Пробудившись пораньше и поцеловав спящего Лешу, я побежала в ванную, и жестокое отрезвление обожгло меня… Я смотрела на след от висящего раньше зеркала на стене, и мне до жути захотелось увидеть свое отражение, как в той, другой жизни… Но невозможность сделать такое простое дело, снова окунула меня в реальность… Страх потерять любимого и причинить ему боль мгновенно опустошил меня. Захочет ли он связать себя с женщиной, не смеющей видеть свое отражение в зеркале, которая не спит по ночам, а если случайно засыпает, то видит кошмары и заходится криком, отсыпается днем, не имеет друзей и подруг, раздражается по любому поводу и плачет без видимой причины?

Я зашла в комнату с каменным лицом. Алексей с радостью кинулся ко мне… Но, увидев мое выражение лица, испуганно спросил:

– Что с тобой? Таис, не молчи…

– Прости! Я обманула тебя! Я люблю другого! Уходи! Мы не можем быть вместе…

Молча, с внутренним ужасом, я наблюдала, как мягкость на лице Алексея постепенно превращалась в холодность из моего видения. Стиснув зубы, Алексей быстро собрался и ушел, не сказав ни слова. «Поверил!» – горько подумала я, значит не судьба! Слезы хлынули из моих глаз, и в безысходной истерике я просидела до вечера, в оцепенении глядя в окно. Никто не может мне помочь понять, что хочет от меня ведьма?

А когда совсем стемнело, я вышла на улицу. Я часто гуляла по ночам, боясь, что дома усну. Проходя зеркальную витрину, мимо которой обычно пробегала, не поворачивая головы, я замедлила шаг. Снова мне захотелось посмотреть в свое отражение, а вдруг исчез мой враг, и все стало по-прежнему? Я огляделась. Никого вокруг, только бездомные псы рыскают в поисках съестного. Фонарь, единственный, светил как раз на эту витрину. Я подошла и резко вскинула голову, посмотрев в стекло.

Нет! Не было там Таис, которую любил Леша, а была чернота волос и белые ненавистные черты, безумным взглядом обжигающие и пугающие в ночи. Истерический хохот раздался в тишине. Я смеялась и плакала, а отражение злобно хохотало, конвульсивно корчилось в гримасах, повторяя все за мной. Я не могла остановиться, как вдруг собачий вой окружил меня со всех сторон. Налетел внезапный резкий ветер, и сильный ливень зашумел по мостовой. Я вымокла мгновенно, повернулась, чтобы уйти домой, но меня не пускала стая собак, воющая на витрину.

Я снова посмотрела на стекло и с испугом увидела, как из него выбирается мое отражение. Дождь стих также внезапно, как и начался, вышла луна, осветив собачьи морды, склонившиеся, словно в поклоне. Ведьма медленно плыла вниз по улице, маня меня за собой. Я пошла за ней, как под гипнозом, а псы, ворча и скуля, ползли сзади меня. Белая фигура ведьмы увела меня далеко за город. Развевались края ее савана, длинные волосы трепал ветер, она, не оглядываясь, подошла, нет, подплыла к большим железным воротам городского кладбища.

Тут ведьма вперила в меня взгляд, от которого я совсем потеряла волю, и взмахнула рукой. Цепкий ужас сдавил мое сердце… Я оказалась на чьей-то могиле у белого мраморного памятника. Луна ярко осветила фото на нем… Это была могила моих родителей! Ведьма, злобно хохоча, исчезла в зеленоватом тумане. Небо почернело, спрятав луну в тучах, и в кромешной тьме я провалилась в небытие…

Долгий требовательный звонок в мою входную дверь привел меня в сознание, не в силах понять, где я нахожусь, с недоумением озираясь по сторонам, я обнаружила себя в своей постели. Боже, я начинала всерьез опасаться за свой разум. Похоже, что моя жизнь раздвоилась на обычную реальность и ту, где со мной происходили ужасные необъяснимые вещи.

Стряхивая остатки кошмарной потусторонней реальности, я поплелась к двери. Открыв ее, увидела Лешу с огромным букетом алых роз, как же я рада была его видеть! Кинувшись в родные объятия, я заплакала жалобно, всхлипывая, как ребенок, уткнувшись в Лешину грудь.

