2

После лекции Кейт поднялась в свой кабинет. Ее рабочий стол стоял рядом с большим остекленным эркером с видом на море. Сам кампус располагался на границе с пляжем, отделяемый от него лишь дорогой и дамбой.

Из-за прилива волны накатывали и разбивались о пирс, выстреливая в небо фонтаном брызг. Кабинет представлял собой уютную комнату с двумя заваленными всякой всячиной столами, потрепанным диванчиком и большим книжным шкафом у дальней стены.

– Вы как, в порядке? – спросил Тристан, сидевший за своим столом в углу, зарывшись в кучу писем. – Тяжело, наверное, заново переживать все это.

– Да, иногда напоминает день сурка, – сказала Кейт, с облегчением опускаясь в кресло. По дороге из аудитории они прихватили с собой кофе и теперь, сняв со стаканчика пластмассовую крышку, Кейт подумала, что было бы неплохо, окажись сейчас под рукой миниатюрная бутылочка виски, чтобы добавить в свой американо. Всего один «Джек Дэниелс», теплый и успокаивающий, чтобы «закруглить» обжигающую горечь кофе и забыться. Глубоко вдохнув, она прогнала мысли об алкоголе. Одной бутылочкой дело никогда не заканчивается.

Все на факультете знали историю Кейт и Питера – и Тристан в том числе, – но сегодня она впервые так подробно говорила об этом перед ним. Она не хотела быть заложницей своего прошлого, но стоит однажды предстать жертвой в глазах других – и ты застрял.

– Не думаю, что многие студенты, изучающие криминалистику, могут похвастаться, что их преподаватель реально поймал серийного убийцу, – сказал Тристан, подул на свой кофе и сделал глоток. – Это круто, – он включил компьютер и начал что-то печатать.

Он не начал смотреть на нее по-другому и не собирался углубляться в тему и задавать вопросы. Он хотел, чтобы все оставалось, как было, и Кейт была ему за это признательна. Одной из причин, почему ей нравилось иметь помощника мужского пола, было то, что парни гораздо более прямолинейные. Тристан усердно работал, но при этом не был зажат, и с ним легко было найти общий язык. Они могли работать в приятной тишине, не чувствуя необходимости поддерживать разговор. Кейт включила свой компьютер.

– Что-нибудь слышно от Алана Хэксама?

– Я писал ему в пятницу, – сказал Тристан, пролистывая свою электронную почту. – Пока не ответил.

Алан Хэксам был судмедэкспертом, с которым Кейт сотрудничала последние три года. Раз или два в семестр он приходил на ее занятия по нераскрытым делам в качестве приглашенного лектора.

– Свяжись с ним еще раз. Мне нужно, чтобы он подтвердил, что точно придет на следующей неделе на лекцию по протоколам судебно-медицинской экспертизы.

– Хотите, чтобы я ему позвонил?

– Да, будь добр. Его номер есть в папке со всеми контактами на рабочем столе.

– Сейчас займусь.

Кейт открыла входящие. Она не узнала адрес отправителя первого письма и кликнула по нему.

Коттедж Клирвью

Чью Магна

Бристоль

BS40 1PY

21 сентября 2010 г.

Уважаемая мисс Маршалл, прошу прощения за то, что мое письмо, наверное, будет для вас как снег на голову. Меня зовут Малкольм Мюррей, и я пишу вам от своего имени и от имени моей жены Шейлы.

Наша дочь, Кейтли н Мюррей, пропала без вести в воскресенье 9 сентября 1990 года. Ей было всего лишь 16 лет. Она пошла встретиться с другом и не вернулась. У нас есть основания полагать, что она была похищена и убита Питером Конуэем.

Мы совсем в отчаянии. Сначала мы сотрудничали с полицией, а потом, когда дело заглохло, наняли частного детектива. Все это ни к чему не привело, такое впечатление, что наша любимая девочка просто исчезла с лица земли. В прошлом году мы были совсем на грани, когда экстрасенс, к которому мы пришли, сказал нам, что Кейтлин умерла и обрела покой и что ее жизнь оборвалась вскоре после того, как она пропала в 1990 году.

