Глава 3

Что характерно, шрамов на теле не заметила. Видимо, за его лечение после наказаний брались всерьез. Не верю, что с таким поведением он просто не получал никогда серьезной порки, иначе не терпел сейчас так спокойно. Била я пока не очень сильно, проверяя выдержку, но ощутимо. Парень стоял неподвижно, ничем не выказывая своего отношения к происходящему. Не может же ему быть совершенно безразлично? Не сломанный он, это уже точно могу сказать!

Немного увеличила силу ударов. Следы тут же вспухали красными полосами на коже, но у Кайла лишь чуть сбилось дыхание и выступили капли пота. В остальном, стоял так же ровно, не дергался, не издавал ни вскриков, ни стонов. И это меня неимоверно бесило!

Нанесла особо сильный удар наискосок через всю спину. На лопатках он наложился на рубцы, нанесенные мной ранее, отчего рассеклась кожа и выступила пара капель крови. Я сердито выругалась. До такого доводить не хотела. Похоже, следует изменить тактику, раз уж решила сегодня сполна получить удовольствие.

Отбросила плеть на пол. Сама подошла вплотную к Кайлу, обвила его торс руками, крепко прижалась к поротой спине всем телом. Зажмурилась от удовольствия, почти чувствуя, как от моих прикосновений по его телу расходятся волны жгуче-саднящей боли. Прислонилась щекой, ощущая жар, исходящий от него, слушая, как где-то там гулко колотится его сердце.

– Так нечестно, Кайл. Я стараюсь для тебя, а отдачи не чувствую, – пожаловалась я ему, проведя пальчиками вверх по напряженным мышцам его правой руки, которой он все еще упирался в стену, не смея убрать ее без моего приказа.

– Простите, госпожа.

– Все тот же ровный тон… Так можно подумать, что ты ничего не чувствуешь, – произнесла медленно.

Нежно погладила его плечи, почти с восторгом провела пальцем по одному из припухших рубцов. Обрисовала невесомым касанием место, где рассекла ему кожу. Поддавшись хулиганскому настроению, слизнула выступившую алую жидкость, зажмурившись от удовольствия, покатала на языке этот кисловато-металлический вкус с пряными нотками. Иногда, под настроение, я любила и такие игры. Но не с людьми. С ними предпочитала не доводить до крови. На это мое действие Кайл вздрогнул и чересчур громко выдохнул воздух.

Удивленно приподняла бровь. Я сумела причинить ему по-настоящему сильную боль? И это после того, как он получил около двадцати ударов без единого звука? Думаю, дело тут в другом. Желая проверить свою догадку, скользнула рукой по его груди, погладила сосок со штангой, спустилась ниже, накрыла полувозбужденный член ладонью. Чем вызвала явно сердитый выдох Кайла. Не нравится, что тело реагирует на мои прикосновения? Ну конечно, проще ненавидеть меня и других хозяев.

Позволила себе ироничную улыбку. Не на ту напал, парень. Я сегодня намерена добиться от тебя целого спектра разных эмоций и реакций. И равнодушие с ненавистью туда не входят. Поэтому приподнялась на цыпочках, все также прижимаясь к нему всем телом, упираясь затвердевшими сосками в его спину, приблизила свои губы к его уху и продолжила свою речь.

– Но это ведь неправда? Никаких эмоций не испытывают лишь сломанные игрушки. А знаешь, какая судьба ждет их? Они никому не нужны и их продают. Снова и снова, – жарко прошептала ему, почти касаясь уха губами.

Только сейчас заметила, что в нем тоже есть две сережки. Сережка-гвоздик с прозрачным камушком в мочке и серебряное колечко в хрящике. Не удержавшись, аккуратно взяла последнее зубами и чуть потянула на себя, отчего у Кайла сбилось дыхание.

– Ты хочешь быть сломанной игрушкой? – спросила тихо, отступая от него назад.

– Н-нет, – все же ответил он с запинкой.

– А мама собирается тебя продать, – призналась ему честно.

Кайл от этой новости стремительно обернулся, впрочем, не отрывая ладони от стены, и уставился прямо на меня, ища в моем лице подтверждение того, что я лишь шучу. Но осознав, что мои слова были правдой, он побледнел, в его глазах мелькнуло практически отчаяние.

– Госпожа… – прошептал парень немного растерянно и с надеждой уставился на меня.

Я присела на подлокотник кресла. С любопытством принялась рассматривать Кайла. Внутри меня все замерло от предвкушения.

– Да? – я приподняла бровь, ожидая его следующей фразы.

– Я сделаю все, что хотите, буду таким, каким пожелаете… Позвольте мне остаться, не продавайте. Что для этого нужно делать? – произнес он, быстро облизнув губы.

– Раньше надо было думать. Мама уже все решила, а своих решений она не меняет, – произнесла медленно.

