Лия сняла совсем уж обветшавшую одежду и медленно зашла в воду. Она надеялась, что озеро не обидится на неё за то, что она смоет с себя {его} следы. Девушка наклонилась и стала смывать с бёдер бурые разводы. Неожиданно накатила грусть. Вот так-то. Нет больше наивной девушки Лии, есть ведьма, вступившая в свою силу. А значит, и невинное имя Лия нужно оставить в прошлом. Отныне она Полина. Полина Роа. Осталась сиротой после выкосившего их деревню мора, и теперь ищет работу травницы. Не стоит всем и каждому показывать её настоящую силу и возможности. Иначе, когда раскроется афера мачехи, а она обязательно раскроется, так как неудачник Кортен не получит силу, на которую надеется, Лию, нет, теперь Полину, примутся усиленно искать.

Смыв с себя все следы произошедшего, девушка зашла глубже в воду и поплыла. Немного щипали многочисленные ссадины и царапины, полученные во время ночных блужданий по лесу. Но это не страшно, ей не привыкать. Удивительно другое. Больше всего, если не считать укуса на шее, который оставил тот негодяй, саднила внутренняя сторона руки. Полина остановилась, приподняла руку из воды и принялась разглядывать. Это когда же она так её расцарапала? Почти от самой ладони и до локтевого сгиба шли три полосы, немного загнутые в конце. Как будто не сухие ветки, а разъярённый дикий зверь оставил их. Да для того, чтобы свести их, понадобится всё её умение ведьмы. «Ну вот, ведьма Полина, без работы не останешься», – подумала она и направилась к берегу.

Выбравшись на сушу и обсохнув, Полина натянула на себя ставшие ненавистными тряпки и отправилась отвоёвывать своё новое место в этой жизни.

***

Заряда бодрости, полученного от купания в озере, хватило до полудня. После чего усталость от долгого ночного блуждания по лесу дала о себе знать. Нужно было отдохнуть. Полина остановилась у родничка, запила из него всё те же ягоды и орехи и прилегла отдохнуть. Заснула она почти сразу, даже неудобное ложе из собранной травы уже не беспокоило.

– А я тебе говорю, злая! – послышалось сквозь сон. – Может, даже, вообще, она кикимора! Сейчас как схватит нас, как утащит в болото!

– Это тебя-то в болота? – ответил звонкий девичий голосок. – Да ты ж поболе её будешь! И болот у нас здесь нет, вот! Она просто заблудилась, бедняжка.

– Заблудилась и ищет себе жертву, что бы силу из неё вытянуть! – опять припечатал ломающийся мальчишеский голос. – А это ещё хуже. Околдует, утащит к себе в берлогу и съест. А потом прикинется тобой или мной и будет жить у мамки нашей!

– Не будет она нас есть, Начек. Смотри, у неё руки и губы все в ягоде. Она ягоду ест! – с ходу определила предпочтения Полины девчушка, а потом вздохнула и продолжила: – Только вот где она нашла её? Мы уже вон, сколько по лесу ходим, а ничего так и не набрали.

– А я что говорю – ведьма она и есть! Всю ягоду в нашем лесу собрала!

– Это что ты про меня гадости всякие говоришь? – Полина открыла глаза и увидела двоих подростков – парня лет пятнадцати и девчушку года на три младше его.

При этих словах девочка шустро спряталась за спиной брата, а, судя по одинаково огненно-рыжим волосам и густо усыпанным веснушками носам, они были брат и сестра. Парень даже локти раздвинул, чтобы надежнее прикрыть её. Сам же спрятался за пустой корзиной, крепко удерживая её двумя руками. Стараясь за бравадой скрыть свой испуг, он произнёс:

– А кто же ты тогда? Ведьма и есть. Ягоду ела? Ела. А в лесу ягоды нет. Ты всю и съела, – резонно заключил парнишка. – И потом, вон, в каких лохмотьях ходишь. Так только ведьмы ходят, вот!

– Глупости ты говоришь! – Полина даже разозлилась. – Ну и что, что в лохмотьях. Походил бы сам несколько дней в ветхой одежде по лесу, сам бы такой был. Смотри, у тебя тоже рукав порван!

