– Мне неинтересен храм Гебет, а тем более его Боги.

Такой ответ приводит меня в замешательство.

– Тогда что бы хотел знать мой Царь?

– Твой Царь хочет, чтобы ты рассказал ему, что происходит на границах его царства. И в его армии.

Я удивленно моргаю.

– Границы в полной безопасности, мой Царь, – отвечаю я. – Армия ликует и славит вас.

Несколько секунд висит гнетущая тишина, потом Атиарн вздыхает. Раах соскальзывает с дивана.

– Мы хотим знать ваше личное мнение, Ваарг из храма Гебет. Вашему Царю нужен, так сказать… свежий взгляд на проблему, – произносит она откуда-то у меня из-за спины.

Свежий взгляд… я, конечно, могу сказать все, как есть, но только доживу ли я после этого до завтра? А если даже и доживу, то вдруг то, что я скажу, не совпадет с тем, что соловьем поет Атиарну Имио?

– Каждый на Альрате, Инсонельме и Мирраере знает, что я слеп, и никогда не будет зрячим, – говорит Царь. – Только вот мало кто знает, что не имея одного, природа одарила меня другим. Я слышу, как часто бьется твое сердце, и я чувствую, что от тебя исходит запах страха. Кого ты боишься, Ваарг? Ты боишься не меня, так скажи мне, кто может вызывать больше страха, чем Царь Альрата?

На последних словах его голос звенит как натянутая струна. Я невольно вжимаюсь в кресло. Черт… да кто же такой этот наш новый Царь?.. Он не пришел на похороны собственного отца, он не носит по нему траур, он не собирает двор, не посетил ни одного храма, не устраивает приемы, а теперь, ко всему прочему, он еще и читает мои мысли, хотя даже лица моего видеть не может…

– Как вы это сделали? – сдавленно спрашиваю я.

Раах возвращается на диван.

– Как я сделал что? – голос Атиарна звучит спокойнее.

– Вы прочитали мои мысли… мой Царь, – спохватившись добавляю я.

– Я не читал твои мысли, я чуял вонь, которую ты издаешь. Так ты собираешься отвечать на мой вопрос или нет?

– Про армию? – я нервно сглатываю.

– Про армию.

Да уж, Ваарг, кажется, ты попал в неприятное положение. Какой уж тут Имио с его шантажом… Я принимаю решение.

– Да нет никакой армии, – отвечаю я.

– Как это? – удивленно спрашивает Раах.

Атиарн вскидывает руку, она замолкает.

– Да так… – продолжаю я. – Весь наш флот – это от силы сто кораблей, тридцать у меня на среднем фронте, остальные – на дальних рубежах. Прибавьте к этому еще штук пять, которые дежурят у Альрата, но они настолько стары, что взорвутся при попытке сделать первый же выстрел.

Атиарн некоторое время молчит.

– Если то, что ты говоришь – правда, то почему Альрат до сих пор не завоеван?

Я пожимаю плечами.

– Потому что Великий Царь Эун Неарх каждый год отправлял в Мирраер и Инсонельм золото с Желтой земли.

– А Хольг?

– Хольг на дальних рубежах, там мы все вместе следим за ними.

Атиарн кладет руку на набалдашник своей трости, нетерпеливо постукивает по нему пальцами. Его лицо остается непроницаемым.

– И сколько продержится Альрат, если мы перестанем отправлять золото? – наконец, спрашивает он.

– Неделю, – отвечаю я.

– Почему именно столько?

– Потому что ровно столько времени уйдет у мирраерского флота, чтобы прилететь на Альрат.

– И почему же мой отец не построил корабли на то золото, которое отдавал в качестве дани?

Я качаю головой.

– Мне это неизвестно, мой Царь.

– Как к нему относились простые солдаты?

– Да никак. Царь – он как солнце, ветер, воздух, для нас он просто существует, и мы не в силах это изменить.

Я прикусываю язык, до меня доходит смысл собственных слов. Не стоило надеяться, что Атиарн это пропустит.

– Значит, если бы вы были в силах, то изменили бы текущее положение дел?

Я вижу только один выход – ответить искренне.

– Не знаю, мой Царь. Возможно. Когда-то Альрат был великой военной державой. Мы повелевали Инсонельмом, Мирраер заискивал перед нашей мощью. Сейчас мы даже свой мир защитить не можем. Это чертовски угнетает, если мне будет позволено так выразиться.

Раах придвигается к нему. Атиарн чуть разворачивается, касаясь ее плеча своим. Я уже не в первый раз замечаю эти их мимолетные прикосновения. Наверное, для них это что-то вроде обмена взглядами.

