Глава 3

Приходила в себя как-то очень уж тяжело. Все кости ломило, словно при гриппе, жутко тошнило, во рту поселился мерзкий привкус, все звуки пробивались словно через плотный слой ваты и воспринимались, скорее, как белый шум. Мысли в голове путались, воспоминания и вовсе казались хаотично перемешанными, отчего всплывало, почему-то, то одно, то другое, то… эээ… и вовсе не мое? Что за?..

С трудом открыв глаза, поморщилась от пронзившей голову боли, даже слезы набежали, не давая толком рассмотреть, где я нахожусь. Слабо застонав, зажмурилась обратно, переживая приступ. Да что ж мне так хреново? Снова поддалась на уговоры Анжелки и отправилась с ней на очередные посиделки, где «все только свои» и «выпьем совсем капелюшечку»?

Тут же вспомнился вчерашний вечер, где Вселенная только и делала, что роняла меня, мочила в лужах и морозила… Ну точно! Заболела. А, и упала, да, как я могла забыть? А потом еще и яд, а то втыкать в грудь фамильный кинжал как-то очень уж кроваво и… Стоп. Что? Какой такой яд?!

Резко открыв глаза и зашипев от боли, попыталась сесть на кровати и осмотреться. Сморгнув выступившие слезы, медленно обозрела окружавшую меня обстановку и, гулко сглотнув, с трудом сдержала рвущееся из груди нецензурное описание сложившейся ситуации.

Я была не в общаге. Однозначно не там. Об этом свидетельствовали и высокая кровать с балдахином, укрытая помпезным, вышитым золотыми нитями покрывалом, и отполированный до блеска паркет, и стены, украшенные вычурной лепниной, и трюмо с несколькими зеркалами, уставленное различным количеством баночек-скляночек, и обитый бархатом пуф у него, и огромный шкаф из красного дерева, занимавший, пожалуй, треть немаленькой комнаты…

Но больше меня интересовало, почему при этом я сама лежала на кровати поверх одеяла в каком-то жутко неудобном парчовом платье с пышными многослойными юбками и в туфлях на невообразимо высокой шпильке!

Тут же пришло воспоминание, как я уговаривала папеньку приобрести мне это пыточное устройство для женских ног в модном бутике, где имелась продукция исключительно дроу… Чего?! Какие, мать их так, дроу, бутики и папеньки?!

Мной начала овладевать паника. Что за бубуйня тут происходит? Где я, что со мной произошло, почему в голове возникают какие-то непонятные воспоминания со мной же, но которые мне не принадлежат?!

Я упала с моста из-за дурацкой собаки! Ударилась головой, поэтому какие-то ранее прочитанные или увиденные где-то образы подсознание переносит на меня же. На самом же деле, хозяин Харона, убедившись, что у меня ничего не сломано, перенес меня к себе домой, где… переодел в дорогое платье и уложил на кровать?!

Крепко зажмурившись, с силой стиснула кулаки, будто бы это могло прояснить ситуацию, и услышала тихий шелест.

Вздрогнув, открыла глаза и медленно раскрыла одну ладонь, растерянно уставившись на зажатую в ней бумажку. Это все напоминало мне сцену из какого-то третьесортного детектива, где героиня приходит в себя в незнакомом месте с частичной амнезией… А если я все помню, ну или почти все, а воспоминаний как-то больше стало? Бывает амнезия наоборот? Ну да неважно. Так вот, я, проблемы с головой, незнакомое место, общее замешательство… и главная улика в руке!

Отогнав дурацкие мысли, как реакцию на стресс, осторожно развернула помятый клочок плотной глянцевой бумаги. И как я не заметила, что сжимаю это в руке? Вон, даже вмятинки небольшие пооставались на коже от острых углов бумажного комка…

И судорожно выдохнула, чувствуя, как зашевелились волоски на теле, а головная боль и вовсе отошла на второй план. Внутри заклубился страх, который с каждым мигом лишь усиливался, перерастая в истошный ужас. Буквы, выведенные моим почерком, разве что чуть аккуратнее, чем обычно, никак не желали складываться в полноценные слова, словно я спешно вспоминала полузабытый, но когда-то очень хорошо знакомый язык.

«И все же последнее слово за мной! Я не выйду замуж за вашего «хорошего мальчика», мое сердце занято! И больше оно не будет биться, я умру ради любви и буду счастлива в посмертии, так и знайте!»

– Во дебилка… – только и смогла выдавить, перечитав сие послание несколько раз. Взгляд сам собой упал на лежавший рядом на кровати какой-то пустой хрустальный флакончик без крышки.

