Фаила

Я никогда не мог понять, о чем она думает. Это меня завораживало, привлекало и отталкивало одновременно. Я был дураком. Я был слишком молод, чтобы оценить ее по достоинству. Маларк, наверное, мог бы, но он бы никогда не пошел против своего Великого Царя.

В Ландере тихо без Таала и Миртес. Она исчезла навсегда, он вернется, но сейчас великолепный белый дворец, который многие годы был домом сразу для двух Великих Царей, кажется совершенно пустым. Мы все сидим по своим комнатам: я, Вайарет и Маиат. Мы стараемся не встречаться, великодушно смотрим из окон, как играют в саду наши дети, но нарочито не замечаем друг друга. Иногда мне хочется поговорить с кем-нибудь из них. Просто так, по-женски, обсудить какие-нибудь глупости, перемыть кости третьей из жен, поговорить о Таале. Мне интересно, какой он с ними: такой же, как со мной, или другой? Думаю, им тоже интересно. Вайарет, так точно. Когда мы проходим мимо друг друга, наши взгляды всегда скрещиваются как шпаги. Я – Царица, она – нет, в нее он был влюблен, в меня – нет. У нас ничья, даже детей мы произвели на свет одинаковое количество.

Я поднимаюсь и подхожу к окну. Прохладное утро, тенистый сад, по которому бегают дети. Наши дети, дети Таала Ламита. Мой сын, Гриал, самый старший, похожий на Таала как две капли воды, сын Вайарет – Неарх, на несколько лет младше Гриала, похож не на Таала и не на Вайарет, а почему-то на своего деда, Лаира Тарта. Тут же носится Танна, ее мать тоже Вайарет. За всем этим детским безобразием наблюдают няньки, у двух из них ценные подопечные, которые пока еще не могут составить компанию старшим братьям и сестре: моя дочь Ларан и сын Маиат Дертаан. У всех мальчиков второе имя Вейт – в честь отца Таала, Великого Царя Вейта Ритала. Девочек мы можем называть по своему усмотрению. Я смотрю на детскую кутерьму. Они пока еще не знают, что они соперники, пока они просто друзья, наивные, чистые, лишенные противоречий. В моем воображении проходят годы, десятилетия. Я вижу своего сына Гриала Вейта, будущего Великого Царя Альрата и Желтой земли. Я вижу Неарха, вижу лукавый взгляд Великого Царя Лаира Тарта на его лице, я вижу Танну, изящную красавицу, перенявшую всю грацию Вайарет. Но они больше не друзья, эти брат и сестра – тени, которые следуют за моим Гриалом, идут за ним след в след, ожидают, когда он оступится, чтобы вцепиться в него. Мое сердце сжимается. Получится ли у него? Сможет ли он преодолеть самого себя и стать достойным сыном своего отца? У Неарха будет ум Таала и хитрость Вайарет, поэтому моему сыну придется все время оглядываться за спину. И не только на них. Дертаан – третий сын Таала, тоже наследник, тоже претендент. Какую роль будет играть он? Каким он станет? На кого будет похож? И Ларан, моя дочь… У Царских дочерей незавидная судьба: брак по расчету или вечное одиночество. Я невольно усмехаюсь. Если подумать, то такова не только судьба Царевен, но и любых аристократок на Альрате. Мы продаемся и покупаемся как товар, мы – способ скрепить выгодный союз. Я провожу рукой по стене, сейчас белой, но она была такой не всегда. Иногда я думаю, сколько же слез здесь пролито? Вдова Великого Царя Ракса Гриала, ей было двадцать, ему – за шестьдесят. Мать Вейта Ритала – даже и не Великая Царица, потому что ее муж, Великий Царь Лаир Тарт, так и не сделал ее таковой. Мать Таала – Младшая Царская жена Алетра, изгнанная на годы, лишенная возможности видеть своего сына, а потом убитая в этих стенах. Сама Великая Миртес, та самая дочь Ракса Гриала и его юной вдовы – единственная из нас, безгласных женщин, кто посмел восстать, забрать власть у мужчин, назвать себя не просто Царицей, а Царем. Она рыдала больше всех нас вместе взятых. Сначала от бессилия, потому что не могла править, потом от горя, потому что могла править величайшим из миров, но не могла заставить себя любить. Наверное, эти стены видели и слезы ее дочери, Царевны Нефис, той, что предала свою мать, и той, что была убита своей матерью³. Сколько слез, сколько драм, сколько безумия видели эти стены? Одна пьеса заканчивается, и тут же начинается другая. Сейчас в главных ролях мы: Таал, я, Вайарет, Маиат, в какой-то степени Маларк, Бракар и даже Нилн. А будущее поколение актеров печальной сцены беспечно носится по саду, наслаждаясь такими короткими детскими годами. Я смотрю на Гриала и улыбаюсь – я верю, что он все преодолеет, я знаю, что у него все получится. Кому как не матери верить в своего сына? Я поднимаю взгляд и вижу в окне противоположного крыла Вайарет. Она тоже смотрит на детей. Хоть это нас объединяет.

