– Родная, – мужчина взял руки натурщицы в свои и, заглянув ей в глаза, произнёс: – Я в чём-то обделяю тебя? – та отрицательно помотала головой. – Зачем же ты тогда наговариваешь на нашу благодетельницу?

Девушка дёрнулась, дескать, я всё выскажу тебе потом. Сатуре стало неприятно, что пришлось выслушивать непрозрачные намёки в адрес сестры своего отца. Она поднялась со скамьи и произнесла:

– Моё имя Сатура Приатт, я племянница баронессы Санаи. А теперь позвольте откланяться, мне пора, – и она быстро направилась к дому.

– Странно, раньше у неё гостили только молодые племянники, – успела услышать она язвительный женский голос.

Большого труда стоило не ускорить шаги и дойти до двери с высоко поднятой головой. К счастью, находящийся у входа лакей, видимо, специально поджидавший, проводил её до комнаты.

– Спасибо, – поблагодарила она парня.

– Госпожа баронесса сегодня не вернётся, мисс Приатт. Куда прикажете подавать ужин?

– Пусть принесут в мою комнату, – Сатура побоялась, что за ужином она может встретиться с не назвавшим себя художником и его вульгарной подругой.

***

Утром Сатура поднялась задолго до появления горничной Кари, принёсшей ей завтрак.

– Мисс Сатура, – сконфуженно произнесла та, когда появилась в комнатах хозяйки, – вы уже поднялись? Простите, мы не думали, что вы настолько ранняя пташка. О, даже постель прибрали? Пожалуйста, не делайте больше так, а то баронесса будет гневаться.

– Да, Кари, в пансионе я привыкла рано вставать. Но за что же будет гневаться баронесса? И на кого?

– На меня, мисс Сатура. Наводить порядок в ваших покоях – моя обязанность, и если леди Санаи узнает, что вы всё делаете сами, то скажет, что я плохая горничная.

– Хорошо, Кари, я поняла тебя. Извини, что отбираю у тебя работу, – произнесла Сатура, приступая к завтраку, – только мне тогда совершенно будет нечем заняться, у меня даже нет вышивания.

– Ах, что вы такое говорите, мисс! Как это нечем заняться? Дом баронессы всегда полон молодых людей. Поверьте, им некогда скучать! Леди Санаи очень гостеприимная хозяйка.

– Вполне возможно, – Сатура с грустью вспомнила приёмы, которые устраивали её родители, – но со времени смерти моих родных прошло совсем мало времени, и мне совсем не хочется веселиться.

– Да, конечно, мисс, – Кари покаянно потупила глаза. – Простите, мисс, мою бестактность. Но вы всё равно больше не делайте мою работу, хорошо?

– Хорошо, – пришлось согласиться с горничной, боявшейся потерять свою работу. – Кари, а знаешь, отведи меня в библиотеку! В поместье есть библиотека?

– Да, да, есть! – Кари радостно закивала головой. Ещё бы, наконец-то эта странная родственница госпожи найдёт себе занятие и не будет отбирать у неё работу. – У баронессы есть замечательная библиотека, и молодые леди, и даже иногда лорды берут оттуда книги!

– Прекрасно, – обрадовалась Сатура, – веди!

Библиотека в поместье баронов Санаи оказалась огромным и, к счастью для Сатуры, совершенно безлюдным помещением. Что особенно радовало, здесь совершенно отсутствовала столь распространённая по всему дому позолота, лишь золотые перья письменного прибора на столе указывали на любовь хозяйки к этому металлу. А в остальном здесь царствовало дерево. Потемневшие деревянные панели, массивные стеллажи, уходящие в потолок, несколько изящных лесенок, установленных для того, чтобы можно было брать книги с верхних полок. И запах. Ни с чем несравнимый запах древних фолиантов. Впечатление немного испортила Кари, всё громче сопящая сзади и, в конце концов, разразившаяся громким чихом.

– Простите, мисс, – испуганно извинилась она, – здесь такой запах, не каждый его выдержит!

– Да, конечно, – Сатура с жадностью оглядывала полки и совсем не понимала, как может не нравиться этот запах, – можешь идти.