– Милая, Таис! Прости, что я ушел вчера. Потом только понял, что с тобой что-то происходит, я слишком долго искал тебя, чтобы снова потерять! Я боюсь, что ты снова исчезнешь, и я не успею сказать тебе… Будь моей женой, моей королевой, моей госпожой!

С замиранием сердца слушала я его слова – так изъяснялись романтические герои в книгах! Я нежно обняла Алексея и только хотела ответить ему, как увидела в открытую входную дверь развевающиеся белые одежды ведьмы, сбегающей по ступеням. Могильным холодом повеяло на меня, дверь с грохотом захлопнулась, и я снова упала в обморок, слыша в мозгу эхом рассыпающийся ее смех…

Очнулась от Лешиных прикосновений… Он нежно протирал мне виски мокрой салфеткой.

– Что так испугало тебя? Это гром, гроза на улице!

Я с мольбой посмотрела на него и крепко обняла.

– Увези меня отсюда далеко-далеко… Я буду твоей женой…

И вот, словно в сказке, началась моя совсем другая, счастливая жизнь…

Алексей привез меня в свой дом на берегу теплого южного моря. Двухэтажный великолепный уютный особняк стоял на склоне красивейшей скалы. Окна выходили на берег моря, от одного вида которого становилось хорошо и спокойно на душе. Мы поженились, сыграв по моей просьбе скромную свадьбу. Родители Алексея приняли меня, как родную, и, благословив нас, уехали в город неподалеку, где жили постоянно, оставив меня хозяйкой в своем доме.

В нашей семейной жизни не было дня, чтобы я не восхищалась своим мужем. Он окружил меня заботой и вниманием, и я совсем успокоилась и стала забывать свои кошмары. Как ни странно, ночью я теперь спала без сновидений, и все осталось в прошлом, кроме… моего упорного нежелания смотреться в зеркала. Алексей, конечно, удивился, когда я попросила вынести все зеркала из дома. Я сказала, что у меня развилась фобия – боязнь своего отражения – после гибели моих родителей. Не задавая лишних вопросов, он выполнил мою просьбу и лишь еще теплее и внимательнее стал относится ко мне.

Наш дом внутри был довольно просторным – половина первого этажа сделана под большую гостиную с нишей для кухни, а вторую половину занимала огромная библиотека со множеством полок с книгами от пола до потолка. Гостиную со светлыми объемными окнами украшал камин, инкрустированный античными фигурами воинов, созданный по рисунку отца Алеши и сделанный по его же заказу.

Небольшая лестница вела на второй этаж. Он был мансардным – потолком ему служила крыша. В нем располагались две комнаты. Одна служила нам спальней, вторая была бывшей комнатой родителей Алексея, и в ней мы планировали устроить детскую для своего будущего ребенка, о котором оба страстно мечтали. Вокруг дома рос благоухающий сад, посаженный матерью моего мужа. Я с удовольствием ухаживала за розами, нарциссами, гиацинтами, за различными кустарниками, радующими нас пышным цветением, и мне доставляло наслаждение сажать новые цветы, приумножая этот цветочный рай. Но самое интересное было позади дома. Открыв потайную калитку, можно было спуститься прямо к морю по аккуратным ступеням, высеченным в скале отцом Алексея в то давнее время, когда они с его матерью только поженились и строили этот дом.

Там, внизу, на берегу моря был уютный пляж, образованный в результате обвала скалы во время сильного землетрясения, произошедшего, по рассказам старожилов этих мест, еще в прошлом веке. С обоих сторон его огораживали скалы, а желтый ласковый песок небольшой полоской отделял лестницу от моря. Во время прилива пляж скрывался под водой, и тогда оставались видны лишь два больших камня, как будто специально оставленных по бокам у подножия лестницы. Конечно, мы с Алешей часто спускались к морю на наш пляж, купались, загорали и наслаждались уединением.

Мой муж был востребованным художником и целыми днями проводил время в своей мастерской, которую он купил и оборудовал для работы над картинами. Недостатка в заказах не было, и жили мы безбедно. Иногда и я помогала ему в мастерской наводить порядок и даже рисовала пейзажи, которые также иногда продавались. Но чаще оставалась дома, ведя наше небольшое хозяйство. Алексей настоял, чтобы я не работала, и мне, измученной своей ненормальной жизнью, было в радость целыми днями быть одной в таком уютном доме и, переделав все дела, ждать своего любимого к ужину.

