–Никто не пьёт. Ну как хочешь. – И он сделал громче музыку, переключив на радиостанцию. Несуразные тонкие голоса пели, но ни единого слова разобрать было невозможно. Всё сливалось в единую какофонию звуков и отзывалось в голове болью. Света зажмурилась, пытаясь отрешиться от происходящего. Водитель усмехнулся и выключил музыку. Повисла тишина, прикрытая шорохом шин об асфальт.

За окнами пролетали дорожные указатели, синие автобусные остановки, дачные домики и перелески. Вскоре за окном возникло чёрное перепаханное поле. По нему деловито прогуливались грачи. Воздух был разряженным, свободным, словно напоенным солнцем. От земли парило, словно от раскаленной жаровни. Яркая зелень травы по обочинам дороги лучилась силой. Свете до смерти захотелось вдохнуть полной грудью тишину окружающей природы. Невольно она коснулась кончиками пальцев теплого темного стекла. Сердце щемило от тревоги. Что будет дальше? Как это пережить? Слава был такой потерянный, такой несчастный. Мысли о муже придавали девушке сил, в душе крепло негодование страх и всё остальное, на что только способна человеческая натура. Стараясь справиться с нарастающим гневом, Света крепко сжимала кулаки, ногти впивались в ладони до красных полос.

Автомобиль величественно катил по трассе, рассекая потоки света, отражая солнечные блики, распугивая зазевавшихся на дороге птиц. Наконец, водитель свернул на проселочную и поехал вдоль лесополосы. Проехав на прямой минут десять, машина свернула направо и, перескочив через овраг, приближалась к дому, окруженному высоким забором. Света почувствовала, как сердце бешено заколотилось в груди. Ворота были открыты, и джип на полной скорости заскочил во двор. Водитель лихо вывернул руль и нажал на тормоза. Автомобиль поднял клубы пыли и боком остановился у широкого крыльца. Дверца машины распахнулась. Глазам пришлось привыкать к яркому свету. Полевой весенний воздух ударил в голову, ноги стали ватными и Света чуть не упала. Сильные руки подхватили ее и вернули в чувства. Света резко отпрянула, отступив пару шагов назад. Рядом стоял невысокий темный мужчина с колкими глазами, тот самый, что приходил к ней на работу – Царьков. Он дружелюбно улыбнулся:

– Не стоит так отпрыгивать, вам здесь ничего не угрожает.

–Вы знаете, что я не по своей воле здесь. – Отрезала Света.

Мужчина махнул водителю тыльной стороной ладони, указывая в сторону ворот. Джип сорвался с места и скрылся в полях, лихо проскочив овраг по пути. Света проводила его с тоской в глазах. Царьков закрыл с пульта автоматические ворота. Девушка осмотрелась: кирпичный дом в два этажа, добротный, широкий двор. Слева и справа небольшие постройки. За забором с одной стороны раскинулось поле, с другой – стеной стоял лес в причудливом узоре распускающихся почек, чуть дальше темнел ельник. И абсолютная тишина. Только шум деревьев и крики грачей.

–Ну, проходи в дом, – Царьков протянул Свете руку, но девушка отстранилась.

Он криво улыбнулся, прищурился, посмотрев на солнце, и глубоко вдохнул. Весенний ветер, влажный и теплый, ласково обдувал лицо. Света оглядела широкий двор, но не увидела больше ни души. Предвосхищая ее вопрос, Царьков сказал:

–Это моё место для отдыха. Сейчас, кроме нас, нет ни души. Так что бояться тебе нечего. Пошли в дом.

Он повернулся и зашёл в дом. Света поплелась за ним, провожая взглядом утопающие в лучах солнца поля.