– Вот, мисс, на этих стеллажах стоят книги для леди, – Кари указала на несколько стеллажей, выделяющихся своей новизной, и указала на них рукой. – А я пойду?

Сатура кивком отпустила горничную, прошла к указанным полкам и взяла первую попавшуюся книгу. «Страсть Гиреоны». На обложке красовалась пышногрудая красавица, трепетавшая в объятиях не менее привлекательного лорда. Да в пансионе за один взгляд на такую картинку девчонок на неделю посадили бы на хлеб и воду. Хотя, подружки всё же умудрялись проносить контрабандную литературу, и потом зачитывали книжку до дыр, передавая драгоценное чтиво из рук в руки. Читала несколько таких и сама Сатура. Бушующие на бумаге страсти и красочные картинки воспаляли воображение, но девушка сомневалась, что, к примеру, мама и папа могли испытывать то же самое, что описывалось в книгах, и что их поджидали подобные приключения на пути к счастью. Хотя, было бы интересно узнать, как они познакомились, как у них начиналась любовь, были ли хоть какие-нибудь приключения в их жизни. Жаль, что родители уже никогда не смогут ей рассказать об этом. А ведь мама намекала на что-то подобное. «Вырастешь, доченька, – говаривала порой она, – и я тебе расскажу историю моего знакомства с твоим папой и твоего рождения». Теперь этого уже никогда не узнать. Можно лишь додумать самой или выбрать на полках книгу с сюжетом покрасивее и решить, что это история родителей. Только не сейчас. Читать и думать, что именно эти леди и лорд могли бы быть её родителями, тяжело. Когда-нибудь она так и сделает. А может, сама придумает историю их любви.

Но что же почитать сейчас? Похоже, на ближних полках располагались книги, пользующиеся наибольшим спросом. Значит, нужно искать в глубине библиотеки. Судя по размерам, библиотека родового поместья баронов Санаи собиралась не одно поколение. К счастью, книги были чётко поделены по темам. Книги по истории мира, истории империи Сааддах и её столицы Нерайды. Книги по истории рас, населяющих мир и знатных родов, включая генеалогию всех правящих династий. Книги по географии, по наукам, о многих из которых Сатура имела очень смутное представление, а о существовании некоторых из них она даже не подозревала. На отдельной полке стояли потёртые тетради, видимо, дневники баронов Санаи. Некоторые книжные шкафы были надёжно заперты. Не очень-то и хотелось туда попасть, даже того, что есть в свободном доступе, не удастся прочесть за всю короткую человеческую жизнь.

И всё же, что почитать? И тут девушку озарило. Она должна прочитать о драконах. Как же так получается, что драконы, ревностно пекущиеся о своём столь редком потомстве, допускают, что появляются дикие драконы? На уроках мисс Тюиль ни разу не упоминала о диких драконах, и уж тем более, об их нападениях на кого-либо, как будто такого явления не было вообще. Или оно стало пережитком прошлого, ибо в сказках и преданиях нападения драконов всё же случались. Как оказывается, они далеко не сказка.

И она нашла полку, на которой стояли книги и изыскания о драконьей расе. Их было немного. Вернее, вообще удивительно, что они были, ибо гордецы не любили распространять о себе сведения. Ещё бы! Где они – древняя долгоживущая раса, и где мелкие людишки, проживающие свой век так быстро, что за это время дракон только входит в пору зрелости. Людям позволялось жить с ними, восхищаться ими, иногда драконы заводили кратковременные интрижки с представителями людей, но семьи они создавали только в пределах своей расы. Бессмысленно связывать свою жизнь с той, которая увянет и постареет намного раньше, чем супруг.

Многие из книг о драконах были написаны на драконьем языке. Хорошо, что Сатура была очень прилежна, и легко запоминала то, чему её учили в пансионе. К сожалению, либо те книги были написаны для тех, кто родился драконом, и многие понятия им были ясны с самого рождения, либо в них были описаны общеизвестные факты, которые изучались во всех школах. История, иерархический уклад, их искусство, и то, что драконам может быть подвластна магия. Может, удастся узнать что-то интересное из рукописных трудов и дневников? Для начала девушка выбрала исследование одного из предков барона Санаи, посвящённое драконам. Видимо, этот самый барон Санаи когда-то был близок к одному из драконьих семейств. Вполне возможно, что сами драконы не догадывались о существовании этого документа. Сатура взяла рукописную толстую тетрадь и уютно устроилась в мягком кресле у высокого эркерного окна.

