Я не пыталась сбежать или как-то скрываться. Во-первых, была свидетелем по делу об убийстве Марата, и у меня оставалась маленькая надежда, что Руслан не станет калечить меня, потому что я нужна суду живой и относительно дееспособной, во-вторых, зная не понаслышке о возможностях Чернышева, не видела в этом какой-то смысл. Вернет и сделает мне в сто раз хуже. Ну а в-третьих… операция хоть и стабилизировала моё состояние, но практически все виды нагрузок были для меня под запретом и грозили смертью в прямом смысле этого слова. В таком состоянии только пытаться скрыться и начинать жить на новом месте…

Поэтому я молча собирала необходимые медикаменты, отдав приоритет им, нежели каким-то дополнительным не столь важным вещам типа одежды или украшений.

Сильва, моя верная пожилая помощница, так же собирала вещи. Она нашла себе работу в другом доме. Сложно ее в чем-то обвинять. У нее своя семья – дети, внуки, которых она поддерживает материально.

– Лера, что сказали на приеме?

Два часа из отведенных мне сорока восьми я потратила на плановый осмотр у кардиолога. Так же сообщила о длительной командировке, открепив себя от клиники.

– Врач была в ужасе, узнав о моей поездке. Она настоятельно рекомендовала мне никуда не ехать. Я бы и рада ее послушать, но…

– Лер, может тебе рассказать Чернышеву о своем состоянии? Может бы он передумал тогда?

– Сильва, он не передумает, а узнав о болезни, у него будет дополнительный рычаг давления на меня. Спрячет лекарство, или отберет его и будет наблюдать, как я медленно умираю от сердечной недостаточности.

Я замерла от пришедшей в голову внезапной страшной мысли. А ведь мое состояние только на руку этому извергу. Ему ведь по сути даже убивать меня не нужно будет, – не даст лекарство и сама умру. Не насильственно. И Руслану все шито-крыто будет.

– Нет Сильва, ему нельзя знать о моем сердце.

– Ох, ты моя бедная девочка. Лер, поедем со мной. Я спрячу тебя в Кишиневе!

Я горько улыбаюсь. Сильва наивна, точно трехмесячный котенок. Найдет он меня хоть в Кишиневе, хоть на Луне!

– Нет. У тебя дети, внуки, зачем подвергать их опасности? Не надо ради меня рисковать своей семьей.

– Ох, – она крепко обнимает меня, роняя слезы в большой вышитый платок.

– Сильва, да не переживай ты так! Вспомни, как со мной хорошо обращался Марат! И Руслан тоже не сделает мне плохо. Вот увидишь!

Успокаиваю пожилую подругу, а у самой в голове раздается – «Руслан сделает мне не просто плохо, а невыносимо!»

С тоской оглядываю свой дом, где я никогда не была счастлива. Но, по крайней мере, я хоть примерно знача, чего мне ожидать. Сейчас же меня пугала полная неизвестность в руках Чернышева-старшего. Он был так зол позавчера, так грубо толкнул меня на скамью, что синяк на боку, слегка ниже груди налился синевой и цвел до сих пор.

Взгляд на чемоданы. Их шесть. Я честно собирала вещей по минимуму. Всё остальное – это лекарства: ампулы, шприцы, таблетки, сиропы в стеклянных бутылочках… Я запасла их на шесть месяцев вперед. На большее у меня не хватило ни денег, ни тем более сил. Я не знаю, сколько из этого всего мне позволено будет взять, поэтому, один чемодан – один месяц жизни. Это при хорошем раскладе. При плохом – сколько чемоданов, столько и месяцев.

Я ходила по дому из угла в угол. Красиво одеться? Зачем? Неизвестно ведь куда он меня завезет. Может и не сразу убьет – зачем тогда приказал вещей собрать? Надела джинсы и свободный свитер. Накраситься? Тоже незачем – будет делать больно и слезы потекут черной тушью по лицу. Замазать сердечные синяки под глазами если только…

Накладываю консилер, а сама думаю, что вот только от одного мучителя избавилась – только-только вздохнула полной грудью, как тут же попала в лапы другого. Видимо, судьба у меня такая и от нее не уйдешь, не убежишь. Даже если бы я не пошла на прощание с Маратом, где гарантия, что Руслан не разыскал бы меня тут?

Звонок в дверь оглушил весь дом. Я вздрогнула. Вот и настал этот час. На трясущихся ногах поднялась. Так, надо собраться. Не хватало еще трястись и быть жалобной перед ним. Выпрямилась. Расправила плечи. Решительно пошла к двери

***

Руслан

Она стояла на пороге гордо вздернув подбородок, решительная, точно перед прыжком в пучину. Что ж, похвально. С сильным противником намного интереснее, чем со слабым. Руслан ожидал увидеть девушку в слезах, жалкую, отчаянную, подавленную, такую, какой он видел ее на похоронах брата, но ничего подобного.

