– А вот и ее превосходительство «попробуй заговори со мной, и я запихну твой язык тебе в зад»! – радостно отсалютовал Мэкки парень, что сидел напротив. – Мы уже думали начать нашу священную трапезу без вас.

– Я не в настроении, Филипп, – мрачно отозвалась Мэкки с набитым ртом. – Поэтому лучше заткнись, иначе еще одно слово – и я…

– Запихнешь мой язык мне же в зад? – предположил парень. – Ты становишься предсказуемой.

Незнакомка с цветными волосами усмехнулась. Мэкки что-то неодобрительно промычала в ответ.

– Что, и у тебя плохой денек?

До меня не сразу дошло, кому был адресован этот вопрос. Довольно прищурившись, Филипп смотрел в мою сторону с нескрываемым интересом и явно ожидал ответа. Да, он определенно обращался ко мне. Мэкки уплетала обед за обе щеки, а ее соседка с цветными волосами уныло ковырялась в тарелке.

– Ты, должно быть, тут новенькая, – не дожидаясь ответа, продолжил он, проведя рукой по гладко выбритой голове. – С Иранты? Твой корабль приземлился около часа назад?

Филипп спрашивал меня, хотя наверняка знал ответ. В отличие от Мэкки и ее молчаливой соседки он сделал первый шаг, чтобы завязать разговор.

– Лаура Гааль, – чуть склонившись вперед и прижавшись к краю стола рядом с Мэкки, я приветливо протянула ему руку.

Усмехнувшись, Филипп не ответил на рукопожатие. Для этого ему бы пришлось привстать и подать мне руку, перегнувшись через весь стол. Вместо этого он чуть оттолкнулся от края столешницы, и я увидела, что, в отличие от других, он сидел не на общей скамейке, а в инвалидном кресле. Оно висело в воздухе в нескольких сантиметрах над полом.

– Филипп Адонго, – весело сообщил он, когда я растерянно опустила руку, и слегка кивнул в сторону незнакомки с цветными волосами. – Это Калиста Чавес. А с Макридой, как я понимаю, вы уже успели поболтать…

Мэкки резко выпрямилась и гневно посмотрела на Филиппа.

– Назовешь меня еще раз так – и я…

– Запихну твой язык тебе в зад, – хором закончили Филипп и Калиста. Заметив мою сжатую улыбку, Филипп слегка подмигнул.

– Мэкки не очень любит свое полное имя… – заговорщически шепнул он.

– Она считает, что оно звучит как название лекарства от диареи, – добавила Калиста.

Мэкки громко уронила ложку в суп.

– Зови меня просто Кали, – обернулась ко мне Калиста. – Садись, тут есть местечко, а ты наверняка голодна.

– Значит, ты с Иранты… – задумчиво протянул Филипп, когда я опустилась на сиденье рядом. – Говорят, прескверное местечко… Иранта самая бедная планета в Налаатской системе. Чья это юрисдикция… Кастелли, кажется?

Он придвинул ко мне неизвестно откуда взявшуюся тарелку с мясным жарким, и я едва не разрыдалась от благодарности. Скорее всего, он щедро поделился своей порцией.

– Верно, – промычала я, набросившись на еду.

– Можно нескромный вопрос, Лаура Гааль?

– Только если он не касается моего лица.

Филипп разочарованно поджал губы.

– Вопрос отпал, – вздохнул он.

– Попытка была неплохой, – отметила Мэкки.

Филипп отмахнулся.

– Не вижу ничего плохого в секретах! – воодушевленно воскликнул он. – Обожаю разгадывать тайны.

Повернувшись ко мне, он хитро прищурился. Несмотря на всю добродушность улыбки, его взгляд казался на удивление острым.

– И не надейся, что мы не вытянем из тебя историю. Всем, кто попадает сюда, рано или поздно приходится вскрывать карты.

– В душе Филипп мнит себя великим детективом, – хмуро пояснила Мэкки, закатив глаза, – пока не оближет все косточки твоего скелета в шкафу, не отстанет.

– Советую расходовать секреты порционно, – поддержала Калиста. – Не выбалтывай все сразу и требуй оплаты. В конце концов любопытство его сгрызет и он будет готов на любую цену. Я серьезно, ты сможешь даже очень неплохо заработать.

Филипп возмущенно шикнул на Кали, и я удивленно приподняла брови.