В дверь стучат.

– Великая Царица, – говорит моя старшая служанка, – к вам Стоящий по правую руку Царя Нилн.

Нилн? Надо же, как удачно…

Нилн

Продолжение откровений Нилна, которые я разбил на две части исключительно с художественной целью.

Двери распахиваются – знак того, что мне дадут аудиенцию. Я поднимаюсь и вхожу во вторую приемную Великой Царицы Фаилы. Она сидит в кресле, изящные руки лежат на подлокотниках. На ней простое серое платье, которое так удачно оттеняет цвет ее глаз. По мне, так Фаила – самая красивая из жен Таала. Я кланяюсь. Она удивленно смотрит на меня, изящная рука тянется к бокалу с водой.

– Нилн?…

Я снова кланяюсь.

– Прошу меня простить, Великая Царица, но дело не терпит отлагательств.

Распорядитель Уан, естественно, запомнит, что я приходил к Фаиле, и проблема в том, что никто так до сих пор и не может понять, кому же докладывает Уан. Не может никому не докладывать, иначе не пережил бы уже третьего Великого Царя на своей должности.

– В чем дело? – Фаила с беспокойством смотрит на меня.

У нас с ней достаточно ровные отношения, мы никогда слишком не сближались, но и не высказывали друг другу взаимной антипатии. Внешне Фаила держится в стороне от политики, за нее все делают Маларк и Урем.

– Народ волнуется. Им нужно больше новостей с Желтой земли и из Радора. Народ должен видеть, что мы побеждаем.

– Великий Царь победит, разве это не очевидно?

Я бы так не сказал…

– Ночью люди могли видеть, как Альрат бомбит Желтую землю. Это вызывает определенное беспокойство.

Беспокойство у Фаилы вызывает то, что я пришел к ней с таким дурацким вопросом. Стоящий по правую руку Царя в состоянии сам все это решить, ее участие совершенно не требуется.

– Вероятно, мне стоит дождаться, когда на связь сможет выйти Командующий Бракар или наш Великий Царь, да живет он вечно… – я снова кланяюсь. – Прошу простить меня за беспокойство.

Бракара я не зря упоминаю первым – я бессовестно делаю вид, что продаю свою лояльность. Я импровизирую. Выглядит все достаточно правдоподобно: Миртес умерла, мне нужны новые союзы, а Фаила, Маларк и Урем выглядят самыми сильными. Великая Царица Фаила размышляет. И тоже принимает решение.

– С чего бы это? – спрашивает она. – Думаю, что мы с вами вполне способны решить этот вопрос.

Я кланяюсь так низко, как не кланялся даже Миртес.

– И что же нам делать?

– Уверена, у вас есть какие-то мысли на этот счет.

Конечно, у меня есть сколько угодно решений для проблемы, которая и проблемой-то не является.

– Я полагаю, необходимо предоставлять ежедневные сводки с фронтов. Достаточно правдивые, но скорректированные в тех аспектах, которые нам нужны. Это успокоит народ, но не приведет к панике. Я бы и сам это сделал, но, увы, я не могу получить одобрение Великого Царя, потому что никто не может с ним связаться. Этим и вызвана затруднительность моего положения.

