Посвящается Рут Джеррард

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Центрполиграф», 2021

© Художественное оформление серии, ЗАО «Центрполиграф», 2021

Глава 1
Тридцать три века секретных служб

На протяжении тридцати трех веков шпионы и соглядатаи оказывали большее влияние на историю, чем на историков. Существуют различные моральные, этические и умозрительные объяснения данного искусства; но, возможно, наиболее правдоподобные следует искать в личности шпионов, характере их работы и зачастую неприглядных мотивах тех, кто являлся главным заказчиком интриг и шпионажа политических секретных агентов. Одним словом, шпионы – это настоящее противоядие против трактовки истории великими людьми, которое из всех лекарств является самым романтичным и привлекательным. И сами великие люди, сочиняя мемуары или отмечая степень своего высокого положения, имели склонность прикрывать своих шпионов и тайных эмиссаров – даже тех, кто благополучно отошел в мир иной, – сохраняя их анонимность и противясь искушению разделить с ними их заслуги, которые в противном случае должны были бы обременять лишь одного рассказчика. Озабоченность безопасностью шпиона, похоже, никогда не бывает столь острой, как тогда, когда приходит время избавить его от опрометчивого, корыстного желания получить свою долю общественного признания.

Вольтер заметил, что звук истории – это стук деревянных сабо, поднимающихся вверх по лестнице, и шуршание атласных туфель, сходящих вниз. За этим эволюционным «саботажем» цивилизованного общества мы можем уловить другой звук, возможно, еле слышное поскрипывание, незаметные шаги интриганов, поднимающихся и спускающихся по черной лестнице истории, век за веком влияющих на будущее великих и малых наций, на жизнь и счастье множества людей. Вибрацию их шагов не может зафиксировать даже самый чувствительный сейсмограф, однако воздействие их деятельности способно аккумулировать силу урагана. Если внимательно присмотреться, то мы можем увидеть заговорщиков и шпионов за их работой, но мы должны наблюдать за ними с крайне осторожной, отстраненной бдительностью. Их триумфы неожиданны, промахи неисчислимы; и то и другое вызывает у очевидца сильнейшую негативную реакцию.

В данном исследовании короли и королевы, императоры и императрицы должны быть изучены лишь в связи с теми шпионами, которых они содержали. Искусных нанимателей шпионов имеется великое множество. Мы не сможем перечесть их всех, но давайте рассмотрим хотя бы некоторых – начиная с плодотворного сотрудничества между Моисеем и Иеговой в шпионских делах до современных диктаторов.

С самых ранних дней истории тирании приходили к власти при помощи яркой демонстрации силы, но тираны должны были поддерживать свою власть, прибегая к особой форме уловок, которые называются секретной службой. Сейчас любая деятельность шпиона – любителя, наемника или профессионала, – в мирное или военное время является разновидностью секретной службы; и каждая миссия или тайная операция, осуществляемая агентом правительства, может относиться к секретной службе. На страницах этой книги нам придется коснуться всех ее форм; тем не менее шпионская организация, продуманная работа секретных агентов и их систематическое военное или политическое использование представляют собой тип секретной службы, история которой долго ждала, чтобы быть изложенной в единой манере. Руководство и управление такими организациями являются неотъемлемой частью государственного управления и сами по себе представляют форму секретной службы, движущуюся через постепенное развитие к их современному состоянию специализации и сложности. Секретная служба – это не только оружие тирании или защита правительств и армий; она сама по себе становится подпольным методом международной борьбы. Многие из известных столкновений конкурирующих секретных служб можно сравнить с войной, но разница между конфликтом секретных агентов и реальным военным конфликтом – это разница между операционной и скотобойней. И в секретной службе, даже если пациент умирает, операция также считается успешной.

Имея в своем распоряжении досье секретных служб за тридцать три столетия, странно видеть столь ничтожные признаки эволюции. Изменения во времени и опыте, если таковые и имели место, ведут в основном к ухудшению. Правительства низлагаются, великие империи приходят в упадок, сами народы угасают и исчезают; но вырождение правительства, как явно показывают более искусные формы репрессий и секретной службы, продолжается. Шпионы, витавшие облаком вокруг Иисуса из Назарета, были столь же отталкивающими по характеру и неуклюжими по технике, как агенты политической полиции в полудюжине современных европейских государств, но по сравнению с современными осведомителями и агентами-провокаторами они кажутся гораздо менее агрессивными.

Деятельность шпионов или тайной полиции является неизменным ограничением прав личности и достойного ведения государственных дел. Несмотря на глубоко укоренившиеся и неотъемлемые черты секретной службы, ни один заслуживающий уважения мир не потерпел бы ее. Это ироничная эпоха спекуляции о политической утопии или золотом веке; но, когда это время наступит, мы сразу же узнаем жемчужные врата рая – не потому, что они жемчужные, а скорее потому, что в них нет замочных скважин или прочих удобств для шпионов и тайной полиции.

При деспотизме всегда будет больше агентов интриг и шпионажа, чем при демократии. Однако, когда демократия вынуждена защищаться, где теперь та власть, которая может обойтись без секретной службы? Как если бы упорствуя в противостоянии блестящему прогрессу науки и искусства, правительства – и особенно автократические правительства, – видимо, горят желанием ускорить свой собственный нисходящий виток совершенного предательства. Неужели человек, стремящийся к потенциальным благам всего этого прогресса, склонен становиться политическим монстром? Похоже на то; и зловещая деятельность военной или политической секретной службы и полицейского шпионажа предлагает благоприятное убежище всем варварам, затерявшимся в цивилизации. «Шпион или современная сантехника в каждый дом» – это выбор, который нужно смело сделать; и «шпион в каждый дом» – это нынешняя программа, организованная для потворства бандитам – наследникам неандертальцев, которые также являлись расой, перед которой стоял выбор – выжить или погибнуть как чисто нордическая раса.