– Ты молодец, Ваарг из храма Гебет. Твоя искренность будет оценена по достоинству.

– Благодарю, мой Царь.

Я поднимаюсь и склоняюсь в глубоком поклоне.

– Присылай лично мне доклад каждую неделю. Пиши о том, что происходит на самом деле.

– Да, мой Царь.

– Можешь идти.

Я пячусь к двери задом, выхожу, и только тут понимаю, что кар так никуда и не улетел. Вот уж странно, так странно, учитывая, что нет никаких причин делать тайну из нашего разговора. Или причина все-таки есть?

Я заверяю слугу, что найду выход, он не слишком настаивает на том, чтобы меня провожать. Я подхожу к парапету, смотрю на город, чувствую дыхание свежего ветра. Мне нужно несколько минут, чтобы прийти в себя.

– И что он вам сказал?

Я оборачиваюсь. Оказывается, я уже не один на крыше, рядом со мной стоит девушка, даже почти еще девочка. На ней желтые брюки и свободная желтая рубашка, длинные волосы убраны в хвост, затейливо завязанный лентой того же цвета.

– Кто? – спрашиваю я.

– Атиарн. Царь.

– Заставил меня сказать то, что ему не понравилось, – я криво улыбаюсь, – но был достаточно великодушен, чтобы не отрубить мне голову.

Девочка фыркает.

– Ему бы тогда всему Альрату пришлось головы рубить.

Я усмехаюсь. Девчушка меня развеселила.

– Кто ты? – спрашиваю я.

– А ты кто?

– Я Ваарг из храма Гебет, Командующий средним фронтом Великого Царя Атиарна.

– Я Фанна, и у меня больше нет храма.

– Как это? – я удивленно смотрю на нее.

– Раньше мы с Раах принадлежали к храму Таа, но теперь Раах стала Царицей, и ей не нужно говорить свой храм. Она и мне запретила.

Я наконец-то понимаю, кто передо мной. Фанна – младшая сестра Раах. Я не помнил или не знал ее имени. То, что она мне сказала, кажется в высшей степени странным. Когда Раах стала Царицей, она должна была перейти в храм Аним, к которому принадлежит Атиарн и вся Царская семья. Только Атиарн после смерти старого Царя так ни в одном храме и не появился, не говоря уже о своем собственном.

– Это не очень хорошо, как мне кажется, – добавляет Фанна.

– Почему?

– Потому что так не принято. Каждый должен принадлежать к какому-то храму.

– Но ты и принадлежишь. Ты в храме Таа, ты можешь прийти туда в любое время, чтобы поговорить с кем-нибудь из Богов.

Фанна качает головой. Я слышу шорох крыльев и вижу, как на плечи девушки опускаются два попугая, красный и синий. Они что-то воркуют, Фанна отвечает им таким же воркованием.

– Это попугаи го. Знаете таких?

Я киваю. Да, я знаю попугаев го. Очень редкие и умные птицы, живут по пятьдесят лет, достаточно, чтобы стать человеку по-настоящему верными друзьями. Эти, судя по пуху на концах крыльев, пока еще птенцы.

– Ваарг из храма Гебет, держались бы вы подальше от Раах и Атиарна. Они не такие, как кажутся.

Эх, Фанна, опоздала ты со своими предупреждениями.

– А что ты думаешь об Имио? – спрашиваю я.

Фанна пожимает плечами.

– А что вы сами о нем думаете?

Красный попугай взлетает в небо, Фанна машет мне рукой и уходит. Глаза у нее такие же синие, как у Раах. Я вспоминаю, как Царица стояла у меня за спиной. Я остаюсь на террасе. Надо улетать.

Я возвращаюсь домой, на свой корабль, старый, но все еще способный наводить ужас на врагов. Я снова с моими солдатами, рассказываю им байки про нового Царя и его Царицу. Меня слушают как Бога – большинство из них никогда не вернутся на Альрат, а уж тем более никогда не увидят Царя даже издалека. Каждую неделю, по вторникам, я отправляю доклады Царю Атиарну через Царского распорядителя писем. В какой-то степени наш разговор меня воодушевил, мне кажется, что-то может измениться в лучшую сторону. Но ничего не меняется. Альрат не строит ни единой новой верфи, а старые не делают ни единого нового корабля.

Проходит месяц, второй, третий. За это время мы теряем корабль в сражении с пиратами, захватываем еще один из патруля инсонельмцев, перекрашиваем его, меняем оборудование, и вот пополнение в военном флоте Альрата готово. Об этом я тоже пишу в своих докладах. Мне ни разу не приходит ответ. Полгода спустя в один из вторников я сажусь за монитор, чтобы изложить события прошедшей недели, но так ничего и не пишу. Зачем? Я больше, чем уверен, что Царь даже не помнит, кто я такой.