Парнишка с испугом глянул на деталь одежды, на которую указала Полина и досадливо сморщился. Он даже попытался свести края одежды, но те никак не желали соединяться и принимать прежний вид.

– Я зашью, Начек. Мамка даже и не заметит, – поспешила успокоить его девочка и, уже смелее выглядывая из-за спины брата, спросила: – А вы что в лесу нашем делаете? Заблудились?

– Ягоду ела, – не стала посвящать в свои проблемы посторонних Полина.

– А где вы ягоду нашли? Мы сегодня вот, – и девочка грустно показала свою корзинку, на дне которой одиноко лежали несколько ягод клубники. – Хотели ягоды набрать и продать, а то…

– Нечего разговаривать, пойдём дальше, – грубо оборвал её брат.

– Вам ягода нужна? Я помогу. Совсем недалеко видела поляну, просто усыпанную ею, – Полине стало жалко детей. Она поднялась и кивнула головой в сторону, где незадолго до этого сама собирала опостылевшие ягоды. – Сейчас, только умоюсь.

В искрящейся ряби воды отражалось не выспавшееся взлохмаченное чучело. Ничего удивительного, что дети приняли её за ведьму. Хотя, они правы, ведьма она и есть. Полина умылась и переплела косу, чем вызвала некоторое удивление своих зрителей. Пожалуй, то, как она плетёт невидимую для всех косу, зрелище и вправду несколько странное.

– Ну что, идёмте? – улыбнулась она.

– Мы пойдём, но смотри, у меня и нож есть! – Начек гордо показал небольшой ножичек, который прихватил для того, чтобы срезать попавшиеся грибы.

– Я учту, – серьёзно ответила девушка.

Полина привела их на поляну, густо поросшую кустиками лесной земляники. Как-то само собой получилось, что она помогла собирать её. Одной полянки не хватило, и все дружно перебрались на другое место. Потом ещё на одно. И ещё. Через пару часов корзины были наполнены, и ребята, усталые, но довольные, сели под деревом передохнуть.

– Эх, знал же, что нужно брать ещё корзину! – посетовал Начек, доставая из-за пазухи тряпицу и раскладывая её на траве.

В тряпице были завёрнуты полкаравая хлеба и мягкий свежий сыр.

– Как я посмотрю, моя помощь больше не нужна, – Полина собралась проститься с ребятами и пойти дальше.

Как же ей было тяжело не смотреть хлеб. Не тот, что она привыкла есть дома, а серый, крестьянский. Он же гораздо вкуснее всех пирожных и сдобных булочек вместе взятых. И сыр. Даже на вид такой мягкий, должно быть, слегка солоноватый. А если и не соленый, тоже хорошо. М-мм.

– Это ты куда? – остановил её Начек. – Али брезгуешь с нами есть?

– Ну что вы, – Полина старалась смотреть на рыжего парня так, чтобы глаза не цеплялись за роскошно накрытый стол, – мне пора. И так я задержалась. Да и добавить мне к вашему угощению нечего.

– Ну да, – хмыкнул её собеседник, – только эти две корзины ягод, которые мы в господской усадьбе на окорок можем выменять. Садись! – он покровительственно похлопал по земле рядом с собой.

Полина неуверенно села. Не умела дочь герцога принимать такие предложения. Да, она принимала участие в раздаче милостыни, но чтобы самой оказаться в такой ситуации, даже не могла представить. Но голод есть голод, он одинаково мучает всех, и девушка взяла протянутую краюху, на которой лежал щедро отмерянный кусок сыра. Отломить маленький кусочек, положить в рот и медленно жевать. Ещё один. Брат и сестра, не обращая никакого внимания на её манеры, аппетитно уплетали свои порции. Да кому они здесь нужны, эти манеры! И Полина с наслаждением впилась зубами в свой кусок.

– Начек меня кличут, – сказал парень после того, как с угощением было покончено, – а сестрёнку мою – Ниса. А ты назовёшься, или так и будем тебя звать – ведьма?

– Зачем же ведьма. Можешь звать меня Полина.

– Поли-ина, – протянул Начек, – имя-то какое господское. Ага, как же, только в таких одёжках Полины и ходят. Сразу бы уж чего позаковыристее придумала. Может, кто и за принцессу тебя бы принял, – парень беззлобно рассмеялся.