В тот вечер был прилив на море, и весь пляж, как обычно, скрылся под водою. Я, управившись с делами, ждала мужа, сидя на камне у ступеней, любуясь морем и слушая крики чаек. В наступающем вечере солнышко ласково светило, готовясь нырнуть за горизонт. Вдруг я увидела что-то приближающееся из глубины, гонимое волною прямо на пляж. Когда к моему камню приблизилось нечто, что я видела издалека, я в ужасе поджала ноги, вглядываясь…

Это была утопленница. Ее волосы, словно пожухлые водоросли, плыли за телом… Платье с широким подолом, надувшись, держало несчастную на поверхности. Девушка открыла потухшие глаза и стала подниматься на ноги… Потоки воды лились с ее плеч, мокрое платье облепило фигуру, волосы повисли вдоль тела слипшимися прядями. Черты ее лица, едва различимые в солнечном закате, были укрыты тенью, но выражение невероятной тоски явно ощущалось в нем. Ее неживые губы медленно зашевелились, и я услышала в своей голове шелестящий голос, словно из преисподней: «Таис, ничего не бойся, что бы не происходило… Видения растают без следа, и жизнь станет прекрасной явью, как предначертано судьбою… Будь мужественной и стойкой, и люби мужа по-настоящему…»

Зажмурившись от ужаса, я бросилась вверх по ступеням каменной лестницы, не оглядываясь. Поднявшись немного, я все же отважилась взглянуть вниз… Вода плескалась у камней, и там никого не было… Я вздохнула с облегчением и подумала, что это отголосок кошмаров в моем мозгу. Накрывая на стол ужин для Алексея, я успокоилась и старалась не думать о том, что мне привиделось. Конечно, я не стала ничего рассказывать мужу, стараясь поскорее забыть все видения и свое прошлое.

Прошел год. Ночью я по-прежнему спала без видений, но иногда все же воспоминание об утопленнице возникало в моем мозгу, и я вздрагивала от темных мыслей, и это заставляло меня переживать и печалиться. Мой муж все делал для того, чтобы я улыбалась, и мне чаще всего удавалось не огорчать его. Однажды в зимний южный вечер, слушая завывание ветра за окном, мы сидели у зажженного камина в любимых креслах, пили чай и беседовали. Мое внимание привлекла большая книга в красивом красном переплете, стоявшая на полке книжного шкафа.

– Леш, а что это за книга? Я такую не читала. Достань мне ее, пожалуйста, я хочу посмотреть.

– Таис, это не художественная литература.

Нахмурившись, Леша подал мне книгу.

– Это наша семейная легенда, – продолжил он, – основанная на древней рукописи, передаваемой из поколения в поколение в нашем роду и изложенной в этой книге моим дядей. Он был историком, долго и кропотливо собирал и расшифровывал различные документы, подтверждающие факты этой истории, но я не хотел бы, чтобы ты погружалась в эти события. Ты только пришла в себя из состояния, в котором я нашел тебя, думаю, что история, описанная в книге, не сохранит тебе душевного покоя.

– Лешенька, пожалуйста, не запрещай мне ее прочитать. Ты же знаешь, как я люблю сказки и легенды, помнишь, нам мама моя читала страшные русские сказки в детстве?

Леша, конечно же, разрешил, взяв с меня обещание не читать до поздней ночи. Мы пошли на второй этаж в нашу спальню, и я с нетерпением, прижавшись к теплому боку мужа, начала читать. Леша сразу уснул, а я не могла оторваться от трагической и мрачной истории, описанной в книге…

Она рассказывала о жизни древнего предка семьи Алексея. Звали его Михаил. Он отличался мужественной красотой и был наделен смелостью и отвагой. В книге были иллюстрации, отображающие картины и рисунки, собранные дядей из семейных архивов. У Михаила была красавица жена – Анна. Я с трепетом разглядывала их портреты. Меня смутил прямой и пристальный взгляд Михаила, а чистота синих глаз Анны выражала кротость и силу настоящей русской женщины. Ее коса спелым колосом перекинулась через плечо, а кокошник отливал самоцветными камнями, говоря о состоятельности ее мужа. Он был воеводой при русском князе и, возвращаясь из походов, привозил жене драгоценности и наряды.