– Что ж, – Фаила обворожительно улыбается, – давайте рискнем, Нилн.

– Вы одобряете мое решение? – я не могу не улыбнуться в ответ.

– Насколько может Царица одобрить такое решение.

Я снова кланяюсь.

– Садитесь, – она указывает на кресло напротив. – К чему стоять?

Я с удовольствием исполняю ее приказ.

– Даже не знаю, что бы мы без вас делали, Нилн, – Фаила поднимает бокал с водой в шутливом салюте, – когда Великого Царя нет, только на вас вся надежда.

Я склоняю голову. Понятно. Фаила хочет дружить. Но не слишком ли открыто она это делает? Когда у тебя в друзьях Урем и Маларк, Нилн не так уж и нужен.

– В меру моих скромных возможностей, Великая Царица.

Я поднимаю глаза, встречаюсь с ней взглядом. Очень интересная женщина.

– Ну не такие уж они у вас и скромные, Нилн… – мурлычет она.

– Ну что вы…

На мгновенье, только на мгновенье, я поддаюсь ее очарованию. Вот сейчас, еще немного… а потом уже я заговорю с ней о том, что нужно убить Вайарет. Но не прямо сейчас, нет, не прямо сейчас…

– Поговаривают, что Стоящий по правую руку Царя Нилн находится в сговоре с Императором Инсонельма Аренетульпой Вторым, – Фаила произносит это так обыденно, как будто бы читает меню званого ужина.

Мои глаза расширяются. Что? Что она только что сказала? Откуда она знает? Кто меня сдал? Кто, во имя Богов Анима, мог знать, что мы с Авирном ведем переговоры с Его Величеством Аренетульпой? Догадка поражает меня как удар молнии.

– Боги Анима… – шепчу я.

Улыбка Великой Царицы Фаилы остается столь же обворожительной, что и прежде.

Денени

Из стенограмм Денени.

Желтая земля держит оборону ровно три дня, хотя обороной это можно назвать с очень большой натяжкой. Желтая земля делает то ли два, то ли три залпа, ни один из которых не достигает цели.

– Потому что это альратская система, – почти небрежно замечает наш Великий Царь.

Все остальное время мы просто «утюжим», как называет это Командующий Бракар, ту часть Желтой земли, на которой нет могил и золотых шахт. Учитывая, что и первое, и второе – это практически вся Желтая земля, мощь альратского флота обрушивается на небольшой участок спутника: столицу Желтой земли Тареир и его окрестности. Если уж быть совсем откровенным, то теперь этого места просто не существует – там только кратер и остекленевший песок. Третий день атаки состоялся исключительно потому, что повстанцы Желтой земли остались без руководства – если оно вообще было – и им пришлось искать кого-то, кто мог бы говорить от их имени. Такого человека нашли, им оказался некий Мей, Глава профсоюза шахтеров. Он попросил встречи с Великим Царем Таалом Ламитом, чтобы от имени народа Желтой земли поклясться ему в вечной верности.

– А если это ловушка? – спрашивает Командующий Бракар.

Наш Великий Царь пожимает плечами.

– Не думаю, Бракар. Ловушкой было само восстание на Желтой земле, оно должно было отвлечь меня от Радора. Я поговорю с этим Меем.

И я, и Командующий Бракар после этих слов задаемся вопросом: откуда наш Великий Царь знал о том, что в Радоре начнется восстание? Но, конечно, ни один из нас не смеет спрашивать. Надо сказать, что я был очень удивлен тем, что мы с Командующим Бракаром стали чем-то вроде друзей в этом путешествии. Командующий Бракар помогал мне выходить из неловких ситуаций, связанных с космическим путешествием, как, впрочем, и Великий Царь, но только с Командующим Бракаром все по-другому. Великий Царь – это Великий Царь, а Командующий Бракар ближе ко мне, чем к нему, даже с учетом того, что он – Командующий и урожденный аристократ, а я – ничтожный слуга Денени.