– И что же ты мне посоветуешь? – заинтересовалась девушка.

– Ну-у, Полина, Пола, Лина, – посмаковал на языке он, – а хотя бы даже и Лина, всё проще. А то так и тянет поклониться и назвать леди Полина.

– Не нужно мне кланяться, – прервала его Полина. Ей вспомнились согбенные спины крестьян, которые встречались у дорог, когда она, будучи дочерью герцога, следовала по ним.

– А мы и не собираемся, – Начек поднялся. – Пора нам, засиделись мы. А то мамка волноваться начнёт.

Ниса шустро подскочила следом и, сделав большие глаза, отозвала брата в сторону. Там она что-то убеждённо стала ему доказывать, то обводя руками вокруг, то показывая в сторону дома. Поначалу он отрицательно качал головой, но, по мере того, как выслушивал аргументацию, взгляды, бросаемые им в сторону Полины, становились всё благосклоннее. В конце концов, он согласно махнул рукой и вернулся обратно.

– Лина, – обратился он, – а куда ты, вообще-то идёшь?

Так не хотелось обманывать этих простодушных в своей кажущейся крестьянской хитрости ребят, но и правду говорить не стоит, а потому Полина решила придерживаться прежней версии, сделав её как можно больше похожей на правду.

– Беда у меня приключилась, потеряла я родных. Уйти пришлось, чтоб за постылого замуж не выдали. Вот, может, до дальней родни доберусь, – она решила, что пусть её слова и не являются абсолютной правдой, но и не ложь, это уж точно. И про родню здорово придумала. Должны же где-то проживать родственники матушки. Не мачехи, а родной мамы. Той, которая умерла, родив её на свет.

Ниса восторженно всхлипнула:

– А вы любите другого, да? Он красивый, да? Поехал заработать на свадьбу, да?

– Ну что ты говоришь! – Полина рассмеялась. – Никого я не люблю! Рано мне ещё влюбляться.

Совершенно некстати вспомнился ночной наглец. Как он жадно ласкал её, какие гнусности нашёптывал, как уверенно сообщил, что берёт её в любовницы. Любовница – от слова любить? Ну да, влюбился. Ночью. В беспутную девку Маритку. Так влюбился, что чуть не сожрал. Полина машинально потёрла место укуса на шее. Укус был горячий и слегка пульсировал. Да ну его! Маритку ему в любовницы, а не дочь герцога ден Гори!

– Э, не скажи. Наши бабы к твоим годам уж и детей имеют, – Начек тщательно сложил тряпицу, на которой они трапезничали, и снова сунул её за пазуху. – Так о чём мы с Ниской говорим. Родню тебе ещё искать нужно, ты ж точно не знаешь, где они живут? – Полина отрицательно замотала головой. – И мы про то же. Пойдём, значит, с нами. Поживёшь у нас, по лесу с нами походишь, ягоды, вон, сами к тебе в руки прыгают. Грибы, опять же, со дня на день пойдут. Мы с тобой о-го-го сколько насобираем. Господа в поместье ещё те сладкоежки, всё скупают, и платят хорошо. Скажем, что ты наша дальняя родня. А что? Ту родню ты не знаешь? Не знаешь. А мы уже познакомились. Мамка у нас добрая, не выгонит. Откормим тебя, справнее в нужных местах станешь, – обведя руками свою грудь и попу, он наглядно показал, в каких именно местах Полине нужно стать «справнее», а потом, смутившись, закончил. – Волосы пока прятать придётся, тут уж ничего не поделаешь. Но в обиду не дадим. Я даже это, – он смущенно поковырял землю носком ботинка, – женюсь на тебе. Не сейчас, конечно, как подрасту.

Почему бы и не принять предложение? Немного пожить у них, разжиться одеждой, осмотреться, помочь людям, если это в её силах.

– А знаешь, Начек, я согласна. Только насчёт женитьбы ты погорячился. Ты ещё найдёшь себе девушку, подходящую по возрасту. Не нужно совершать такой поступок из чувства долга или из жалости.

– Ну и ладно! Мы уж не совсем неграмотные, знаем, что вы, ведьмы, по своим законам замуж выходите. Это я так предложил, на всякий случай, – парень подхватил обе корзинки и направился в сторону дома.