Не было в округе красивее и счастливее этой семейной пары, только что сыгравшей свадьбу. Князь высоко ценил Михаила на посту воеводы. Михаил и Анна жили богато, вот только ребеночка бог им не давал никак. Бабки знахарки лечили Анну, и сама она часто и с надеждой купалась в чудесном ручье, в котором по преданию текли целебные воды. Ручей протекал неподалеку от их терема и был любимым местом прогулок молодоженов.

Так прошел год, наконец Анна ожидала долгожданного ребенка. Не было радостнее дня, чем тот, когда Михаил узнал, что будет отцом. Но счастью его не суждено было случиться. В ночь родов Анна была убита. Как написано в книге: «…в ту ночь лик луны заслонила беда…» Михаил своей рукой убил жену, сразу, как только она родила ребенка – девочку… Новорожденная бесследно, мистическим образом исчезла, а Михаил лишился рассудка, и был сослан князем в монастырские дальние земли, где прожил отшельником оставшиеся годы жизни, замаливая грехи, и, по свидетельству монахов, горько оплакивал жену и дочь, находясь не в себе и проклиная тот страшный день…

Мне было не по себе после чтения этой истории. В книге также были опубликованы картины, написанные неизвестным художником… Вот тело Анны лежит на дне ручья… Волосы волнистой светлой рекою будто текут по камням, глаза ее закрыты, и нечеткое под слоем воды лицо белеет в застывшей глубокой печали. Еще один сюжет поразил меня… На нем изображен пожар старинного дома. В языках пламени видна фигура женщины, хорошо различимы были ее метущийся взгляд и широко открытый в вопле рот, руки, поднятые вверх в мольбе, и растрепанные черные пряди волос, которых вот-вот коснется огонь…

Смотря на эту ужасную картину, я будто почувствовала запах горелой плоти и услышала предсмертный крик этой несчастной… От страха я не смогла дальше читать и, с сожалением закрыв книгу, прижалась к мужу. Мысли не давали мне уснуть… Как мог Михаил, такой смелый, мужественный, убить свою любимую жену? И куда делась их дочь? Как жаль Михаила и Анну… Как же я счастлива, что у меня есть любимый муж, и как я мечтаю родить ему ребеночка… Постепенно я стала засыпать, прогоняя видения после прочитанного и увиденного, но странный звук неожиданно разбудил меня.

– Таис-с! – услышала я в темноте сквозь шум прибоя и крики чаек за окном. Послышалось мне, что ли?

– Таис-с! – снова донесся чей-то приглушенный до шепота голос, исходящий из глубины лестницы, ведущей на первый этаж.

Я вскочила с постели и в начинающей белеть от наступающего рассвета темноте наткнулась на мебель, больно ударившись коленом. Оглянулась на мирно спящего мужа, не стала зажигать свет. Потирая ушибленное место, застыла, прислушиваясь… Начала спускаться по лестнице, c удивлением замечая свечение около камина… Стоя уже в гостиной, я увидела фигуру, сидящую в моем кресле. Легкий белый туман, заполнивший комнату, испускал свечение, которое тускло освещало все вокруг.

Испуганно я подумала: «Снова началось!» А фигура медленно поворачивалась ко мне. Я стояла, не смея шевельнуться. И тут увидела, что в кресле сидит моя погибшая мама. Вернее, ее призрак. Мой страх сменила радость, и я кинулась к маме, но какая-то сила не пускала меня к ней…

– Мама! – крикнула я, что есть силы, но из моей груди вырвался хрип, а не крик, а мамин призрак плыл ко мне в тумане.

Глаза ее смотрели грустно и спокойно. Остановившись очень близко, мама протянула свои прозрачные руки и погладила меня, и как будто легкое дуновение ласково тронуло мои плечи… Ее голос зазвучал в моей голове, не произведя ни звука в ночной тишине дома:

– Таис! Девочка, моя любимая! Я хочу помочь тебе! Просто закрой глаза… Ты увидишь, как погибли мы с папой…

Я закрыла глаза и увидела сквозь лобовое стекло серую ленту шоссе. Спиной ко мне на передних сидениях сидели – папа за рулем и мама рядом с ним.

