День десятый, 10 июля

Мария Рид стояла на балконе, облокотившись на перила. Шелест накрахмаленных юбок за спиной, сопровождающийся приглушёнными шагами, дал понять, что к ней подходит леди Мелани Кендбер. Встав рядом с подругой, Старшая Младшая Сестра Райта положила ладони на перила, её тонкие пальчики заиграли на невидимых клавишах.

Лицо Марии, обращённое к солнцу, сияло улыбкой и веснушками.

– Кажется, во фрейлинской стало легче дышать без Анны Фишер, – задумчиво проговорила Мелани.

– Да, есть такое, – кивнула невеста Мейсона, не отрывая взгляда от высокого голубого неба.

– Ты какая-то странная, – искоса взглянув на мисс Рид, тихо спросила камер-фрейлина. – Что с тобой?

Мария обратила взор на юную графиню и прошептала:

– Кажется, у нас с Мейсоном будет малыш…

Реснички её чуть дрогнули. Брови Мелани поползли на лоб.

– Ууууу… Уверена?

– Ещё нет, но очень похоже, и это волшебно! – улыбнулась невеста Кеша.

– Принцесса знает?

– Я не успела сказать, она пока занята, велела не беспокоить. Как освободится, непременно сообщу. Только сначала новость должна дойти до будущего отца.

Леди Кендбер отвела взор от подруги и задумчиво произнесла:

– Ты больше не будешь фрейлиной, значит…

– Выходит, скоро я стану леди Кеш. Сначала нам нужно обвенчаться, а потом мне придётся испросить у наследницы комнаты для нас в Виндзоре… Я не хочу покидать службу.

– Уже хорошо, – вздохнула Мелани. – Мне бы тебя очень не хватало…

Листок дрогнул в руках. Строчки заплясали перед глазами. Дыхание готово было остановиться.

Руку Генуэзского Ирена помнила слишком хорошо, чтобы спутать его почерк с каким-то иным. Да и содержание письма не позволяло долго гадать, кто его автор.

«Миледи! Я решился писать Вам, поскольку меж нами осталось много недомолвок, а тем временем Ваш отец готовит наш брачный договор.

Я знаю, что не мил Вам. Знаю, что в Вашем сердце царит другой мужчина. Вам так же известно, с кем я провёл два месяца в замке де Нанон. Но всё это должно остаться в прошлом.

Мне известно, что Вы настаиваете на фиктивном заключении брака по причине нашего кровного родства, но в этом пункте я не могу с Вами согласиться. Не потому, что мою гордость задевают Ваши чувства, и не потому, что моё самолюбие жаждет обладания королевой до конца. Нет.

Но я так воспитан родителями и глубоко убеждён в их правоте: любой брак сможет стать союзом только тогда, когда супруги смотрят в одном направлении и идут в ногу, когда искренне тянутся друг к другу. Только так они создадут настоящий альянс.

Я понимаю всю ответственность возлагаемой на меня Его Величеством задачи, я понимаю, зачем нужен Англии, и посему настаиваю на полноценном брачном союзе меж нами.

Вы очаровательны, и Вас нельзя не любить. Полагаю, Вы не могли не заметить моего искреннего интереса к Вашей персоне в день нашей первой встречи. Но обстоятельства сложились так, что мы с Вами не смогли узнать друг друга лучше – мне пришлось исчезнуть. Я надеюсь, что Вы позволите восполнить этот пробел в течение ближайшего года.

Со своей стороны, я обещаю, что буду любить Вас так, как положено любить жену и королеву. Обещаю быть Вам верным мужем и покорным подданным. Я клянусь, что навсегда останусь за Вашей спиной, тем самым не разжигая противоречивые настроения в королевстве. Я клянусь, что никогда не попрекну Вас чувствами и не дам повода усомниться в моей честности по отношению к Вам.

С искренней преданностью Вам и Вашему трону, граф Г.»

Наследница захватила большой глоток воздуха ртом. Сердце взорвалось. «Он не понимает! Не понимает… Как же так?» – мысленно поразилась Ирена и стала нервно расхаживать по кабинету.

В приёмной стукнула дверь, раздались шаги Джерома. Через секунду он оказался рядом. Бросив лишь мимолётный взгляд на лицо подруги, страж понял, что случилось что-то неприятное.

