Глава 2

Маша

– Все собрала? – спросила мама, в который раз заглядывая ко мне в комнату.

– Да, мамуль, – вновь повторила ей.

– Вот это еще возьми, – с этими словами она протянула мне утепленную ветровку.

– Мам, август на дворе. Зачем мне куртка? Я положила пайту на прохладную погоду, – ответила, с трудом сдерживая раздражение.

Перевела взгляд на часы и чуть не выругалась. Степан должен подъехать через двадцать минут. И как бы я ни старалась себя убедить, что все будет хорошо, я просто покажу дедушкин дом маминому знакомому, волнение все равно бурлило внутри.

А глядя на маму, я все больше и больше чувствовала тревогу. Она что-то недоговаривала, списывая свое нервное состояние на волнение из-за продажи участка. Но я совершенно не верила этому оправданию.

– Мам, у тебя точно все в порядке? – спросила, застегивая сумку и поворачиваясь к ней лицом.

– Конечно, а почему ты спрашиваешь?

Я поджала губы и опустила взгляд на ее руки. Указательный палец был перевязан из-за глубокого пореза, который она получила в процессе приготовления ужина, а к нему сегодня утром еще и небольшой ожог добавился. Кроме этого, были разбиты две тарелки и одна чашка. И это у хирургической медсестры. Мама, может, и не проводит сами операции, но инструменты уж точно умеет держать крепко и долго. А тут сразу столько предметов выпало из рук, да еще и себя травмировала.

Мама проследила за моим взглядом и махнула рукой.

– Это ерунда. Ничего страшного.

– Ну да, – скептически ответила и подхватила сумку.

– Маш, – догнала меня родительница в коридоре. – Вот возьми. – Она протянула мне достаточно крупную стопку денег, и я удивленно на нее посмотрела.

– Зачем? У меня есть деньги. Я сниму их с карты по дороге, на случай если в деревне опять не будет работать один единственный банкомат. – Я замолчала и с подозрением посмотрела на родительницу. – Мам, а откуда у нас столько денег?

Нет, мы не бедствовали, но и на широкую ногу не жили. Мама зарабатывала не очень много, но нашу семью обеспечивал отец. Работая вахтовым методом далеко на севере, он зарабатывал достаточно, чтобы наша семья ни в чем не нуждалась.

Но это… Сумма была слишком огромной…

– Это сбережения, – пожала она плечами и, не дожидаясь, пока я возьму деньги, сама открыла сумку, взяла мою майку, завернула в нее купюры и утрамбовала на самое дно сумки. – Откладывала на черный день, – махнула она рукой. – Бери и не спорь.

Только я хотела возразить, как неожиданно зазвонил мамин телефон. Родительница подошла к тумбочке, на которой она оставила свой гаджет, и быстро приняла вызов.

– Слушаю. – Несколько секунд она молчала, а потом, так и не ответив собеседнику, сбросила вызов.

– Степа приехал, – сказала, осматривая коридор. – Ничего не забыла?

– Мам, ты так не волновалась, даже когда я на практику уезжала. А тут я еду всего на неделю, максимум две, а ты так нервничаешь, словно на год меня провожаешь.

– Это неправда, – сказала она, надевая шлепки.

– Правда, – возразила ей и подхватила дорожную сумку. – Ты точно так же папу провожаешь на работу.

Мама замерла, а я развернулась и вышла на лестничную клетку. Дождалась, пока она закроет дверь, и мы вместе в полном молчании начали спускаться на улицу.

– Мог бы помочь спустить сумку, – проворчала, когда мы наконец-то оказались на первом этаже.

Мама с укором на меня посмотрела, а я лишь плечами пожала. Но ведь и правда мог помочь.

Мы вышли из подъезда, и, осмотревшись по сторонам, поняла, что никакого транспорта рядом нет. Только соседние машины были припаркованы на отведенных для этого местах.

Однако маму не удивил факт отсутствия автомобиля. Она вышла на придомовую дорогу и пошла в сторону гаражного кооператива.