В доме было просторно и просто. Вероятно, дом не предназначался для гостей. Большой камин мерно потрескивал, щедро раздаривая тёплый свет. Царьков прошел в кухню, отгороженную стилизованным под прутья простенком, и вскоре по всему дому разнёсся аромат жаренного мяса. Света прошла к камину и присела у огня. Не зная, что ей следует делать, она просто в нерешительности ждала продолжения. В голове копились сотни мыслей. Хотелось убежать, но, прекрасно понимая, что вокруг леса и поля, до ближайшей дороги пешком идти довольно долго – за это время Царьков ее настигнет – Света старалась отключиться от ситуации, забыться.

Света не заметила, как появился мужчина с подносом свежеприготовленного мяса и бутылкой коньяку. От неожиданности девушка вздрогнула. В отблесках камина его цепкий взгляд и острые черты лица были не столь отталкивающие.

–Света, меня зовут Максим. Мы так и не познакомились. Я-то знаю о тебе всё, что мне хотелось бы знать. Нам этот день и ночь быть только вдвоем, и я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя расслабленно, – он налил в рюмки ароматный золотистый напиток. – Чтоб ты не видела во мне врага.

–Ты силой меня сюда привёз, – злобно рассмеялась девушка, – и хочешь быть мне другом? Мы оба понимаем, зачем я здесь, так что давай быстро всё закончим, и ты отвезешь меня домой. Уговор был на одну ночь, а не про дружбу.

Максим сморщился и потер переносицу.

–Мне не нужна очередная девка. У меня их достаточно. Ты производишь впечатление умной женщины, которая может доставить удовольствие не только в постели, но и приятной беседой. Не стоит портить вечер пошлятиной, – он сделал глоток коньяку, наслаждаясь вкусом. – Просто приятный вечер – всё, что мне сейчас необходимо. Твой муж всё не так понял. Бедняга, он такой скупой, что всё переводит на деньги, которых у него нет.

–Не все могут отбирать последнее у людей. – Света отвернулась к огню. Массивное, возвышающееся в очаге, полено, раскололось, выпуская яркие языки пламени.

–Я ни у кого не отбираю, мне сами приносят. Да, не все это могут. Я, например, могу. А твой муж не может, потому что он – слабак. Что может быть проще, чем заработать денег для семьи? Но нет, как видишь, ты здесь!

Свету знобило, хотя в комнате было тепло. Максим поднялся из кресла и, взяв кочергу, поправил поленья. Огонь взвился, озарив всполохами полутемную комнату. День был в разгаре, но сквозь плотные шторы солнечный свет не проходил.

–Мне не нравится твоё платье, – как бы между делом сказал хозяин дома.

Света подскочила и в один миг оказалась в нижнем белье, бросив платье к ногам мужчины.

Высоко поднял голову, она с вызовом спросила:

– Так лучше?

И на минуту ей показалось, будто он растерялся. Она прошла к столику, налила себе полную рюмку и залпом выпила. Лицо свело от горечи, алкоголь обжог горло, щеки запылали. Ее глаза дико сверкали в полутьме.

– Что ещё мне сделать? – почти закричала она, плохо сдерживая дрожь.

Он подхватил кочергой лежащее на полу платье и швырнул в огонь. Пламя поглотило ткань и вспыхнуло. Света оцепенела. По спине прошёлся холод, заставив съежиться. Она тяжело опустилась на край кресла и заплакала. Царьков снова наполнил рюмки и протянул одну девушке.

–Пей.

Света отстранила ладонью протянутую руку Максима, но он настойчиво протянул вновь, заставив Свету взять в руку коньячный стакан. Потом он взял с соседнего кресла плед и прикрыл полуголую гостью.

–Ты заставляешь меня злиться. Не нужно таких выходок.

–Зачем тебе днём топить камин? – Света гладила пальцами прохладный тонкий фарфор. Даже с содержимым он казался невесомым.

Царьков откинулся на спинку кресла и сделал глоток:

–Не люблю влажность, а весной здесь влажно. Света, почему ты здесь?

–Потому что твой человек меня сюда привез.

–Но ведь ты могла отказаться, – он испытующе смотрел на нее, подмечая с силой прижимающиеся одна к другой коленки, напряженно опущенные плечи. – У вас было много времени и не такой уж неподъемный долг. Так почему ты здесь?