Как она и думала, автор книги шестой барон Санаи, Вольферд Санаи служил при дворе одного из драконов. Большая часть рукописи была посвящена страданиям барона Вольферда по ветреной красавице – драконице Айдель, вернее, имя у неё было другое, длинное, как драконья жизнь, но в мыслях и на бумаге влюблённый предпочитал величать её именно так. Благодаря этой безответной любви и появилась на свет тетрадь, что сейчас держала в руках Сатура. Не то, что бы Айдель не замечала пылкого влюблённого. Замечала, и даже уделяла ему знаки внимания. Но, как жаловался бумаге сам барон Вольферд, для неё он был лишь занятной бабочкой-однодневкой, появившейся на краткий миг лишь для того, чтобы скрасить её жизнь. Среди жалоб на вероломность прекрасной возлюбленной в тетради иногда проскальзывали и интересные для Сатуры факты. Оказалось, что сильный организм драконицы не может зачать ребёнка от человека. Потому драконицы так охотно и беззаботно завязывали с людьми краткосрочные интрижки. Интересно, значит, у мужчины-человека и драконицы детей быть не может. К сожалению, эта была вся полезная информация, которую Сатуре удалось почерпнуть из труда шестого барона Санаи. Судя по тому, что род баронов Санаи не прервался, бедняга Вольферд переболел своей любовью и, в конце концов, женился на обычной человеческой девушке.

Похоже, сегодня ничего не удастся найти о том, откуда же берутся дикие драконы. Сатура выбрала фолиант на драконьем с помпезным названием «Становление империи» и собралась идти к себе в комнату. Она уже направилась к выходу, как вдруг за дверью послышались голоса. Вроде бы и не делала ничего плохого, но почему-то стало немного неуютно от того, что вошедшие увидят, какую книгу она выбрала. Пришлось быстро спрятать увесистый фолиант за томиками с яркими обложками и, схватив первую попавшуюся книжку, прижать её к груди, прячась от неожиданных визитёров за эфемерной преградой. Дверь отворилась, и в библиотеку ввалилась весёлая компания молодых леди и лордов. Хотя, пусть Сатура и видела на своём веку не очень много настоящих лордов и леди, у неё сложилось впечатление, что лорды – и вправду лорды. А вот леди. Немного ярче, чем дозволяется этикетом, одеты, немного громче, чем положено смеются, да и смотрят на лордов излишне раскованно. Впрочем, кто она такая, чтобы судить о царящих в столице нравах? Всего лишь провинциальная пансионерка, в которую восемь лет вколачивали строгие правила поведения.

– О, – восторженно воскликнул один из парней, – каких очаровательных созданий можно встретить в библиотеке баронессы! Леди, я сражён! Сражён, как тот рыцарь на обложке вашей книги!

Сатура глянула на обложку книги, что так крепко прижимала к груди. Книга называлась «Непокорная девственница». Там была изображена, похоже, та самая девственница, одетая в сложную сбрую из кожи и металла, едва прикрывающую грудь и бёдра. В руках она держала меч, почти в полтора раза длиннее её самой. Кончик этого меча и правая нога в золотом плетёном сандалии опирались на корчащегося в агонии рыцаря в чёрных доспехах. Надо же было так опростоволоситься! Щёки помимо воли залились ярким румянцем. Нужно было что-то ответить лорду, но язык словно присох к нёбу. Бочком, бочком, словно боясь задеть пышные юбки присутствующих дам, Сатура пробралась к выходу и позорно бежала из библиотеки, как будто её поймали за непристойным занятием. Хотя, это ещё как посмотреть. Чтение книжонок, подобных той, что она до сих пор прижимала к груди, в пансионе леди Роэны считалось очень непристойным. За захлопнувшей дверью послышался весёлый смех. Смеялись, в основном, женщины, но слышались среди них и мужские смешки. Ну вот, находится у тётушки чуть больше суток, а уже стала общим посмешищем. И ведь ясно, что сами молодые люди пришли в библиотеку вовсе не за драконьей историей, почему же они позволяют себе смеяться над ней? Что-то подсказывает, что эти каникулы покажутся очень длинными.