Я думала, что машина ждет в конце дома, но нет. Мама прошла дальше, между гаражей, и ни на секунду не остановилась.

Только сейчас я обратила внимание на то, как она сжимает и разжимает руки. Она так делала, когда предстояло ассистировать во время очень сложных операций. Так она пыталась совладать с эмоциями, собраться духом.

– Мам, что с тобой происходит? – твердо спросила, дотрагиваясь до неё свободной рукой, тем самым останавливая. – Я же вижу, что ты нервничаешь. И я уверена, что это никак не связано с продажей дома.

Родительница глубоко вздохнула и все-таки подняла на меня взгляд.

– Кое-что действительно произошло, – тихо заговорила она, а я навострила уши, готовая ловить каждое слово. – Но тебе не стоит переживать из-за этого. Это связано с… работой.

– С работой? Серьезно? – Скептически взглянула на нее. – Именно поэтому в тот момент, когда у тебя трудности на работе, ты взяла отгулы, чтобы помочь мне отправиться в деревню? Мам, что за бред? Говори как есть.

Из-за ее секретов, недосказанности я и сама начала нервничать. Хотелось бросить эту дурацкую сумку и жестко потребовать от нее ответов. Не нравилось мне ее такое поведение, ох как не нравилось.

– Мам… – начала я, но была прервана тихим мужским голосом.

– Дамы, вы долго.

Степан вышел из-за очередного гаража и встал, скрестив руки на груди. Мужчина окинул меня внимательным взглядом, потом посмотрел на сумку и усмехнулся.

А во мне вскипело раздражение.

Да, у меня большая дорожная сумка, но она-то наполнена вещами лишь наполовину. Я не из тех девушек, которые, отправляясь на три дня, везут с собой весь гардероб.

– Прости, Степан, – заговорила мама со своим старым знакомым. – У тебя все готово?

– Как и договаривались. – Мужчина развернулся и, не дожидаясь нас, направился в ту же сторону, откуда пришел. – И нам давно пора ехать, – не оборачиваясь, бросил он с нескрываемым раздражением.

– Иди, доченька, – прошептала мама, обнимая меня.

– Ты не проведешь меня до машины? – Не то чтобы я не могла сама дойти – еще как могла. Я выросла в этом районе и знаю здесь каждый закуток, но мама два дня так настойчиво хотела меня проводить, что даже на работу не ходила, а сейчас просто передает с рук на руки постороннему мужику. – Мам, что… – в который раз хотела повторить, но меня перебили.

– Вы не могли бы поторопиться, – прозвучал позади сердитый мужской голос.

Мама поцеловала меня в обе щеки и заключила в крепкие объятия.

– Иди, Маш, – настойчиво проговорила мама.

Но потом она сделала то, чего я никак не ожидала – мама меня перекрестила!

Родительница схватила меня за руку и настойчиво, но тихо прошептала:

– Я тебя очень прошу, во всем слушайся Степу. Он знает, что делает. – И, не дожидаясь моего ответа, резко развернулась и быстро пошла обратно.

И что это сейчас было?

– Быстрее, – в этот раз мужской голос прозвучал очень жестко, и я не решилась ослушаться.

– Это будет очень и очень тяжелая поездка, – пробормотала себе под нос.

Почему-то мне казалось, что такие брутальные самцы, как этот Степан Ярославович, обязательно должны ездить на крутых байках или на огромных черных внедорожниках, которые бы вселяли страх и ужас во всех участников дорожного движения.

Сейчас же я во все глаза смотрела, как Степа разблокировал обычный легковой автомобиль… Очень бюджетный легковой автомобиль.

– Тебе особое приглашение надо?

Вот что за мужчина? Вроде и грубо сказал, нахамил, а дверцу авто все равно открыл и ждет, пока я займу место в салоне.

Если честно, мне было бы комфортнее на заднем сиденье. Но это выглядело бы очень странно, учитывая, что меня настойчиво приглашают сесть на переднее пассажирское.

