Цитаты из книги «Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров»

Теория заговора — это приглашение присоединиться к осведом

Еще интереснее, что, когда речь заходила об игре, которую команда проиграла, студенты чаще говорили «они проиграли», а про выигранные матчи — «мы выиграли».

Любое конспирологическое мышление обращается к архетипам победы добра над злом.

Более того, теории заговора, по-видимому, особенно популярны среди представителей расовых и этнических меньшинств — людей, имеющих веские причины ощущать собственное бессилие и оторванность от общества, во всяком случае в США, где проводилось это исследование.

В других исследованиях обнаружилось, что чем меньше люди удовлетворены жизнью в целом и чем меньше, как им кажется, они могут контролировать собственную жизненную ситуацию, тем вероятнее они согласятся с конспирологическими теориями. Более того, теории заговора, по-видимому, особенно популярны среди представителей расовых и этнических меньшинств — людей, имеющих веские причины ощущать собственное бессилие и оторванность от общества, во всяком случае в США, где проводилось это исследование. Основными расовыми группами в исследованиях, проведенных Герцелем в Нью-Джерси, были латиноамериканцы, афроамериканцы и белые. Он обнаружил, что латиноамериканцы и афроамериканцы по сравнению с белыми в целом были более склонны считать теории заговора правдоподобными. В 1999 г. группа исследователей из Университета штата Нью-Мексико обнаружила ту же закономерность среди своих студентов14. В 2006 г. другая группа ученых опросила по телефону более тысячи случайно выбранных американцев по поводу того, что они думают о конспирологических теориях произошедшего 11 сентября15. И вновь меньшинства (на этот раз афроамериканцы, латиноамериканцы и американцы азиатского происхождения), как правило, с большей вероятностью верили теориям заговора, чем европеоиды. В последующих опросах были выявлены схожие различия в отношении разных слоев общества к целому ряду конспирологических теорий16.

Философ Брайан Кили отметил, что вплетение любой малейшей нестыковки в огромную общую теорию может привести к тому, что конспирологические версии будут выглядеть более убедительными, чем официальные, просто в силу своей полноты

Как выразился Даниэль Пайпс, у конспирологов присутствует «удивительная вера в способности своих врагов» . По меньшей мере они считают, что, когда заговорщики планируют последовательность событий, они способны с точностью ясновидца предсказать, как будут разворачиваться события

Оценивая различные теории заговора, участники рассматривали всю информацию, которая была им известна на эту тему , как и при наличии фактических доказательств.

В процессе эволюции наш мозг приобрел чувствительность к скрытым намерениям, поскольку это полезно, хотя иногда он и ошибается, путаясь в мотивах или находя намерение в случайных событиях. В нашем прошлом цена таких ошибок была значительно ниже, чем противоположных. Те древнейшие люди, которым было свойственно ошибочно принимать плавающее бревно за крокодила, с большей вероятностью передали свои гены дальше, чем те, которые слишком близко подходили к голодному крокодилу, думая, что это безобидное бревно. Мы могли свободно позволить себе ошибиться в сторону наличия намерений. Когда мы видим в мультфильме Хайдер и Зиммель не просто пляшущие треугольники, а отвергнутого любовника или неуправляемого ребенка, это дар, полученный нами от предков. Предполагая, что теории заговора привлекательны отчасти потому, что соответствуют нашим интуитивным представлениям о намерениях, я не хочу сказать, что они обязательно неверны. Иногда крокодил — это действительно крокодил.

Но, учитывая то, что нам известно о проекции, можно сделать вывод о том, что не мы имитируем наших врагов, а наши воображаемые враги — отражение нас самих.