Тут же в голове замелькали воспоминания моей громкой ссоры или, скорее, безобразной истерики с так же пафосно разодетыми мужчиной и женщиной, чем-то неуловимо похожими на меня. Вспомнились обида и гнев, переполнявшие душу, и глухие рыдания, которые не в силах сдержать… Мстительное удовольствие во время написания записки и мерзкий вкус какой-то дряни из флакона… Боль, пронзившая тело, вдруг встрепенувшийся страх…

– Что за бред! – выпалила я, как только калейдоскоп образов остановился.

Ну бред же, что за нахрен?! Я упала с моста, каким-то чудом ничего себе не сломала, хозяин Харона принес меня к себе домой… Ну пусть окажется, что я всего лишь попала в лапы маньяка, а? Вселенная… Нет, Вселенная, молчи, я вообще не к тебе сейчас обращалась!

Глаза защипало от слез. Хотелось забиться куда-то в угол, сжавшись в комочек, и с упоением заняться себяжалением, причитая, что это лишь сон…

Так, Сашка, соберись давай. Маньяк это! Просто шизанутый на всю голову маньяк, который притащил меня в свое логово и переодел. После Маши и Вани, любившего выскакивать и страшно орать из-за угла, когда приходила к нему заниматься, мне ли бояться маньяков? Да я сейчас сама кого хочешь заманьячу!

Тихо шмыгнув носом и утерев тыльной стороной ладони слезы, что все же успели предательски сбежать по щекам, отметила, что насморка, как и простуды, у меня не было абсолютно! Мои ноготки были аккуратно подпилены, а от гель-лака, которым я их покрыла всего три дня назад, не осталось и следа. Робкая мысль, что мой маньяк очень уж специфический и не только переодел меня, но и снял гелевое покрытие с ногтей, развеялась, даже толком не сформировавшись.

Да и в комнате не было и отдаленного запаха псины, свидетельствовавшего о том, что Харон когда-то тут побывал… Харон таки оказался реальным Хароном? Переправил мою душу в царство мертвых? Та высохшая речушка – это Стикс, а это…

Даже не додумав этот бред, неожиданно для себя начала хохотать от абсурдности происходящего. Как-то само собой смех перерос все же в рыдания. В довершение ко всему, желая высморкаться, вместо того чтобы взять ажурный платочек с трюмо, привычно потянулась к нему ментальным щупом, израсходовав самую капельку резерва, и лишь ощутив клочок ткани в руках, осознала, что только что сделала. Громко икнув, замерла, прекратив слезоразлив и уставившись перепуганно на несчастный платочек.

Так что, получается, я правда умерла вчера или даже сегодня? А пришла в себя в теле дурехи, выпившей какую-то дрянь, отчего ее место в теле заняла я?

Вскочив с кровати и едва не навернувшись на дурацких каблуках, бросилась к зеркалу, пытаясь понять, как выгляжу… И удивленно замерла, рассматривая себя же. Ну и какие, на фиг, другие миры, переселение душ и прочая лабуда? Так, маньяк, где ты бродишь? Мне еще курсовую нужно на завтра сделать и отменить занятие с… Эй, а где мой шрам на брови от качели?!

Вселенная, вот за что ты так со мной? Почему я? Почему другой мир? Почему… Вновь накатившую было панику спугнуло какое-то сияние, явно магического происхождения, возникшее прямо в воздухе передо мной. А следом с негромким хлопком рядом на столик упал какой-то свиток. Любопытство было явно сильнее желания ныть, впустую сотрясая воздух.

Осторожно развернув его, едва удержалась, чтобы восторженно не присвистнуть, когда текст начал проявляться прямо под моим взглядом, чуть мерцая золотистыми искорками, словно его кто-то прямо сейчас выводил невидимым пером. Тем удивительнее было понять, что это письмо из какой-то магической академии, где, насколько поняла, я закончила обучение всего неделю назад…

Чего? Я попала в магический мир, как мечтала в детстве, воображая себя как минимум Гермионой, как максимум Гарри Поттером… на худой конец, я была согласна даже на женскую версию Невилла, а тут, оказывается, поздравляем, вы хотели учиться в академии – вы там уже учились.

Почему-то именно это несчастное письмо повлекло за собой следующую цепочку воспоминаний: как моя предшественница (теперь уже могла сказать наверняка) исправно посещала занятия, не испытывая по этому поводу никакого восторга, но училась все же прилежно. Не отличница, но твердая хорошистка – как же, имидж прежде всего! Из этих же смутных образов прошлого заодно извлекла информацию, что баллов девушки за учебу как раз хватало для поступления в аспирантуру, и этот свиток лишь подтверждал это… В которую она идти отказалась, не планируя вообще никогда работать.