– Ирен?

– На, прочти, – не здороваясь, девушка протянула названому брату письмо Генуэзского и отвернулась.

Остин Вендер принял листок, пробежал по нему глазами. Кровь отлила от его щёк. Подняв взор на принцессу, которая уже стояла у окна, за спинкой своего большого кресла, рыцарь прищурился:

– Что думаешь отвечать?

– Что я могу ему сказать? – глухо отозвалась Дочь Англии, глядя в парк через тонкий тюль на окне. – Ты же видишь: он желает быть мужем. Он против фикции.

Остин Вендер положил письмо на стол, обошёл мебель и приблизился к названой сестре.

– Послушай, Ирен… Это не самый плохой вариант, на самом деле… – попытался успокоить наследницу фаворит, помня просьбу её отца.

Но она отрицательно закачала головой, голос сорвался:

– Он – Валуа. Валуа! Как ты не понимаешь?!

«Я тоже частично Валуа, и что?» – так и подмывал воскликнуть внутренний голос, но молодой человек сдержался. Рыцарь затронул плечо наследницы, она тяжело вздохнула. Виконт Родберри взял со стола письмо Генуэзского, смял его и вышел в приёмную. Там он поднёс бумагу к ближайшей свечке, подпалил и кинул в камин догорать.

Вернувшись, Джером подступил к Ирене:

– Письмо сжёг. Ответь мне, родная, что тебя больше пугает: проклятье или близость с графом?

Наследница развернулась. Глаза её метали молнии, голос прозвучал слишком резко для привычного тона общения с названым братом:

– Против Генуэзского как мужчины я ничего не имею! Он не вызывает во мне отвращения, он мил и обходителен, но он – ВАЛУА! Причём ровно настолько, насколько и я.

Принцесса обошла друга, покинув узкое пространство за столом, и стала измерять кабинет шагами. Виконт Родберри развернул корпус, наблюдая за нервными движениями наследницы.

– То есть, не будь он Валуа, ты согласилась бы стать его женой без фикции?

– Куда мне деваться-то? – развела руками Ирена. – Всё равно рано или поздно замуж идти. Даже мои рыцари уже давно это поняли и прямым текстом просят поскорее выбрать супруга, чтобы избежать войны в королевстве. Парламент всё равно будет стоять на своём. Искать жениха в Европе сейчас слишком опасно, нам достаточно брака Анж, а Франция не уймётся, пока я не достанусь кому-нибудь!

Ирена злобно сверкнула глазами в сторону юга.

– Мои чувства к Джону готовы вот-вот выплеснуться, и уже не всегда получается сдерживать себя… А подставить под удар любимого я не могу. Это слишком опасная игра: холостой герцог рядом с незамужней наследницей. И, кажется… – девушка остановилась, обратив лицо к брату, – кажется, граф понимает, чем чревато его согласие принять титул Корнуоллского и стать женихом принцессы Уэльской.

– Его уже пытались убить не один раз, – напомнил Остин Вендер.

– Вот именно. Он смотрел в глаза смерти и знает, каково это… – Ирена прошла до стула, на котором обычно сидели посетители, и опустилась на него, соединив ладошки у лица. – Зачем он добровольно приносит себя в жертву? Эта слишком опасно для него.

– Из всех пэров он всё-таки по рождению ближе всего к Генри VIII, – заметил Джером. – Первенство Ричарда Коста, лорда Бредфорда и его право на твою руку никто из герцогов не сможет оспорить. Даже Райт, несмотря на законнорожденность предков. Тем более что мать наместника – французская принцесса, чем не могут похвастаться другие пэры.

– Я это понимаю не хуже тебя… – простонала наследница, откинувшись на спинку и бессильно опустив руки на колени. – Ему не конкурент ни Ландешот, ни Джинджеффер э Лот в этом отношении… И парламент ничего не посмеет сказать против… А ещё он наполовину француз, и Людовик с кардиналом этого изменить не смогут никогда. Но недруги и советник…

Ирена подняла лучистый взор на друга и брата. Джером подошёл к ней, присел на корточки, звякнув шпагой и шпорами об пол, взял руки наследницы в свои ладони.