Лера держалась молодцом. Если неизвестность и пугала ее, то виду она не показывала. Отлично! Руслану будет только в кайф ломать ее характер день за днем, отравлять ей жизнь и мстить за каждую непрожитую секунду жизни Марата.

– Готова? – грубо спросил он оглаживая взглядом тонкую фигуру в свободном свитере и джинсах, которые парадоксальным образом только подчеркивали ее худобу и беззащитность.

Черт, он хотел поморить ее немного голодом, и если бы она была хоть чуть-чуть попышнее он бы так и сделал, но Лера не обладала ни единым лишним граммом и лишать ее еды было бы верхом кощунства.

Девушка кивнула, бросив взгляд полный ненависти, и от этого взгляда у Руслана привычно сперло дыхание. Что они с ним делали, эти огромные зеленые омуты? Что с ним делала эта женщина, из-за которой убили единственного брата? Так, собраться. Она – жена врага. И не заслуживает ничего более хорошего, чем обращения с ней как с тряпкой, с подстилкой, иначе Руслан просто предает его светлую память.

– Пошли! – рычит он.

К ним выходит пожилая женщина. Точно не мать. Домработница, наверное.

– Я помогу Лере с чемоданами! – говорит она, указывая на гору вещей.

Это что еще такое? Руслан ясно сообщил ей о минимуме. Куда она собралась носить все эти тряпки?

– Не стоит! – остановил он порыв женщины. – Лера берет лишь один чемодан. Вот этот!

Носком обуви Руслан поддел ближайший, самый маленький из всех. Что ж, будет ей наукой, как не слушаться Чернышева. Девушка вздрогнула и бросила беспомощный взгляд на служанку.

– Руслан Маратович, пожалуйста, разрешите взять Лере хотя бы еще один чемодан! – взмолилась женщина.

– Нет, – коротко ответил он, подхватив малыша в одну руку, и Леру в другую, потащил их на выход.

Лера бросала отчаянные взгляды, то на старушку, то на оставшиеся вещи. Неужели ей так были так дороги эти тряпки, что она не могла с ними расстаться? Руслан ненавидел всех этих бестолковых безмозглых куриц типа Леры, падких на яркие безделушки и брендовые шмотки, и в который раз убедился в правильности своего решения забрать дурочку и проучить ее хорошенько.

– Лера! – вопила домработница, – Лера, ну скажи ему! Ты должна сказать!

– Молчи! – вдруг крикнула девушка с таким отчаянием в голосе, что сердце Руслана дрогнуло. – Молчи, если любишь меня!

Руслан дотащил несопротивляющуюся девушку до джипа, такого же черного и огромного, как был у его брата. Да, им нравились одни и те же автомобили, и женщины… Со злостью закинул чемодан в багажник так, что там что-то хрустнуло, будто-бы стеклянное разбилось. Лера побледнела увидев такое обращение со своими вещами.

– Небось любимая кружка там разбилась? – ухмыляясь злорадно поинтересовался Руслан.

– Да… – глухо отозвалась девушка.

– Ну и дура! – рыкнул он. – Я же сказал, возьми самое необходимое, а ты фигни какой-то понабрала! Сама виновата.

Подчиняясь какому-то особо злостному порыву он вновь поднял ни в чем не повинный саквояж и швырнул его с высоты своего роста со всей силой. Треск раздался более основательный.

– Ты там весь сервиз что ли собрала? – оскалился он, поражаясь глупости девушки.

– Да… – вновь прошелестела она побелевшими губами.

– Ладно, пока хватит, – сжалился Руслан, почувствовав, что еще немного и доведет девушку до слез. – Только без истерик, не то вместо чемодана будешь летать ты! С крыши!

Лера

Он привез меня в дом Марата. Какая ирония со стороны судьбы! Не стал трахать по дороге – видимо решил оттянуть удовольствие. Всю дорогу я переживала за чемодан. Этот изверг разбил мне все ампулы и бутылочки с сиропами… Что не добил в первый раз, наверняка разбил во второй. С этим бьющимся звуком я чувствовала, как он разбивает минуты моей жизни вдребезги. Это он еще не знает про лекарства. Сам придумал про кружки и сервиз. А узнал бы правду – сразу бы выкинул и уже через несколько суток добился бы своего – моей естественной гибели от сердечной недостаточности.