В среду мне приходит гневное письмо от Распорядителя о том, что Великий Царь недоволен тем, что не получил мой доклад на этой неделе. Это удивляет меня еще больше. Значит, он все это читает! Он помнит наш разговор! Но почему тогда ничего не делает? Я быстро отправляю доклад, потом выхожу из своей каюты и поднимаюсь на мостик. В этот час здесь только дежурный. Я отпускаю его, говорю, что отдежурю вахту сам. Когда я остаюсь один, то открываю карту нашей звездной системы. В центре – яркая точка солнца, потом две безжизненные планеты, на одной из них старый некрополь, вторая – глыба раскаленной породы. Формально они принадлежат Альрату, неформально – всем на них наплевать. Третий от солнца Альрат, зелено-голубой шар, и его спутник, размерами не так уж уступающий самому Альрату, бесплодная, но богатая золотом Желтая земля.

После Альрата идет Инсонельм, планета с тремя спутниками, на спутниках устроены города, сама же планета – огромные сельскохозяйственные угодья. Когда на Альрате голод, Альрат покупает зерно у Инсонельма. И не только зерно. Между нами идет постоянный обмен продуктами, тканями, предметами искусства. Альрат и Инсонельм неразделимы. И всю жизнь воюют, хотя уже много лет назад заключили мир. Инсонельм ведет нелегальную добычу на астероидах, из-за этого случаются стычки, иногда с большими потерями одной из сторон, но ни во что более серьезное это никогда не перерастает. По крайней мере, пока Альрат отправляет Инсонельму щедрые золотые дары.

За Инсонельмом находится Радор, пояс астероидов, тот самый средний фронт, который я отчаянно пытаюсь сохранить. Пояс принадлежит Альрату, в отличие от Желтой земли, золота на нем нет, но есть другие металлы. На крупных астероидах стоят автоматические станции добычи. Эти станции – предмет моего постоянного беспокойства, в поясе легко скрыться, поэтому здесь процветает космическое пиратство. Космическое пиратство… звучит, конечно, громко, но на деле никакой романтики. Пираты – это солдаты-дезертиры, бывшие заключенные и просто проходимцы всех мастей, которым как-то удалось достать корабль. Некоторые их просто крадут, некоторые выкупают списанный хлам, потом подлатывают его, вешают оружие и отправляются на промысел. Они вычищают все, не брезгуют ничем, а потом продают свою добычу на черном рынке или таким же джентльменам удачи, как они сами. Пираты и станции, которые они грабят – это моя вечная головная боль.

Дальше – Мирраер, маленькая холодная планета. Население Мирраера сравнимо с населением всего одного из континентов Альрата, но это не значит, что Мирраер можно сбросить со счетов. Напротив, мирраерский флот самый многочисленный и сильный. Секрет в том, что их корабли беспилотные, управляются с самой планеты. Мирраерцы безусловные лидеры во всем, что касается технологий, любое новшество всегда исходит от них. Свои достижения они обменивают на продукты, которыми их не может снабдить родной мир. На мой взгляд, Альрату очень повезло, что между ним и Мирраером находится Инсонельм. Если однажды мирраерцам надоест играть в хороших парней, то первый их удар придется не по нам. Впрочем, при текущем положении дел даже это нас не спасет.

За Мирраером лежит дальний рубеж, граница союза внутренних миров. За ней Хольг. Хольг – дикий народ, кочевники, которые перелетают с одной малой планеты на другую. У них нет государства, редко когда у них появляется правитель, в основном это разрозненные шайки разбойников. Сейчас у них восемь или девять племен, занятых враждой друг с другом. Но так было не всегда. Четыреста лет назад Хольг объединились и прошли убийственной волной по внутренним мирам. Они завоевали даже Альрат и правили им сто лет, пока Великий Царь Хмас, первый из своей династии, не освободил Альрат, а потом гнал Хольг как собак до их холодных миров, в которых солнце кажется далекой точкой. В те времена Альрат был велик, это Мирраер и Инсонельм несли дары Альрату, а не наоборот. Увы, сейчас от всего этого мало что осталось.

Уже в который раз я просматриваю сообщения в надежде, что Великий Царь ответит на мои мольбы. Тщетно, все тщетно. Если он меня и слышит, то не хочет или не может ничего предпринять. Мне легче думать, что не хочет, потому что если Царь Альрата станет бессильным, то дни Альрата сочтены.

Таков наш мир, по крайней мере пока он выглядит так. Я закрываю карту.