***

Сидеть без дела в своей комнате было очень тоскливо. Почему-то именно в такие моменты, когда голова была ничем не занята, особенно остро воспринималась боль потери. Слух пытался уловить звук маминых шагов за дверью, папин голос или смех Даллена за приоткрытым окном. Умом Сатура понимала, что ничего этого никогда уже не будет. Но глупое сердце никак не могло поверить.

Чем бы занять себя, чтобы не думать? В саду и библиотеке можно было повстречаться с гостями тётушки, а этого Сатуре не хотелось. Пришлось читать книгу, которую унесла из библиотеки. Да-а. Непокорной героиня была только первые три страницы. А потом. Потом она тоже не очень-то покорялась кому-нибудь, но зато очень даже позволяла покоряться мужчинам, что они и делали, с завидной регулярностью меняясь в её постели. И не в постели. Да они ей везде покорялись! Даже зная, что за чтением её никто не видит, Сатура чувствовала, как горят щёки. Это же надо такого напридумывать! Иногда во время чтения складывалось ощущение, что мужчины выстраивались в очередь, чтобы покориться неистовой воительнице. Книжка была глупой и постыдной. Но оторваться было сложно. Ничего, успокаивала себя девушка, никто и никогда не узнает, что она читала такое. Те молодые люди в библиотеке в счёт не идут, потому что не знакомы, а подружкам в пансионе она ни за что не расскажет. Ох, какими же невинными сейчас показались те книги, что девчонки прятали от учителей в пансионе. И как томно замирало сердце только при слове «поцелуй». А здесь. Какой стыд! Сердце не просто замирает, оно останавливается! А ещё. Ещё низ живота одновременно ноет, обмирает и, как будто, горит. И соски становятся такими чувствительными, как будто именно сейчас их лизнёт жрец Ригош, к которому героиня книги пришла покаяться в своих грехах.

***

Зачитавшись, Сатура не услышала приблизившихся шагов.

– Дорогая, как ты? – в комнату ворвалась тётушка. – Вчера мне пришлось спешно уехать, но, надеюсь, ты не скучала. В моём доме всегда полно гостей. Это мои друзья. Ты уже встречалась с ними? – девушка лишь кивнула, не имея возможности вставить хоть слово в монолог своей родственницы. – Вот и замечательно, надеюсь, что они станут и твоими друзьями. Они помогут тебе развеять тоску, как это произошло со мной. Ты читаешь? Прекрасно, я могу помочь тебе с подбором литературы. Я смогла собрать неплохую библиотеку, пока жила в этом доме. Мадам Жози пообещала, что первые несколько нарядов прибудут уже после обеда, и я надеюсь, что ты сможешь выйти к ужину в приличном виде. Ах, да, нужно будет пересмотреть свои баночки с кремами и поделиться с тобой. Бедняжка, у тебя же совсем нет косметики! Хотя, – баронесса критически оглядела племянницу, – она тебе и ни к чему. Как же хорошо, когда на твоей стороне выступает сама молодость!

Леди Санаи беспечно перескакивала с темы на тему, а Сатура лишь вежливо кивала, делая вид, что соглашается со всем, что говорит баронесса. Сейчас её волновала совсем другая проблема – как бы сделать так, чтобы тётушка не заметила, какую книгу племянница читала до её прихода, иначе старшая родственница никогда не простит такого позора. А, может, даже откажет от дома и отправит в специальное место для испорченных девиц. Ну почему она не выбросила эту мерзость в камин? Хотя, в связи с тёплым временем года камин не горел. Но можно было спрятать под подушку, а ночью унести на место. Нет же, развеяла скуку.

К счастью, тётушка не стояла на месте, а быстро передвигалась по комнате, по привычке переставляя с места на место мелкие безделушки. В один из моментов, когда она отвернулась, Сатуре удалось быстро затолкать книжку под одну из подушек кресла, на котором она сидела. Какой же камень упал с души. Похоже, ей не было так легко с той самой поры, когда она жила в пансионе, и пока директриса Роэна не сообщила о смерти родителей и Даля. От этих мыслей нахлынул ещё больший стыд. Как можно равнять смерть родных и жалкую книжонку! Да она согласна всю жизнь провести в пансионе для испорченных девиц, лишь бы все были живы.