Свете стало очень горько и противно. Она знала ответ, но не хотела, чтобы он прозвучал вслух. Он помолчал минуту и продолжил:

–Потому что ему так проще. Он отдал тебя без сомнений. Он даже не торговался, жалкий человечишка. Отдать свою женщину, даже не обговорив условия. И вот ты сидишь тут, ненавидя меня, думая, что я урод какой-то.

Света подскочила от этих слов, словно они обжигали ее изнутри.

–Ты готов взять силой чужую жену. Загнал нас в угол. Или это не ты приходил ко мне на работу? Не твои люди приходили к нам домой, избили моего мужа! Кто же ты после этого?

–Не нагнетай, Света! Я приходил познакомиться только после того, как твой муж предложил тебя. Заметь: сам предложил.

–Как это – сам? – Света от неожиданности выпустила плед из рук

Максим ликовал. Ему доставляло удовольствие наблюдать за девушкой. В камине потрескивали поленья, за плотно задернутыми шторами грело полуденное солнце, озабоченно перекрикивались грачи и весело прославляли приход весны воробьи, выдирая друг другу перья в пыли двора. Огонь отражался в глазах Царькова, придавая ему сходство с дьяволом. Не хватало лишь трезубца и хвоста. Он наслаждался тем, как уничтожил молодую женщину, лишил ее всего, во что она верила. Уж он-то знал, что не стоит доверять сказкам про любовь, когда имеешь дело с людьми. Не единожды получая удары в спину от дорогих ему женщин, он, и без того закрытый в себе и не умеющий говорить о чувствах, окончательно похоронил в себе эмоции. Они стали непростительной роскошью. А вот удовольствие от уничтожения ближнего было доступно и так приятно.

Света была потеряна. Она отдавала себя в жертву ради семьи, ради любимого человека, жертвуя своим телом и душой ради освобождения, а на деле всё оказалось не так? Не монстр, сидящий рядом и с упоением наблюдающий за ее смятением, а ее родной Слава был всему виной.

–А долг-то хоть был? Была эта пострадавшая машина?

Царьков неопределенно пожал плечами и снова сделал глоток. Света смотрела на причудливую игру огня и алкоголя в его бокале.

–Была и машина, и долг. И те деньги, что он должен был мне еще до вашей встречи. Поверь, там не такие повреждения, чтоб требовать за них что-то. – Он усмехнулся. – Слава и ездит-то кое-как, какие там повреждения могут быть! Я попросил людей чуть прижаться к нему на дороге, а он тут же и поплыл. Потом давай извиняться, божиться, что всё отдаст. Говорил, что отдаст всё, даже самое дорогое. А что может быть дороже любимого человека?

–Почему я должна тебе верить? Ты специально наговариваешь на него, чтоб сделать мне больно!

Максим протяжно вздохнул и покачал рюмку. Алкоголь омыл хрустальные стенки, закрутившись в воронку.

–Твой муж игрок. И должен он мне давно. Слишком давно, чтоб можно было дальше ждать. Одного не понимаю, за что ты его полюбила? Да ещё и до такой степени, что оказалась здесь?

В душе Светы разгоралось пламя, пожирая осколки разбитого сердца. Пальцы жгло от ненависти к ним всем: и к Славе, и к Царькову, и к себе, и к орущим за окном птицам. Света резко поднялась и выпрямившись во весь свой невеликий рост, гордо подняв голову, направилась к окну. С силой одернув шторы, она на минуту ослепла от яркого солнца. За прозрачными стеклами всё так же простиралось поле с ельником. В душе бурлило негодование и ярость. Вернувшись к камину, Света наполнила бокал до краев и залпом выпила. Царьков криво улыбался, ожидая продолжения. Девушка подошла вплотную. Даже сквозь ткань легких брюк, он почувствовал невыносимый жар женского тела.

–Что ж, начнем отдавать долги, – низким голосом произнесла она и забрала из его рук бокал.