– Родная, давай не будем рисовать проблемы там, где они ещё не возникли. Если ты боишься за безопасность графа, то этим займёмся и мы, и Ландешот. Он будет жить. К тому же пока он губернатор Генуи, в Виндзоре ему появляться придётся нечасто.

– Понимаю, – грустно улыбнулась девушка. – Задача лорда Бредфорда проста: сделать меня беременной после свадьбы и сразу вернуться на континент, чтобы не мелькать перед глазами придворных… Пока жив отец, в Англии ему бывать не обязательно. Только откуда он знает про Джона?..

Ирена отвела взор, снова повернув голову в сторону окна. Джером не отпустил её ладоней.

– Неважно, откуда. Важно, чтобы три пэра не перессорились…

– Я не хочу рожать от графа, – упрямо повторила принцесса и снова посмотрела в лицо брата. – Понимаешь – не хочу!

– Послушай, – поглаживая девушку по руке, вкрадчиво произнёс Остин Вендер, – если дело только в этом, то, быть может, ты попробуешь поговорить с ним… Он взрослый мужчина и должен понять…

– Даже если поймёт, то что? – повысила тон наследница. – Ты же читал письмо – он не произнесёт слов клятвы впустую! Если мы встанем с ним у одного алтаря, то будем настоящими мужем и женой. И ни я, ни он не пойдём против обещаний, мы оба это знаем! Я его поняла, как самоё себя, когда в глаза ему смотрела! Долг для нас выше всего земного.

– Я уже говорил тебе, что можно исполнять супружеский долг так, чтобы не было потомства, – напомнил Остин Вендер. – Не думаю, что такой мужчина, как граф, не искушён в подобных вопросах.

Ирена покачала головой:

– Ты путаешь, брат… В нашем случае супружеский долг переплетается ещё и с королевским. Или брак, или фикция. Третьего не дано. Мы женимся не ради утех.

Виконт Родберри прикрыл ресницы, его губы зашевелились, но слова так и остались беззвучными. Мужчина поднялся на ноги.

– Напиши ему ответ. Поговорите об этом. Он поймёт.

– Он, может быть, и поймёт… – проворчала Ирена. – Но ещё надо убедить отца, что лорд Бредфорд должен оставаться в Генуе, брак должен быть заключён только по доверенности, а потомства ожидать от него не придётся…

Фридрих замахнулся. Его богатырская сила всегда вызывала умиление у дам Пруссии – славянские корни принца давали о себе знать. Топорик прилетел точно в цель. Ахи и аплодисменты стали молодому мужчине наградой. Сверкнув голубыми глазами, принц взял кинжал и отправил его туда же. Надо ли говорить, что остриё вошло в дерево чётко рядом с топором?

Август уверенной походкой, немного размашисто, подошёл к мишени и, вынув клинок, деловито его осмотрел:

– Да, обыграть в метании моего брата невозможно.

Фридрих ослепительно улыбнулся. Наследник отошёл на три шага и, не глядя, бросил кинжал назад через плечо – мало кто заметил, что тот вонзился в мишень чуть выше древка топорика. Все лица были повёрнуты в сторону младшего Гогенцоллерна.

– И готов заниматься этим бесконечно.

– Государственные дела ложатся на твои плечи, брат, – отпивая коньяк из фляжки, ответил Фридрих. – А я лучше займусь военными.

– Согласен, – остановившись в ярде от младшего принца, произнёс старший, уперев кулаки в бока. – В таком случае я оставлю тебя с твоими забавами и займусь делом.

Фридрих кивнул. Август развернулся и удалился с площадки для метаний.

– А теперь рыбалка! – закричал придворный шут-затейник. – Посмотрим, как наши дамы и господа умеют держать багор!

Вся толпа разодетых вельмож ринулась к озеру.

Отпив ещё глоток из фляжки, Фридрих повесил её на пояс и усмехнулся, глядя вслед придворным, спешащим к очередному развлечению. В следующую секунду его глаз приметил стройную фигурку, одиноко стоящую у куста сирени. Обернувшись, принц увидел очаровательное малознакомое ему личико и решил немедленно удовлетворить своё любопытство, выяснив, почему фройляйн не пошла со всеми на озеро.