Когда-то давно управление австрийской политической полиции принялось особенно тщательно следить за некоторыми своими подопечными, жителями самодержавного государства, которые подозревались в филантропии. Согласно прямолинейному мышлению имперской тайной полиции, сочувствие, смешанное с открытой щедростью, только «потрясло бы до основания христианскую религию». В наш просвещенный век это звучит весьма комично. Век, в котором, возможно, 50 тысяч человек регулярно заняты шпионажем за теми, кого подозревают в либеральном мышлении!

Установление фактов и грязная игра

Тесно связано с наукой о грязной игре, которую мы называем секретной службой, накопление фактов, близких к фактам сведений, подозрений и подправленной лжи, которую правительства, армейские и военно-морские департаменты предлагают в качестве разведывательной службы, – одно из тех современных нововведений, которые неожиданным образом можно найти в Библии и у Шекспира. В «Макбете» Малькольм приказал своим солдатам:

 
Пусть каждый воин срежет ветвь себе
И с ней шагает; так мы затеним
Размеры войска и введем в ошибку
Разведчиков^[1].
 

Эта «ошибка» в донесениях противника – именно то, что разведке полагается разоблачить. В ночь перед битвой при Гавгамелах среди персидского верховного командования царило мнение, что Александр Македонский превозможет свой недостаток войск перед значительно превосходящими силами, начав ночную атаку. Та же самая идея была внушена молодому царю-завоевателю, но он отверг ее благодаря весьма современному и греческому пониманию того, что неоднократно изобреталось на протяжении тридцати трех столетий – пропаганде. Александр сказал своему советнику-ветерану Пармениону, что не желает «красть победу», ценность которой, как отмечает Флавий Арриан, была бы приуменьшена, если бы была завоевана при обстоятельствах, позволяющих Дарию оправдать свое поражение и возобновить борьбу. После этого войско Александра улеглось и хорошо выспалось, а персы, предаваясь самым тревожным предчувствиям, продолжали бодрствовать. «Дарий вечером выстроил свои войска в боевом порядке и продержал их в готовности всю ночь» – самая худшая физическая подготовка для солдат, которым суждено было пережить исторический поворот и истощить свои силы сражением или бегством в течение всего следующего дня. Дарий, само имя которого наводит на мысль о завоеваниях и персидской военной мощи, не имел надлежащей системы разведки и обладал столь неэффективной системой шпионажа, что фактически упустил свой шанс победить Александра еще до того, как против него двинулась хотя бы одна фаланга.

Потенциальная ценность шпиона или секретного агента для разведки лучше всего иллюстрируется упущенными возможностями прославленных командующих. Если мы опишем почти полный оборот вокруг нашей замкнутой кривой столетий, мы снова придем в ту же самую часть света и окажемся перед первым морским нападением союзников на плохо тогда укрепленные Дарданеллы. Это нападение произошло за несколько месяцев до трагического события на Галлипольском полуострове и могло легко предотвратить его. Мощный англо-французский средиземноморский флот под командованием британского адмирала де Робека атаковал укрепления Дарданелл, добившись стремительных и блестящих результатов, которые, к сожалению, оказались недооцененными. Несмотря на установку нескольких лучших орудий Круппа, обслуживаемых немецкими артиллеристами, турецкая оборонительная позиция пролива вскоре была стерта в пыль. Благодаря американскому послу, Генри Моргентау, союзники узнали – но слишком поздно, – что турецкое правительство, включая турецко-германское Верховное командование, настолько уверилось в том, что флот де Робека захватит Константинополь, что в панике двинулось в Малую Азию, а официальные архивы погрузили на поезд, который вскоре должен был отправиться в Анатолию, когда почти победоносный атакующий флот ушел и не вернулся.

Еще один день такого эффективного артобстрела, и драгоценный пролив был бы открыт; это означало бы открытие Черного моря и незамерзающего пути в Россию, позволяющего получать крайне необходимое снаряжение, боеприпасы и госпитали, а также желанные излишки зерна из житницы Европы. Это означало бы также спасение от бессмысленной бойни в Галлиполийском сражении, тысяч других жертв в Месопотамии и Палестине и, вероятно, более миллиона жизней на Русском, Сербском и Румынском фронтах, где недостаток вооружения превратил множество атак в массовые убийства. Разумеется, всего этого союзники могли бы добиться; но они не воспользовались такой возможностью, когда флот по ошибке отступил и не возобновил бомбардировку, пока армии не пришлось высаживаться под вражеским огнем, притом что турецкая оборона к тому времени была чрезвычайно усилена.

Недостаток разведданных, раскрывающих, насколько близки они были от успеха, отсутствие шпиона, способного выйти на связь из Константинополя – кроме лично наблюдавшего за всем посла Моргентау, – лишили союзников всех тех преимуществ, которыми они могли бы воспользоваться. Следует отметить, что это было главным образом поражением британской секретной службы, чьи неизменные успехи со времен правления Генриха VII предоставляют этому повествованию правдивую основу исторического континуума. Это правда, что Рим являлся Вечным городом – и особенно в отношении шпионажа, убийств и интриг. Но сегодня тайные агенты церкви или фашистские шпионы имеют с политической полицией цезарей всего лишь профессиональное родство. Франция, как и Великобритания, с XV века фактически непрерывно занималась правительственным шпионажем, однако, начиная с 1789 года, бурная французская история лишила ее секретную службу серьезного внешнего влияния. Только во время Наполеоновских войн, а также в течение и непосредственно после Первой мировой войны французская секретная служба достигла уровня международной назойливости, сравнимой с британской.