– Вот и прекрасно, моя дорогая, – мягко улыбнулась тётушка, закончив свою речь. – Кари поможет тебе собраться к ужину и проводит в столовую. А я пойду, у меня ещё есть кое-какие дела. Ты не будешь скучать? – Сатура отрицательно замотала головой. Ф-фух, кажется, пронесло. Нужно будет сегодня же ночью вернуть книгу на место.

Сразу после обеда, который горничная принесла в комнату, прибыли наряды от мадам Жози. Ну что сказать? Чёрный цвет в них, конечно, присутствовал, но это было единственным, что указывало на траур их обладательницы. Одно из платьев – фиолетовое с перемежающимися чёрными и сиреневыми вставками, судя по лёгкости ткани, было утренним. Лёгкий развевающийся рукав до локтя, открытая шея. Сатура тяжело вздохнула и принялась разглядывать второе платье. Материала на него пошло гораздо больше, чем на первое, но весь этот искрящийся чёрный и пепельный газовый пошли на низ изделия. На лиф ткани явно не хватило, и возникли законные сомнения, а не вывалится ли из этого платья грудь, пусть и не слишком большая, если нечаянно сделать неловкое движение?

– Кари, я это не надену. Передай тётушке, что я не смогу явиться на ужин.

Горничная, оторвавшись от созерцания обновок, послушно вышла из комнаты. Совсем скоро она вернулась в сопровождении хозяйки.

– Дорогая, тебе не понравились мои подарки? – трагическим голосом спросила баронесса. – Я так старалась угодить тебе и хоть немного развеять твою печаль!

Ну вот, теперь Сатура чувствует себя виноватой. Видно же, что тётушка старалась, тратила своё время, деньги, и немалые деньги, а она привередничает.

– Раина, эти платья слишком откровенны для траурных, – попыталась оправдаться она.

– Ах, милая, как я тебя понимаю. Но и ты меня пойми! В моём доме присутствуют гости! Они приехали отдохнуть, развлечься. Да, конечно, они нам сочувствуют, но постоянно видеть мрачные лица и одежды тяжело. Давай пойдём им навстречу, и постараемся выражать своё горе наедине, хорошо? Ну, пожалуйста, моя родная, – леди Санаи приобняла дочь брата.

Пришлось согласно кивнуть. А что здесь ещё скажешь? У Сатуры теперь нет своего дома, где можно было устанавливать свои правила. И тех, кого бы интересовало её мнение, тоже нет.

– Раина! – кое-как удалось вставить слово в поток словесного водопада. – Я надену одно из этих платьев на ужин, но… позволь мне самой сшить для себя хотя бы одно платье! Ну, пожалуйста! И, потом, мне скучно. Должна же я чем-то занять себя.

– Бедненькая, тебе скучно, – опечалилась тётушка, – ничего, это до тех пор, пока ты не нашла себе друзей. Я обязательно познакомлю тебя с кем-нибудь из гостей и пришлю в твою комнату книг, чтобы ты не скучала. Надеюсь, книги будут познавательными. Тебе уже пора взрослеть, моя девочка!

– А платье? – Сатура поняла, что баронесса ловко уходит от ответа.

– Ах, платья, ну, конечно, ты можешь сшить себе всё, что захочешь! Кари, – обратилась она к покорно ожидающей горничной, – покажешь моей девочке, где у нас находятся мастерские!

Попрощавшись до ужина, тётушка покинула комнату. Кари скромно ожидала в сторонке, пока привередливая хозяйка выберет, какое же из двух платьев стоит надеть к ужину. И что же выбрать? Весьма откровенное вечернее, или прослыть совсем уж невежественной в этикете и надеть более скромное утреннее? Эх, опять тётушка расстроится. Сатура пресекла возражения горничной и попросила приготовить то, что хотя бы прикрывало грудь и плечи. Но, словно в оправдание за самовольно выбранное платье, пришлось согласиться на монументальную причёску, щедро усыпанную заколками старинного тёмного серебра, любезно предоставленными тётушкой. «Они так подойдут к траурным одеждам, милая!» – поведала та.