И вот наступает знаковый момент. Бесстрашие, которое не знает границ, и уж точно заслуживает того, чтобы его запечатлели в веках – Великий Царь Таал Ламит спускается на Желтую землю после того, как она восстала. Любой другой на его месте приказал бы переговорщику прибыть на корабль, где легче контролировать безопасность, но только не наш Великий Царь. Челнок, эта жуткая дребезжащая конструкция, отделяется от «Царя Царей» и снова спускается, но на этот раз на Желтую землю. У меня была надежда, что я уже опытный космический путешественник, и этот спуск дастся мне существенно легче, но, увы, меня снова мутит, и снова мне приходится приложить все возможные усилия, чтобы не опозорить себя. На Желтой земле челнок приземляется прямо посреди некрополя Великих Царей Альрата. Сила тяжести на Желтой земле почти не отличается от таковой на Альрате, так что нелепо подпрыгивать, как это пару раз случалось со мной на корабле, мне на этот раз не приходится. Трап челнока опускается, сначала выходит Черная стража, потом Командующий Бракар, потом Великий Царь и последним – я, ничтожный Денени, склонившийся над своим планшетом. Я уже понял свою задачу: я вроде как существую, а вроде как и не существую, но даже ценой собственной жизни я должен записывать то, что произойдет с нашим Великим Царем. А наш Великий Царь Таал Ламит одинаково великолепен и в рубке «Царя Царей», и когда он идет по мягкому песку Желтой земли. Песок, как не сложно догадаться, желтый, но его цвет чем-то неуловимо отличается от того цвета, который имеет песок на Альрате, в той же пустыне Асеир. Что-то в этом песке не так… Сложно это описать… Он, как будто чужой, неправильный… Будь я поэтом, я, наверное, подобрал бы подходящие слова, но, увы, я не поэт. Наш Таал Ламит снова скромен в своем одеянии: на первый взгляд, невысокий человек с простоватым лицом, но при ближайшем рассмотрении – Великий Царь золотого Альрата, коварный и расчетливый. Ох, если бы они знали, насколько он расчетлив, наш Великий Царь… Он бесстрашно идет к ожидающей его делегации. Их всего трое – благоразумный выбор, потому что большее число могло бы быть воспринято Черной стражей превратно. Командующий Бракар уже стоит с ними, очевидно, перекинулся парой слов, но не более. Мы подходим ближе, из трех людей, которые нас встречают, двое не заслуживают внимания: они и стоят чуть поодаль, и глаз не поднимают – явно они здесь просто для того, чтобы делегатов было больше, чем один. Зато оставшийся… Залысины на лбу, тонкое вытянутое лицо, живые серые глаза – кого-то он мне до боли напоминает… Да я прекрасно знаю, кого! Стоящего по правую руку Царя Нилна! Сходство просто удивительное, как будто бы они…

– О… – хмыкает наш Великий Царь, от него тоже не ускользнуло это сходство.

А копия Стоящего по правую руку тем временем кланяется до самой земли и представляется.

– Ничтожный слуга Великого Царя Альрата и Желтой земли Таала Ламита Глава профсоюза шахтеров Мей.

Наш Великий Царь с минуту внимательно смотрит на него, а потом почти небрежно командует.

– Все вон. Кроме Денени.

Я уже было делаю шаг назад, но мне приходится остановиться. Командующий Бракар неодобрительно смотрит на Великого Царя, что, само собой, достаточно бесполезно, и вместе с двумя спутниками Мея уходит к нашему челноку. Я вижу, что Бракар достал пистолет, явный намек на то, что если хоть что-нибудь покажется ему подозрительным, он сразу же примет меры. Хотя ничего он не сделает без приказа Великого Царя. А мы остаемся втроем, Великий Царь внимательно разглядывает этого Мея.

– Мей из храма Аним, полагаю? – спрашивает Таал Ламит.

– Из храма Гебет, мой Царь, – он так и не поднимает головы.

– Гебет? – в тоне Великого Царя сквозит удивление. – Не сказал бы, что это хорошая маскировка. В храме Гебет вас еще проще заметить, чем в храме Аним.

– Никто не стремился меня замечать.

– Хм… – Великий Царь многозначительно кивает. – Раз уж так, говорите, Мей из храма Гебет.