В начале года я случайно столкнулся с Меган Хибберт, школьной подружкой Кейтлин, она с семьей эмигрировала в Мельбурн незадолго до того, как Кейтлин пропала. В 1990-м интернета не было и Меган не знала о деле Питера Конуэя (а Кейтлин пропала за пять лет до того, как дело Девяти Вязов попало в газеты).

Я разговорился с Меган, и она припомнила, что Кейтлин пару раз тайком ходила на свидание с полицейским. Меган говорит, что видела их вдвоем, и описывает этого мужчину как Питера Конуэя. Как вам известно, до перевода в Лондонскую полицию он служил инспектором в полиции Манчестера с 1989 по 1991 год.

Недавно я передал эту информацию полиции, они, как и положено, дополнили дело и обновили информацию о Кейтлин на своем сайте поиска пропавших, но заявили, что этой информации недостаточно, чтобы заново открыть дело.

Я хочу спросить, не согласитесь ли вы разобраться с этим?

Мы с женой уверены, что Кейт мертва. Мы просто хотим найти нашу девочку. Мне ненавистна сама мысль, что ее останки лежат позабытые где-нибудь в канаве или канализации. Сейчас мы хотим лишь похоронить ее как положено, по-христиански.

Разумеется, мы заплатим. Ниже указан мой номер телефона. Можете также ответить письмом.

С наилучшими пожеланиями и надеждой,

Малкольм Мюррей

Кейт откинулась в кресле. Ее сердце стучало так громко, что она взглянула на Тристана, уверенная, что ему тоже слышно, но он в этот момент как раз оставлял сообщение на автоответчике Алана с просьбой перезвонить и подтвердить, что он придет на лекцию.

Она осушила свой стаканчик c кофе, как никогда чувствуя необходимость плеснуть себе «Джека». Слухи о том, что у Питера Конуэя, вероятно, были и другие жертвы, ходили и ранее, в том числе в газетах. Все эти годы полицейские искали в разных направлениях, но так ни к чему и не пришли. Имя Кейтлин Мюррей она слышала впервые.

Кейт уставилась в окно, глядя на море. Закончится ли это когда-нибудь? Сможет ли она когда-нибудь убежать от тени Питера Конуэя и от всех тех ужасных вещей, которые он совершил? Перечитав письмо еще раз, она поняла, что не может проигнорировать его. Где-то внутри нее всегда будет жить полицейский. Кейт придвинула кресло поближе к столу и начала писать ответ.

3

В тридцати милях от кабинета Кейт судебно-медицинский эксперт Алан Хэксам под проливным дождем мчался в своей машине по петлявшей проселочной дороге, мимо густо растущих деревьев, сквозь которые проглядывали горы и широкий скалистый пейзаж. Мобильный телефон зазвонил и соскользнул на пассажирское сиденье, где лежал «МакМаффин» с яйцом и котлетой. Свободной рукой Алан схватил телефон, но, увидев номер университета Эшдин, сбросил звонок и кинул телефон обратно на сиденье. Вместо него он взял «МакМаффин», развернул бумагу и начал есть.

Алан не ожидал, что его в этот день вызовут на работу: накануне вечером он допоздна задержался в морге, и голова у него до сих пор была как в тумане. Ему было уже под шестьдесят, и он больше не мог, как раньше, работать всю ночь напролет.

Дождь усилился, сделав видимость еще хуже, и Алан включил дворники на полную скорость. Снова зазвонил телефон, и, видя, что это был один из его коллег, Алан взял трубку и заговорил с набитым ртом:

– Я буду через пять минут… Ты где?…Господи, ну давай быстрее! Этот дождь сейчас нам все улики нахрен смоет.