– Выходи! – рычит он, заглушив машину у крыльца. Вытаскивает мой чемодан из багажника. Швыряет его на асфальт. – Сама тащи, я тебе не лакей!

Нагибаюсь за ним. Колесики отлетели и теперь его не докатишь. Беру за ручку. Килограмм пятнадцать есть. Врачи запретили поднимать мне более пяти после операции. Но что делать? Тащу его. Задыхаюсь, но поделать ничего не могу. Изверг с самодовольством наблюдает за моими мучениями.

– Хватит пыхтеть и бледнеть, – рычит он, – самой не надоело, актриса хренова?

А у меня уши заложило, сердце колотится где-то в горле. Вот-вот наступит спазм, я это состояние хорошо знаю. Только бы он оставил меня в покое на пару минут, я бы приняла релаксант и все было бы хорошо!

– Куда? – сквозь туман слышу его рык – Неужели думала, я тебя в ту же спальню поселю, где ты перед Маратом ноги раздвигала? А ну вниз давай! В сад! Там будешь обитать теперь. Как зверушка. Моя личная зверушка!

Тащу чемодан вниз по лестнице. Она тянется бесконечными ступенями. Так, не паниковать. Сейчас мы дойдем до цели и он уйдет. А я выпью все лекарства. Убивать он меня не собирается. Пока.

Заходим в подземную теплицу. Всё в упадке… Наверное, после смерти Марата никто не спускался сюда и не поливал растения. Одни пожухли, некоторые завяли насовсем.

– Как видишь, Лера, работы у тебя здесь много – окидывает владения взглядом Руслан. – И наряды тебе здесь ни к чему. Можешь даже голой ходить, среди пальм. Будешь жить и работать тут!

– А туалет? Душ? Кровать? – пролепетала я очевидное.

– Обалдела!? Может тебе сюда и плазму с диваном притащить? Не зли меня, не то под ближайшей пальмой и прикопаю!

– Но…

– Кажется, ты слишком много разговариваешь сегодня. Давай-ка мы найдем твоему язычку лучшее применение.

Смотрю на него испугано. С минуты на минуту наступит спазм. Мне не хорошо. На лбу выступил холодный пот, имеются и другие признаки скорого приступа. Мне срочно нужно лекарство.

– Вниз! – Руслан широко расставляет ноги, указывая на свой ремень. – Давай, сама!

Опускаюсь на колени. Чем быстрее сделаю это, тем быстрее доберусь до своих лекарств. Берусь за пряжку ремня, расстегиваю пуговицу на джинсах и тяну молнию вниз. Трясущимися пальцами задеваю темную дорожку из волос, что спускаются вниз. Руслан судорожно втягивает воздух в легкие. Он не может более ждать. Одним порывистым движением сдергивает с себя джинсы вместе с плавками, высвобождая большой напряженный орган.

Руслан

Руслан не мог не заметить интереса вспыхнувшего на мгновение в глазах у пленницы. Это потешило его мужское самомнение. Да, Руслан был не маленьким и все его любовницы никогда не оставалась разочарованными или неудовлетворенными.

Так же он отметил волну испуга и страха, что буквально исходила от девушки. Она боялась его. Её узкие ладони с пальчиками, такими тонкими словно тростиночки торопливо пробежали по внушительному стволу, рождая невыносимое удовольствие. В Руслане боролись два чувства: от послать все к чертям собачим, взяв все в свои руки, ткнувшись головкой к этим пухлым губам и войти в ее рот, полностью заполнить собой все пространство от губ до горла, на всю длину, так чтобы она вздохнуть не могла, до – прекратись все немедленно, как бы тяжело это сейчас не было. Всё-таки Руслан не был насильником. А девушка, что со страхом на лице и слезами в глазах, поверженная стоит у его ног на коленях очень не желает этого вторжения.

Да, она жена врага, убийцы брата, она не заслужила хорошего к ней отношения, но Руслан уже унизил ее достаточно для первого раза.

– Вставай, – приказал он, натягивая штаны на все еще возбужденную длину.

Зеленые глаза вспыхнули надеждой. На что она только надеется, глупая? Пощады все равно не будет, как и прощения! Лера не шелохнулась с места. Она как-то особенно побледнела, а над губами показалась ниточка капелек.

«Это от страха», – удовлетворенно отметил Руслан. – «Пусть боится, я устрою ей еще райскую жизнь»! – а у самого губы так и покалывало от желания накрыть ее, слизать эти самые капельки, разорвать одежду и… кое-что болезненно дернулось в штанах.

Руслан сжал кулаки и решительно процедил сквозь зубы:

– Располагайся. Через пять минут выключится освещение. Не успеешь – твои проблемы. Советую поторопиться.