Судорожно вздохнув, я аккуратно отложила свиток в сторону и вновь бросила взгляд на себя в зеркало. Ну ладно. Верить в то, что спятила – хотелось меньше всего. С маньяками тоже не сложилось. Следовательно, отталкиваемся от того, что я в теле своего двойника из другого мира… Ну, теория не хуже прочих.

Из плюсов: я жива, здорова, с моей же внешностью, не бедная, имею образование и даже владею магией. Из минусов: проколоться, что я не… не… как меня зовут, блин?! В общем, проколоться, что я не эта девушка – проще всего. Воспоминания всплывают хаотично, и не факт, что будут подсовываться мне в нужный момент. А значит, нужно стараться поменьше общаться с родными и близкими Сандры… О, это мое имя? Да, точно… Разобраться бы еще, как работает память. Итог: мне нужно уходить. Куда?

В коридоре рядом с дверью раздались шаги, и кто-то, коротко постучав, дернул за дверную ручку. Я молниеносно выставила раскрытую ладонь в ту сторону, замысловатым пассом запирая дверь магией. И тут же растерянно уставилась на свои ладони. Как я это сделала, черт побери? А осознанно, не? Что это – рефлексы Сандры, память тела, или подсознание шалит, используя знания девушки, но пока не вываливая их напрямую на меня?

– Сандрина! Немедленно открой дверь. Мы с тобой уже говорили на эту тему: пока ты находишься в академии – вольна выбирать себе жениха. Не выбрала, по уши втрескавшись в этого хлыща – все! Мы с матерью подобрали тебе кандидата, – разорялся за дверью, так понимаю, отец Сандры.

На несколько мгновений мне стало действительно жалко дурочку, в груди всколыхнулась все та же обида, чувство протеста, которое грозилось перерасти в грандиозную истерику… И я на краткий миг ей поддалась, зашвырнув в стену какую-то склянку, с готовностью рассыпавшуюся на осколки.

– Не выйду я замуж! – выкрикнула непривычно капризным голосом.

Охренеть! В копилку минусов: я теперь еще и истеричка… Так, Сашка, соберись. Вдох-выдох, вдох-выдох. Она истеричка, не я… Все в моих руках.

– Сандрина! Ты доиграешься, что я заморожу все твои счета. Прекращай свои детские выходки! Твой жених весьма приятный молодой человек. Неужели ты думаешь, что мы с матерью желаем тебе плохого? Завтра вечером он приедет, пообщаетесь, объявим о помолвке… Тем более, он тебя хорошо знает еще с твоей академии… – продолжил увещевать мужчина уже более ласково, ни капли не удивившись реакции «дочери».

На какой-то миг я даже задумалась. А может, реально, поддаться на уговоры? Денек пошифроваться от родителей Сандры, пытаясь вспомнить как можно больше об этом мире и ее жизни, стараясь не думать о том, что осталось в моем мире, и выскочить замуж за какого-то парня, начать новую жизнь… Это во мне говорит сущность Сандры, или просто еще не пришла в себя после такого-то потрясения, вот и думаю всякую чушь?

Мой взгляд вновь остановился на свитке с приглашением в аспирантуру. Откуда-то из глубин подсознания пришло знание, что для подтверждения мне всего и нужно – приложить скан своей ауры. Но само оно, как в случае с платком и дверью, не делалось.

– Сандрина! Ты забыла, что твой отец боевой маг? Клянусь, если ты не откроешь в течение пяти секунд, я просто вынесу ее пульсаром! – раздалось, тем временем, из коридора.

Охренеть! Вот тебе и чопорный аристократ, помешанный на этикете, как мне сперва подумалось.

– Раз… Два…

А на счет «три» я вдруг уже четко знала, как делать этот клятый скан ауры и каким таким местом прикладывать к свитку. И одновременно с тем, как дверь все же с грохотом упала на пол комнаты, на свитке проявилась переливающаяся всеми цветами радуги внушительного вида вычурная печать с вензелями, а на моем правом запястье вдруг возник чуть светившийся голубым серебряный браслет.

– А я вот решила пойти в аспирантуру, папочка. Сам же сказал: пока я в академии – я могу выбирать, – пробормотала я, в некотором ужасе глядя на лежавшую на полу дверь и невозмутимого весьма импозантного мужчину, так похожего на меня…

В голове же все так же отчаянно билась мысль, не покидавшая меня уже несколько часов: Вселенная, за что ты так меня не любишь? Хотя нет, к ней прибавилась еще одна: и куда я теперь влипла?