Папа шутил, мама смеялась… Как вдруг неожиданно густой туман заволок дорогу. Папа резко нажал на тормоз, машина накренилась и перевернулась… Я уже не была внутри салона, но видела обочину дороги. Сквозь туман просматривалась женская фигура с всклокоченными черными волосами… Эта была ведьма из моего отражения, ее злобный хохот прозвучал в моем мозгу…

Открыв глаза, я увидела, что мама исчезла, но голос ее звучал в моей голове: «…Опасайся ведьму! Дочитай до конца книгу…»

– Мама! Мамочка!!

–Таис! Что с тобой! Опять кошмары снятся? Я предупреждал тебя насчет книги…

Леша обнимал меня, а я, дрожа и плача, рассказала ему свое ночное видение. Леша успокоил меня как мог. Он боялся оставлять меня одну, но нужно было идти в мастерскую работать. Взяв с меня слово, как следует выспаться и не читать книгу, он ушел. Занимаясь домашними делами, я поглядывала на красную обложку книги, лежащей на столе. Она манила меня, не давая сосредоточиться на делах. Вспомнив мамину просьбу дочитать ее до конца, я все же не устояла и стала читать дальше, усевшись с ногами на любимое кресло у камина.

Гибель Анны описывается со слов бабок-повитух, которые принимали роды, и дворовых людей. Так описывал страшную ночь убийства Лешин дядя в своей книге: «Анна мучилась в схватках, в горнице было светло от множества зажженных лучин, и в узкое оконце светила яркая луна. Шумел ручей под окнами горницы, плеск его вод смешивался с криком Анны.

Бабки хлопотали вокруг роженицы, то и дело выбегая в сени за чистыми холстинами и колодезной водой, нагретой на печи. Как вдруг все услышали ужасающий вой, то ли собаки, то ли волка. Все застыли и увидели туман, ползущий неизвестно откуда по горнице. Стали звать на помощь, вбежал Михаил, и сквозь туман послышались плач только родившегося младенца и крик Михаила: «Доченька моя! Аннушка!»

Луну заволокла черная туча, половина лучин погасла, и в полутьме дворовые люди, застывшие в суеверном страхе, наблюдали, как рассеялся туман. Вновь жуткий вой прозвучал в тишине… И ужасную картину увидели люди: на родильном ложе лежала Анна, бледная и бездыханная, а в груди ее сверкал драгоценными камнями клинок Михаила, с его вензелем. Сам же Михаил озирался с отрешенным видом, как будто искал кого-то… Схватил убитую жену на руки и с криком раненного зверя кинулся вон на двор. Там люди видели, как он подбежал к ручью и опустил Анну в его воды… Но ничто уже не воскресило его любимую жену. Вынув клинок из ее груди, Михаил, подняв к небу голову, зарыдал как дитя…

На допросе у князя Михаил поведал, что, как только Анна родила дочь, из тумана появилась старуха с седыми космами, пронзительными черными глазами и схватила девочку, а сам он вонзил свой клинок в грудь ведьмы… Через миг туман рассеялся, и воевода увидел, что старуха и его новорожденная дочка исчезла, а клинок торчал из груди его любимой жены… В этот рассказ никто не поверил, и князь сослал Михаила в монастырь на вечные муки совести, объявив его сумасшедшим…»

Так была описана история Михаила и Анны, случившаяся тысячу лет назад, в которой осталось очень много непонятного и несправедливого. Ведь куда исчезла девочка, никто не смог объяснить в те темные времена, а осудили одного Михаила… Тайна убийства Анны и исчезновения их новорожденной дочери так и осталась неразгаданной.

И вдруг странное чувство охватило меня. Мне стало казаться, что я приближаюсь к разгадке того, что со мною происходит, – почему же я не вижу своего отражения?.. Неужели я наконец пойму, что имела в виду ведьма, когда снова и снова заставляла меня исполнить то, что я обещала… Как много вопросов по-прежнему требовали ответа…