, – (это был Босс), – что одолжить десять долларов гораздо труднее, чем миллион. Поэтому, когда они спросили, я и назвала миллион… Нет, не совсем миллион – в британо-канадских долларах около девятисот шестидесяти четырех тысяч.

– Джордж, – прервала я этот монолог. – «Америкэн экспресс». У Джорджа прекрасная реакция, и я с удовольствием выйду за него замуж, если Жанет когда-нибудь решит его бросить. – Мистер Чамберс, – быстро сказал он, – будьте любезны сообщить нам адрес главного отделения «Америкэн экспресс» в Сан-Хосе. Мистер Чамберс застыл, словно на него напал столбняк. – Что вы сказали? – с тихим ужасом прошептал он. – Вы можете сообщить нам адрес «Америкэн экспресс»? Мисс Болдуин желает там получить свой выигрыш. Я хочу предварительно позвонить, чтобы убедиться, что они понимают, что конфиденциальность – необходимое условие банковских операций.

– Понимаю, детка, это не твой стиль, но ты уж постарайся. – Я попытаюсь быть «адекватной». – Вот дрянь!