Видя, как его плечи поникли, а в глазах затухает надежда, на смену которой приходит глухая тоска и обреченность.

Такой настрой мне тоже не очень нравится. Внезапно появилось желание как-то его утешить, подбодрить.

– Хотя… Для моего личного раба она бы сделала исключение… Но вот проблема: я не держу личных рабов, они мне быстро наскучивают, – задумавшись, произнесла с искренним сожалением, сдув непослушную прядь со лба.

Но неожиданно поняла, что действительно, что-то в этом недоэльфе есть. И если он все же сумеет в достаточной степени меня заинтересовать и доставить изысканное удовольствие, то… Я подумаю над этой идеей.

– А каким должен быть раб, чтобы вы посчитали его идеальной кандидатурой на роль личной игрушки? – неожиданно спросил Кайл, нервно облизнув нижнюю губу.

Я оценивающе на него посмотрела. А парень совсем неглуп, знает, о чем нужно спрашивать в его положении.

– Ты считаешь себя в праве задавать мне вопросы? – между тем спросила холодно, сузив глаза.

– Простите, госпожа, – он поспешно опустил голову, но я успела заметить ярко выраженную досаду в его глазах.

Сама не могла сказать, почему же тяну, продолжая этот пустой разговор. У меня никогда не было личного раба и желания что-то менять также не наблюдалось. К тому же, в таком случае я предпочла бы себе чистого невинного элитника… Или же нет? Может ли статься так, что Кайл именно тот, кто мне нужен?

– Мой ответ на вопрос будет стоить дополнительного наказания, – протянула я, с интересом ожидая его реакции.

Наверное, если бы он сейчас отказался, это стало бы наибольшим разочарованием этого вечера. К счастью, Кайл оправдал мои надежды.

– Согласен, моя госпожа, – ответил и с некоторой дерзостью посмотрел мне прямо в глаза.

Я на миг засмотрелась на эти голубые озера с бушевавшим в них вихрем самых разнообразных эмоций. Но чего там точно не увидела, так это покорности. Ничего себе кадр! Эта выходка заставила меня весело рассмеяться. Кажется, скука действительно отступила. Задумавшись, постаралась представить, что же действительно хочу видеть в парне, который будет проводить со мной большую часть времени, чего мне не хватало в остальных. Хмыкнув, я честно перечислила самые основные моменты:

– О, не твоя, пока далеко не твоя. Хорошо. Мой личный раб должен быть идеально воспитан, но при этом не всецело покорный. Я ничего не имею против наличия у него собственного мнения, пока оно не выходит за определенные рамки. У меня всегда должны иметься причины: за что его следует наказать. Это может быть несущественная мелочь, за которую порка больше напоминает прелюдию – не суть, важен сам факт. Мне нравится пороть, но есть порка для моего удовольствия и расслабления, а есть – как средство снятия напряжения или злости. Раб должен остро чувствовать эти моменты, улавливать мое настроение и вести себя соответственно. Понимать, когда можно позволить себе послабление, а когда лучше не нарываться. Следовательно, мне нужен умный раб. Хочу всегда видеть отклик на свои действия. Эмоции, мимика, жесты, стоны, вскрики – ничего нельзя скрывать, только если я не приказала обратного. Больно, страшно, обидно, приятно, возбужден – все эти и другие эмоции я должна видеть, если они есть. Никакого равнодушия или спокойной покорности – это скучно. То же самое касается событий, происходящих в жизни раба: я должна знать все, любую незначительную мелочь. От меня не должно быть секретов. Я сама решу: что важно, а что нет… Если остались вопросы – можешь задать, дополнительное наказание все равно уже заслужил.

– А если раб испытывает злость, ненависть? Их тоже показывать? – задал неожиданный вопрос Кайл, сверкнув упомянутыми эмоциями в глазах.

Широко улыбнувшись, я побарабанила ноготками по подлокотнику кресла, отстукивая незатейливую мелодию. Этот мальчик меня определенно забавляет! Своей экспрессивностью, непокорностью, непосредственностью… Но будет жалко, если окажется, что это закостенелый образ и его из него никак не вытряхнуть.

– Это лучше, чем равнодушие. Если эти эмоции проявляются лишь в мимике – тем интереснее будет заменить их на другие. Если же в словах или жестах, сам понимаешь, наказание неизбежно, – я пожала плечами.

– Можно еще спросить, госпожа? – его голос прозвучал достаточно вежливо.

– Давай. Последний вопрос. А то мне уже вновь становится скучно, – солгала я.

Мне было как угодно, но не скучно. Мной полностью завладели азарт и предвкушение. Хотелось, как маленькой девочке, подпрыгивать в нетерпении и хлопать в ладоши, ожидая, когда же начнется настоящее развлечение.

– Если вы любите пороть, зачем нужно, чтобы раб совершал мелкие проступки?