Подошла ближе к автомобилю и «случайно» наступила мужчине на ногу.

– Ой, простите, – ехидно произнесла и заглянула в глаза мужчине.

Вся веселость вмиг улетучилась, а по спине пробежался неприятный холодок. Сейчас он мало чем напоминал того страстного мужчину из клуба. Сейчас передо мной был настоящий хищник – суровый и безжалостный, готовый разорвать любого, кто осмелиться перейти ему дорогу.

Почему-то мне стало страшно. Прикусила губу и отвела взгляд, жалея о своей глупой выходке.

Не произнося больше ни слова, юркнула в салон.

Мужчина с такой силой захлопнул дверь, что мне показалось, еще чуть-чуть, и стекла вылетели бы.

Из-под опущенных ресниц наблюдала, как Степан обходит машину и садится на водительское место. Он завел двигатель и сразу тронулся.

Ехали мы в абсолютной тишине. Мужчина даже радио не стал включать.

А я смотрела в окно, разглядывала улицы, прохожих, природу и думала… Обо всем, что произошло со мной за последнее время.

О маме и ее странном поведении. Она ведь действительно была чем-то взволнована, но так и не рассказала о своих переживаниях. Вспомнила ее жест на прощание и нахмурилась. Не то чтобы мама неверующая… Скажем так, она крещеная и даже посещает храм… На Пасху и Рождество. А тут взяла и перекрестила.

Это был очень странный и непривычный для нее поступок.

Неужели она так переживала из-за того, с кем именно мне предстоит ехать? Может, не доверяет мужчине?

Я не помню, чтобы этот человек приходил к нам на праздники. А собирать гостей мама очень любила. Дни рождения, Новый год, мое Первое сентября – не имеет значения. У нас всегда собиралось много народа: родственники, друзья, даже мамины коллеги приходили к нам домой вместе со своими детьми, и мы отмечали то или иное событие.

А вот этого мужчину не помню совершенно.

Перевела взгляд на лицо Степана, стараясь внимательнее рассмотреть. Возможно, я просто забыла? Смотрела на его выразительные скулы, губы, которые могут свести с ума, и видела только того порочного соблазнителя из ночного клуба.

Мужчина хмурился и был полностью сосредоточен на дороге. Левой рукой он крепко сжимал руль, а правая свободно лежала на коробке переключения передач.

Ехать в молчании было невыносимо, но я не знала, о чем с ним можно поговорить. Меньше всего мне хотелось случайно выдать свои чувства и то, что этот мужчина до сих пор не выходит у меня из головы.

Но раз он меня не вспомнил, то и я всеми силами буду делать вид, что не знаю этого человека. И совсем не помню, какой пожар он сумел развести в моем теле своими жадными поцелуями…

Мы ехали уже больше часа, когда Степа свернул с трассы в направлении небольшого города.

– Мы едем не в ту сторону, – произнесла, стараясь не показать своей настороженности. Может, он и был маминым знакомым, но вот я этого человека совершенно не знала.

– Надо сменить тачку, – впервые с начала нашего пути заговорил Степан.

– Зачем?

Я пробежалась взглядом по салону машины. Она хоть и была старенькая, с немного потрепанной обивкой и испачканными ковриками, но ехала превосходно: не тарахтела, не глохла, да и ход был у нее достаточно мягкий, как для такого авто.

– Затем, что это не моя тачка, – как ни в чем не бывало ответил Степан.

– А чья? – нервозности в моем голосе не услышал бы только глухой.

Мужчина хмыкнул и промолчал.

Угнал!

Именно об этом я подумала в первую очередь. И сколько бы я ни старалась доказать себе, что это глупость, такая мысль не покидала мою голову. Скосила взгляд на мужчину, но он был спокоен и продолжал движение.

Спустя примерно минут двадцать мы ехали по небольшим улочкам города, но в темноте мне мало что удавалось рассмотреть. Вскоре Степан в очередной раз повернул вправо, проехал еще метров двести и остановил машину.