– Хочешь сказать, знаешь все обо всех? – я осмотрела переполненный зал. – Сколько беженцев на этой базе?

– Около двадцати тысяч, – помогла Кали. – Не удивлюсь, если на каждого из них Филипп ведет персональное досье.

Двадцать тысяч – мысленно смекнула я. Негусто даже для такого захолустья, как Тальяс. Бросив мимолетный взгляд на Кали, Филипп лишь сокрушенно опустил плечи.

– Боль в том, что все они до ужаса банальны. Действительно увлекательные истории так же редки, как и достойная говядина в этой жиже. – Я застыла с ложкой во рту, когда Филипп с опаской покосился на мое жаркое. – Если бы хорошего мяса и людей с интересными историями было хоть вполовину столько же, сколько бестолочей в этом зале, я бы был счастливцем.

Мэкки выгнула бровь.

– Если бы хорошего мяса было хоть вполовину столько же, сколько бестолочей в этом зале, ты бы лопнул.

– Да, – тут же подхватила Кали, – только не надо делать вид, будто ты не умял две порции перед тем, как благодушно пожертвовал Лауре третью.

Филипп громко хлопнул рукой по столу.

– Опять позорите меня перед новичками!

– Ты опозорил себя, когда в третий раз проиграл нам пари, так и не разговорив Майю, – ехидно скривилась Кали.

– Что за Майя? – осторожно уточнила я.

Слегка кивнув в сторону бледной девушки с длинными каштановыми волосами, что сидела за соседним столиком, Кали едва заметно, словно от холода, передернула плечами.

– Новенькая. Прибыла, как и ты, пару недель назад и, кажется, с того самого момента то и дело забивается куда-нибудь в угол и молчит как рыба. Филипп пытался поговорить с ней трижды, но едва вытянул одно-единственное имя. Очень странная… особа.

– И, к слову, как и ты, без браслета, – недовольно пробурчала Мэкки.

– Непробиваемая, словно титановая стена, – вздохнув, признал свое поражение Филипп. – Несколько раз пытался завести с ней разговор, и все без толку. Электронного браслета нет, идентифицирующего кода тоже. Назвала только имя – Майя Феррас, – и все, ни слова больше. А как нам восстанавливать ее данные? В итоге пришлось допрашивать ее на хертоне…

Я прищурилась.

– Нам?

– Филипп – местный нейропсихолог, – быстро пояснила Кали. – Как видишь, копаться в чужих мозгах не только его хобби, но и работа.

– Я помогаю людям! – напомнил Филипп.

– Вы допрашивали ее на хертоне? – уточнила я. – Я думала, эту мозгоправку применяют только при острой необходимости…

– Раньше так и было, – подтвердил Филипп. – Все изменилось около месяца назад, когда Галактический Конгресс начал охоту за этой, как ее там… Понтешен. Хейзеры потребовали усилить меры безопасности. Мы слышали, это общие правила для всех баз. Так что теперь беженцев без идентифицирующего кода допрашиваем на хертоне. Я уже не говорю о том, что пару раз в месяц к нам наведываются люди Конгресса и устраивают свои проверки.

Несколько месяцев назад на Мельнисе, в системе Каас, была уничтожена одна из самых крупных повстанческих баз. В ее подрыве обвиняли Крамеров – представителей одной из династий лиделиума. Те же в свою очередь пытались убедить мир в том, что уничтожили Мельнис не они, а некая Мария Понтешен, потомок еще одной знатной династии. По их словам, в девушке пробудились древние магические силы и она свела всех с ума. Так ли это было на самом деле – никто не знал.

Расследуя трагедию на Мельнисе, Галактический Конгресс заставил повстанцев и Диспенсеров заключить временное перемирие. За это время все семьи лиделиума, чьи земли входили в состав Кристанской империи, должны были официально заявить о своей позиции в конфликте и выбрать сторону. Это была первая причина. Вторая же, и более веская, заключалась в том, что войска Галактического Конгресса искали герцогиню Понтешен.

За ее поисками мир следил так же пристально, как и за оправданиями повстанцев и Диспенсеров. И те и другие говорили о необходимости тщательного расследования. И те и другие заявляли о готовности оказать любое содействие Галактическому Конгрессу. И те и другие как могли избегали вопросов о герцогине Понтешен и не сделали никаких заявлений, даже когда спустя неделю поисков недалеко от Голиафской звездной системы были обнаружены обломки ее корабля.