Он отключился и бросил телефон обратно, а дорога в это время сжалась до одной полосы и извивалась между высокими скалами, там, где сходились холмы. Алан включил фары, надеясь, что ему не попадется встречная машина. Когда скалы с обеих сторон расступились и дорога снова расширилась, он прибавил скорость.

Алан увидел патрульную машину, припаркованную у низкой каменной стены, рядом с открытыми воротами. Он остановился сзади и, с трудом преодолев сопротивление порывов ветра, открыл дверь и выбрался из машины, его седые волосы до плеч тут же отбросило назад. На мгновение он услышал голос матери: «Алан, с такой прической далеко не пойдешь. Тебе нужна нормальная стрижка – короткие виски и затылок!». Он снял с запястья одну из резинок, которые носил с собой, и завязал волосы в хвост, все еще чувствуя, будто бросает матери вызов, хотя она давно уже умерла.

Он увидел в патрульной машине двоих полицейских. Они вышли и тоже направились к воротам. Оба выглядели шокированными. С констеблем Таней Бартон он уже работал раньше, а вот парень с бледной, почти прозрачной кожей был ему незнаком.

Алан навис над молодыми полицейскими. Он всегда отличался высоким ростом, но с возрастом он раздался вширь, и теперь со cвоим обветренным лицом и густой бородой, такой же седой, как и волосы, он напоминал большого медведя.

– Доброе утро, сэр. Это констебль Том Барклай, – перекрикивая дождь представила коллегу Таня. Том протянул руку.

– Мне необходимо осмотреть место преступления, – прокричал Алан. – Дождь уликам не на пользу.

Таня повела их через ворота. Низко склонив головы, они быстро пошли по полю, густо поросшему травой и кустарниками, кое-где валялись кости овец, ветер ревел у них в ушах, а серое небо, казалось, давило сверху. У вздыбленной ветром реки берег резко обрывался. Бурая вода неслась между камней, увлекая за собой крупные ветки и плавучий мусор.

Тело лежало на берегу среди скал и кустов утесника, и Алан издалека мог разглядеть, что оно было уже в поздней стадии разложения. Тело сильно раздулось, а на коже виднелись желтые и черные пятна. Длинные грязные волосы сильно спутаны. На спине и бедрах шесть открытых ран, в двух местах вырваны куски плоти и виднеется позвоночник.

Что-то в расположении тела сразу насторожило Алана. Он подошел к голове, чтобы посмотреть, женщина это или мужчина, и почувствовал, как его завтрак запросился наружу. Лица не было. Алан привык к виду крови и внутренностей, но иногда жестокость преступления витала в воздухе и, казалось, была практически осязаемой. Все выглядело так, будто лицо было содрано, осталась только нижняя челюсть и ряд зубов.

Алан приблизился, натягивая резиновые перчатки.

– Вы трогали тело? – прокричал он. Направление ветра резко переменилось, и запах гнилого мяса ударил им прямо в лицо. Оба молодых полицейских вздрогнули и отступили на шаг назад.

– Нет, сэр, – сказал Питер, зажимая рот рукой.

Алан осторожно повернул тело и увидел, что это женщина. Ее голова лежала на плече, а рука была вытянута вперед. Алан заметил что-то на распухшей шее. Он приподнял голову одной рукой, другой придерживая тело за бедро, чтобы оно не скатилось с берега в мутный поток. Вокруг шеи была затянута тонкая веревка, из-под которой торчали обрывки пластового мешка. Стоило Алану поднять голову повыше, как из грязи вынырнул свободный конец веревки, на котором он разглядел узелок. Маленький шарик из перекрещиваний и переплетений.

– Твою ж мать, – произнес Алан, но ветер унес его слова. Он повернулся к Тане. Из них двоих у нее было больше шансов не выблевать свои внутренности. – Мне нужен телефон. Он в левом кармане пальто! – кричал Алан, поддерживая голову жертвы.

Немного поколебавшись, Таня потянулась и начала робко перебирать складки длинного пальто Алана.