– А Вы чего ждёте? – размашисто шагая к девице, спросил сын короля.

Она подняла взор и сразу снова его опустила, склонившись в глубоком реверансе. Даже не пытаясь скрыть интереса, Фридрих пристально осмотрел стройную фигуру девушки в модном лёгком платье с большим декольте. Её руки были обнажены по локоть. Полуобнажёнными оказались и плечи. Вырез намекал на то, что обладательница столь тонкого стана имеет всё же откровенно пышные формы под корсажем, которые шатенка отнюдь не прятала. Её каштановые волосы отливали тёмным золотом. Из украшений девица использовала только живые цветы и бусины из перламутра. Тонкая шея и длинные ресницы, розовые пухлые губки и чуть заметный румянец на круглых щёчках пришлись принцу по вкусу. «Пышет здоровьем!» – отметил про себя сын короля. Среди его любовниц редко бывали дамы, обладающие столь женственной фигурой, как супруга и эта шатеночка.

Вдоволь насмотревшись на девушку, принц наконец вымолвил:

– Кто Вы, фройляйн? Как Ваше имя, я Вас не помню.

Девица восприняла обращение как разрешение выпрямиться и, сделав это, посмотрела в глаза сыну Карла I.

– Меня зовут Анна Фишер, Ваше Высочество.

Фридрих по-доброму рассмеялся, запрокинув голову:

– А-ха-ха, тогда я понимаю, почему Вам не нравится такая затея, как рыбалка, фройляйн^[10]! Вы из штата моей жены?

Анна мягко улыбнулась, понимая, что первая победа за ней – она сумела обратить на себя внимание принца.

– Да, Ваше Высочество.

Немец повернулся боком, предлагая девушке локоть. Англичанка охотно приняла его.

– Пойдёмте прогуляемся в таком случае, моя рыбка, – по-английски сказал Фридрих. – Пока Вас никто из местных женихов не поймал.

– Я не могу рассчитывать на это, Ваша Высочество, – смиренно опустив глазки, произнесла шатенка.

– Отчего же? – откровенно заглядывая в глубокое декольте девицы, поинтересовался Фридрих, в то время как в глазах его уже заиграл озорной огонёк.

В двух словах девушка рассказала Гогенцоллерну о том, кто она. Рассказала, что семья баронета Фишера небогата, и поэтому приданого за её душой нет ни гроша; что здесь, в Пруссии, не имея ни связей, ни родственников, она чувствует себя одинокой и покинутой, никому не нужной, а принцесса Бранденбургская и не помышляет заниматься судьбой своего штата…

Фридрих выслушал девицу очень внимательно, не забывая уводить её в дальний уголок сада. Едва достигнув тех мест, где их никто не мог увидеть, принц, не говоря ни слова, просто прижал Анну к живой изгороди и наградил страстными ласками и нежными поцелуями.

– Я приду к Вам сегодня и искрашу это одиночество… – стараясь залезть под пышные юбки фрейлины, прошептал мужчина.

– Но я не могу, Ваше Высочество… – просительным тоном ответила Фишер. – Моя честь – единственное, что есть у меня… Не губите меня, прошу Вас!..

– Честь… – прошептал Фридрих и прищурился. Ещё несколько поцелуев сделали девушку сговорчивее. Почувствовав, что юное тело уже охвачено горячей волной страсти, принц прошептал на ушко фрейлины: – Но я-то сам тебе нравлюсь, рыбка моя? Ты хочешь продолжения этих ласк?

Англичанка неуверенно кивнула, понимая, что принц не идиот и готов предложить ей сделку. Стало ясно, что и вторую битву она уже выиграла.

– Значит, мне надо озаботиться твоим замужеством?

Анна чуть отклонилась, чтобы видеть лицо младшего сына короля. Радужка в его голубых глазах на миг заставила её содрогнуться, вспомнив принцессу Уэльскую. Но девица быстро взяла себя в руки.

– Хорошо, – тряхнул золотыми волосами Фридрих и чуть отстранился от очередной жертвы своего сластолюбия и перешёл на официальный тон: – Я возьму на себя решение этого вопроса. И сегодня же найду Вам мужа попокладистей, Анна. А теперь идите…