Галактический Конгресс был вынужден продлить перемирие до выяснения обстоятельств и до окончания суда по делу Мельниса. Герцогиня Понтешен, в которой, по словам Крамеров, пробудилась древняя сила Десяти, так и осталась мифом. Даже если она не существовала вовсе, ее следовало бы придумать. Все знали, что перемирие, длившееся уже более месяца, – не конец войны, а лишь затишье перед бурей. Однако оно было необходимо и Диспенсерам, и повстанцам, чтобы переформировать свои силы, усилить безопасность и впервые за последние три года перевести дух.

– Значит, меня тоже будут допрашивать на хертоне? – уточнила я.

Филипп пожал плечами.

– В целях безопасности Хейзеры обязывают проверять всех. Майю Феррас мы, к слову, допрашивали дважды, – добавил он, слегка качнув головой в сторону девушки за соседним столом, – но все без толку. Все, что мы выяснили, что в прошлом она жила на Кериоте, а потом моталась по другим планетам.

Я вновь украдкой посмотрела на Майю и машинально коснулась пальцами своего сожженного светлой краской и криво остриженного каре. Ее длинные волосы струились по плечам, скрывая лицо. Когда-то я тоже гордилась своими волосами. Когда-то… сейчас казалось, что это было очень давно.

– И что вас смущает?

Филипп задумчиво покрутил в руке вилку.

– В ее рассказе куча дыр. Просто чертова бездна пробелов. Мы думали, хертон поможет решить эту проблему, но нет. Она говорит, что многого не помнит.

– А хертон?

– Хертон это подтверждает, – поджал губы Филипп.

Оторвавшись от тарелки, Кали закатила глаза. Когда она выпрямилась и чуть подтянулась на месте, несколько цветных прядей упали ей на лицо.

– О Десять, да отстань ты уже от Майи! Как ты заметила, – пояснила она, – Филипп тот еще параноик. Вечно пытается найти загадки там, где их нет. Поэтому, когда сама будешь у него на допросе, будь добра, не выбалтывай все сразу, дай ему как следует покопаться в твоих мозгах. Иначе он сгинет со скуки, а перед этим проест плешь всем нам.

Филипп растянул рот в ленивой улыбке.

– Дорогая, – с показательным добродушием обратился он к Кали, – на твою плешь я покушусь в последнюю очередь, дабы не травануться ядом.

– Майя рассказала вам все, что помнит. Хертон это подтвердил, – не скрывая раздражения, огрызнулась Калиста. – Зачем все усложнять? Включи здравый смысл.

На лице Филиппа показалась снисходительная усмешка. Откинувшись на спинку своего инвалидного кресла, он оглядел всех нас с видом непризнанного гения.

– В пекло здравый смысл! У меня есть интуиция.

Мэкки тяжело вздохнула, явно давая понять, как сильно ее утомила наша болтовня. Она спешно вытерла рот и, бросив салфетку в пустую тарелку, встала и устало посмотрела на меня.

– Когда закончишь с обедом, найди меня. Подыщем тебе временное пристанище.

Кали и Филипп покинули столовую вскоре после Мэкки. Перерыв заканчивался, и толпа за столами медленно редела. Когда обеденный зал почти полностью опустел, я сдала грязную посуду и подошла к столу, где все еще сидела Майя Феррас и пустым взглядом смотрела в свою еще доверху полную тарелку.

– Майя?

Девушка откликнулась не сразу. Лишь на третий раз, когда я позвала ее громче. Ее правильное лицо было красивым, но излишне худым и как будто выцветшим, словно из него высосали все краски. Хотя какое право я имела рассуждать о ее лице… Должно быть, мое и вовсе приводило ее в ужас.

– Вы Майя Феррас, верно?

Майя выпрямилась. Никакого страха в ее глазах я не заметила. Лишь удивление вперемешку с нескрываемой враждебностью.

– Да, это я.

Не дожидаясь разрешения, я присела напротив и приложила все силы, чтобы моя улыбка не показалась ей искусственной или, не приведи Десять, настырной.

– Меня зовут Лаура Гааль. Я бы хотела с вами кое-что обсудить. Надеюсь, вы найдете для меня пару минут.